Часть 48 (2/2)

Лео недоверчиво потряс головой, понимая, что с его восприятием явно что-то не так, но это было ошибкой, потому что ощущение шаткого баланса тут же его подвело, ноги подкосились, и он упал на колени, в последний момент опершись об пол рукой, что помешало ему с высоты роста влепиться в него лицом и гарантированно разбить себе нос. Потная ладонь скользила, под ней было горячо, как в жерле действующего вулкана…

У него чертовски сильно кружилась голова, его мутило, к горлу подступала тошнота, словно он бухал, не просыхая, неделю и теперь очнулся в жутком похмелье…

Хотя он смутно помнил, что вчера за ужином его хватило всего-то на полбокала не самого крепкого в его жизни вина…

— Какого чёрта… происходит? — через силу выхрипел Лео, понимая, что ко всем прочим признакам классического похмелья можно смело добавлять тот факт, что в его горле было суше, чем на истлевшем пепелище, и любая попытка издавать звуки провоцировала дерущий глотку кашель.

Убедив свои инстинкты в отсутствии прямой угрозы, Влад вернул себе полноценное человеческое обличие и подошёл к Лео, опустившись на колено рядом, чтобы дать ему на себя опереться.

— Я думал, об этом ты мне расскажешь… — на очередном вдохе до Влада запоздало дошло, что сама собой температура падать не собиралась, стало быть, её нужно было срочно понижать. Не было времени опробовать возможности и придумывать более изящные способы это сделать, поэтому он просто приложил ладонь к полу и призвал первый же достаточно мощный поток энергии, разбивая стеклянным крошевом все стёкла в окнах за их спинами и впуская внутрь потоки наружного воздуха. — Но теперь это подождёт. Давай, — Влад подставил другу плечо для опоры, — нужно тебя охладить. Иначе ты сваришься быстрее, чем придёшь в себя.

Но неожиданно резко Лео поддержку отверг и, неуклюже балансируя, попытался обойтись собственными силами. Влад сначала не понял, но потом из глубин воспоминаний того же периода, когда нечто подобное произошло с раненым Асланом, ещё не знающим о своей иной сущности, но от боли и шока едва не спалившим всё вокруг себя, к нему пришло осознание истинной причины. И Влад коротко рыкнул в протесте, без опасения и страха хватая Лео за руку и перекидывая её через свою шею.

— Теперь тебе придётся очень постараться, чтобы обжечь меня своим божественным нутром, мой огнегривый друг, — поднявшись на ноги вместе с Лео и подстраиваясь под его не слишком твёрдый шаг, Влад медленно направился в смежную с комнатой ванную. Надеяться на то, что там будет свежее, не стоило, но даже горячая вода, испаряясь с поверхности тела, своё дело сделает — охладит, а это всё, что им было нужно. Для начала. — Что тебе снилось? — спросил Дракула после некоторого молчания, нарушаемого лишь звуком тяжелого, загнанного дыхания человека, чьи сердце и лёгкие упрямо пытались обогнать температуру, давно покинувшую пределы безопасной для жизни.

Тяжело навалившись на мраморную раковину, Лео чуть было не завыл от досады. Камень и тот оказался горячим! Такими темпами он ведь мог запросто что-нибудь сжечь и даже не сообразить! Мог сжечь… кого-нибудь, не окажись Влад вовремя рядом! Хотя в прошлый раз, когда он также терял контроль над тогда ещё вовсе не познанной силой, сполна досталось и Владу. Пусть он, уже будучи тёмным, исцелялся гораздо быстрее людей от гораздо более серьёзных увечий, оттого и лез на рожон, принимая на себя бессознательные всплески его ауры.

— Я не… — Лео оглянулся на друга, по его внешнему виду пытаясь определить, не вышло ли так и на этот раз, но, насколько позволяло Нолану его сместившееся мировосприятие, Влад совершенно не был похож на человека, которому рядом с ним было хотя бы жарко или как-либо иначе дискомфортно. Поэтому вопрос: «Я тебе не навредил?» в уме Лео сам собой трансформировался в ответ: — Закон Мёрфи… мне снился, друг мой… — горло драло, сил перевести упомянутый закон на средневековый язык ему не хватило, но Влад легко сделал это за него, буквально озвучив мысли.

