Близка неизбежность (2/2)

Скомандовал десница. Эйгон нехотя встал, прикрывая себя простыней, что была запачкана пятнами от пролившегося вина. — Тебя ждут на малом совете, — проговорил Отто, брезгливо приподнимая ногу с застывшей лужи, всё того же разлитого вина. — Вы были у Хелейны? — Первый вопрос, что прозвучал от Эйгона, что только недавно проснулся. — Да, твоя мать только что была у неё, — сухо и как всегда выдержано проговорил Отто.

Эйгон мог себя представить, как его матушка, с присущим ей упором на жертвенность и долг, объявила дочери о её скором браке с братом. Но даже эта новость не могла встревожить его сестру, пока так неотрывно держала пяльцы в руках, бормотала что-то понятное только ей самой. — Эйгон! — Поторопись, тебя ждёт малый совет, — подгонял его дед, жестами пуская уже появившиюся прислугу, с кувшинами с водой и свежими полотенцами. Эйгон устало потер глаза.

«-Забавно…» пронеслось у него в голове. Даже став королём, он не будет властен над своей жизнью, продолжив подобно тряпичной кукле, что будет вольна двигаться, только под подёргивания пальцев своего кукловода.

Кое как собравшись под пристальным наблюдением своего деда, Эйгон отослав слуг, подошёл к столу, наливая себе вино. Делая большие глотки терпкого напитка, он вдруг ощутил неприятное ощущение, скорее предчувствие. Оно не несло ничего хорошего. Что-то назревало. — Эйгон, — начал издалека, Отто. — Как ты знаешь, многим правителям пришлось пожертвовать несколькими жизнями, чтобы сохранить много других и…

Остальную часть фразы Эйгон не успел дослушать, так как в висках резко застучало, а мысли, что прежде бездумно кружили вокруг разума вдруг ударили и до него дошло, к чему ведёт, его дед десница. Король нервно улыбнулся, делая новый глоток, а затем едва заметно посмеялся, поворачиваясь к Хайтауэру. — Вы хотите сказать, что я должен. — Его перебили. — Да именно это я и хочу сказать, ты должен убить свою сестру и её бастардов.

Голос Отто был холоден и выдержан. Неудивительно. Спустя столько лет службы королям, пришлось атрофировать чувство сожалению и чести. Ибо не было ещё ни одной битвы, что обошлась бы без крови. Прикрыв глаза, юный Король почувствовал как затряслись его руки, сердце забилось быстрее, дыхание же наооборот стало нечастым, из-за чего стало трудно вбирать воздух полной грудью. Заметив, что внуку стало нехорошо, Отто немедля подошёл к нему, кладя руки на плечи, начав приговаривать, — Тихо, тихо.

Усадив Эйгога на стул, десница продолжил, — Не ты первый, не ты последний, — цинично проговорил он, — Ну всё, возьми себя в руки, — похлопав по плечу его милость, Хайтауэр, подлил в бокал внуку вина. — Вот, выпей и Эйгог залпом осушил бокал, затем потерев и без того красные глаза, резко поднялся, быстрыми и слегка неровным шагом выходя из покоев.

Отто ухмыльнулся ” — До чего же слаб этот мальчишка. Одним богам ведомо, сможет ли он стать достойным правителем. ”

Как бы матери не хотелось верить в совестливость своего отпрыска, она уже достаточно знала, о поступках его. О его неблагоразумии. И вчера, когда он пытался противиться столетним традициям, возражал он только из-за исключительной жалости к себе, а не к её единственной дочери. Одной ей знамо, как он был ей противен. Гордиться было нечем, потому уповала Королева мать лишь на младшего сына. Она верила, что уж он её точно не разочарует. Единственное, что её успокаивало в отношении старшего, так чувтво, что пока он был слаб, а разбиваться он будет ещё сильнее, она сможет продолжить им манипулировать. До недавнего времени Алисента, считала, что более слабовольного короля чем её мужа, она уже не увидит на троне. Но после коронации, её мнение начало меняться.

После долгой молитвы в септе, Вдовствующая королева, направлялась в зал малого совета, всем сердцем надеясь, что Эйгон не успел обдумать решение касаемо Рейниры.

Зайдя в зал, оживлённые возгласы стихли. Сев на своё место, Алисента посмотрела сначала на отца, затем на ничего не выражающие лицо сына, что сжимал рукоять кинжала, пока косточки пальцев не побелели. — Я думаю, что многие из присутствующих на этом совете, согласятся с тем, что без жертв нам не укрепить государство, — Вещал Отто, оглядывая членов заседания, — И как бы… — Я не думаю, что Визерис этого бы хотел, — перебила десницу Королева мать.

Отто тяжело выдохнул. Не в при всех, но он бы очень сейчас хотел напомнить дочери, что их давняя дружба с Рейнирой перестала иметь хоть какое-то значение, ровно в тот момент, когда Алисента оказалось под её отцом.

— Возможно мой отец хотел бы, что бы мы предпочли жизнь Рейниры и её ублюдкам, своим?

Эйгон злобно посмотрел на свою мать, ожидая ответа. От части он упивался этим моментом, ему приносило удовольствие видеть страх в глазах своей матери, которая судя по всему предпочла бы жизнь своей чертовой подруги, нежели его. Молчание затянулось, пока мастер над монетами не взял слово, — Ваша Милость, время против нас, чем больше мы прождем, тем больше вероятность, что наши потери приведут к обсолютному поражению.

Король кивнул, возвращая своё внимание к кинжалу, что уже был вытащен из ножен. Безналично вертя в руках лезвия, его разум быстро толкал к принятию решения, и с каждой секундой, юноша вс

ё больше осозновал, чем закончится этот совет. Не сейчас, но очень скоро он возненавидет сам себя ещё сильнее, чем когда-либо вообще. Но сердце его отчаянно жаждало отплатить своей матери, отнять у неё хоть что-то близкое к тому, что она собиралась отнять у него.

Засуну кинжал обратно в ножны с неприятным металлическим звуком, чтобы было сделано им нарочно, дабы в прямом смысле разрезать гнетущую тишину. Эйгон выпрямился, и очень внимательно заглянул в глаза своей матери, что ещё глядела на него с надеждой, но увидев во взгляде сына холодную решительность без тени сомнения, женщина вздрогнула, а глаза начали наполняться слезами. От чего вдовствующая королева отвернула лицо, а после чего в торопях вышла из зала, оставляя за собой едва слышное шуршание её платья. И в этот момент юный король впервые почувствовал вкус власти и мести. Он возрадовался этим новым ощущением, с упоением смотрел на пустой стул, где несколько минут назад сидела его мать. Отныне с него довольно, твёрдо решил он. Но минуту его ликования перевал голос десницы, — Тогда Ваша милость, нам стоит поспешить.

Согласно кивая, Эйгон || поднялся и объявил совету, — Завтра на рассвете, я отправлюсь на драконий камень.