Часть 37 (2/2)

— А вы? — тёмный ответил вопросом на вопрос, продолжая пронзать её взглядом. — Впрочем, это уже не важно. Глядя на вас, я закрыл для себя не только вопрос о загадочной природе Влада. Я также лучше понимаю теперь состояние Ноэ.

— Что не так в его состоянии? — Лайя больше не могла раз за разом загонять этот терзающий и всё остающийся без ответа вопрос в глубины сознания. Слишком насущным он стал. — Я так сильно ему навредила?

Иного объяснения бесконечным намёкам, из которых напрашивался неутешительный вывод о том, что состояние Ноэ далеко от нормы, Лайя попросту не могла дать.

— Вы спасли ему жизнь, миледи, — реакция девушки тёмного искренне позабавила, и он коротко рассмеялся, но, читая в глазах напротив холодное непонимание, взялся за терпеливые объяснения: — Уверен, вы уже поняли, что в тёмном мире, да и в любом нематериальном, понятие энергий ценится гораздо выше, нежели в мире физическом. Приведу понятный вам пример. Людей друг от друга отличает уникальный набор генов, определяющих облик, индивидуальные особенности внешности, группу крови. В иных измерениях аналогичную функцию выполняет уникальное для каждого создания сочетание энергий. Частично совпадать оно может только у родственников. Вы же поделились с Ноэ своей энергией, ему совершенно чуждой. Как и с переливанием крови у людей, иногда подобная манипуляция переносится легче, иногда тяжелее, но в любом случае, всегда требуется время, чтобы организм адаптировался к переменам, вернувшись к привычному постоянству среды.

Лайя чуть было не продолжила приведенный пример возникшей у неё параллелью иммунитета с наличием души, но вовремя остановила себя, не уверенная, что ей вообще позволено обсуждать то, о чём она и узнать-то не должна была. Хотя и большой тайны из этого делать не приходилось — ложные представления людей о том, что у бесов по определению отсутствует душа, на корню избавляли от любой неопределённости на этот счёт.

Интересно, а у советника она была? Душа? Имели ли его отличительные шрамы то же чудовищное значение, что и шрамы Ноэ?»

Судя по его достаточно высокому положению в иерархии власти тёмного мира, коего никогда не достичь простому человеку, продавшему свою душу, Лайя сделала вывод, что бесом Северный — а именно так переводилось с латинского его необычное имя — был рождён. Значит, изначально у него была душа. Что стало с ней по долгу жизни — ответ, известный лишь её владельцу.

— Ноэ, конечно, знал, что у вас возникнут сомнения, — вкрадчивый голос вторгся в её размышления, их прерывая. — Поэтому просил меня передать буквально следующее: «Твоими стараниями от меня сейчас больше проблем, чем помощи, так что вверяю тебя в компетентные руки своего наставника», — будто напоказ Советник повёл этими самыми руками в воздухе, указывая на себя. — К вашим услугам, миледи. Поскольку время наше ограничено, советую формулировать предельно конкретные вопросы. Со своей стороны, попытаюсь отвечать на них исчерпывающе, но кратко.

— Но у меня нет вопросов. Лишь просьба о встрече, — на мгновение растерявшись, Лайя неосознанно тронула себя ладонью под горлом, — с моим мужем. Его след привёл меня в тёмный мир, но дальше обрывается, а его мысли слишком хаотичны, чтобы я могла через них увидеть хоть что-то из ориентиров. Вы можете сказать мне, где он? — девушка устремила преисполненный надежды взгляд на беса, в ответ не получая утешения.

— Если бы знал, скрывать не посмел бы, — советник медленно двинулся вперёд по проходу между кажущимися бесконечными рядами закрытых ящичков. Лайя интуитивно последовала за ним, позволяя себя направлять в скромной надежде услышать больше. — Увы, мне это неизвестно, как и никому, кроме самого Влада и его создателя, — обернувшись на ходу, чтобы оценить реакцию, демон сделал вывод, что его оправдания принимаются благосклонно. Пока что. Поэтому он продолжил: — Несмотря на юные годы, прожитые в людском мире, далёком от проявлений сверхъестественного, я вижу, что вы удивительно способная и уже успели постичь азы. Разумеется, во многом благодаря собственной необычной природе и узам тёмной крови. Знакомо ли вам такое понятие как «место силы»?

