Глава 13. По закону джунглей (1/2)
По закону джунглей
Венский еще в главной приемной почувствовал, что произошло нечто из ряда вон выходящее, уловив настороженный взгляд опытного секретаря в свою сторону.
Шеф стоял у окна спиной к вошедшему Герману, держа руки в карманах. Не ответив на приветствие, он лишь головой качнул в знак приглашения расположиться за большим совещательным столом и без всяких вступлений вкрадчиво спросил:
— Скажи, Герман, а что у нас происходит?
Уточнения сути вопроса со стороны Венского были явно лишними, и, чувствуя, как капли противного холодного пота скользят под рубашкой по спине, Герман ждал если не приговора, то серьезного обвинения — точно. По тону и виду генерального директора, когда тот начал свой проникновенный монолог, это ясно читалось.
Напрасно думал Венский, что ему удалось скрыть от начальства хоть что-то. Он выслушал все в обстоятельной вступительной части. Про пьяный дебош в ночном клубе, который ему, просмотрев записи с камер видеонаблюдения, посмеявшись, простили. Про то, как он пропал со связи на все праздники, поручив заниматься подготовкой к арбитражу своему неопытному протеже, а потом едва не завалил откровенно пустяковое дело. И о том, как пошли ему навстречу, мобилизовав службу безопасности, чтобы проверить всех его сотрудников, а когда в итоге вышли на его секретаршу, которой он совсем недавно попросил вдвое увеличить зарплату, он просто ее уволил, не позволив даже как следует расспросить о подробностях ее шпионской деятельности. Припомнили ему и нового, тотчас присланного из главного офиса секретаря, и внезапную реорганизацию отдела…
— А на фоне всего этого, Герман, — наклонился к нему шеф, упираясь обеими руками в стол прямо напротив Венского, — мы продолжаем набирать популярность на сплетнях вокруг твоих развлечений с мальчиками из полусвета, и это совсем не то, что добавляет нам благопристойности. Для адвоката строительной компании ты как-то слишком эксцентричен, не находишь?
— Это и есть главная тема разговора? — не отводя взгляда, прямо спросил Герман, но генеральный директор лишь скептически скривился в ответ.
— Да бог с тобой, Венский! — издевательски повысил шеф голос. — Мне глубоко на твои похождения плевать! Трахай кого угодно и как угодно, но, во-первых, избавь меня от того, чтобы слышать подробности, а во-вторых… — он сделал паузу, пристально посмотрев в глаза, и Герман понял, что они подошли к главному, — мне нет дела до твоей личной жизни до тех пор, пока ты выполняешь свои рабочие обязанности. До сих пор ты делал это отлично, и тебе прощалось все.
— Но по текущему процессу все вопросы закрыты, я лично встречался с исполнителями, этот иск не имеет под собой никаких конкретных фактов…
— Ты в мэрии это расскажи! — грубо прервал Венского генеральный директор. — На, читай! — толкнул он к Герману лежащую на столе папку.
Много времени на изучение вложенного письма Венскому не понадобилось. Муниципалитет информировал, что приостанавливает сотрудничество по строительству больничного корпуса до прояснения всех претензий к фирме по поводу проблемных договоров.
— Для приостановки работ нет никаких законных оснований! — уверенно сказал Герман, ознакомившись с письмом от городских властей.
— Ты не перестаешь удивлять меня, адвокат! — ехидно улыбнулся владелец фирмы. — Это нам с тобой нужны законные на все основания, я для того твой отдел и держу на такой немаленькой зарплате. А государевой службе никаких оснований не нужно. Для тебя это тоже божье откровение?
Герман чувствовал себя провинившимся школьником, ожидая выводов, и вскоре они были озвучены, превзойдя самые жуткие ожидания. Вовсе не приостановка работ по строительству городской больницы была главной проблемой для их предприятия, это далеко не самый крупный их контракт. Гораздо страшнее перспектива вынесения вопроса на федеральный уровень, и если вследствие этого у них заберут государственные заказы, убытки у фирмы будут уже миллиардные.
— Все твое имущество, Венский, это, конечно, пыль… — вздохнул шеф, отойдя от стола и задумчиво глядя в окно. — Но обещаю, — снова резко повернулся он к Герману. — Если ты в ближайшее время не решишь вопрос с разморозкой городского заказа и скандал пойдет выше… Ты не только безработный, Герман — ты нищий. Ответишь по полной. Шутки кончились.