— Если что-то может пойти не так… оно обязательно пойдёт не так, — Влад кивнул, осознавая, насколько точно это изречение описывало их общие тревоги, страхи и сомнения.

— Прости, я… — Лео бы хотел чувствовать себя более достойно и выглядеть менее жалко для слов, которые собирался произнести, но потом время будет безнадёжно упущено, свою очередь быть сказанными займут другие слова, другие действия станут во главу угла, и, быть может, к этому моменту, к этому злополучному сну, что ещё полыхал сценами реалистичного кошмара на изнанке его век, они больше никогда не вернутся, и с этой недосказанностью ему придётся жить всю оставшуюся жизнь и с ней же умереть. — Я усомнился в тебе, брат! Дважды! Сперва я не поверил, что ты сможешь… согласиться с её жертвой, что примешь свет, а не останешься во тьме. Потом… когда ты сказал, что не хочешь… не станешь и не позволишь её воскресить… Влад, я… я готов был наброситься на тебя! Я… — Лео всплеснул рукой, но от столь резкого движения его повело, и он вынужден был вновь ухватиться за край раковины. Повторной проверки его львиным хватом та не выдержала, дав трещину. — Чёрт! — он отдёрнул руку. — Да я только что именно это сделал! А когда увидел тебя в… ином облике… Я не думал, что сплю, мне казалось, что мой кошмар — в очередной раз сбывшаяся реальность, в которой… мне предстоит… с тобой сражаться! Убить тебя как злейшего врага.

— А ты этого хочешь?

От озвученного в лоб простого в своём значении вопроса у Нолана очередной вдох горячего воздуха встал комом поперёк глотки. Все мысли, когтями скребущие изнутри его раскалывающуюся черепную коробку, моментально вымело прочь, оставив в ней исходящую бешеным пульсом пустоту.

— Что? — ради этого единственного слова Лео даже нашёл в себе силы обернуться, чтобы посмотреть Владу в лицо, но вот покрутить пальцем у виска уже не смог, рискуя совсем лишиться равновесия, хотя уж очень ему хотелось это сделать.

С другой стороны, а был ли смысл дальше бороться с самим собой? Замалчивать и отрицать то, что в глазах Дракона и так должно было быть прозрачнее отполированного стекла?

Сам собою… ну или внимательность Лео окончательно с ним простилась, не позволив заметить, в какой момент Влад выкрутил кран, подставив ладонь под бьющую под напором, частично сразу же испаряющуюся струю воды.

Ни слова не поясняя, другую свою руку Дракула всей раскрытой пятерней положил Нолану на голое плечо, и на один ничтожно короткий миг по накрывшей его давящей волне энергии Лео показалось, что он здесь же, под этой самой мраморной раковиной его и похоронит за всё высказанное и невысказанное. Но мгновения шли, а этот инстинктивный страх его взбудораженной сущности всё не получал подтверждения, и за него Нолану становилось стыдно, как не было, кажется, ещё никогда в его жизни. Очень хотелось провалиться сквозь пол или хотя бы избежать этого прикосновения, но он не мог, замерев и не смея двинуться… пока по венам его отрезвляющей прохладой струилась бесконечно чуждая его пониманию, пугающая его нутро до дрожи, но такая необходимая телу сила.

— Как ты?.. — вырвалось у Нолана на резком выдохе, как если бы он только что вынырнул за глотком необходимого воздуха после погружения в ледяную прорубь. В действительности ничего подобного не происходило, но чувствовал он себя именно так, причём, не только разумом, — его тело реагировало соответственно на самом что ни на есть физическом уровне, вздыбливая волосы, покрывая кожу россыпью мурашек. — Это делаешь?.. — Лео порывался обернуться, чтобы посмотреть, но его удержали, а сопротивляться Лео не стал.

Вода в подставленной под кран ладони Дракулы стремительно испарялась… Противоположные стихии, отдавая разрушительную энергию взаимодействия эфиру, свободно перетекали одна в другую, их бесконечный беспрерывный круговорот продолжал вращаться…

«Между нами не было секретов, пока мы были по разные стороны, брат, — впервые Влад употребил это обозначающее родство определение именно в контексте духовного единства, в котором подразумевали его остальные, хотя между ним и Лео оно давно значило гораздо больше безусловной дани общему прошлому. — Их не должно быть и сейчас. И ты не должен извиняться передо мной за подсознательные страхи или сомнения, или за то, что тебе пришлось бы сделать, сложись всё по закону Мёрфи, — Влад медленно убрал руку, перестав удерживать.

