Часть 53 (1/2)

Судя по отстранённому поведению родителей, они предоставили Лайе возможность самой решить судьбу дальнейшего приобщения Милли к потустороннему. Они оставили за ней право рассказать историю из первых уст, и девушка, зная больше о ситуации, чем кто-либо когда-либо мог предполагать, расценивала это не как уход родителей от ответственности, а как благородное отступничество с их стороны от ошибочных убеждений и лжи во спасение. Даже желая правды для Милли, они бы не смогли дать ей её в полной мере, потому что никто из них, хвала Господу, черту миров не переступал. Как никто из них никогда не пытался постичь истинную глубину связи родных сестёр, ограничивая себя рамками одной жизни в настоящем времени. Оно и к лучшему. Иное объяснить Лайя была бы просто не в силах, по крайней мере, пока, хотя сердцем она знала… необъяснимо чувствовала это всегда: Милли — частичка её души, в прошлом не обретшая воплощения.

Придёт время, и Лайя расскажет сестре эту правду. Когда будет уверена, что та сможет её понять настолько правильно, насколько это возможно, и принять без губительных последствий.

— Ну что? — негромко спросила девушка, какое-то время скрытно наблюдая за сестрой в терпеливом ожидании, когда та завершит разговор с Кэти. — Готова к марафону по магазинам?

Перепуганная внезапным окликом Милли подскочила с парапета, резко обернувшись кругом.

— Лайя! — взвизгнула девушка. — Как ты?.. А, ну… д-да, совсем забыла… — занеся над лицом ладонь в машинальном стремлении стукнуть себя по лбу, она быстро растеряла весь свой праведный гнев, плюхнувшись обратно на рюкзак. — Как прошла встреча? Тебя можно поздравить с обретением собственной галереи?

— Едва ли… — Лайя пристроилась рядом с сестрой, ничуть не возражая вспомнить школьные годы с посиделками на голом парапете. — Винсент раскрылся с ещё более неожиданной стороны, чем я от него ожидала. Мерзавец каких поискать!

— И Сеп… — Милли осеклась, обернувшись в подспудном ожидании его появления. Но рядом никого не было, не считая последних расходящихся с территории школы группками подростков, но и те старательно не обращали на двух сидящих девушек внимание. — Мистер… Демон не отстоял твои права?

— Он отстоит их как мой адвокат в том случае, если Винсент не одумается. Но у него ещё есть на это шанс…

— Который по счёту?.. — себе под нос буркнула Милли и испустила глубокий, молчаливо осуждающий выдох. — Хоть бы теперь его на место поставила. Он больше не твой работодатель, твоя карьера от него не зависит…

— Даже если так, что, по-твоему, я должна делать? Натравить на человека демона? — Лайе категорически не нравилось направление их диалога, но оставлять поднятый вопрос открытым, позволяя подобным мыслям бродить у Милли в голове, она хотела ещё меньше, а потому намерена была осветить тему и закрыть её так, чтобы она больше не всплывала. — Это всё не шутки, Милли, и не фэнтезийные сериалы с прописанным в сценарии предсказуемым сюжетом. То, что нам обеим повезло познать человеческую сторону сущности Ноэ и Септентриона, вовсе не исключает той их стороны, которая способна распить на брудершафт человеческую жизнь. И если ты желаешь правды, я хочу, чтобы прежде всего остального ты поняла — у этой сказки не будет счастливого конца.