В любое другое время Лайя бы сугубо положительно отнеслась к стремлению прочесть ей лекцию с возможностью прямого общения с преподавателем, который терпеливо выслушивал бы её несмелые и, наверняка, далеко не всегда совпадающие с действительностью догадки. Но сейчас ей нужны были исключительно правильные ответы, как можно скорее. Неужели её провожатый этого не понимал, прежде сам акцентируя внимание на времени?

Сам собой взгляд Лайи упал на кулак с, казалось бы, давно вросшей в него демонической фишкой. В тот же момент пришло осознание, что если бы вопрос решался по щелчку пальцев, без участия с её стороны, она бы здесь не стояла.

Вздохнув и набирая побольше воздуха в грудь, Бёрнелл попыталась конкретизировать и хоть как-то систематизировать свои хаотичные знания с помощью известного большинству студентов принципа проговаривания информации вслух. Видимо, этого её временный наставник исподволь и добивался.

— Влад говорил, что в его замке — том, который в Румынии — ни одна тьма, кроме его собственной, достать его неспособна, — анализируя собственные наблюдения, Лайя осмелилась озвучить и ранее сделанные из них выводы, о которых она прежде ещё никому не говорила: — Мне показалось, он был сильнее на родной земле. Там ему было проще сдерживать проявления своей тёмной природы.

— Достойный пример, — бес выразительно кивнул, одобряя. — Местами силы, как правило, становятся родовые поместья, места рождения, где душа впервые приходит в подлунный мир и обретает физическое воплощение. Но есть у этого правила и полностью противоположные исключения. Места смерти праведников или же, наоборот, исключительно поддавшихся влиянию тьмы существ, захоронения, применительно к ситуации — могилы предыдущих воплощений Светлейших — также могут становиться исключительно мощными, неприступными для постороннего вмешательства зонами, — тёмный скользнул взглядом по копью в руке девушки, старательно скрывая исследовательский интерес, межующийся в нём с дрожью подспудного ужаса, внушаемого одним лишь видом закалённого святой кровью оружия, ставшего даже среди древнейших обитателей тёмного мира легендарным — универсальным в своей поражающей способности. — Мне неизвестно, где до недавнего времени находился этот артефакт, но могу с уверенностью предположить, что как раз внутри одной из таких «слепых» зон, надёжно сокрытых непреодолимой и неиссякаемой энергией хозяина земли. Или могилы…

— Даже в поисках безопасного для себя места Влад ни за что не вернулся бы домой, рискуя навлечь беду на родные места. Да и потом… — Лайя на мгновение задумалась, пытаясь воскресить в памяти увиденные образы. — Румынский замок и его окрестности я бы узнала даже по нечётким обрывкам видений.

— Что ж, если это не сужает круг поиска, то, по меньшей мере, концентрирует внимание вокруг второго действующего лица. Если не владения Влада и его энергия скрывают вероятное местонахождение, значит это делает маркиз Шакс, на правах инициатора поединка.

— Шакс? — Бёрнелл попыталась припомнить, где и при каких обстоятельствах могла встречать упомянутое имя, с удивлением понимая, что, до нынешнего момента не зная имени, она прекрасно знала его обладателя — частого незваного гостя собственных кошмаров, постепенно обрастающих тем самым жутчайшим смыслом, какой могла нести в себе только быль. — Сорок четвертый?

— Всё верно, — советник кивнул. — Великий маркиз Шакс Инферналес, которому земной царь Соломон в своём труде «Ars Goetia»<span class="footnote" id="fn_31010956_1"></span> присвоил сорок четвертую позицию списка. Сейчас, в период открытой борьбы за вакантный престол, тёмная энергия, — бес развёл руки, абстрактно указывая на обстановку, — всё то, что формирует окружающую нас реальность и определяет наши возможности, делая нас теми, кто мы есть, разделена между претендентами в соответствии с соотношением преданных той или иной стороне. Но чтобы никто из нас — пешек — не путался под ногами и не мог вмешаться и повлиять на исход, согласно правилам, инициатор, первым заявивший право на власть, обязуется своей единоличной волей скрывать место поединка до тех пор, пока тот не будет окончен. К сожалению, статистикой я не располагаю, потому как нечасто претенденты в принципе доживали до поединка, но смею предположить, что именно место силы для подобной цели использовать логичнее всего. Думаю, без надобности уточнять, что однажды и Шакс был существом, появившимся в акте творения. Стало быть, в каком-то из миров где-то существует место его рождения, как и место смерти или так называемое место перехода из одного мира в другой — тёмный алтарь, надёжно скрытый ото всех и подпитывающий его силы. Сможете найти алтарь — найдёте и Влада.