— Ты мой брат! Принять смерть от твоей руки я давно дал своё согласие. И от него я не отрёкся. Ведь если однажды настанет день, когда мне станет мало уже имеющейся власти, и я захочу большего, ты будешь одним из тех, кто меня остановит. Здесь нечего прощать и нечего обсуждать, — осмотрев друга и удовлетворенно кивнув, Дракула отступил, спеша восстановить вынужденно попранное понятие личного пространства. — Давай, приводи себя в порядок. Всё необходимое, включая одежду, найдёшь в комнате. И приходи в столовую, пока Лайя не надумала проверять, почему мы так долго, — Влад мысленно представил, какой бардак, вкупе с выбитыми стёклами предстанет в таком случае её глазам. — Неловко выйдет…

— Да уж… — Лео поморщился. — Влад, я… — пусть язык и был сегодня его врагом номер один, Нолан чувствовал необходимость озвучить то, что задолжал. Прямо здесь. Прямо сейчас. Он обернулся к Дракуле и встретил его взгляд. — Кровный или нет, я рад, что ты мой брат, какой бы смысл в разное время при разных обстоятельствах ни имело это слово. Я рад, что ты — Дракон, или… даже нет, не так. Я рад, что Дракон — это именно ты. Никто другой бы не смог всё это преодолеть, я уверен.

— А я уверен, что ни за что не смог бы один. Ни стать тёмным, ни отречься от того, кем стал. В обоих случаях я сделал это ради тех, кого люблю. Ради вас. И уже не важно, какие узы связывали нас в прошлом, а какие — в настоящем, любовь ли это, дружба, долг или вовсе божий промысел. Лале и Аслан, Лайя и ты, Лео. Вы — родные, самые близкие! Вы дали мне силы стать тем, кем я сейчас являюсь.

Рывком в два широких шага Лео покрыл разделяющее их расстояние и сгреб Влада в объятия. Этому порыву не было разумного объяснения, просто так было необходимо. Очень давно.

— Я горжусь тобой, брат! — слова рвались быть сказанными из самого сердца, слишком давно дожидаясь там заветного мгновения.

А теперь, когда оно настало, у Лео безнадежно охрип голос от силы эмоций, что его переполняли, но ему было всё равно. Когда Влад ответил на его объятия с той же отчаянной силой, всё стало слишком правильно, всё стало так, как даже не мечталось ни во сне, ни наяву… Как надо.

Уже собираясь закрыть за собой дверь и дать Лео время наедине с собой окончательно прийти в себя, Влад всё же посчитал не лишним сообщить другу о своём измененном в угоду обстоятельствам решении:

— До этого я собирался пренебречь советом Аквила не использовать порталы без обоснованной необходимости, но раз на то пошло, то теперь, определенно, никаких порталов. В самолете ты хотя бы отоспишься. Я распоряжусь подготовить к вылету подходящий борт.

— Да брось! — тут же вскинулся Лео, внутренне злясь на то, как неубедительно прозвучала его бравада. — У меня пятая точка квадратной станет за десять часов. Да и Аквил не сможет столько времени находить отговорки для семьи Лайи, чтобы не пускать их в Румынию. А ведь они порываются!

— Не волнуйся, если понадобится, я подкину Орлу парочку рабочих идей, — отозвался Влад уже из-за закрытой двери. — Начиная с той, что без моего позволения дорогу к замку никто не найдёт. И заканчивая избирательно нелётной погодой. Ждём в столовой! — чуть повысил голос, произнёс он, уже идя по коридору.

Это утро могло бы быть безмятежным, таким же, какое было, кажется, по меркам человеческим совсем недавно, когда они впервые за долгие столетия разлуки проснулись все вместе под одной крышей, совершенно не помня о том, кем друг другу приходятся. Но то была лишь иллюзорная безмятежность неведенья — куда более неприятная для Влада данность, истощающая его ограниченные на тот момент ресурсы гораздо быстрее, нежели подозрения, сомнения и страхи, с которыми все они столкнулись теперь.