— Ты жива, Влад жив, вы вместе — король и королева, конец света не состоялся. Какого ещё счастья тебе не достает, Лайя? — Милли посмотрела на сестру широко раскрытыми от удивления и непонимания глазами, какими обычно смотрят на несущих бред сумасшедших. — Хотя… — вопиющее несогласие в её взгляде потухло так же быстро, как и вспыхнуло, вытесненное другими мыслями, захватившими её разум. — Невеста мэра, Эрджи, оказавшаяся вампиршей… Она мне кое-что сказала, пока мы с ней ехали в замок. Про Влада и тебя. Вернее, про валашского князя и княгиню — его жену, которую, в лучших традициях вампирских романов, он до безумия сильно любил. Хотя безумен был и без любви. Любил той любовью, которая бывает только в сказках, да и то… не во всех. Я тогда ничегошеньки из её слов не поняла, ведь Влад, мало что не был похож ни на какого древнего князя, так ещё и сумасшедшим вроде не был. Но потом… случилось всё то, что случилось. Ноэ мне сказал, что ты… у-умерла. А Дракула наслал армию нежити на Лэствилл. И я бы ни за что в такое не поверила, если бы сама не увидела… его другим. Ещё тогда, в румынском лесу, у гробницы…

— Мне жаль, что ты узнала обо всём… подобным образом, от других.

— А мне — нет, — Милли открыто, с вызовом посмотрела сестре в глаза. — Разные точки зрения помогают составить собственное мнение.

— И каково же твоё? — удивлённая прямолинейностью, Лайя заинтересованно приподняла бровь.

Милли молчала так долго, что Лайя уже решила, что она не ответит. И в очередной раз недооценила её упорство.

— В мою старшую сестру, которая за всю жизнь не прочла ни одной книги о вампирах, влюблён сам Влад Дракула Цепеш — князь этих самых вампиров.

Лайя немного помолчала, ожидая продолжения, а когда его не последовало, исправила очевидные неточности, обновив и дополнив расхожую информацию из статьи в Википедии.

— Влад король. Не князь. И он не вампир, — подумав, уточнила: — Больше нет.

— Да ладно! — выражение лица Милли описанию не поддавалось, последовательно отражая весь спектр доступных ей эмоций: от удивления и разочарования, до злости и смирения. — Все мои знания, — над последним словом девушка пальцами обозначила в воздухе воображаемые кавычки противоположного смысла, — основаны на бульварных книжонках от авторов, которые едва ли хоть одним глазком встречали карпатскую нечисть, но… разве вампиром можно… перестать быть спустя… сколько там ему? Пятьсот с большим?

— При определённом условии… можно, — уклоняясь от прямого ответа, без подробностей ответила Лайя. — Это уникальное исключение, не правило.

— Ну естественно! И кто он теперь? — энтузиазма в голосе сестры убавилось, его сменил скепсис, однако интерес в её глазах с каждой новой узнанной подробностью разгорался всё ярче. — Человек?

Лайя поморщилась, мимикой опровергая догадку. Ей начинала нравиться эта игра в «угадай верный вариант». В отличие от готового рассказа, который Милли осталось бы только принять на веру, смирившись с преподнесённым положением вещей, открытый диалог понуждал её думать, анализировать, сравнивать, делать собственные выводы.

— Человек в той же мере, что и Лео.

Милли на миг зависла, но потом до неё дошло:

— Оборотень?! — она опустила лихорадочно мечущийся взгляд себе под ноги, будто в надежде прочесть подсказку на мысках своих кроссовок: — Или… как там правильно их называют? Таких, как Лео и… — девушка звонко щёлкнула в воздухе пальцами в надежде, что этот жест поможет ей вспомнить то, что она даже понять не стремилась, не то что запомнить, когда эти подробности обсуждались при ней. — Тот брутальный мужик в костюме с кривым носом… Аквилом зовут, кажется?.. Он… типа твой с Лео босс в этой вашей крутой организации борцов с нечистью?

— Скорее, старший коллега, — Лайя снова внесла поправку, приятно удивленная тем, как логично у сестры получалось скраивать между собой кусочки разрозненной информации. — Тебе обо всём этом Ноэ рассказать успел?

— У меня самой вообще-то уши есть… — съязвила Милли. — Когда об этом двадцать четыре на семь треплются все вокруг, хочешь не хочешь, а начинаешь вникать. И ты тему-то не меняй. В кого там Влад теперь превращается, если не в огромную и безумную летучую мышь?