Не впервые Лайя задумалась над звучанием слов. Не только прямым смыслом, который они несли, но и самими словами — их подбором, формулировкой. Каждое было на своём месте, ни одно не было просто связкой речи. Значение имела даже интонация, но у девушки просто не было шанса учиться её понимать — она должна была схватывать налету, не задавая уточняющих вопросов. Всё необходимое уже прозвучало.

Она сможет найти. Никто другой.

Только сможет ли?

— Ещё в самых первых своих видениях, когда лишь начинала вспоминать свою прошлую земную жизнь, я… — чтобы было легче сосредоточится и не пропустить деталей, Лайя прикрыла глаза, с удивлением осознавая, что доверчиво делает это перед тем, кого едва знает. Или под так называемой доверчивостью скрывалось банальное отсутствие выбора. — Видела церковь. Нечто, напоминающее таковую. Сводчатый высокий потолок, алтарь, множество зажжённых свечей. В этом месте Влад впервые встретил своего создателя. Там он заключил с ним договор, — бродящие в голове сомнения мешали, и в конце концов, Лайя им уступила, решив, что если озвучит хотя бы одну навязчивую мысль, это освободит место для других, более важных. — Советник, если это место намеренно скрыто, если даже Влад препятствует мне увидеть больше, и у меня нет ничего, кроме ассоциаций, навеянных короткими вспышками, почему вы так уверены, что я смогу его найти?

— Вам действительно важно это знать? — тёмный посмотрел на девушку со снисходительным интересом, жадно поглощая совсем ещё человеческие эмоции, до которых ему позволено было добраться. — Выстроить чёткую последовательность действий, приводящую к нужному результату? Но иногда её просто нет, как бы отчаянно мы ни стремились навести порядок в явлениях. Просто примите это как данность, Лайя — у вас есть сила, недоступная тёмным, между вами с Владом есть связь, которой ни у кого нет. В конце концов, в вашей крови уже хранятся все необходимые знания, их остаётся лишь правильно извлечь, — после некоторый паузы, но раньше, чем девушка успела вставить слово, прося об уточнении, бес продолжил, не сводя с лица собеседницы внимательного взгляда: — Прошу заметить, я ничего не спрашивал и даже не упоминал о церкви — некогда святом, но осквернённом исключительно тёмной энергией месте, где стёрта грань между измерениями. О ней вы заговорили сами. Что лишь подтверждает: подсознание ваше замечает и помнит больше деталей, чем вы это осознаёте.

Ободрённая услышанным, Лайя послушно попыталась вспомнить что-то ещё, какие-то детали обстановки, но ей просто не за что было ухватиться. Не было даже предательски ускользающего чувства, будто она что-то знала, но никак не могла вспомнить. Как бы отчаянно этого ни желала.

— У меня есть только ассоциации с местом, похожим на храм, — плотно зажмурившись, Бёрнелл, в конце концов, разочарованно покачала головой. — Ничего больше. На одних ассоциациях карту не выстроишь.

Большую часть времени погруженная в свои мысли, Лайя только сейчас заметила, что они остановились и больше никуда не шли, потому что путь им преградило массивное сооружение, стоящее по условному центру залы и преграждающее собой очередной, странного вида портал — чёрную дыру, в космическую бездну которой уходила, закручиваясь в спираль, лента, чем-то напоминающая мерную, с насечёнными отрезками через равные промежутки, подписанными цифрами в римской системе исчисления.

Получив возможность в деталях рассмотреть то, что прежде ей довелось увидеть лишь мельком издали, толком даже не разобрав, Лайя вдруг совершенно отчётливо поняла, что это.

