Глава 12. Команда (2/2)

***

Алиса уже ждала на повороте с бутылкой лимонада в руках и на этот раз храбро села на пассажирское сиденье. Она тоже понимала, какая непростая сложилась ситуация. У кого еще такое случалось? Ни одного подобного примера Алиса не знала. Разводы родителей, папы-алкоголики, любовники озабоченных мамаш... Все это просто ерунда по сравнению с тем, что выкинул ее крутой папочка-адвокат! Вот уж реально самый продвинутый папаша на свете!

Обсуждение поступка Алисы много времени не заняло. По дороге в сторону дома она честно описала, как увидела спящего Филиппа в квартире, как сразу все поняла и никому ничего не говорила до тех пор, пока не получила на телефон фотографии.

Герман припарковался за квартал от Томкиного дома, чтобы ничего не мешало ему Алису послушать и, может быть, понять некоторые вещи, которые до сих пор оставались для него непостижимыми.

Он всегда немного свысока — с позиции своего естественного авторитета — разговаривал с дочерью, а теперь никакого превосходства не чувствовал, оказавшись совершенно перед ней безоружным, задумчиво глядя в лобовое стекло и понятия не имея, с чего начинать каминг-аут перед собственным ребенком. Он так стремился с ней поговорить... Только что конкретно он должен сейчас сказать?

— У вас все серьезно, да, папа? — снова пришла на помощь Алиса. — Я поняла это, когда фотографии ваши увидела. Но в этом нет ничего такого, ну... — пыталась подобрать она выражение, но не смогла: — короче, это ни разу не кринж!

Улыбнувшись и все так же глядя перед собой, Герман отрицательно покачал головой. Он-то нужное слово помнил прекрасно:

— Мне не стыдно, Алиса, здесь совсем другое. Перед Филиппом я виноват гораздо больше, чем перед любым из вас. Знаешь, я когда увидел его в первый раз, на твоем спортивном вечере, во мне будто перевернулось что-то или сломалось. Можно как угодно это назвать. Любовь, сумасшествие... но я уже ничего не мог с этим сделать, и сейчас не могу. И если придется, я полностью готов за свои поступки ответить, тебе не нужно было вмешиваться...

— Ты серьезно, пап?! — изумленно посмотрела на него дочь. — Как это ответить — признаться во всем, что ли?! Ты что, тоже этих видосов попсовых насмотрелся? Пожалуйста, папуль, давай не будем никому рассказывать, ты прикинь, если мама узнает? А Никита?! — с ужасом представила Алиса эту ситуацию. — Это ж только для нас не зашквар, кто эту тему понимает! Кто в сети чилит, короче, и знает, что это уже норм во всем мире считается! Ты еще бабушке с дедушкой про Фила расскажи! Нет, ну это вообще... — приложила Алиса ладонь к лицу, не находя больше подходящих слов. — Треш какой-то!

— Как странно, — улыбался, глядя на нее, Герман. — Мне все время самым страшным казалось, что узнаешь именно ты.

— Ну конечно! — улыбнулась в ответ Алиса. — Мы же дебилы, по-вашему, книжек не читаем, фильмы хорошие не смотрим. Эти ваши... воспитательные!

— Да, с воспитанием явные пробелы! — уже смеялся Герман, слушая свою «продвинутую» дочурку.

— Зато видишь, какой ты у нас воспитанный! Топчик просто, зашибись!

— Так, ладно, дочь, хорош стебаться, у меня куча проблем на самом деле, — перешел Герман на серьезный тон. — Черт знает, что они еще придумают, мне надо процессом вплотную заняться.

— Это Аня твоя так на тебя агрится?

— Ты и об этом догадалась?

— Что сложного? — пожав плечами, посмотрела Алиса в потолок. — Я б на ее месте тоже на говно исходила.

— Алиса!

— Ой, молчу! Я вот вообще ни фига не волнуюсь, ей в этих ваших делах до тебя еще... ну ты понял, — не стала Алиса произносить просившееся на язык выражение. — Вот у Фила, кстати, с работой вообще засада, и с тобой еще тут...

