Часть 12 (1/2)
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебный взор, и речи,
И смех младенчески живой?
— Влад… — Лайя ничем не могла объяснить дикий страх, распаляющийся в её груди жарким пламенем. — Не уходи, прошу.
Но девушка успела только в беспомощной растерянности окинуть взглядом его грудь и истекающую бледными ручейками татуировку, как Влад мощным рывком оттолкнулся от борта, поднялся на ноги, знакомо окатив Лайю дождём из брызг, и вышагнул из ванны.
— Оставь нас, — холодно бросил мужчина нерасторопной горничной. — Я скоро буду.
— Но как же… ведь госпожа…
Лайя мельком увидела из-за фигуры Влада, ещё не сошедшего с постамента, как девушка растеряно протянула в их направлении руку, указывая на ванну и Лайю в ней.
— Оставь нас! — вторично велел Влад, и на этот раз звук, который он издал, лишь отдаленно напоминал голос, но больше грозный рык зверя, обороняющего своё логово.
Горничная перепугано моргнула, отшатнулась и, спотыкаясь, бросилась к выходу, но всё равно у самых дверей умудрилась обернуться, будто нарочно испытывая терпение Влада.
Лайя хотела вступиться за девушку, но промолчала, потому что гораздо больше этого она хотела всё отмотать назад, к моменту, когда они были наедине, чтобы сюда никто не врывался и не забирал Влада. Только не сейчас!
Но у Лайи не было выбора, кроме как беспомощно наблюдать за мечущейся тенью и свободно летающими в пространстве очертаниями предметов, теми, которые успевало заметить её человеческое зрение. Бордовое полотенце, то самое, которое она для него подготовила, рубашка, на этот раз прямо на голое тело, без бинтов…
— Влад… — девушка вцепилась руками в борт, порываясь встать и хоть чем-то помочь, хотя бы обнять на прощание, но Влад оказался быстрее, возник рядом в мгновение ока, уже полностью одетый, так что от неожиданности Лайя отпрянула, снова оказавшись на дне ванной.
Он наклонился над купелью, положил ладони ей на плечи, снова касался её запрету вопреки, и всмотрелся в её глаза так пристально, словно хотел добраться до души, хотя как раз её Лайя никогда не прятала. Не от него.
— Обещай сделать, как я прошу. Обещай, что не покинешь святую воду, что бы ни происходило. Обещай, Лайя! — голубые глаза смотрели в самое сердце, им невозможно было дать другой ответ.
— Не прикасайся ко мне, — взмолилась Лайя, дрожа и ёжась под его ладонями. — Обещаю! Я обещаю, только… отпусти-и.
«Не отпускай. Не уходи. Не теперь…» — не контролируя, что творит, Лайя приподнялась на руках от бортика и склонилась ему навстречу, ловя лбом его лоб.
— Верь мне, — прошептал Влад, поцеловал её в макушку, предпочитая сгореть дотла в этом поцелуе, лишь бы не оставлять её, но, резко отстранившись, быстрым шагом вышел прочь из зала.
Хлопок дверей прогремел над сводчатым потолком точно гром, звуки которого сюда не проникали. По крайне мере, Лайе так казалось, пока виновник и создатель бури оставался рядом с ней.
А теперь он ушёл, и девушке начало казаться, что он унёс c собой не только её выпитую кровь, но и весь окружающий мир, все её чувства, всё, что её окружало — снаружи и внутри, оставив её совершенно одну перед стремительно раскрывающейся бездной.
Лайя самой себе не могла объяснить того леденящего ужаса, который ею овладевал. В хаосе своих мыслей она пыталась найти хоть какое-нибудь рациональное осмысление своему состоянию, она пыталась выровнять дыхание, пыталась не дрожать, но холодная вода этому никак не способствовала. Абсолютно вымокшая ткань платья, которую она раньше даже не замечала, сейчас вдруг стала неприятно липнуть к телу и хлюпать в ответ на каждое незначительное движение. Девушка прижала колени к груди и обхватила их руками, уговаривая себя не поддаваться панике, не рыдать и ни в коем случае не кричать.
Но предчувствие беды, такое знакомое, липкое и неизбежное, как сама судьба, казалось, готово было утопить Лайю прямо здесь же, в святой воде, в крови её любимого и её собственной.