Значит, Милли ко всему прочему, сопоставила доступные ей факты и поняла, кто именно напал на неё в тот день в Холодном лесу.

— Может, мы отмотаем немного назад и остановимся подробнее на «оборотнях» и «организации борцов с нечистью»? — Лайя попыталась замедлить и хоть как-то структурировать их диалог, несущийся на бешеной скорости в неизведанном пока направлении. — Тетраморфе и Тетре? По аналогии с яйцом и курицей это всё случилось гораздо раньше, чем мы с Владом впервые встретились.

— В этой жизни? — Милли спросила, как Лайе в очередной раз показалось, с полным осознанием смысла заданного вопроса. — Или в прошлой?

— В той из жизней, — задумчиво начала Лайя, решив этим ответом проверить, действительно ли сестра хочет всей правды и готова к ней, или ей пока достаточно будет основанной на реальных событиях истории про князя Дракулу, — где сотворил Бог для человечества рай и назвал его Землёй, велев четырём преданным последователям своим — Марку, Луке, Иоанну и Матфею — моему отцу в одной из прошлых жизней — оберегать его творение, каждому воину доверив силу одного из четырёх живых существ и одну из четырёх сторон земного рая.

Милли сперва удивлённо отпрянула, словно старшая вдруг заговорила с ней на инопланетном языке, а потом отчего-то по-настоящему смутилась, потупив взгляд и нервно взявшись теребить молнию расстёгнутой толстовки.

— Да поняла я уже, что просто не будет, и это все не занимательная история под пиццу на один вечер. И что одними вампирами она не ограничится, — Милли запрокинула голову, глубоко вдохнув, словно готовилась перечислять до бесконечности. — И что мне неплохо бы сначала закончить школу, а уже потом зариться на то, чему ни в одной школе не научат. Да, — она посмотрела на Лайю, — об этом мне как раз сказал Ноэ. Чтобы я даже не заикалась ни о каких… тайных знаниях, пока явное читать не научусь.

— Ноэ бывает остёр на язык…

— Только когда прав! — выпалила Милли, сходу пресекая все попытки сестры встать на её защиту. — Закончу я чёртову школу! Если повезёт, не только её, это всего лишь вопрос времени. Для меня. А для вас — удобный предлог и шанс, что со временем я потеряю интерес и всё забуду.

— Милли…

— Признай, ты ведь не хочешь, чтобы я знала! Потому что эта правда не для всех. Мир, что скрывает эта правда — не для всех!

— Милли, — настойчивее повторила Лайя, ловя руки сестры в свои и удерживая, несмотря на её слабые, но явные попытки вырваться, избежав прикосновений. — Посмотри на меня. Посмотри… — терпеливо дождавшись, пока та выполнит просьбу, уверенно продолжила, глядя младшей в глаза: — Ты — не все. Ты видела то, что от других скрыто. Но гораздо важнее другое, — девушка помедлила, давая им обеим возможность сосредоточиться на дальнейших словах. — Ты моя родная сестра. И я прошу тебя никогда, ни на одну секунду об этом не забывать. Сколь бы страшным ни было знание, а на незнание, в котором сама я прожила двадцать лет, я тебя не обреку.

Милли очень хотела возразить, ведь за прошедшие почти две недели у Лайи было предостаточно шансов хотя бы начать, но всякий раз будто нарочно находились какие-то другие темы.

— Обещаешь? — наивней вопроса придумать было невозможно, но язык опередил мозг, и теперь Милли оставалось лишь с замершим сердцем ждать ответа. Очередного.

Руки сидящих друг напротив друга девушек всё ещё были переплетены. Лайе достаточно было лишь слегка потянуть сестру на себя, чтобы заключить её в объятия и прошептать на ухо:

— Обещаю, малышка.

