Часть 44 (2/2)

Влад медленно приближался к источнику звука, не отказывая воображению в том, чтобы мысленно представить, что бы он сделал с любым, кто посмел бы обращаться с телом Лайи, как с анатомическим экспонатом и вертеть его, будто манекен.

— Я свяжусь с агентами Тетры в Румынии. Эксперты прибудут в течении часа и вынесут заключение.

— Пожалей людей, Аквил, — спокойно предупредил Влад, медленно обходя Лео, глядящего в камеру своего мобильника. — Не отдавай приказов, которые они не смогут выполнить. А хочешь быть уверен, что я и Нолан не выдаём желаемое за действительное, приходи и убедись в этом собственными глазами. И ты, Таурус, — из-за плеча Лео Влад посмотрел в экран, разделённый на две половины, показывающие два разных лица. — Без чинного сопровождения, без экспертов, без единой живой души, причастной или нет. Здесь происходящее останется между нами четверыми, а жизнь любого постороннего, кого вы привлечёте, будет на вашем счету.

Экранный Аквил медленно раскрыл рот, собираясь ответить, но сигнал сети резко упал до ноля, и звонок прервался.

Нолан прекрасно знал, что проблемы со связью в присутствии Дракулы никогда не были случайными.

— Влад, ведь он не имел в виду ничего… — Лео беспомощно всплеснул руками. — Таков протокол!

— Протокол, значит?! — взбешённо рыкнул Влад, мгновенно переходя на повышенные. — То есть, у вас что не день люди сплошь и рядом после смерти не… — мужчина опустил ненавистное ему слово. — Раз в своей богадельне вы даже отдельную отчётную форму завели!

— Влад, ты не станешь отрицать, что мы оба с тобой максимально необъективны, и это может сказываться…

— На том, что мы оба видим? Что чувствуем? — Дракула разочарованно покачал головой, но продолжать бессмысленные дебаты не стал. Своё мнение он высказал и повторяться не собирался. — В любом случае, не потому ли Тетраморф четырёхлик? Состояние Лайи — это прямая компетенция, обязанность и ответственность Основателей, а не рядовых членов Тетры.

Эту карту Лео нечем было крыть. Разве что…

— Даже частным бортом без пересадок и с минимумом времени на подготовку воздушного коридора им лететь не меньше десяти часов. И это до Коанды.<span class="footnote" id="fn_32090276_3"></span> Пока они доберутся сюда, мы потеряем время, — Нолан машинально огляделся, но в поле зрения не было окон, которые могли бы показать происходящее снаружи. Второй циферблат на экране его мобильника показывал начало шестого утра. Рассвет. Третьего дня.

На что вообще Влад рассчитывал? Чтобы они опоздали, чтобы их присутствие не понадобилось? Но для чего?! Он и сам не знал. Он окончательно погряз в вопросах без ответа и в эфемерных видениях несбывшихся событий, которые преследовали его, считай, с самого первого дня тёмной жизни, едва проклятая кровь коснулась его губ. Он всегда считал это уделом проклятия, тёмной метки. Но теперь он был свободен от клейма, над ним сияла благословенная корона, но видения его не оставили, только удерживать их все в человеческом сознании стало в разы сложнее.

— Лео, прошу, — Дракула старался, чтобы голос его звучал как можно убедительнее и ровнее, — оставь меня. Внизу сможешь найти Валентина. Ещё я вызвал обслуживающий персонал: кто-то уже должен был приехать. Тебя накормят и обеспечат всем, что попросишь.

Нолану сейчас ни кусок, ни глоток не полез бы в глотку. Он окинул друга взглядом, полным недоверчивого подозрения, но не было похоже, чтобы тот предлагал ему варианты или спрашивал согласия. Он гнал его прочь почти прямым текстом, и, при всём щемящем сердце желании, спорить Лео не стал. Это не привело бы ни к какому иному результату, кроме ссоры.

Не ощущая под собой ног, Нолан вышел, и тяжёлая дверь за ним тут же захлопнулась с грохотом, от которого из кладки в стене полетела пыль. Мужчина рефлекторно прикрыл ладонью лицо, защищая чувствительное обоняние от взвившейся пыли.

