VI (1/2)

VI

– А может, тебе дать наводку на хорошего киллера? – над Жениной губой белеет след от молочной пенки. – У меня есть парочка на примете.

Он с тихим стуком ставит кофейную чашку на блюдце. Размеренный гул заведения почти заглушает его голос, но Вера всё равно боязливо оглядывается.

– Не говори ерунды, – пресекает дурные шутки она.

– Ну что ж ты так сразу, – масляно улыбается он и складывает перед собой руки. – Сама посмотри: тебе надо избавиться от проблем, которые доставляет бывший. Так?

Женя выдвигает в центр стола свою белоснежную чашечку и с хитрым прищуром облизывает чайную ложку.

– Ну, допустим, так, – утомлённо кивает Вера.

– Так не проще ли сразу убрать их источник? – Женя накрывает чашку блюдцем – И проблемы исчезнут сами собой.

Вера смотрит в его сияющее радостью лицо немигающим взглядом.

– У меня к тебе был серьёзный разговор, а ты превращаешь всё в… – она замолкает, обводя глазами инсталляцию на столике популярной кофейни в центре.

Вера и рада бы встретиться в месте более уединённом и не таком проходном, но Женя выбрал “Кофеманию” на Белорусской: у него здесь были какие-то дела, о которых он предпочитает не распространяться. Женя вообще ни о чём не распространяется по долгу своей нынешней службы.

Зато паясничать он по-прежнему горазд – совсем как десять лет назад; тут ничего не изменилось. Женя театрально пучит глаза и сводит к переносице брови, склоняется к Вере и хрипло, с особой интонацией шепчет:

– С такими вещами не шутят, Вера Леонидовна.

Веря тяжко вздыхает и отстраняется назад.

– Так ты мне поможешь?

Он тыльной стороной ладони трёт щетинистый подбородок и задумчиво косится в сторону.

– Не могу обещать, – наконец, тон его голоса становится буднично-вменяемым.

– Слушай, мне нужно-то… Пару подробностей. Деталей. Что там у Пчёлкина за проблемы с законом? Насколько всё серьёзно?

Женя с любопытством прищуривается:

– А ты, стало быть, ему эти проблемы хочешь усугубить? Или так – из праздного интереса спрашиваешь? Переживаешь, наверное?

Вера не видит смысла играть с ним в кошки-мышки – всё равно не выйдет.

– Я хочу, чтобы он не мешал мне забрать дочь в Штаты.

– Ох, неправедное какое-то дело, Вера Леонидовна, – с осуждением мотает он головой. – Ты, конечно, мать: тебе и видней. Но и му́ки совести меня всё-таки терзают. То есть… того, что от неё осталось. От совести, то бишь. Я её, не поверишь, как зеницу ока берегу и почём зря не разбазариваю.

– То-то её у тебя осталось с гулькин нос, – язвит Вера и смотрит на его насмешливое лицо сквозь узкий просвет между указательным и большим. – От того, наверное, что ты её не разбазариваешь.

– Времена такие, Вер Леонидовна, – копирует он её издевательский тон. – Жить в эпоху свершений, имея возвышенный нрав, к сожалению, трудно. Красавице платье задрав…

– Ну всё-всё! – перебивает Вера. – Завязывай с цитатами. А что насчёт твоей совести, так вот: нельзя лишать мировую науку такой светлой головы, каковая есть на плечах у Нади. А её отец этим и занимается. Можешь считать, что помощь мне – твой неоценимый вклад в благое дело научного прогресса. Так что не переживай, остатки совести не расплескаешь.

– Научный прогресс – это замечательно, но прости уж моё малодушие, интерес тут у меня исключительно шкурный: очень не хочется лезть в ваши с Виктор Палычем разборки. Заденет ещё рикошетом – а мне оно зачем? – парирует он. – Бизнес у меня, сама знаешь, деликатный, шума не любит, лишняя слава не нужна, а репутационные издержки очень дорогого сто́ят.

Вера задумчиво барабанит пальцами по столу и размышляет, к кому бы ещё обратиться за помощью в этом щепетильном вопросе, если Женя так и не поддастся на уговоры.

– А может, всё дело в том, что ты по-прежнему работаешь на моего мужа? – в лоб спрашивает она, чтобы сэкономить время.

– Бывшего, Вера Леонидовна. Бывшего мужа.

Женя щурится исподлобья и хватается за небольшое прямоугольное устройство с матово-чёрным корпусом, из которого вытаскивает похожий на ручку стерженёк и перекатывает его в пальцах.

– Я ни на кого не работаю. Я так… наёмный исполнитель. Сивка-бурка, свистни – появляюсь. А лишний раз не отсвечиваю, тем и процветаю. Сама ведь знаешь, – говорит он и вставляет крошечный обрубок сигареты в чёрный стерженёк. Тот загорается синей лампочкой. – Но предположим, я по старой дружбе просвещу тебя насчёт некоторых подробностей возникших у Виктора Павловича, кхм… – лампочка начинает мерцать, Женя затягивается концом обрубка сигареты и деликатно заканчивает: – …затруднений.

Вера морщится от кисловато-едкого запаха.

– Вот как? – настороженно уточняет она. – Затруднений?

– Угу, – неопределённо мычит он.

– Значит, пока всё не очень серьёзно?

Женя мягко усмехается.