Долго ждать не пришлось, прежде чем Милли, шмыгнув носом, укоризненно пихнула её ладонью, возражая против объятий. Но ничего не сказала.

— Если что, про марафон шоппинга я не шутила, — отстраняясь от сестры, как бы случайно напомнила Лайя.

Милли в растерянности оглянулась на почти полностью опустевший школьный двор и тянущуюся вдоль улицу с единичными прохожими, целенаправленно спешащими куда-то по своим делам. Эгоизм в ней боролся с желанием разделить настроение большинства её одноклассников.

— Не знаю, уместно ли… сейчас.

Не знай Лайя всей правды о произошедшем, не будь его неотъемлемой частью, она бы, скорее всего, поддержала бы опасения, страх и настороженность большинства людей. Она бы тоже не пускала младшую сестру одну на улицу, дорожила бы каждым мгновением рядом с родными и берегла бы каждую копейку на случай новой беды, но… она знала. Так же как знала и то, что страх людей постепенно ослабнет и со временем вовсе забудется, их жизнь наладится. И этот естественный процесс из пяти стадий принятия совершенно не зависел от того, пойдут ли сёстры Бёрнелл сегодня вечером гулять или останутся сидеть дома, закрывшись на все замки и занавесив все шторы. В принципе, Лайю одинаково устраивали оба варианта времяпровождения, но она хотела порадовать Милли более привычным для неё, отвлечь, заставить забыться…

— Идём, — старшая настойчиво потянула младшую за руку, поднимая с парапета. — Уверена, Влад бы хотел, чтобы мы развеялись.

— Мы? — Милли недоверчиво свела брови, едва успев подхватить следом за собой рюкзак.

— Да, мы, — не совсем понимая причину столь явного сомнения, подтвердила Лайя. — Провели время, как полагает девочкам. За девичьими секретами, покупками нарядов, поеданием вредных вкусностей… Что тебя так смущает?

— Ну… — Милли замялась, вовсе не ожидая, что её сомнение может оказаться неочевидным, и его придётся пояснять. — Ты его… любимая женщина, по умолчанию жена, а я… — она не договорила, в своих мыслях давно подозревая, что весь отпуск в Румынии она больше мешала Дракуле воссоединиться с его потерянной возлюбленной, чем этому хоть немножечко способствовала.

Лайя вздохнула. Конечно, она знала, о чём думала сестра, ощущала её настроение, но разуверять убеждениями в обратном казалось… недостаточно? Неправильно? В конце концов, слова — это только слова, и при всей своей смышлености не по годам, Милли не была способна прочувствовать их истинное значение.

— Сестрёнка, поверь, для Влада родственные узы значат намного больше, чем ты представляешь. Не только супружеские. В прошлом у него ведь тоже были родители. Были братья, которых он очень любил…

— Старший Мирча и младший Раду… — тихо продолжила Милли. — Да, я читала биографию Влада Дракулы. То, что пишут о его братьях, — девушка подняла взгляд на сестру, пробуя угадать её настроение, — правда?

Лайя легко могла бы уклониться от ответа, сказав, что не знает, какой из множества тысячу раз переложенных и перевранных биографий была та, что попала во внимание Милли, но только она знала наверняка, какой именно факт подразумевали вопрос и та интонация, которой он был задан.

— Мирча вместе с отцом Влада был заживо похоронен валашской знатью, а Раду со временем нашёл в османском султане Мехмеде своего кумира и присягнул ему на верность. Если ты это имеешь в виду, то да — всё правда.

Какое-то время девушки шли в молчании. И лишь когда бесконечные мысли окончательно перестали умещаться в голове, грозя расколоть её на части, Милли вновь посмотрела на сестру, застав лишь её профиль.

— А у тебя были сёстры? Или… братья? В прошлом?

Лайя смотрела вдаль и, кажется, видела вовсе не вечерний город. Вполне может быть, даже не город в современном его понимании.