Лента времени. Только не условное её обозначение из учебника истории, знакомое в том или ином виде каждому человеку — прямая стрелка, с двумя точками отсчёта, делившими время существования человечества на две эпохи: до рождения Христа и после. А та самая, настоящая, выходит, лента — мерило времени, не имеющее ни обозримого начала, ни конца.

Внимательно наблюдающий за реакцией своей спутницы, бес заметил, как поднялась кверху, слегка запрокинувшись, её голова, как расширились зрачки её распахнутых глаз, как слегка приоткрылся в свойственной для людей эмоции рот, выпуская на волю выдох неподдельного изумления.

Сам советник скользнул в пространстве уже успевшим стать равнодушным взглядом, не ожидая для себя ничего примечательного. Ничего из того, что он способен был увидеть и по достоинству оценить. Стеллажи-стеллажи-стеллажи-стеллажи, заполненные несметным множеством маленьких ящичков — бесконечный, педантично упорядоченный архив истории мироздания, в котором его талантливый подопечный, за исключением редких утех в подлунном мире, оправдывающих бесовскую природу, предпочитал проводить свою бесконечную жизнь.

С трудом оторвать взгляд от предстающих её глазам, воистину невероятных видов Лайю заставила необходимость сопротивляться резко возросшей силе, с которой фишка стремилась высвободиться из её ладони. Такое и раньше периодически происходило, собственная воля артефакта то возрастала, то угасала, но даже на пике её проявления девушке прежде не составляло труда удерживать сжатым кулак. Теперь это стало значительно труднее — излучаемый свет размыл очертания её руки, превратив сжатые пальцы в миниатюрный аналог звезды, будто сияющей из волшебной бездны космоса над их головами. Боли не было, ощущалось лишь стремление, магнетизм. В поисках источника притяжения Лайя невольно начала осматриваться, поймав периферическим зрением взгляд демона.

На лице его застыло совершенно посредственное, чуть скучающее выражение, какое обычно можно встретить на лице родителя, терпеливо ожидающего пока его любознательное чадо насладится впервые увиденным явлением.

Лайе вдруг стало неловко. От собственных непосредственных, совсем как у ребёнка ожиданий, будто обманывающее своей юной внешностью, на деле же древнее существо, познавшее тайны Вселенной, непременно должно сохранить способность чему-либо удивляться.

— Я не вижу, — произнёс Септентрион, в очередной раз не то читая, не то угадывая её мысли, но совершенно им противореча.

— П-простите?.. — от неожиданности заявления Лайя запнулась. В её голове и так с трудом уживались с реальностью многие истины, и очередная казалось просто неуместной шуткой. У них над головами простирался необъятный космос и сияли бесчисленные звёзды. Как этого можно было не видеть? Тому, кто априори способен видеть больше.

— Далеко не главная, однако одна из причин, почему Ноэ не пускает меня в свою обитель — я не вижу того, что способен видеть Прокул.

Понимания такое туманное пояснение Лайе ничуть не добавило, лишь ещё сильнее ошарашило.

— Но почему тогда я… вижу? — голос девушки сел до шёпота, ей вдруг совершенно безотчётно захотелось стать невидимой, сжаться, спрятаться от необходимости осознавать, что ещё ей уготовано постичь.

Советник выдержал паузу, уповая на очевидность ответа, но так и не найдя его в шокированном взгляде напротив, произнёс вслух. Собственный приговор на суде, если в скором времени до подобного дойдет.

— Потому что в вас кровь истинного претендента на тёмное всевластие, кому по титулу и происхождению полагается видеть всё. Или потому что вы — Его посланница, обладающая Его всепронзающим взором. Или потому что Ноэ отдал вам око Гора — портативную деталь и пульт управления для устройства перед вами, — бес указал на видимую им, малую часть агрегата, размышляя, как бы доступнее, но короче описать, пользуясь человеческой системой восприятия, девушке явно более привычной, несмотря на все её похвальные старания объять необъятное. — По сути своей, эта машина — сложный компьютер. Прародитель человеческих, до изобретения которых люди, по общепризнанной легенде, додумались сами.