Влад же остался в одиночестве посреди своего кабинета. Изнутри его в клочья драла неопределенность. Не в своём категоричном заявлении Аквилу, о, нет, в нём он был более чем уверен: сам Дракула никогда не приветствовал перекладывание обязанностей руководителя на подчиненных. Но его пожирала неопределенность в том, хотел ли он видеть в своем замке, на пороге святая святых весь Орден разом? И если таково и было предназначение Дракона — объединить, если это отныне в его сущности, в его крови, то чему он противился? Чего опасался? Что они увидят то, что ему недоступно? Или что, подтвердив его худшие опасения, непременно захотят сделать то, на что он никогда бы не согласился? Что Лайя вдруг сама встанет со своего смертного ложа и скажет ему именно то, что сказал Иисус Марии?

«Не прикасайся ко мне…»

Как будто у него прежде был хотя бы мизерный шанс пресытиться этой возможностью, которая для них двоих всегда была так хрупка и недолговечна. А он, глупец, поверил, что всё кончено. Поверил, что тот их поцелуй был последним, и впредь терять её… им терять друг друга больше не придётся.

Но его снова обвели вокруг собственных сокровенных желаний и ожиданий, как наивное дитя, не знающее жизни.

Владу казалось, его голова, а за ней и вся окружающая реальность, время и пространство медленно плавились в адском жерле неспособности вмещать столько молитв и проклятий одновременно.

Перед глазами всё плыло, как плывет над горизонтом раскалённый зноем воздух. Сквозь его стелющуюся дымку Дракула мог видеть другое пространство, слышать и ощущать происходящее в нем.

— Да, я уже в курсе, что международные полеты временно отменены в связи с текущей обстановкой, и воздушное пространство свободно…

— Но мы полетим через северную Атлантику, территориальные воды Штатов и островной Европы. Если рейс не санкционировать, и мы попадёмся на радары военным, особенно над нейтральными водами… Угроза или нет — разбираться не станут.

— Чтобы включить нас в карту полетов, нужно время.

И время, и пространство, лежащие между ними, остались для Влада позади в одно движение век, одну мысль и один взмах крыльев. Из кустистых зарослей лесополосы наблюдая за разворачивающейся на взлётном поле активностью, чутким слухом улавливая неутихающие споры, краем сознания Дракула подметил, что у тёмных проворачивать нечто подобное всегда получалось быстрее, и тот же Локид никогда не боялся попасться на радары людей. Быть может, потому, что кроме ресурсов, бес имел привычку всегда подключать к делу предвиденье и отыгрывать любую партию ещё до её начала.

— Вы и так живёте на семь часов назад от Румынии, — вслух констатировал Влад, медленно ступая по ровной поверхности взлётнопосадочной полосы навстречу группе людей, собравшейся у небольшого самолета. Скрытого в полумраке, его не замечали, но тот, кому непосредственно предназначалось утверждение, прекрасно его расслышал. — Времени нет.

Одна фигура из группы, держащаяся особняком от остальных, с гарнитурой для связи в ухе, резко обернулась, сверкнув в сторону приближающегося Влада светящимися в ночном сумраке глазами. Орёл. Ни Тельца, ни его сопровождения видно не было. Влад досадливо поморщился от того факта, как быстро, однако, при невозможности использовать для перемещения лазейки между измерениями, пернатые умели разлетаться по своим гнёздам.

Меж тем, Аквил, тронув за плечо стоящего впереди себя, предупредил его оставаться настороже, но от сопровождения отказался, и пошёл навстречу Дракуле один.

«Я могу открыть портал и перенести тебя на территорию Румынии, откуда тебе будет проще и быстрее, обернувшись орлом, добраться до замка», — не ходя вокруг да около единственной причины своего появления, сходу объяснил Влад.

Он ожидал мгновенного пренебрежительного отказа, на него он одновременно уповал и его же по неясной для самого себя причине боялся. По лицу Орла пробежала тень сомнения, однако в глазах и мыслях его читался лишь уточняющий вопрос:

«В Румынию. А не сразу в замок, потому что?..» — он мимикой и мысленным посылом попросил закончить фразу.