«Пожалуйста, пусть ничего не случится», — Бёрнелл сама не заметила, как машинально сцепила обе руки в молитвенном жесте. — Господи, молю тебя, спаси и сохрани дорогих мне людей…
В коридорчике за дверями вновь послышались шаги, и Лайя умолкла. Её разрывали на части два противоположных желания: закричать, что она здесь и жива, чтобы Влада ложно не обвинили в причинении ей вреда; и спрятаться, раствориться в этой самой ванне, чтобы никто её не нашел. Ни свои, ни чужие, никто, кроме Влада.
Но то, что происходило, было неминуемо, одна из дверей медленно и совсем ненамного приоткрылась, и в неё снова вошла тёмная фигурка горничной.
— Мисс Бёрнелл… — она прошептала, опасливо озираясь по сторонам и крадущимися шагами, как воровка, медленно перемещаясь по зале. Сперва она подошла к стеллажам у стены и, беспрерывно оглядываясь через плечо, выхватила из стопки первое попавшееся полотенце, после чего стала осторожно приближаться к ванне. — Вам нельзя здесь оставаться, госпожа, — её большие голубые глаза, обрамлённые густо накрашенными ресницами, неотрывно смотрели на Лайю.
Девушке от этого пронзительного взгляда стало не по себе, по телу пробежала дрожь, которая вполне могла оказаться физиологической реакцией на холод, поэтому Лайя не придала ей должного значения, не сводя взгляда с приближающейся горничной. Та призывно распахнула полотенце, словно готовясь принять Лайю в его объятия, хотя сама Лайя старалась ничем не выдать своего дискомфорта и желания поскорее покинуть купель.
— Всё в порядке, Мириам, — Бёрнелл сделала всё возможное, чтобы её голос не дрогнул и звучал как можно более убедительно и непринужденно. — Я сама справлюсь, вам не обязательно…
«Здесь находиться и видеть всё, что здесь происходило…»
Но горничная, казалось, в упор не слышала вежливого намёка Лайи на её желание остаться в одиночестве. Она продолжала приближаться.
— Госпожа, — пролепетала девушка, когда подобралась совсем близко и бесцеремонно потрогала пальцами мутную гладь воды. — Какая холодная! Вы замёрзнете и заболеете, — заметив, наконец, настороженную реакцию Лайи, девушка отдернула руку и потупила взгляд. — Я… понимаю, господин Влад, должно быть, изъяснился весьма… доходчиво, когда велел вам остаться здесь, но… ведь здесь так, — она замялась, отчаянно подыскивая определение, и голос её совсем поник, звуча не громче шепота, — ужасно.
Лайя почувствовала, как внутри неё разгорается искра раздражения на бестактность, пусть и беззлобную, этой девушки, которой, кажется, весьма однозначно, хоть и непозволительно грубо уже указали на её место.
— Благодарю за заботу, Мириам, — мягко и в то же время решительно отрезала Лайя. — Но я останусь здесь.
Девушка снова подняла глаза, её взгляд метался, не сосредотачиваясь ни на чем конкретно, её руки, продолжающие сжимать полотенце, задрожали.
— Но здесь ведь холодно и… опасно, госпожа! Вам нужно обсохнуть и переодеться. Я… — голос её срывался, словно она начинала паниковать, взгляд всё так же бегал, ища, за что зацепиться, но избегая посмотреть в глаза самой Лайе. — Я отведу вас к мистеру Ноэ, он сделает вам горячий чай…
Первые пару мгновений предложение казалось Лайе таким заманчивым, ведь Ноэ она не боялась и знала, что Влад, несмотря на некоторые размолвки между ними в мировоззрении, всецело другу доверял, но соблазн нарушить данное любимому обещание быстро прошёл, уступив место зарождающемуся глубоко внутри подозрению.
«Зачем она настаивает? Зачем, несмотря на очевидный страх перед окружающей обстановкой и Владом, она продолжает здесь оставаться? Любой здравомыслящий на её месте давно сбежал бы без оглядки, наплевав на обязательства и любые деньги. Если это Ноэ так её научил… искусству угождать, то, очевидно, он сильно перестарался».
Горничная тем временем вновь опустила в воду руку, как будто случайно потянувшись к запястью Лайи, но та заметила и инстинктивно отпрянула, прижавшись к противоположному бортику.