Лайя присмотрелась внимательнее, у себя в голове пытаясь сопоставить воспоминания о земной технике с тем, что представало перед ней сейчас. Основание — на вид самая обычная деревянная тумба с парой выдвижных ящиков. На ней — уже более сложный механизм со стоящими в ряд перпендикулярно основанию колбовыми часами: песочными, водяными, огненными и… на первый взгляд совершенно пустыми — с прозрачным воздухом внутри. Из-под этого навершия, как из-под печатного станка или старой печатной машинки, тянулся к полу и дальше, как можно было догадаться, в бесконечность, бугрясь бумажными волнами, свиток, испещрённый убористым печатным текстом. Неосмотрительно мазнув по нему взглядом, Лайя отшатнулась и моргнула, боясь вчитаться и понять.

— Однажды я видела, как Ноэ при помощи этой машины пытался определить, кто меня похитил, — неуместное, быть может, упоминание, но пока что оно было для Лайи единственной безопасной ниточкой к осознанию того, что ей предстояло сделать. Это казалось в высшей степени непостижимым. Как тайна мироздания. Даже при том, что ей уже довелось пережить и узнать. — Вы же не… Ноэ ведь это не всерьез? — в попытке усмехнуться, Бёрнелл непроизвольно истерически фыркнула. — Да я до сих пор понятия не имею, как работает фишка и для чего вообще она нужна.

— Уаджет — сильно упрощенная версия устройства перед вами, которую при необходимости и условии нахождения в компетентных руках можно использовать удалённо от основного механизма. Одна из его функций работает ровно по тому же принципу, что и любой механизм с поисковой системой. Обрывки видений, мысли, ощущения, звуки, запахи — любая, малейшая и даже самая незначительная информация с ваших сенсорных анализаторов будет считана и преобразована в ключевые слова. При чётко сформулированном запросе и верно введённых параметрах поиска результат будет тем ближе к единственно верному, чем сосредоточеннее будет мысленный посыл оператора. В данном случае — ваш.

Лайя смотрела на говорившего и видела перед собой советника. Его голос, интонации и манеру речи она слышала, но чем больше он говорил, тем больше ей необъяснимо и ничем неоправданно казалось, будто это Ноэ ей всё это рассказывал, наконец-то встретив того, кто тоже видит, и решив ни за что возможность не упускать — обсудить всё и сразу, с трудом удерживаясь от восторженных комментариев, совершенно не относящихся к делу.

На миг Лайя всерьёз задумалась: чувствовал ли Влад её намерения и мог ли он, осознав и смирившись, что она не отступит, упростить ей задачу и просто показать место? Видеть его глазами, даже сквозь призму заволакивающего их тёмного безумия, в любом случае казалось безопаснее, чем рисковать вглядываться сквозь пространство и время, будучи совершенно к подобному не готовой.

«Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Влад, я прошу тебя! Покажи мне, где ты?»

Когда настал этот страшный момент? Когда они стали настолько глухи к мольбам друг друга?

Бёрнелл сжала челюсти, пытаясь отогнать от себя липкие щупальца отчаяния и страха.

— Если это единственный шанс, — Лайя сглотнула подступивший к горлу ком очередного предчувствия чего-то, в той же мере ужасного, как и совершенно неизбежного, — не будем откладывать. Что я должна делать?

Если бы в ответ прозвучало: «Слушай свою интуицию», — девушка, пожалуй, уже бы даже не удивилась.

Повинуясь этому принципу, ещё прежде, чем прозвучал ответ, она разжала руку, предоставляя свободу фишке. В своём воображении опережая события, Лайя предположила, что, возможно, в устройстве перед ней должен быть какой-то скрытый паз, разъём, какое-то место специально для фишки, как замочная скважина для ключа или флешка с электронной подписью владельца. Однако, продолжая источать свечение из иероглифов по окружности, артефакт медленно взмыл в воздух выше платформы с часами и над нею же застыл неподвижно, горящим оком в сторону Лайи.

— М-миледи?.. — голос, окликнувший её, прозвучал необычно — глуше, менее раскованно, чем прежде, словно у говорившего вдруг запершило в горле, и он вот-вот готов был разразиться мучительным кашлем.

Лайя посмотрела в сторону тёмного и застыла в секундном замешательстве, видя как тот с видимым трудом перебарывает невидимую силу, вынуждающую его сгибаться пополам и хрипеть в попытке сперва привлечь её внимание, а затем хотя бы вдохнуть.