Неведенье — это тупик на пути к отступлению, ловушка для разума. Подозрения, сомнения, страхи — это бесконечное движение вперёд, это поиск правды. Влад уважал правду, за правду он миловал тех, кому до этого сам же выносил приговор.

И совершенно точно он не собирался скрывать правду от Лайи, вопрошающе-обеспокоенный взгляд которой тут же метнулся к его лицу, стоило ей понять, что он вернулся один. Влад подошёл и занял своё место рядом с ней, накрыв её лежащую на столе руку своей.

— Проспал, как я и думал… — Дракула посмотрел в глаза жены: «Кошмары снились, еле добудился…» — а затем — поверх стола на сидящих одна напротив другой сестёр. — Скоро спустится. Всем своим львиным обаянием просил всё не съедать…

— В кладовых и на кухне за прошедшую ночь появилось столько съестных припасов, что запросто хватит на двоих голодных львов, и ещё останется… — тактично сделав вид, что не заметила напряженности, вызванной отсутствием Лео, с напускной беспечностью отозвалась Сандра, но потом её потянувшаяся через стол рука неожиданно столкнулась с широкой мужской, по-хозяйски обхватившей увесистое центральное блюдо с запечённой свининой, и девушка лишь тогда осознала свою нечаянную оговорку. — Ой… — на её памяти, как нынешней, так и прошлой, Господарь слишком часто пренебрегал едой за общим столом, а потому всегда был весьма сдержан, а порой и абсолютно равнодушен в отношении любых блюд. Теперь же, даже зная, как всё изменилось, Сандра просто не ожидала вот так… непринужденно с этими изменениями столкнуться. — Прости-и-те, я… — под пронзительным взглядом голубых глаз, лучащихся энергией, которую девушка ещё никогда от хозяина не ощущала, она почувствовала, как неизбежно заливается краской. По ту сторону стола, неизбежно почувствовав её смущение, Илинка тоже поджала губы и поспешила опустить взгляд в свою тарелку.

— Уверен, что на одного изголодавшегося дракона здесь тоже более чем достаточно, — Влад обезоруживающе улыбнулся и как ни в чём не бывало принялся накладывать себе порцию. — Кофе, кстати, был отличный, — желая быть услышанным тем, кто в поле зрения остальных ещё не появился, он слегка повысил голос. — Mulțumesc, Valentino!<span class="footnote" id="fn_33021310_4"></span>

Лайя наградила взглядом только-только переступившего порог дворецкого, пытаясь таким образом дать ему знать, что она ни словом не обмолвилась мужу об их ночной встрече и своей просьбе, а, стало быть, сама понятия не имела, как Влад догадался, причём, судя по тону, с абсолютной уверенностью, кто именно варил им кофе. Впрочем, это всё было для неё второстепенно и меркло в своей незначительности перед тем, с каким неподдельным аппетитом и искренним энтузиазмом Влад принялся за еду.

— Могу я попросить тебя повторить такой же для Лео? — Дракула обратился взглядом к сноровисто собирающему использованные тарелки мужчине. — Ему, определённо, не помешает взбодриться.

— Desigur, Domnul…<span class="footnote" id="fn_33021310_5"></span> — Валентин понятливо опустил глаза.

— Кому там взбодриться не помешает? — в проёме двери появилась взлохмаченная рыжая голова, и если прежде собравшиеся за столом были заняты едой, а Лео — восседающим на его руках котом, то стоило ему подать голос, как всё мгновенно изменилось. Его скользящий по лицам взгляд магнитом притянуло к Лайе, а та, отвечая силе невидимого притяжения, мгновенно подскочила из-за стола навстречу. Влад вовремя обхватил рукой случайно задетый стакан, мешая тому упасть.

— Лео!

Кот ретировался в мгновение ока, а Нолан, раскрыв объятия, с готовностью шагнул навстречу приветствующей его девушке, накрепко смыкая вокруг её талии свои руки, чтобы тотчас же подхватить и закружить.