— Кузены. Мехмед и его братья. Родных не было, — девушка покачала головой. — Никогда.

Даже убедившись, что сестра проживает не первую свою жизнь, Милли не могла и примерно вообразить, что скрывалось за этим отстранённо и холодно звучащим «никогда». Она не знала, можно ли спрашивать что-то ещё, нужно ли… Но она вдруг испытала непреодолимый порыв, совладать с которым не смогла даже посреди улицы.

Дёрнув задумчивую Лайю за руку, она обхватила её руками поперёк груди, крепко-крепко обнимая.

— Я люблю тебя, сестрёнка!

— И я тебя, малышка, — из глубины своих раздумий ответила Лайя, без промедления обнимая сестру в ответ. — И я тебя. Очень сильно!

Так получилось, что добрались они до «Atlantic mall» за час до закрытия. О нормальных покупках с таким запасом времени речи не шло, поэтому единогласно решено было успеть хотя бы на фут-корт. За бесконечными разговорами, охватывающими одновременно бесконечное количество тем, следить за временем получалось из ряда вон плохо, девушки умудрились пропустить даже объявление о закрытии по громкой связи. Когда опомнились, за огромными окнами в пол было уже темно, а на всём этаже не осталось ни одного посетителя.

У ближайшего выхода, к которому они поспешили с виноватыми лицами, их ожидали несколько скучающих охранников и… незнакомый мужчина в пиджаке и чёрных джинсах. Бейджа при себе он не имел.

«Неужели, владелец?»

Лайя издалека смогла прочесть наблюдающий за её приближением взгляд. Ни раздражения, ни нетерпения в нём не было. Скорее — радушное ожидание, словно он ничуть не был удивлён припозднившимся посетительницам и даже был им рад. Когда девушки подошли достаточно близко, мужчина приветственно им улыбнулся. На удивление, вполне искренне, хотя причина подобного по-прежнему от внимания Лайи ускользала.

— Прошу прощения, — она заговорила первой, обращаясь в равной степени ко всем. — Мы потеряли счёт времени и не услышали предупреждения. Уже уходим.

— В этом нет необходимости, миссис Басараб, — уверил её незнакомец и тут же представился. — Я Тревор Адамс, хозяин «Atlantic mall». Если желаете, вы и ваша очаровательная спутница можете продолжать досуг. Торговый центр со всеми его помещениями полностью в вашем распоряжении.

Лайя подозревала нечто подобное с того самого момента, как Адамс назвался хозяином, но понимания и принятия ей это не добавило. С чего вдруг? Она впервые видела этого человека и не была ему ничем обязана. Как и он ей.

— Благодарю за щедрость, мистер Адамс, — неожиданную, не стану скрывать. Но у персонала, наверняка, уже закончился рабочий день, и я ни в коем случае не хочу становиться причиной для кого-то работать сверхурочно.

На лице собеседника отразилось секундное недоумение, но он быстро с ним справился.

— Персонал скоро закончит работу и покинет здание, охрана будет уведомлена, и вам не помешают.

— И кто же пожелал сделать мне такой подарок? — Лайя быстро смекнула, что Адамс здесь — лишь звено цепочки. Он, конечно же, извлечёт из ситуации свою выгоду, но с личной заинтересованностью это не имело ничего общего.

— Если вы настаиваете… — мужчина замялся, очевидно намекая на конфиденциальность последующей информации, но всё же ответил: — Личная просьба мэра Маккензи.

Что ж, вполне жизнеспособная версия. Многие бизнесмены предпочитали дружить с городской администрацией, время от времени удовлетворяя личные прихоти должностных лиц ради последующего удовлетворения собственных. Но откуда мэру вообще было знать, где, когда и с какой целью окажется Лайя нынешним вечером?

— Д-да, — опомнившись от раздумий, девушка попыталась поддержать складывающуюся в её голове легенду. — Разумеется. Мэр весьма щедр на благодарности.