Ближе друг к другу они не стали, но внутренний свет, незаметно для самой Лайи вышедший защитной оболочкой за пределы её тела, задел ауру демона, схлестнувшись с ней в противоборстве, теперь неотвратимо сливаясь и будто бы поглощая. Губы Септентриона, как когда-то губы Ноэ, оказавшегося слишком близко к святой воде, окропились кровью, спазмически выхаркиваемой изнутри в рефлекторных попытках дышать. Осознав, что причиняет вред, сама того не желая, тому, кто ей помогает, но не зная, как быстрее и эффективнее это остановить, девушка в страхе отскочила назад, стремясь физически увеличить между ними расстояние.

— Советник, простите!

— Моя оплошность, — по-прежнему хрипло, но уже без болезненной одышки отозвался тёмный, инстинктивно делая ещё шаг назад, прежде чем распрямиться, окончательно избавляясь от воздействия, и вернуть свой внешний облик к первозданному состоянию. — Рано или поздно это должно было произойти, — бес приподнял уголки губ в доброжелательно-ободряющей улыбке. — Свет в вас преобладает. Это очевидно уже по тому факту, что испив крови тёмного и успешно переняв часть его силы, вы ещё не ощутили жажды. Даже здесь, в мире, целиком сотканном из тёмной энергии, вы не изменились внешне, а свет ваш рвётся на свободу.

Лайя внимала каждому произнесённому слову, глаз от демона не отрывая, сперва желая убедиться, что он в порядке, затем — словно заворожённая его словами, размеренным движением его губ на едва уловимо изменяющемся лице.

— Позвольте напоследок дать вам совет, светлая королева, — девушка все ещё явственно видела перед собой Септентриона, но в мыслях и на слуху у неё вдруг отчётливо зазвучал голос Ноэ. — Ваши уникальные для тёмного мира и всех его артефактов силы, преломлённые оком Гора и концентрируемые стремлением узнать, могут открыть вам многое. Возможно, даже позволят заглянуть в будущее. Не стремитесь поддаваться искушению. Для неподготовленного разума и незащищенного сознания подобный опыт может быть печален, — несколько раз оторопело моргнув, Бёрнелл теперь отчетливо видела на условно безопасном расстоянии перед собой знакомую светловолосую фигуру, спокойно взирающую на неё своим гетерохромными глазами.

— Настал тот решающий момент, когда Владу сможешь помочь только ты, Лайя. И только оказавшись вовремя рядом с ним. На этой цели и только на ней ты должна сконцентрировать все свои чувства и мысли, когда заглянешь в око. Иначе верного ответа оно тебе не даст, а лишь затянет в омут вероятностей. Ты упустишь шанс — и худшая из них станет единственно возможной.

— Ноэ?.. — предыдущим опытом наученная ставить под сомнение всё, что видит, вместо того, чтобы в очередной раз моргнуть, девушка лишь внимательнее всмотрелась в говорившего.

— Словам из его уст вы придадите большее значение, — тёмный повёл в воздухе рукой, лёгким движением тонких пальцев развеивая иллюзию и вновь становясь тем, кто с самого начала представился ей советником Септентрионом. — Такова людская психология, от которой вы, миледи, ещё не успели слишком отдалиться, — бес повинно склонил голову. — Прошу прощения за этот небольшой спектакль. Его требовала необходимость как можно полнее донести до вас исключительно важную информацию.

— Раз спектакль окончен, полагаю, вы в своём намерении преуспели? — отозвалась Лайя, и голос её прозвучал холодно, высоким эхом витая в обманчиво безграничном пространстве.

— Я сделал всё, от меня зависящее. Преуспел или нет — око покажет, — советник простёр руку с тонким пальцем, оканчивающимся заостренным чёрным когтем, в направлении фишки, повисшей над постаментом с часами и источающей голубоватое свечение. — Вам. Меня же, согласно должностной инструкции, ожидает участь куда прозаичнее и печальнее: смиренно наблюдать и ждать исхода противостояния, где бы оно ни происходило.

Лайя хотела было ляпнуть что-то вроде: «Разве вы не проводите меня, когда станет известно точное место на карте?» — но вовремя себя остановила, сумев смирить некстати проявившуюся наивность.