От неожиданности Лайя коротко вскрикнула, но не воспротивилась. Сам же Лео слишком устал от преследующего его страха больше никогда её не увидеть, слишком извёлся ускользающей сквозь пальцы надеждой и слишком долго ждал доказательств, чтобы сейчас отказывать себе в потребности их получения, ссылаясь на окружение — к слову, самое близкое, какое он только мог себе представить — обстановку, манеры и тому прочую ерунду.

— Ласточка моя, как же невыносимо я соскучился! — прошептал он девушке в волосы, умом понимая, что ему вот-вот нужно будет её отпустить, но не находя в себе сил это сделать. Он чувствовал её дыхание кожей, вдыхал её аромат, наконец-то ощущал всеми своими запредельно обострившимися чувствами, как билось её сердце и только теперь, кажется, мог себе позволить по-настоящему поверить в то, что все кошмары, изводящие его тёмными ночами, позади.

Влад наблюдал эту сцену воссоединения со своего места во главе стола, и его освободившееся от стального хвата тьмы сердце наполнялось теплом и покоем, которые способно было подарить ему лишь ощущение родного дома — того места во времени и пространстве, которое, казалось, он давно и безнадежно потерял.

А теперь обрёл вновь, не в пустых мечтах, не в иллюзиях, но по-настоящему. И это вечность назад вырванное прочь из груди и похороненное вместе со всеми, кого он любил, ныне восставшее из праха чувство заполняло его всего осознанием принадлежности себя чему-то гораздо большему, чем тёмный мир и его проклятый трон, чему-то, вверяющему ответственность, по сравнению с которой власть над тьмой не стояла и рядом.

Он был дома, он снова был с семьёй, которую столетия назад обрёл взамен бесчестно и безжалостно отнятой у него вместе с заживо закопанными в землю отцом и старшим братом, и предавшим родную кровь младшим…

— Влад… — Сандра тихо окликнула, опасаясь показаться навязчивой, протянула руку в несмелой попытке коснуться его руки. — Ты в порядке?

Наконец-то она вновь назвала его по имени, без титулов и прочих подчёркивающих статус формальностей и приставок, за что в свете последних событий Дракула был бесконечно благодарен. И благодарность эту невозможно было выразить никакими словами, ни на одном из ведомых человечеству языков. Как невозможно было описать его признательность за то, что в прошлом именно она стала частью его новой семьи. А в настоящем времени — её сестра, вовсе не знавшая его человеком, но по искренней воле своей посвятившая свой родовой дар и свои знания служению ему.

— Да, я в порядке, — Влад сжал руку Сандры в ответ, а вторую протянул Илинке, осторожно накрывая её лежащие на столе пальцы своей ладонью.

Мгновения шли, и когда отвлекаться и подавлять воцаряющуюся неловкость стало окончательно невозможно, Дракула вернул внимание столовым приборам и стал демонстративно громко ими орудовать, пристально наблюдая за другом, чья спина, периодически сменяясь спиной жены, по-прежнему кружимой в объятиях, пересекала прямую его взгляда.

— Лео, если ты уже перехотел завтракать, тогда я доем?

Нолан как не слышал. Конечно! Кто мог счесть серьёзной подобную угрозу из уст Дракулы?..

— Лео, а он ведь не шутит… — заметила Лайя, на очередном медленном повороте оглядев стол поверх широкого плеча, к которому была прижата.

— Ты уверен, что голоден? — подхватила Илинка, понимая, что потерявшемуся в ощущении реальности Лео срочно нужен был ориентир. — Мяса для вас — мужчин — тут осталось на одну порцию…

По чужим подсказкам осознавая, что утратил всякое чувство меры, Нолан был бесконечно благодарен всем, кто попытался ему о нём напомнить. В первую очередь, Лайе, которая, однако, тянула до последнего, так же как и Влад… Который уже давно имел полное право проломить им ближайшую стену. Но он этого не сделал. Его лицо, по которому Лео скользнул виноватым взглядом, даже не выражало предостережения.

— А нечего было кому-то ужин пропускать, — удрученно буркнул Нолан, спеша занять свободный стул и обозреть масштабы катастрофы, — чтобы потом в один присест смести с тарелок всё съестное. М-даа, а ведь ещё недавно я считал, что я один после тренировок ем не в себя… Но вчера я сел за один стол с Орлом и Тельцом, а сегодня с Драконом и… что могу сказать… — Лео вновь встретился глазами с Владом, теперь уже насилу сдерживая желание разразиться смехом, легкомысленно-счастливым, но всё ещё вполне могущим сойти за истерический. — Мы едим, как целый взвод, вернувшийся из разведвыхода.