«Не понимая, в чем причина её состояния, я хочу быть уверен в постоянстве энергий вблизи и, тем более, внутри самого замка. Открытие портала неизбежно дестабилизирует это постоянство и может привлечь сущностей из других плоскостей. Я не намерен так рисковать».

— Твоя нынешняя откровенность и готовность сотрудничать сильно противоречат тому, что немногим ранее ты сказал на камеру.

— Ничуть, — Влад отсёк односложно и холодно, восстанавливая вынужденно сокращенную на краткий миг дистанцию. — Я говорил, что мне важно ваше мнение и ничьё кроме. Лишь поэтому я сейчас здесь, предлагаю то, что в иных обстоятельствах никогда бы не предложил.

Аквил смерил стоящего напротив долгим взглядом, пытаясь прочесть, что управляло Дракулой в эту самую секунду. Искал ли он совета и помощи искренне, или просто, скрипя зубами, исполнял неписаный долг, желая этим заглушить глас совести. Однако, всё, что он видел перед собой, как человек и как небесный орёл, — это ровно такого же человека: измотанного происходящим, но желающего во что бы то ни стало докопаться до сути.

— В иных обстоятельствах я никогда бы не согласился, — вернув Дракуле его же слова, Аквил медленно, ещё не отбросив до конца все сомнения, поднёс руку к гарнитуре и по-уставному четко произнёс в эфир открытого канала связи: — Lorenzo, annulliamo volo. Sì. Vero! Аquile: silenzio radio.<span class="footnote" id="fn_32090276_4"></span>

Алан был итальянцем по происхождению и главным внештатным консультантом службы безопасности Ватикана. Разумеется, обо всём этом Владу уже было известно.

Пока они направлялись в сторону от сигнальных огней, за территорию полосы, Аквил снял гарнитуру. Инстинктивное отторжение его сущностью неизведанного по умолчанию вынуждало мужчину облачаться в защитные доспехи иной его формы.

Сам Дракула на это никак не реагировал. Ни физическим аспектом своей сущности, ни духовным. Казалось, он вообще не видел разницы, человек перед ним или нечто иное.

Аквил же ждал. Смирив инстинкты и продиктованную годами выучку вести за собой, а не идти у кого-то на поводу, он терпеливо ждал явления того, чему доныне позволено было существовать лишь в тайном уголке его воображения. Теперь он ощущал силу всем своим естеством. Силу чужеродную и неподвластную, превосходящую, но отчётливо подавляемую. Физически осязаемыми волнами она рассеивалась, уходя в пространство и искажая его, разрывая саму материю, но не формируя облика того, кто ею управлял. Рядом с Аквилом, когда в эпицентре водоворота энергий сам он давно расстался с человеческим обличием, Дракула продолжал внешне оставаться человеком, и лишь глаза и лицо его выдавали, но даже их увидеть он не позволял, используя тьму как своё прикрытие.

«Было бы от кого скрываться», — Орёл про себя досадливо усмехнулся, стараясь этим отвлечь внутренние защитные механизмы, мешающие ему сделать шаг за грань, обещающую отнюдь не увеселительный аттракцион, а нехоженые тропы в пространствах, отличных от привычного земного.

Но узреть их, как и лик пятого Зверя, ему позволено не было. Портал схлопнулся за его спиной так же мгновенно, как образовался, оставляя после себя иссохший ствол дерева, закрученный в невообразимую, несуществующую в природе форму. Подул ветер, поднимая совершенно сухую, лишь смоченную выпавшей росой листву. Солнце в этом месте уже взошло, но не светило, и фрагменты небосвода, проглядывающие сквозь густые кроны, были затянуты плотными дождевыми облаками. Веяло сыростью, но дождя не было. Встряхнувшись, Аквил машинально пошевелил крыльями, ловя ветер, чтобы определить его господствующее направление и сориентировать себя в этом новом пространстве.

Дракулы к тому моменту простыл и след, хотя ощущение потусторонней мощи никуда не пропало. Наоборот, на его территории оно усилилось в разы, как и чувство, будто на тебя смотрят, причём, взгляд этот не имел конкретного направления, из-за чего создавалось стойкое впечатление, что смотрят со всех точек пространства одновременно. Аквил взгляд Божий на себе выдерживал, когда исповедовался за очередное убийство, выдержал он глас Его, через него говорящий. Но теперь его пробила дрожь.

