Часть 20 (1/2)
Лайя не успела уточнить, за что именно Ноэ просил прощения — барьер энергии схлопнулся, как сдувшийся воздушный шар, на несколько мгновений лишив девушку ощущения реальности, хотя она изо всех сил цеплялась за все возможные ориентиры, чтобы не потерять ни одной отпущенной ей секунды.
Но возвращение времени в единую колею не считалось с планами Бёрнелл, оно обрушилась на её чувства табуном лошадей, пущенных галопом. Рядом диким зверем рычал разъярённый Генри, готовый броситься на покусившегося на его жизнь заклятого врага, захлебывалась рыданиями Кэти и ещё с десяток голосов звучали наперебой, мешая сосредоточиться.
Всё внимание, что было ей доступно, Лайя попыталась сконцентрировать на теле в своих руках, пока ещё никто не попытался его у неё забрать. Для Лео должно было пройти не больше доли от мгновения, достаточного лишь для того, чтобы моргнуть. Лайя опустила взгляд к его по-прежнему нелепо улыбающемуся лицу и, давая ему себя почувствовать, провела рукой по щеке, аккуратно сдвигая в сторону мокрые пряди…
— Нам не придётся расставаться, Лео, — прошептала Лайя, продолжая успокаивающе поглаживать друга по щеке. — Слышишь? Только не сейчас. Не так. Ещё не время!
Его кровавая улыбка стала совсем безумной, в отчаянной попытке хоть как-то ответить он закашлялся, задёргался в руках у Лайи, страшно хрипя поврежденным лёгким.
— Лайя, ты должна отойти.
Не ожидая услышать рядом с собой ничей голос, кроме, быть может, Генри, который всё время находился ближе остальных, девушка оказалась совершенно не готова услышать голос отца, ощутить именно его близкое присутствие.
— Нет, — отмахнулась Лайя, не глядя. — Рана слишком серьёзная, вы помочь не сможете.
— Нет смысла удерживать бессмертную душу в умирающем теле. Ты должна его отпустить.
— Нет! — упрямо огрызнулась Лайя, в то время как зоркие глаза её исследовали доступное пространство в поисках ножа, осколка, любого другого острого предмета, потому что на убеждения Лео её укусить грозило уйти слишком много драгоценного времени, и не было гарантий, что умирающий друг не счёл бы подобную просьбу безумной.
— Лайя… — тяжёлая мужская ладонь опустилась ей на плечо и с ощутимой силой потянула назад; одновременно чьи-то другие руки предприняли попытку снять с её колен голову Лео.
Бёрнелл догадывалась, что внутренний свет, негласно защищающий её от порождений тьмы, не поможет ей против себе подобных, а сражаться она не умела, да и не была уверена, что хотела. Но позволить другим отнять у неё надежду она хотела ещё меньше…
— Я сказала — нет! — истерично вскрикнула Лайя, и на мощную волну ультразвука, мгновенно рождённую, кажется, одновременно всем её сопротивляющимся телом, тут же слетелось верещащее высокими частотами, неустанно бьющее сотнями крыльев облако, атакующее обидчика прежде, чем Лайя успела осознать, чем обернулся её банальный, хоть и искренний протест.
Она ведь не хотела причинять вред! Нужно было срочно что-то сделать, как-то их остановить, отозвать, но… Лео. Он был сейчас гораздо важнее. Только вот незадача… По закону подлости на поле битвы, где оружия было не перечесть, по близости не оказалось ни одного клинка, ни единого осколочка.
Тогда в каком-то диком необузданном порыве, подстёгиваемая страхом, что в любой момент может стать слишком поздно, и надежда, такая реальная, буквально вложенная ей в руки, ускользнет из них, как вода сквозь пальцы, Лайя поднесла запястье к собственным губам и впилась зубами в собственную кожу, что было силы сомкнув челюсти. Вопреки ожиданиям, долго и нудно заниматься мазохизмом не пришлось, кожа повредилась на удивление быстро, кровь проступила легко и во рту тотчас разлился её характерный металлический привкус…
— Господь всемогущий, Лайя… — на этот раз это был… мамин голос. Не имея других вариантов, кроме как поднять глаза, девушка встретилась с ней взглядом. — Что они с тобой сделали? — она прикрыла себе рот рукой, будто пытаясь сдержать вскрик, в родных, таких близких глазах отразился неподдельный ужас. Лайе мучительно было осознавать его причину, в чём именно бы та не заключалась — в летучих мышах, моментально откликающихся на её подсознательный зов и готовых доводить любых потенциальных врагов до сумасшествия, или в том, что она только что собственными зубами прокусила себе запястье. Времени на оправдания так или иначе не было.