Утирая губы, Влад за салфеткой спрятал ответный смешок, но Лайе не нужно было видеть, чтобы почувствовать его. Ведь даже его глаза излучали улыбку.

Поглощённая мыслями, девушка вдруг почувствовала под столом какое-то движение — свисающий край скатерти резко натянулся, так что ей пришлось прижать обе ладони к столешнице, чтобы удержать опасно движущуюся ткань на месте. Её ногѝ в это время коснулось что-то мягкое. Один раз, другой…

Уже подозревая причину, Лайя осторожно заглянула под стол, и оттуда, отражая свет, на неё сверкнули два жёлтых глаза, а следом раздалось тихое, но отчетливо услышанное всеми кошачье: «М-м-яу!» Ему вторило другое похожее, но отличающееся по тональности.

Услышав его, под стол заглянул уже Лео.

— Носферату, это что за бродяжное попрошайничество? Ты зачем меня позоришь?

Мика тем временем принялась старательно накручивать восьмерки между ножками стула, на котором сидела Лайя. Первым интуитивным желанием девушки было непременно угостить малышку каким-нибудь аппетитным съестным кусочком, но, даже видя перед собой кошку, она не могла проигнорировать образ ребёнка, возникающий в её мыслях всякий раз при взгляде в эти жёлтые глаза. У Лайи рука не подымалась вот так, подачкой со стола кормить… девочку? Кошку?.. Она честно пыталась всё это осознать, смириться с положением вещей и не подменять напрасно понятия, ещё сильнее путая себя, только ужасную правду было не вычеркнуть, не забыть…

Лайя обыскала взглядом периметр комнаты и, вполне ожидаемо, не найдя искомого, уже собиралась встать и сама сходить на кухню за чистой тарелкой и ещё одним набором приборов, но Влад, в очередной раз безошибочно считав её намерения, положил ладонь ей на плечо, мягко удерживая на месте.

Их взгляды встретились, и он едва заметно отрицательно качнул головой.

— Она не перевоплотится и, тем более, не сядет со всеми за стол. Нас слишком много. И она… — Влад отвёл глаза, хотя Лайя и без того понимала, насколько глубоко задевала его эта в очередной раз случайно затронутая тема. — В ней больше от повадок животного, чем человека… — на этих словах Дракула совсем не аристократичным жестом пальцами подцепил с тарелки кусок нарезанной пастромы и сделал именно то, чем пару минут назад побрезговала его жена — переманив кошку под свой стул, отдал ей еду. С руки. И конечно же, Мика, характерно заурчав, с готовностью приняла лакомство.

Ещё один кусок Влад просто положил на пол, и под безуспешные попытки Лео как-то воспрепятствовать, к нему тут же подскочил второй чуткий нос и голодный рот.

Бесконечно милая сцена с одной стороны и бесконечно страшная с изнанки знания об истинном положении вещей и распределении ролей.

— Последнее время вокруг слишком много всего происходит, много новых лиц, — вкрадчиво заговорила Илинка, пытаясь не дать мимолетному гнетущему молчанию вытеснить уютную атмосферу оживления, царившую в зале всё утро. — Она просто… немного стесняется, — с добродушной улыбкой девушка поглядывала на кошку, которая, расправившись со своей порцией, заискивающе присматривалась к доедающему свою Носферату.

Вернее всего было сказать «боится», но никто не собирался умышленно нагнетать.

— Как известно, кошки свободолюбивы и гуляют сами по себе, мавки в том числе, но сейчас… энергетические барьеры, отграничивающие отдельные измерения, плотнее, чем я когда-либо ощущала… — Сандра старательно делала вид, что тоже увлечена наблюдением за всеобщими любимцами, хотя на самом деле её внимание и мысли сейчас занимало совсем иное. — Естественных лазеек между разными плоскостями больше нет, поэтому она чувствует себя неуютно. Будто…

— Будто она взаперти, — глухо закончил Лео, которому поднятая тема доставляла ещё меньше приязни, чем Владу, сидящему с каменным лицом. С тех пор, как он воочию увидел, что незнакомая девочка взяла и превратилась в кошку. Ту самую, с которой так сдружился Носферату. Ту самую, что находилась сейчас со всеми ними в одной комнате.