— Вам так же было велено передать это, — мужчина извлёк из кармана пиджака чёрный конверт и протянул его Лайе.

Первым интуитивным порывом девушки было незамедлительно вскрыть и прочесть послание, но для неё это казалось слишком интимным действием, а вокруг по-прежнему толпилось слишком много свидетелей, похоже, не оставляющих ей иного варианта, кроме как принять предложение. Потому что это было самым быстрым способом избавиться от всех них разом.

— В таком случае, — глядя на запечатанный конверт, Лайя сдержано улыбнулась. — Вынуждена поблагодарить за понимание и гостеприимство.

— Знаешь, Влад мог бы устраивать тебе менее пафосные сюрпризы, — заметила Милли, когда, оставив всех наблюдателей далеко позади, уносимые эскалатором девушки углублялись в недра огромного торгового центра, казавшегося ещё более огромным в отсутствии посетителей. — Ну или… ты могла бы чуточку меньше ломаться и сразу согласиться, — перепрыгнув со ступеньки на ступеньку, Милли раскинула в стороны руки и издала несдержанный крик восторга. — Мы же в самом настоящем раю! Одни одинешеньки среди кучи магазинов, открытых только для нас! Ни тебе оценивающих взглядов толпы людей, ни бесящих консультантов, стервятниками поджидающих на входе в каждый павильон…

Лишь заметив, что Лайя, занятая вскрытием конверта, никак не реагирует, Милли притихла, давая сестре время. Она считала подобный способ коммуникации вопиюще странным для двадцать первого века, но старшая всякий раз находила в бумажных письмах что-то особенное, что делало её по-настоящему счастливой, так что младшая оставляла шутливые комментарии при себе.

— Это устроил не Влад, — констатировала Лайя, едва взглянув на записку, написанную чужим почерком. — Но с его одобрения, — девушка огляделась вокруг, пытаясь сориентироваться. — Тут сказано, чтобы мы выкроили время заглянуть в ювелирный на третьем этаже…

— Так пошли! — Милли, вновь преисполненная энтузиазмом, схватила сестру за руку, увлекая в нужном направлении. — Я знаю, где это!

— Ну уж нет, — запротестовала Лайя, но руки не вырвала, позволяя себя вести. — Туда успеем ещё! Давай сначала посмотрим что-нибудь тебе. Новый учебный год, осень…

— Неужели тебе совсем не интересно, что там, в ювелирном? — Милли сбавила шаг, ступив на эскалатор, ведущий на третий этаж.

Голос сестры прозвучал в унисон внутреннему голосу самой Лайи, все мысли которой уже сосредоточились на описанном месте, пытаясь как можно быстрее решить этот незапланированный, но с первых мгновений будоражащий её сознание квест. Не потому, что там было что-то в ювелирном, а потому что это что-то было от Влада, важное настолько, что, даже лишённая малейших намёков, Лайя уже исходила волнением, а сердце её колотилось, как сумасшедшее.

— Ого! Да у тебя ладошки вспотели, как у школьницы на первом свидании.

— Милли! — смущенно укорила Лайя, не привыкшая, чтобы её видели в такие моменты.

— Что? — сестра одарила её самым невинным взглядом из возможных.

Чувствуя, что окончательно теряет контроль над переполняющими её эмоциями, Лайя рассмеялась. В тишине пустого торгового центра неприлично заливисто, звонко и заразительно.

Милли не устояла, и вскоре обе девушки ковыляли по этажу нетвёрдой походкой, схватившись за животы. Но никому до этого не было дела, никто не провожал их укоризненными взглядами и не сомневался в их душевном здоровье. Они были предоставлены самим себе, вольные вести себя, как захотят, говорить, о чём угодно, без оглядки на свидетелей, перемерить горы шмоток, не собирая километры недовольных очередей в примерочные…