— Мириам, думаю, вам лучше уйти, — холодно пресекла попытку Лайя. — Я хочу остаться здесь. Одна.
— Но госпожа… — не унималась девушка, и голос её обрывался в отчаянии.
— Вы все время называете меня… госпожой, — Лайя сглотнула, стараясь унять рефлекторную дрожь. — Как госпожа, я… я прошу вас, — Бёрнелл намеренно не использовала слово «приказываю», — уйти.
— Но… — руки горничной, сжимающие полотенце, побелели от усилия, её голос сорвался на бессвязное бормотание. — Он накажет меня, накажет…
Тревога Лайи усилилась стократ, она ещё сильнее сжалась, неосознанно стараясь погрузиться глубже в воду.
— Кто накажет, Мириам? Ноэ?..
Девушка явно не оценила вопроса. Она с размаху обрушила обе ладони на мраморный борт и впилась в Лайю взглядом, полным какого-то отчаянного, слепого безумия.
— Да, вы госпожа… — у неё даже голос изменился, враз утратив прежнюю робость. Теперь в нём отчетливо звучала пренебрежительная насмешка. — По велению Господаря и только в его присутствии. Но сейчас его здесь нет! — она выкрикнула это Лайе в лицо, как победный клич, с триумфом. — И ты никто! Такая же, как я. Всего лишь еда в красивой обёртке. А чем твоя обёртка лучше моей? А ну вылезай! — отбросив полотенце, горничная потянулась обеими руками за Лайей с очевидным намерением насильно вытащить её из воды. — Иди сюда! Иди же…
— Прекрати! — Лайя отбила её руки и судорожно дёрнула ногой, не давая себя коснуться. — Что ты себе позволяешь? Прекрати немедленно!
Но Мириам её сопротивление, казалось, только больше злило, подстегивая к активным действиям. Лайя ужом извивалась в ванне, отчаянно пытаясь уйти от контакта и лихорадочно оценивая свои шансы на успех в этом непредвиденном противостоянии. Рука горничной, которой ничуть не вредила святая вода, уже дважды вцеплялась Лайе в запястье, пытаясь притянуть ее ближе. Впивающиеся ногти до боли царапали кожу, вода брызгалась и плескалась, переливаясь через борта.
— Мириам! — закричала Бёрнелл, отплёвываясь от очередной порции жидкости, попавшей в рот. — Мириам, остановись… — в попытке защититься девушка вцепилась в кудрявые волосы горничной, но ударить её головой о мраморный бортик, причинив тем самым физический вред, Лайе духу не хватало, она всё надеялась дозваться свою обидчицу, заставить её одуматься. И пока она надеялась, брыкаясь и извиваясь в каскаде брызг, не заметила, как в руке Мириам блеснуло что-то металлическое. Затем оно взметнулось, рассекая воздух и, обрушившись в воду, вонзившись Лайе в бедро.
Девушка вскрикнула от внезапной пронзающей боли и дернулась, инстинктивно пытаясь уйти от её источника. Мокрая рукоятка выскользнула из руки Мириам, а кончик лезвия так и остался в ране, пульсируя в такт сердцу Лайи короткими вспышками ноющей боли.
От шока и ужаса Лайя не сразу сопоставила всё воедино и сообразила, что произошло, а когда до неё стало доходить, вместе с болезненными ощущениями и нестерпимым желанием закричать до неё долетели и звуки. Что-то рушилось совсем рядом и с оглушительным грохотом ломалось… Как будто выбивали двери или ломали стены.
— Лайя! Лайя, неееет! — этот крик она бы узнала из тысячи даже в предсмертной агонии, лишившись обоих ушей сразу. Ослепнув и онемев, она бы почувствовала его сердцем.
— Влад… — она повернула голову, часто моргая, чтобы избавиться от влажной пелены перед глазами. Он стоял посреди залы, так близко и одновременно так невообразимо далеко, протягивал к ней руки с выражением мучительного отчаяния на лице, но… не мог приблизиться, как если бы его что-то держало или между ними была нерушимая преграда. Лайя моргнула ещё несколько раз, прежде чем смогла разглядеть за левым плечом Влада ещё один силуэт — фигуру в чёрном капюшоне, скрывающем лицо, опирающуюся на позолоченный посох.