Часть 7 (1/2)

Он действительно последовал её совету, и мысль, что его корреспондентка и он одновременно ложатся каждый в свою постель, навеяла на него сладкую тягучую истому. По привычке искать во всём дурную сторону Снейп напомнил себе о том, что З., возможно, под девяносто лет, а даже если это не так, то она совершенно не обязана оказываться красивой или хотя бы в его вкусе, и что сам он, при личной встрече, может стать для любой ужасным разочарованием. Но это не помогло усмирить ни воображение, ни затапливающую его тёплую нежность. Всю ночь Снейпу снилась З., только он, как ни старался, не мог разглядеть её лица. Она скользила по его грёзам тёмным силуэтом, дразнила прикосновениями тёплых женских рук, неузнанная выскальзывала из объятий, щекоча пушистыми волосами его грудь и подбородок.

Проснулся Снейп на рассвете, но, впрочем, не слишком рано: в конце декабря солнце вставало порой даже позже, чем он. Сон слетел с него сразу. Он попытался внушить себе, что нисколько не волнуется из-за предстоящей встречи, но левую сторону снова слегка потряхивало, даже мускул на щеке дёргался. Это ощутимо мешало войти в роль старого солдата, не знающего слов любви и согласившегося на эту встречу разве что из любопытства<span class="footnote" id="fn_33499549_0"></span>.

— Разве что-то может пойти не так? — произнёс он вслух.

Он ухмыльнулся от того, сколько сарказма ему удалось вложить в этот короткий вопрос. Всё просто обязано было сложиться наилучшим образом, хотя бы потому что оба они любят шоколадное мороженое и кофе с молоком, разве нет? По крайней мере она знала о существовании магловских романов, которые он подростком читал запоем на летних каникулах — пусть и не читала их сама. В ту первую ночь их переписки, когда он задавал наводящие вопросы, пытаясь выяснить волшебница его собеседница или из простецов, З. назвала Герберта Уэлса бессмысленной тратой времени. А он возразил: то, что делает кого-то счастливым, не может быть бессмысленным. Той ночью он почувствовал себя намного ближе к счастью, чем когда-либо. Значит, их грядущая встреча определённо имела смысл, хотя бы для него.

Это умозаключение, как ни странно, помогло Снейпу успокоиться. Но сосредоточиться на чём-то кроме грядущего знакомства по-прежнему не получалось. Ни бодрые голоса ведущих шоу «За завтраком» — которое Снейп порой находил достаточно занятным — ни сам завтрак так и не смогли завладеть его вниманием. Ему понадобилось меньше часа для того, чтобы перекусить, помыться, побриться, одеться в чистое, и заново начать изводить себя беспокойством. О том, чтобы продолжить вчерашнее чтение не было и речи. Стены квартиры давили на него. И как всегда, когда одиночество становилось плохо переносимым, он решил выйти наружу. Порой прогулки по округе действовали на него не хуже, чем умиротворяющий бальзам, прибегать к которому сегодня он не собирался: помимо успокаивающего он оказывал так же и несколько отупляющее действие, а Снейп считал едва ли не единственной своей привлекательной чертой ум и твёрдо вознамерился показать себя на свидании с лучшей стороны. Бросив беглый взгляд в зеркало в коридоре — оно висело так низко, что лицо в нём не отражалось, и за все годы жизни здесь он так и не удосужился его перевесить, — Снейп подумал, что его рост тоже можно записать в достоинства. Во всяком случае, когда-то, в позапрошлой жизни, когда ему случалось ходить на свидания чаще чем раз в двадцать лет, девушкам — ну или по меньшей мере одной из них — это нравилось. А вот длинные тонкие волосы, застревающие под воротником пальто, и покоробившиеся ботинки с лохматыми обтрёпанными шнурками совершенно не придавали его облику лоска.