— Аслан… — Лайя вновь обратилась к другу, пытаясь его лицом хотя бы на краткий миг, достаточный, чтобы осуществить задуманное, затмить собой все ужасы окружающей действительности. — Лео… Знаю, это прозвучит страшно и даже безумно, но… умоляю, поверь мне! — девушка поднесла своё кровоточащее запястье к уже и так окровавленным губам. — Возьми мою кровь. Ты всё вспомнишь и всё поймёшь, твоя рана заживёт, только… — Лайя ощутила, как на глаза наворачиваются так долго и так стойко сдерживаемые слёзы отчаянного бессилия, ведь, вопреки её искреннему желанию спасти, навязать своё решение она не могла, и конечный выбор принадлежал не ей. — Сделай глоток, пока не поздно, Лео, умоляю тебя…
— Что ты творишь? — её вдруг настойчиво встряхнули чьи-то руки, незаметно успевшие подобраться слишком близко. — Ты погубишь нас всех, неужели не понимаешь?! — подняв ошарашенный, затуманенный дождём и безостановочно текущими слезами взгляд, Лайя сумела опознать мамин силуэт и ритм её часто бьющегося сердца. — Они забрали тебя у нас, обратили во тьму, но не отдавай им других. Одумайся, дочка! Не покушайся на его бессмертную душу, ещё сильнее оскверняя тем самым свою…
Мамины ладони лежали на её плечах, крепко их сжимая, её умоляющий, но при этом преисполненный такого искреннего страха и сожаления взгляд безраздельно завладел взглядом Лайи, так что она не могла отвернуться. Драгоценные секунды ускользали… как вдруг, где-то там, в переплетении тел и окровавленных конечностей Лайя отчетливо почувствовала на коже хриплое, прерывистое дыхание и то, как влажные, холодные пальцы дотронулись до её запястья, стремясь сильнее прижать и… прижаться губами.
— Если… это тьма… — сквозь хрипы и булькающую, пенящуюся кровь, невнятно проговорил Лео. Лайе было больно слышать таким его голос, сердце девушки рвалось на части, но она хотя бы имела возможность слышать и понимать каждое затихающее, обрывающееся слово. — Если она — тьма… я готов… — Лео дёрнулся всем телом, закашлялся, его голос резко оборвался, и только его сердце продолжило иступлено колотиться о рёбра, несмотря на нанесенные повреждения, подсказывая обостренному чутью Лайи, что друг ещё жив, что надежда ещё есть…
От уголка его рта тонкой ниточкой вбок стекала пенистая струйка крови, широко распахнутые глаза медленно закрылись, и всполох его золотистой ауры, напоследок вспыхнув ярким заревом, угас.
Но не успела Лайя разобраться, что подобное значило для Лео и откуда ожидать нападения в первую очередь — от своих или от тёмных, как позади раздался полный какого-то дикого, нечеловеческого отчаяния вопль.
— Неееет, неееет, братииик! — это была Кэти, которую по-прежнему никто не озаботился увести подальше из этого кошмара. Точно так же, как и Милли.
В какой-то момент боль и ярость в криках девочки побили рекорды прежних высот, и она вырвалась из сдерживающих её рук, набросившись на Лайю, а та с готовностью позволила себя повалить, обхватив девочку обеими руками и накрепко прижав к себе. В противном случае, стоило ей показать малейший намёк на сопротивление, летучие мыши не оставили бы Кэти в покое. В тесной сцепке борющихся тел они покатились по мокрому камню, вода беспорядочно заливалась в рот, заставляя давиться. Лайе это не особо вредило и бдительности по большей части не лишало, поэтому острым слухом она без труда уловила где-то совсем рядом уже знакомый характерный свист, с которым металл рассекал воздух.