Ещё на примере возродившихся Лео и Лайи Влад понял, что места рождения Основателей Ордена и отведённая их опеке часть света совпадали редко. Так Орёл, покровительствующий Восточному пределу, в этом тысячелетии родился итальянцем. Стража севера Тельца вообще занесло в Эфиопию. Что, впрочем, ничуть не сказалось на его приобщении к современному миру и технологиям. Влад никогда никого не судил по происхождению и не ставил клейм ни на отдельных людей, ни уж тем более на целые народы, но тут не мог не признать прямого и очевидного участия Тетры в судьбе её Основателя и того небезызвестного факта, в своё время научившего его многому, что кровь все-таки определяла жизнь.

В Аддис-Абебе <span class="footnote" id="fn_32090276_5"></span> так же как и в Сигишоаре, начинался новый день. Но, едва взойдя, солнце скрылось за тяжёлыми, налитыми влагой тучами.

— Приветствую тебя, брат мой, — Телец встретил его сам и не отнял времени на разъяснения о целях визита.

Дракула оставил его осваиваться с территорией в том же лесу близ Клуж-Напока,<span class="footnote" id="fn_32090276_6"></span> а сам, зная каждую тропу собственных земель и завиток пространства, через них проходящего, поспешил вернуться в замок. Как и полагалось хозяину, раньше гостей, пусть даже повод для их приглашения не предполагал радушных приёмов и пышных торжеств.

С рассветом в замке стало больше жизни. Кого-то Влад вызвал сам, кого-то привели из селения Сандра с Илинкой в качестве своих доверенных помощников. Дракула не запрещал им этого, но самого его мирские хлопоты, по обыкновению помогающие людям отвлечься от насущных бед, интересовали крайне мало: в заботе, помощи и прислуживании он не нуждался, а рядом по их личному желанию собирался позволить остаться лишь самым преданным.

Но он знал, что настанет день, когда даже с ними ему придётся расстаться.

Поднимаясь по витой лестнице, Дракула поймал себя на забытом, казалось бы, жизнь назад, но по-прежнему таком знакомом ощущении. Поднеся руку к лицу, он коснулся верхней губы, на которой отчего-то явственно ощущался металлический привкус свежей человеческой крови. Она же окрасила алым его пальцы. Не первая его кровь за шесть веков, не последняя на будущее и, определенно, слишком несущественная мелочь, чтобы сейчас обращать на неё внимание. Не замедляя темпа, Влад лишь прижал пальцы сильнее и быстрым движением стёр следы, поглубже вдохнув кровоточащим носом.

И пусть всем своим существом он стремился в эту секунду быть совсем в другом месте, преодолев последний завиток лестницы, Влад поднялся на смотровую площадку. Но ни прекрасные виды величественных трансильванских Альп, ни спокойная чернильная гладь раскинувшегося между хребтами озера, ни далёкий светлый горизонт не тешили взора владыки этих земель. Не могли они отвлечь и его мысли, захваченные худшим демоном из всех, с которыми Дракуле когда-либо приходилось сражаться. И имя этому демону, способному полностью и без остатка иссушить самую полнокровную душу — ожидание.

Даже если он уже свыкся с мыслью, что ждать и надеяться ему было не на что, даже если принял решение, страшнее которого для него уже ничего не могло быть, беспомощное ожидание одно за другим вонзало в него пропитанные ядом колья. Не убивая, но лишний раз напоминая, кто он такой. Кем он был, есть и будет во веки веков.

Подставив лицо усилившимся порывам ветра, Дракула вымученно улыбнулся хмурым небесам. Очередной Его урок в очередной раз доходил до него слишком долго, но всё же, наконец, он понял: не в прощение дана ему была сущность Дракона, а в наказание. И он его принял безропотно в надежде освободить свою драгоценную жемчужину, но и это не сбылось.

А больше ему не о чем было просить — все молитвы и проклятья он исчерпал.