Он обошёл Вулидж из конца в конец, не обращая внимания на щиплющий колкий мороз и так и норовящую ускользнуть из-под ног землю. Из прятавшихся на первых этажах маленьких магазинчиков и возвышавшегося над округой бетонным кубом «Теско»<span class="footnote" id="fn_33499549_1"></span> выходили люди с яркими, красно-зелёными пакетами и свёртками. Снейп остановился у витрины со срезанными цветами. Когда-то в позапрошлой жизни — что-то слишком часто он сегодня о ней вспоминал, — он приносил на свидания букеты растрёпанных альстромерий. Девушкам это, вроде бы, нравилось. Сейчас, глядя на стоявшие между горевших свечей вёдра с набитыми в них цветами, он подумал о том, что принести З. на свидание букет будет как-то удивительно неуместно. Словно этим он поставит её в ряд, сделает одной из… Продавщица, укутанная в пуховик и лыжные штаны женщина, вынырнула из-за рядов высоких пластиковых вёдер и приоткрыла стеклянную дверь.

— Чего ищешь-то? — она выглянула наружу, выпустив из двери облако тёплого белого пара.

— Парикмахерскую, — ответил Снейп неожиданно для себя.

Он провёл в парикмахерской больше часа (мастер вычурно назвал его новую причёску мужским градуированным каре, но, на взгляд Снейпа, единственное изменение состояло в том, что волосы стали короче); подкрепился рождественским кексом в торговом центре, но всё равно прибыл в библиотеку задолго до назначенного времени. Послонявшись немного по зданию, он пошёл кафетерий и занял место напротив входа. Он заранее купил два стаканчика кофе и накинул на один чары стазиса: он так часто использовал это заклинание во время приготовления зелий, что ему уже даже не приходилось вынимать палочку.

Снейп водил большим пальцем по выпуклому картонному ободку и встречал взглядом каждого из редких посетителей. Большинство из них брали напитки навынос, чтобы устроиться с книгами на диванах в холле. Он невольно улыбнулся, когда в кафетерий зашла стайка девиц в зелёном. У каждой на груди поблёскивала серебряная змейка — эмблема Слизерина, но этим верность факультетским традициям и ограничивалась: из-под едва доходивших до середины бёдер укороченных мантий с зауженными на запястьях рукавами виднелись ноги в облегающих джинсах или устрашающем в нынешнюю погоде капроне, рядом с девицами левитировала стопка книжек в ярких мягких обложках, из тех, что продавались в магазинчике при входе в здание, а темой их оживлённой беседы было задание по магловедению. «Как всё изменилось,» — рассеянно заметил Снейп, позволяя себе отхлебнуть из своего стаканчика маленький глоток. Слизеринцы носят джинсы, а Гермиона Грейнджер классические мантии. Гермиона Грейнджер?! Снейп едва не поперхнулся от того, что эта особа снова появилась в его мыслях и осознал, что видит её прямо сейчас. Гермиона (теперь Уизли, но ему было плевать, какую фамилию она носит) стояла на пороге, оглядывая посетителей: классическая мантия из тёмно-фиолетового бархата, гобеленовая сумка с лиловым узором, небрежно рассыпавшиеся по плечам блестящие локоны и сосредоточенное выражение на потерявшем детскую мягкость лице, точно она пришла сюда не за кофе и булочками, а на поиски злоумышленников. И злоумышленник, конечно, нашёлся: окинув беглым взором помещение, Гермиона уставилась на Снейпа и решительно направилась к его столику.

— Вы меня преследуете, мисс…ис Уизли?

— Я?! — Гермиона открыла рот и закрыла его снова.

Наконец-то ему удалось заставить гриффиндорскую выскочку подавиться собственными словами — результат, которого он никак не мог добиться на своих уроках. Радости по этому поводу он так и не испытал: при ярком свете электрических ламп, среди стекла и металла, в стоявшей перед ним женщине бывшая ученица угадывалась меньше, чем показалось ему вчера в аптеке. За те восемь лет, что они не виделись (или семь? он не мог припомнить, была ли Гермиона в Визжащей хижине, когда он захлёбывался кровью на полу, но даже если была, едва ли это можно было назвать встречей) она успела измениться. Про неё нельзя было сказать, что она расцвела, скорее её черты и угадывавшаяся за складками мантии фигура приобрели некую законченность — так, словно её юношеский облик был лишь наброском, черновиком. Но у Снейпа не было ни малейшего желания приглядываться к этим переменам.