— Ну что ж, — безразлично пожал плечами Венский, понимая безнадежность ситуации. — Я считаю, превращать меня в нищего можно прямо сейчас. Откуда уверенность, что у меня есть возможность решить вопрос такого уровня? Это, как я понимаю, вообще не в компетенции юридического отдела.
— Я сам в шоке, ты представляешь?! — вдруг театрально развел руками генеральный директор. — Но ты у нас теперь знаменитость! И видеть в мэрии хотят лично тебя!
— Меня?! — изумленно переспросил Герман, но тут же изменился в лице. Он сам догадался, еще раз взглянув на письмо от муниципалитета и прочитав фамилию человека, подготовившего документ. Однако убедиться он должен был, задав прямой вопрос: — А лично кто, можно узнать? Профильный заместитель? — кивнул Герман на письмо.
— Именно! — удивился его догадливости шеф. — У тебя и там какие-то особые счеты?
— Не припомню. Но послушаю! Если это все, могу приступать к совершению доблестного самоубийства?
— Я не понял, это ты сейчас шутишь, Герман?.. А ты отчаянный парень, — улыбнулся директор. — Будет жаль с тобой прощаться. Но, сам понимаешь, бизнес есть бизнес, извини. Как сейчас модно говорить: ничего личного.
***
И почему Герман думал, что ему просто хотят отомстить? За тот первый случай у ворот парка «Ривьера», когда он не дал затащить Филю в чиновничий «Мерседес»? За надменную гримасу во время совещания у мэра, когда игнорировал намеки на желание лично пообщаться, и за откровенное презрение, выраженное в ответ на оправдания во время того короткого разговора в коридоре муниципального корпуса…
Явившись к назначенному времени в высокий кабинет, он был уверен, что, отследив его косяки в арбитраже, на нем просто хотят отыграться за былое унижение и, скорее всего, лишить работы: потребовать уйти с должности корпоративного адвоката в обмен на возобновление финансирования проекта. Он бы согласился, он давно уже готов к своему увольнению из фирмы. Ничего, он не пропал бы, занимаясь гражданскими делами в частном порядке!
Казалось, все именно к этому идет, когда толстогубый упитанный чиновник, сидя в кресле и свысока на Венского глядя, крутил в пухлых ручках свой паркер и описывал сложившуюся ситуацию.
— Учитывая наше с вами давнее знакомство, — слащаво улыбнулся этот хозяин жизни, — я еще не докладывал главе города конкретные факты нечестной игры вашей фирмы при составлении договоров. Я же понимаю, что это лично ваша некомпетентность, Герман Владимирович.
— Именно так и есть, — подчеркнуто любезно согласился Герман, хотя не сомневался в том, что чиновнику такого уровня прекрасно известно, под чьи поручения юрист строительной фирмы подгоняет договора. — Я признаю все свои ошибки, — акцентировал Герман внимание именно на слове «все», — и если это необходимо, готов уйти с должности корпоративного адвоката.
— Даже так? — заместитель главы города казался искренне удивленным. — Но если вы уйдете, это не будет означать, что нарушений со стороны фирмы не осталось, вы согласны?
— От меня требуется что-то конкретное? — потеряв терпение, спросил Герман. — Вряд ли для меня можно придумать большее наказание. В конце концов, даже в худшем случае это дело на уголовное не потянет!
— Да что вы, Герман Владимирович! У меня и в мыслях не было ничего подобного! Наоборот, — мягко, даже ласково улыбнулся он Венскому, — я бы предпочел совсем не давать делу ход, возобновив работы по строительству больничного корпуса в кратчайшее время. Тут уж от вас зависит. Кто, как не вы, можете убедить вашего, с позволения сказать, клиента привести нужные аргументы в защиту вашего предприятия? Видите ли, для того, чтобы принять окончательное решение, я хотел бы побеседовать с Филиппом Корфом лично. И, естественно, не в рабочем кабинете.
— Что?..
— Думаю, мы с вами прекрасно поняли друг друга, Герман Владимирович.
Наверное, этот сытый слизняк продолжал улыбаться, Герман не видел. Мутная пелена на миг опустилась на глаза, он вцепился пальцами в край стола, и собеседник мгновенно уловил его порыв:
— Спокойно, спокойно, давайте без резких движений. Я прошу не забывать, где находитесь! Здесь не ночной клуб, где вы имеете привычку махать кулаками в пьяном виде!