Да с чего вдруг ему это делать?! Ноэ уже рискнул ради них жизнью, а теперь вот привлёк ещё и своего учителя к делу, которое по-прежнему имеет высокие шансы закончиться провалом. Крахом, под руинами похоронившим слишком многое и многих.

— Благодарю вас за помощь, советник Септентрион, — знакомым и уже, можно сказать, привычным и естественным жестом Бёрнелл прислонила руку к груди на стороне сердца.

Бес помолчал несколько мгновений, хотя во взгляде его явственно читалось намеренно ничем не скрытое желание оставить за собой последнее слово. В конце концов, он себе не отказал: немного склонив голову вбок, в очередной раз впился в Лайю своим насквозь пронзающим взглядом:

— Вы же понимаете, миледи, что я жду от вас… м-м-м… несколько иной благодарности? И выразить её вы сможете, лишь как полновластная королева, стоя подле короля?

Поскольку вопрос изначально не предполагал ответа, тёмный отвесил очередной быстрый поклон, после чего растворился в воздухе, оставив Лайю один на один с пристально глядящим на неё, казалось бы, с любого возможного ракурса, искусно выгравированным древним иероглифом — оком египетского бога неба.

И раз уж Лайя не могла посмотреть в глаза Богу единому — тому, кто возложил на неё невыполнимую миссию, она не упустит возможность взглянуть в лицо хотя бы грядущему, таящему где-то среди терний магией воссозданных звёзд ответ на единственный важный для неё сейчас вопрос.

Медленным, но уверенным шагом девушка приближалась к постаменту с часами, видя отблески испускаемого артефактом света, начинающего едва заметно пульсировать в такт её шагам. Или не шагам, а ударам сердца?

До последнего она смотрела лишь на свои ладони, изнутри светящиеся бледной лазурью, на око взгляд не поднимая. Прежде, чем сделать это, она старалась сформулировать запрос, подкрепив его как можно более полной информацией, какая когда-либо касалась её мыслей, неизбежно передавалась органам чувств. Вспышки воспоминаний-видений: своих собственных, когда она была лишь безмолвным безучастным наблюдателем изначальной сделки; и Влада, когда он сопротивлялся пускать её в своё сознание, старательно воздвигая между их разумами непреодолимую стену; и их общих, когда Шакс взывал одновременно к ним обоим. Отголоски едва уловимых чужим слухом, далёких звуков, тончайшие следы запахов, предположительно принадлежащих нужному месту, картина звёзд, скрытых тяжёлыми облаками, время суток, направление господствующих ветров, трогающих чувствительную кожу и даже уникальный частотно-звуковой состав местности, непрерывно исследуемой летучими мышами. Лайя и не подозревала, как многое ей удалось получить от Влада и от самого Сорок четвёртого, пока тот был непрошеным гостем её мыслей, непреднамеренно позволяя ей видеть его глазами, слышать его ушами, вдыхать его лёгкими. Пусть это были всего лишь ничтожные, ничего не значащие мгновения, легкомысленно упущенные из внимания.

В общей картине своё незаменимое место занимал даже самый маленький пазл — несуразный осколочек мозаики, и Бёрнелл старательно собирала по закоулкам своей памяти каждый из них. Лишь в тот момент, когда их стало слишком много, чтобы держать в уме всё одновременно, девушка резко оторвала взгляд от собственных ладоней и устремила его вверх, прямо в горящее око, вместе со всем, что переполняло её мысли, грозя вот-вот перегрузить слишком чувствительные рецепторы сенсорных систем.

— Покажи мне, где он!

Её требовательный голос, обернувшийся волной бесплотной энергии, заставил стены и опорные колонны огромного зала содрогаться. Но сама Лайя этого не заметила. Едва озвучив свой вопрос и направив взгляд на артефакт, отвести его она уже не смогла. Периферическое зрение поблекло в становящемся всё ярче и ярче свечении, которое заманивало, утягивало, овладевало — вниманием, разумом, а затем и телом. Окружающая Лайю реальность неотвратимо сгорала в пышущих языках голубоватого пламени, оставляющего нетронутым и нетленным лишь его источник — широкий зрачок, символично служащий вратами в неизведанную Вселенную, ревностно оберегающий её бесконечные, недоступные смертным тайны.