— Ну, не я же. Это вы ко мне подошли.

— Я просто хотела поздороваться, профессор.

— Здравствуйте, — с усталой покорностью проговорил Снейп. Ему вовсе не хотелось, чтобы его З. застала его за беседой с другой женщиной, тем более эта беседа могла в любой момент перейти в перепалку. — Теперь вы можете уйти?

— Конечно, — согласилась Гермиона, но с места так и не сдвинулась.

Он покосился в сторону выхода.

— Кого-то ждёте, профессор?

Это обращение неприятно царапало, но поправлять бывшую ученицу он не стал. Была ли Гермиона в курсе, что преподавание ему запрещено?

— А вы ещё здесь? — ответил он вопросом на вопрос.

— Так как вы отослали обратно моё письмо, то я подумала, что мне стоит воспользоваться случаем и объясниться с вами лично.

Снейп перевёл взгляд на висевшие над кофемашиной часы. Половина третьего. Но что если З. появится раньше? Почему-то ему казалось, что она не любит опаздывать, но при этом не из тех, кто обладает безупречным чувством времени, позволяющим приходить минута в минуту.

— Вы ведь не оставите меня в покое, миссис Уизли? — На плотно сомкнутых губах Гермионы мелькнула тень улыбки. — У вас пять минут.

— Вы куда-то спешите?

— Я кого-то жду, — Снейп многозначительно кивнул на второй стаканчик кофе. — Но это не имеет никакого значения. Так что там вы хотели мне объяснить?

— В Министерстве в связи с программой взаимной интеграции магической и немагической Британии запущено много новых проектов, требующих денежных вливаний, — начала она.

— Ничем не могу помочь, — не удержался Снейп. Он был не уверен, что его горький юмор понятен кому-то кроме него самого.

— Я не к тому, — Гермиона была явно недовольна его репликой, но в голосе прорывалось ещё что-то, вроде сожаления. — Мне казалось, зная подоплёку событий, вы будете более снисходительны к некоторым поступкам.

— Это к каким? К шантажу?

То, как вспыхнула Гермиона в ответ на его предположение, напомнило Снейпу о препирательствах с Минервой в те времена, когда они оба возглавляли факультеты и поддразнивали друг друга из-за квиддича или успехов учеников. Эти беседы были одной из вещей, скрашивающих его жизнь в Хогвартсе, хотя он так и не узнал, наслаждалась ли Минерва этими словесными дуэлями так же, как и он сам. Если бы у него было больше времени, он безусловно поболтал бы с Гермионой подольше и проверил, так ли она остра на язык, как глава её факультета. Но сейчас… Снейп бросил взгляд на часы и снова посмотрел на вход. З. не появлялась.

— Если бы вы выслушали меня, то знали бы, что в Мунго сейчас проблемы с финансированием.

— Представьте себе, я знаю.

— Я хотела сказать, если мистер Абаси и надавил на вас слишком сильно, то только потому, что не хотел упускать возможности их разрешить. Ни я, ни Джордж не предполагали…

«Ну Джордж-то должен предполагать, — заметил про себя Снейп, — Уизли никогда не отличались особым идеализмом».

Вслух он возражать не стал. На часах было уже без пятнадцати три, и изливавшийся на него словесный поток нужно было как-то остановить.

— По-моему, — вмешался он, — мы выяснили это вчера. Вы не настаиваете, а я не имею ни малейшего желания работать под вашим началом.

— Я настолько вам неприятна?

Снейп сделал глубокий вдох. Он не любил выяснения отношений. Он даже бы предпочёл, чтобы Гермиона продолжила вчерашние упражнения в злом остроумии.

— Вы тут ни при чём. Я занят другой темой и не могу прерваться.