— Да, я согласен, у него от меня точно ничего, кроме проблем, — Герман посмотрел в боковое окно и, немного подумав, повернулся к дочери: — Мы с ним не будем пока видеться. До того, как все уляжется.

— Правильно, конечно, — вздохнула Алиса. — Но для него фигово.

— А ты у меня для чего? — подмигнул дочери Герман. — Раз уж так случилось, у меня к тебе просьба: побудь с ним рядом. Это точно ненадолго, я потом что-нибудь обязательно придумаю. Но у него специфическая психика, когда-то была даже попытка суицида. И естественно, мы все будем на связи.

— Конечно, пап, можешь на меня рассчитывать! — воодушевленно сказала Алиса. — Мы ж с ним вообще-то встречаемся! Я пешком пройдусь до дома, ладно?

— Алиса! — позвал Герман дочь, когда она уже вышла из машины. Дождавшись, когда она наклонится и на него посмотрит, без тени улыбки сказал: — Спасибо тебе, ребенок.

— Прорвемся, пап. Мы ж команда!

Мог ли он эту свою команду подвести и не оправдать их понимания и безграничного доверия? Слезы наворачивались на глаза, когда он думал о том, как бросилась на его защиту дочь. Он ведь совсем другого от нее ожидал! Презрения, насмешек, ненависти... Он ко всему был готов, только не к такому самоотверженному поступку! Герман еще не скоро это переварит, а пока вплотную займется прекращением против фирмы делопроизводства с бывшим подрядчиком. Эта тема в самом деле уже надоела!

***

Все получалось даже быстрее, чем рассчитывал Герман. Ему сразу согласовали новый штат сотрудников, ведь все формальности Венским были соблюдены. Он съездил в краевой арбитраж, чтобы лично предоставить документы и объяснения, и не было никаких сомнений в том, что ход новому делу дан не будет, оставалась только дождаться официального решения. Он ждал новых шагов от разъяренной Анюты, но их не последовало, и было похоже, что Алискин фокус действительно нейтрализовал все имеющиеся против него улики. Их было совсем немного, и каждую из них можно было теперь так или иначе опровергнуть, однако никто больше ни на что не намекал.

Герман все больше успокаивался, стремясь поскорее решить проблемы, ведь чем раньше он с ними покончит, тем быстрее возобновит отношения с Филиппом.

Обходиться без него оказалось труднее, чем разбираться со всем остальным, это Герман уже на вторые сутки ощутил. Он окончательно проснулся в час ночи и почти до утра безрезультатно пытался уговорить собственный организм успокоиться. Однако желание вернуть в постель Филиппа возобновлялось, несмотря на экстренные меры по быстрому самоудовлетворению. В итоге он снова уснул, конечно, но утром-то что было с собой поделать? Он реальную усталость в предплечье почувствовал, представляя, как доводил бы бьющегося под ним Филю до предсмертного крика, при этом самозабвенно со стонами мастурбируя в душевой. Впрочем, это было самое трудное утро.

Возобновив интенсивные тренировки, он частично решил проблему, однако сколько он сможет выдержать, зная, что Филя тоже по нему скучает?

Они общались по видеосвязи долго, делясь новостями и ведя провокационные интимные разговоры, и Герман с удивлением отмечал, что никакой депрессии у Филиппа нет и в помине. Филя на удивление близко сдружился с Алисой, с которой они периодически хвастались перед подписчиками новыми моментами их придуманных отношений, вероятно, доводя затаившуюся где-то Анюту до нервного тика. Герман не уставал благодарить бога за свою замечательную дочь, которая даже с Маргаритой Львовной сумела найти общий язык.

А когда он окончательно решил, что можно возвращаться к привычному ритму жизни с Филиппом, думая даже о том, чтобы снять для этого отдельную квартиру, в которую Филя перевезет наконец свои вещи, случился вызов к генеральному директору. И все проблемы, которые были у Германа до сих пор, показались просто детскими шалостями.