И уже совсем не важно, что было первым действием в этом нерешаемом уравнении — девочка или кошка.

Ощупью найдя под столом руку Влада, пальцами впивающуюся ему же в бедро, Лайя накрыла её своей.

— При нашем нынешнем положении, с полным доступом к знаниям Ордена, мы найдём решение, — уверенно произнесла девушка для всех присутствующих и, дождавшись, пока свой взгляд на неё обратит Влад, добавила, чуть сильнее сжав его пальцы: — Вместе мы обязательно его найдём.

Лёд в его глазах истаял в мгновение, скованные напряжением черты лица неуловимо преобразились, и Влад ответил ей сдержанной, но тёплой улыбкой. Чуть отодвинувшись назад от стола, свободной рукой он приглашающе похлопал себя по бедру. Не успела Лайя найти глазами Мику, как та черной взметнувшейся в воздухе тенью уже запрыгнула к Владу на колени, тут же подставляясь под руку для ласки. Мужчина охотно принялся гладить её по голове между ушами.

— Лео, — обратился Влад, не отрываясь от своего занятия, но направив в сторону друга взгляд. — У меня к тебе будет… одна просьба.

Оставив попытки привлечь к дисциплине или хотя бы обратить на себя внимание своего питомца, Нолан обернулся на зов. Хоть он и пытался бодриться, недосып сказывался, обычно цепкий львиный взгляд его упрямо отказывался фокусироваться на чём-то дольше нескольких секунд, по истечении которых картинка начинала плыть, а веки предательски тяжелели.

— Да, — старательно подавляя зевок, Лео потянулся за сиротливо приунывшими на общем блюде остатками мясной нарезки. — Я весь внимание.

Дракула обвёл беглым взглядом остальных. То, что он собирался озвучить, ни для кого не было новостью. Не оговоренное вслух, оно по умолчанию подразумевалось ещё со вчерашнего вечера и было лишь вопросом времени. И если бы всё прошло молча, как, по большей части, проходило всегда, никто не задал бы ни единого вопроса, приняв уже известный факт: хозяин уехал. Но сегодня Дракула ощущал необходимость, подкреплённую как никогда подходящей обстановкой, чтобы непременно сообщить об этом вслух, перед всеми теми, кто заслуживал знать.

— Я не берусь назвать точных сроков, сколько мы будем отсутствовать, — Влад взглянул на сидящую рядом супругу. — В Лэствилле остались дела, требующие решения и нашего с Лайей личного присутствия. Но как бы там ни сложилось, на это время мне бы не хотелось оставлять Мику здесь одну. А кроме меня и Лайи она, увы, ни с кем больше свободно себя не ощущает и из подобных своей кошачьей ипостаси привязалась только… к Носферату. Так вот… — Дракула вновь обратился взглядом к другу. — Лео, я был бы тебе очень признателен, если бы ты оставил своего любимца погостить у нас… какое-то время.

Лайе на миг подумалось, что Влад придумал проблему на пустом месте, ведь не было ничего проще, чем взять Мику с собой, но… то был лишь миг, спустя который пришло вдумчивое понимание, что это вовсе не решит проблему, а лишь добавит нежелательных сложностей. Сверхъестественные существа во все времена находили себе приют здесь, на родине своего повелителя, Лэствилл же не был столь гостеприимен, а его жители — толерантны. И даже если они ничем не выкажут неприятия, мавка слишком чутко ощутит их подлинное отношение. Не имея возможности самостоятельно сбежать в любой удобный момент, там она окажется взаперти и неволе большей, чем здесь, в родных местах.