— Сзадиии! — предупреждение прорезало воздух вслед за оружием. Лайя попыталась посмотреть в указанном направлении, но вода нещадно залила ей глаза, и лишь благодаря обостренному звуковому восприятию она смогла заметить мелькающие во мраке силуэты. С того положения, в котором она находилась, — в основном ноги, лапы, обезображенные видоизмененные конечности. — Рубите тварей! Охраняйте тело Льва, не дайте ни на один лишний метр к нему подступиться!
— Довольно… Кэти, до… довольно! — давясь водой и отплевываясь, кричала Лайя, пытаясь встать и помочь. Если не сражаться на равных, то живым щитом побыть и защитить она точно могла.
— Лежи, не дёргайся! — пророкотало угрожающе над её головой в ответ на очередную попытку девушки оторвать голову от земли. — Не хватало ещё, чтобы нечистая чернь тебя признала за свою и ринулась отбивать.
— Глупцы! — раздался в ответ знакомый иронично-злорадный смех. — Мало, что позволили врагам себя окружить, так ещё и от очевидных преимуществ отказываетесь. Если это чернь, то в луже сейчас лежит их будущая Королева!
Лайя ощутила присутствие энергетики Ноэ где-то совсем рядом, но когда ей удалось под давящим весом Кэти развернуться на живот и привстать на руках, обнаружить его среди остальных мечущихся фигур она не смогла, хотя его голос затихающим эхо продолжал отчётливо звучать в её голове.
«Запомни, Лайя: тёмные признают только язык силы. Покажи им свою силу. Без оглядки на чужое мнение. Свой выбор ты сделала, поздно уже сожалеть. Поставь на колени, а не становись. Только так ты сможешь защитить то, что тебе дорого».
Отчаявшись свершить свою вендетту, насквозь промокнув и окончательно обессилев, Кэти подползла к телу Лео и, свернувшись возле него калачиком, легла головой ему на плечо, своей макушкой охранительно прикрыв брату шею.
Под нарастающий звон металла со всех сторон Лайя поднялась на ноги и попыталась осмотреться, оценить расстановку сил. Даже ничегошеньки не смысля в военном деле, можно было легко понять, что те были и близко не равными. Сплошное кольцо оцепления начиналось уже буквально метрах в десяти — двойное, тройное… Лайе не хватало взгляда, чтобы сосчитать, полчищам не было конца. И что страшнее всего, среди них виден был не только обезображенный, приниженный в своём положении сброд — этакое пушечное мясо в представлении тёмных; во главе них стояли тёмные фигуры, подозрительно похожие на человеческие. Закованные в броню, вооруженные мечами, ножами и костетами, они готовы были вести своих «солдат» в бой. Они действовали слаженно и организованно.
Бёрнелл обернулась кругом себя, внимательно вглядываясь в окружающие её лица воинов Тетры. В большинстве своём, это были мужчины, молодые или средних лет, как её отец. По оттенку ауры Лайе начинало казаться, что она уже могла отличить Львов, Орлов и Тельцов друг от друга. Среди них встречались воины-женщины. Среди её же рода оружие в руках держали исключено мужчины. И если та же Кэти готова была вцепиться в горло любому, кто посмеет подступиться к телу Лео и любому, кто вознамерится увести её с поля битвы, то Милли… она не была воином и никакими особыми силами и умениями не обладала. Её, в случае чего, не защитят внезапно выросшие в ответ на угрозу когти и клыки. Здесь, в этой чудовищной обстановке разверзшегося на земле ада, где вместо пресловутого огня всё заливала вода, её сестра выглядела гораздо младше своих реальных лет, совершенно потерянной и абсолютно беззащитной.
Почему никто в упор этого не замечал? Как родители вообще подобное допустили? Ладно, сама Лайя, к ней ещё могли быть претензии, но при чем здесь Милли?! И что теперь делать? Кому доверить сестру и где искать для неё надёжное укрытие если бежать из захлопнувшейся ловушки не имело смысла?
Да, бежать из оцепления было смерти подобно. В грозу, во тьме, где у солнца не было ни единого шанса, тёмные были в своей стихии, на пике своей мощи. И они свою добычу ждали слишком долго, чтобы легко отпустить.
Лайя вдруг поняла, кого упорно не досчитывалась в рядах тех немногих, кому ещё могла безусловно и безоговорочно доверять. В том числе и жизнь Милли.