Эти слова действительно Германа отрезвили. Что с того, что он бросится сейчас на это аморфное рыхлое тело? Размазать его по стене Герман вряд ли успеет. Срок Венскому обеспечен, сделай он хоть одно движение: жирные пальчики самоуверенного чинуши уже нащупали кнопку вызова охраны. И как бы ни хотелось сделать из этой похотливой свиньи отбивную прямо сейчас, прикончить такую тушу с одного удара шансов мало, а больше Герман сделать не успеет: охрана в приемной. Бить же надо наверняка. Раз и навсегда. Чтоб даже имя Филиппа он забыл, как своими красными губками выговаривать. А пока — закончить эту аудиенцию.
— Правильно ли я понял, что вы хотите встречи с парнем моей дочери? — криво улыбнулся Герман, глядя в мерзкое одутловатое лицо, пытаясь прекратить представлять, как оно приближается к Филиппу, и как тянутся к нему эти игривые ручонки.
— Мы оба знаем, что это не так, господин адвокат, — не отводил взгляда заместитель главы города. — Ваша бывшая секретарша принята на должность моей помощницы.
— О, поздравляю с ценным приобретением! — съехидничал Герман, отодвинувшись от стола и давая понять, что собирается покинуть кабинет. Это нужно было сделать срочно, иначе он просто не сдержится.
— Благодарю, Герман Владимирович. Так что мне передать завтра мэру города?
Это «завтра» Венский отлично понял и, определившись со сроками, изобразил любезный поклон:
— Я решу вопрос, не сомневайтесь.
— Знал, что мы с вами поймем друг друга. Мы деловые люди, Герман, и у нас с вами схожие вкусы. Филипп и вправду удивительно красивый мальчик, но он всего лишь клубный танцор. Разве стоят некоторые наши шалости того, чтобы ставить под угрозу интересы крупного бизнеса? — он даже руку протянуть попытался! Но Венский жеста демонстративно не заметил. Его мутило от одной лишь мысли о том, чтобы к этому животному прикоснуться. Нет у Германа времени на расшаркивания. Он едет, как и обещал, решать вопрос.
***
Шантаж мэра города — дело тяжелое. Для Германа Венского откровенно неподъемное, учитывая, что уложиться нужно в ближайшие несколько часов. До конца рабочего дня — идеально. Хотя человек, к которому движется Венский, имеет возможность связываться с уважаемым градоначальником в любое время дня и ночи, не зря же именно он обеспечивал юридическое сопровождение столь успешной избирательной кампании, до сих пор являясь главным консультантом главы города по адвокатской части. Герману же с мэром напрямую вообще не связаться. Лишь через канцелярию и протокольную службу, записавшись на личный прием. Некогда Венскому записываться, да и с его вопросом разве что в льготный расстрельный список без очереди можно попасть…
Впутывать в свои проблемы бывшего тестя Венский не планировал, хотя Томкин отец всегда любил Германа как сына родного и справедливо считал себя его наставником. И до сих пор сожалел, что его недалекая доченька променяла чудесного первого мужа на альпиниста-полудурка, однако не о Томкиных предпочтениях сейчас речь.
Не о родственных связях, авторитетах и установленных правилах. Здесь уже без всяких правил игра, и плевать на любые авторитеты Венскому, плевать на чьи-то интересы, потерянный бизнес и законы! А так же на мосты, больницы и правила дорожного движения. Он едет крушить годами наработанные устои и, если это понадобится, перед откровенным криминалом не остановится. Закончились для Германа сегодня законы, они не стоят ничего по сравнению с тем, что чувствует он при мысли, что кто-то другой считает для себя возможным к его доверчивому циркачонку приблизиться, а уж о том, чтобы к Филе прикоснуться… лучше не думать об этом вообще.
Видит бог, как хочется закрыть собой Герману своего светлого мальчика от всей этой гадости, от чужих желаний и взглядов, даже от чьих-то мимолетных мыслей! Он максимум выжимает из своей «Ауди», летя по набережной к знакомому особняку. И если он не сможет решить вопрос относительно законным путем — тогда он, вероятно, убьет. Сегодня. И, черт возьми, это будет отличной заменой снова пропущенной ночи с Филиппом. Пусть молится эта дряблая туша, пусть молятся они все, чтобы у Германа Венского получилось!
— Ты хорошо понимаешь, Герман, что ты делаешь? — сохраняя покровительственный вид, спрашивал Томкин отец, вальяжно развалившись в большом кресле со стаканом, на треть заполненным темно-коричневой крепкой жидкостью. Однако это напускное спокойствие давалось ему сегодня нелегко. — Ты точно в своем уме?!
— Без сомнений!