Обоих гостей он встретил лично, и вошли они, как и полагалось способным летать, не через дверь. Владу стоило немалых усилий позволить им это, но ещё сложнее оказалось провести их тем же путём, каким он вёл Лео, и впустить туда, где Лео он позволял оставаться всё время своего отсутствия. Физического отсутствия, потому что какая-то часть его сущности, пронизывая энергией каменные стены, никогда их не покидала, и особенно, — витражную залу. Он был уверен, что это место сохранилось бы нетронутым и нетленным, даже если бы весь остальной замок перестал существовать, а его окрестности превратились бы в болотную топь или выжженную пустыню.

Его место силы, его тронный зал, где никогда не будет трона, его алтарь, на который он добровольно принёс свою последнюю жертву.

И он обязан был впустить туда тех, кого ещё совсем недавно считал своими злейшими врагами.

Но так будет правильно. Они должны увидеть, должны высказать мнение и, выслушав их всех, Дракула озвучит своё — окончательное и неизменное. Лайя бы этого хотела, для любого из них она поступила бы так же.

Лишь цепляясь за эту мысль о ней, как за единственный ориентир, вдыхая её полной грудью, как последний воздух перед погружением, Влад смог обуздать себя и своё почти неподдающееся сознательному контролю безусловное желание защищать. Впуская их в сердце родового замка — витражную залу, Дракула буквально впускал их в свою душу. Даже не надеясь, что они ничего здесь не заденут и не оставят неизгладимый след к числу бесконечности прочих, но за любое подобное посягательство он взыщет с них дороже, чем они смогут заплатить.

Войдя первым, Влад полуобернулся к гостям, приглашающим жестом разведя в стороны скованные напряжением руки. Сгущающаяся тьма расступилась вслед за его движением, послушно сползаясь обратно к стенам и бесследно в них исчезая.

Быстро осознав, что даже средь бела дня в логове вчерашнего вампира не стоило ожидать света, Аквил, ничуть не жалуясь на остроту орлиного зрения, всё же не был готов смириться с отсутствием любых его источников как таковых. Фронтальная стена, хоть и была пронизана витражами, естественного освещения сквозь неё проникало сущее ничего, и уж конечно оно не доставало до покоившегося на каменном пьедестале — при ближайшем рассмотрении самом что ни на есть гробу — тела.

Проследив изучающий взгляд Орла, облетевший периметр и поднявшийся в, конечном итоге, к потолку, Влад, сцепив зубы, пояснил, как ему самому казалось, очевидное и для всех собравшихся абсолютно не первостепенное:

— Электричество не будет работать в таком скоплении потусторонней энергии.

— А небесный огонь здесь ещё способен гореть? — кивнув на огромную, свисающую с потолка люстру, представляющую собой гигантский подсвечник с несметным количеством огарков свечей, Аквил перевёл взгляд на Нолана. — Будь добр, окажи услугу.

На самом деле, к чёрту бы весь антураж — он сюда пришёл не порядки наводить. Но в этом ему виделся сомнительный способ хоть как-то отвлечь безусловный оборонительный инстинкт Дракона, что был хозяином спущен со всех возможных цепей и давил изнутри и снаружи так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни шага лишнего ступить, и это всё при том, что к его «злату» они ещё даже не приблизились.

Пола и стен коснулись первые рыжеватые отблески. Продолжая смотреть вверх и цеплять взглядом прогоревшие фитильки, воспламеняя их один за другим, Лео мягко и осторожно обходил круг вдоль стены, стремясь как можно незаметнее сократить дистанцию между собой и Владом. Понятное дело, что он его не сдержит, если тот сорвётся, прежде всего, потому, что, скорее всего, сам будет разделять его стремление, но дружеской, братской поддержки это не отменяло. Она ему самому была необходима на случай, если они оба всё же оказались ослеплены своими чувствами и не смогли увидеть очевидного.

Пока Орёл осматривался и оценивал обстановку, Телец, сменив в себе сущность, дарованную божественной волей, на избранное им самим призвание человеческое, медленно подошёл к каменному ложу.

От очередного, последнего шага его остановило упреждающее рычание в спину.

Я не забуду о тебе

Никогда, никогда, никогда!

С тобою буду до конца

До конца, до конца, до конца! ©