После столь неутешительного вывода Лайе осталось лишь обратиться взглядом к Лео в ожидании его мнения. Она знала, как его львиная натура была привязана к своему «меньшему брату», поняла это ещё в первый день их встречи, когда ради этого невзрачного на вид, лишенного шерсти малыша Лео без зазрения совести и оглядки на возможные последствия забрался в чужой номер. Поэтому она безоговорочно поймёт, если он им сейчас откажет, но…

Создавая иллюзию активности, чтобы не засыпать на ходу, Нолан жевал наспех сооруженный сэндвич, второпях обдумывая поступившее предложение. Естественно, ему ничуть не импонировала идея расставаться с любимцем, при этом он прекрасно понимал, что после всех крутых виражей в его жизни с кардинальной сменой мировоззрения и ролей, впереди его неизбежно ожидали постоянные разъезды и отсутствие дома, никак не связанные с отпуском и праздным времяпровождением. Конечно, Носферату с радостью бы приютила Кэти, но себе она всегда хотела собаку, и Лео подумывал, когда всё немного уладится и войдёт в привычную колею, сделать ей сюрприз. И этот его сюрприз определенно не включал Носферату в переноске под входной дверью с запиской: «Я в отъезде до понятия не имею когда, приюти сироту». Таким образом, нынешняя просьба Влада превращалась в обоюдовыгодное предложение лишь с иллюзией выбора.

— Только если ты пообещаешь, что «погостив у вас», — Лео обвёл взглядом пространство, стараясь не конкретизировать, — он не научится обращаться в человека. Не то, чтобы меня это сильно удивит, но… — Нолан дёрнул уголком губы, желая выдать легкомысленную усмешку, однако та получилась предательски нервной, заставляя мужчину умолкнуть на полуслове и спрятать лицо и взгляд в столь удачно подвернувшемся под руку наполненном стакане.

— Будучи изначально котом, не научится. Это я могу тебе обещать, — ответил Влад, и в голосе его, несмотря на непринужденность обстановки, стальными нотами звенела ответственность, им самим вкладываемая в каждое произносимое слово. — Как и то, что ни одна проклятая душа не использует его как сосуд.

«Вот это, пожалуй, уже лишняя подробность, друг…» — погоняв во рту глоток, Лео отставил в покое стакан и направил свой взгляд по обратную сторону стола точно туда, где сидел его кот, оставаясь условно невидимым за ножкой и завесой скатерти.

— Эй ты, благороднейший из румынских сфинксов… Тебя сама королевская чета просит задержаться в гостях. И судя по тому, что ко мне ты даже подходить не изволишь, ты вовсе даже не против такого расклада… Я прав?

Несколько мгновений спустя с обратной стороны стола раздалось короткое: «М-м-яу…»

Лео приоткрыл рот, от возмущения не находя слов, Сандра с Илинкой засмеялись, а Влад с Лайей, будто зеркала, отражающие настроение друг друга, благодарно улыбнулись, и этой мимолетной искры с лихвой хватило, чтобы Лео мгновенно забыл о своём возмущении, подхваченный и унесённый волной живых эмоций, общения, присутствия, ощущения себя в нужном времени, в нужном месте и с нужными людьми. За тысячи километров и океан от родного города он впервые по-настоящему ощущал себя дома. И это было ни с чем несравнимое, словами непередаваемое чувство, из-за которого хотелось восторженно закричать. Чувство, в равной степени разделённое между всеми, сидящими этим солнечным осенним утром за одним столом.

В следующий раз Валентин подал им винный столик с бутылкой из тёмного стекла, лаконично подписанной на румынском, и пятью закреплёнными ножками вниз бокалами. Лёгким движением руки под плоскостью столешницы Влад материализовал точно такой же шестой, вручив его недоумевающему дворецкому, после чего сам открыл бутылку, разлив по бокалам багряного цвета вино…

Под перезвон хрусталя Лайе на ум вдруг пришла где-то когда-то услышанная или прочитанная при давно стёршихся из памяти обстоятельствах, а теперь будто кем-то невидимым умышленно нашёптываемая цитата:

«Не бойтесь, не бойтесь, Королева. Кровь ушла в землю, и там, где она пролилась, уже давно растут виноградные грозди…»

Как росли они здесь, в насаженной виноградниками Румынии, на местах давно стёртых из истории и людской памяти кровавых побоищ, где рукой безудержно творящего свою месть Господаря в землю вонзались тысячи увенчанных телами кольев…

Влад прочёл её мысли и неожиданно пожелал озвучить их, как тост:

— Pentru sânge care a devenit vin.

— За кровь, ставшую вином… — беззвучно повторила за мужем Лайя и приникла губами к своему бокалу, вдыхая насыщенный аромат содержимого.