Глава LVII (2/2)

— Мне нравится та, что в моей голове, где ты и я, — ответил он и вовлек мужчину в поцелуй. Как же ему этого не хватало! И как же он все же соскучился по Тадэусу, по близости с ним, по ощущению доверия, которое он вновь стал к нему испытывать, полностью пережив шок со всеми этими ужасными казнями. Ему казалось, что они не касались друг друга целую вечность, и тело, уже забывшее сильные руки мужчины, теперь трепетно и ярко отзывалось на каждое касание. А касался Тадэус властно, с полным и завершенным осознанием, что Инис принадлежит ему полностью. Он и сам скучал по нему, хотел его не меньше, но все же такие порывы он привык держать в себе. Ему и в голову не приходило, что Инис ждал от него нечто подобного.

Стянув с парня мантию, Тадэус прижал к себе почти обнаженное тело и, легко подхватив его, опрокинул того на постель. Инис тоже не медлил, он и рад был, что Тадэус понял все довольно быстро и ему не пришлось объяснять все полчаса, потому тоже пытался раздеть мужчину как можно скорее. К тому же выпиравшее возбуждение обоих видно было невооруженным взглядом.

— Так, стой, подожди! — все же пропыхтел вор и отдышался, когда Тадэус все же сбавил напор.

— Что-то не так?

— Все так, — сглотнул рыжий, — просто я хочу… немного иначе.

— И как же ты хочешь?

— Ну, для начала, — протянул плут и хитро прищурил глаза, — я хочу, чтобы ты сел.

Тадэус нахмурился, но все же выпустил из-под себя вора и присел на своей постели. Инис встал рядом, оглядел мужчину и молча стянул с него верхнюю часть одежды, оставив того в одних штанах.

— Что ты задумал?

— Тебе точно понравится, — заверил парень и облизнул губы, — сними штаны и раздвинь ноги. Ну?

— Прости? — на этом моменте Тадэус не на шутку напрягся. Он практически сразу понял, как именно «иначе» хотел вор, и его даже возмутило, что тот вел себя настолько уверенно.

— Чего ты так напрягся-то? — хохотнул разбойник и нагнулся к мужчине. — Ты что, боишься?

— Азарис, мне кажется… — начал тот, но Инис весело его перебил.

— Когда кажется, креститься надо! Уся, брось! Расслабься. Я всего лишь хочу немного растянуть этот процесс… — проговорил рыжий, — помню, что сосу я как пятилетняя девочка, но тебе же нравится, да? — обезоруживающе спросил парень.

— Давай без выражений, — попросил Тадэус и правда расслабился. Как ему вообще в голову пришло, что Инис пожелал сменить роли?.. — к тому же ты вовсе не пятилетняя девочка.

— Ну мы это как раз и проверим, — кивнул парень, — так ты снимешь штаны или мне их с тебя стягивать?

— Инис, если ты не хочешь, то не нужно, — проговорил Тадэус. Причина для тревоги у него все же была, потому что к таким ласкам они не прибегали. Подобная прелюдия была у них всего два раза, из которой ни один акт не был добровольным.

— Если бы не хотел, то не просил бы, — тихо шепнул он и мягко поцеловал инквизитора в губы. Как же его умиляла подобная нерешительность Тадэуса! Суровый и властный в одном, он был дико потерянным и стесняющимся в другом.

Тадэус все же исполнил просьбу вора и снял свои штаны, оставшись единственным раздетым догола в этих покоях.

— Я уж думал, не дождусь, — вставил свое вор и, подтянув вверх рубаху, присел на корточки перед мужчиной, — только говори мне, как тебе приятно…

Тадэус кивнул и закусил губу в предвкушении. Инис впервые делал это по собственной воле, когда Тадэус от него ничего не требовал. В тот момент, когда теплые губы коснулись возбужденной плоти, Тадэус тяжело выдохнул и прикрыл глаза. Правда, когда Инис коснулся холодными пальцами основания члена, Тадэус все же немного напрягся и втянул живот. Азарис продолжал, не слыша никаких комментариев к своему честному труду. Все вроде было проще пареной репы, но само занятие и эти, как ему казалось, невнятные облизывания были явно не самой умелой техникой.

Тадэус же продолжал молча подглядывать за любовником из-под ресниц. Ему нравилось, что это делал Инис, что он старался, но в конечном итоге тот и правда совершенно не умел этого делать. Тадэус даже удивлялся этому, ведь в свое время он тоже не умел, но все пришло к нему еще с самым первым опытом. Он, наверное, так боялся не удовлетворить и не понравиться, что проявил недюжинное усердие.

— Создай давление, — все же подсказал он, — сильнее, не бойся сделать больно. Мне все нравится. Просто представь, что ты пытаешься выпить свой ром из очень узкого горлышка и, — голос инквизитора надломился, — проклятье, да… вот так.

Сдавленно выдохнув, мужчина сначала сжал губы, чтобы проглотить стон, превратив его в сдавленное мычание, а затем со свистом втянул воздух через стиснутые зубы. От чужих, хоть и еле слышных стонов, разбойник сам начал ощущать приятное покалывание внизу живота, отчего пришлось расставить уже свои ноги шире. Если бы Азарису в прошлом сообщили, что он будет сам получать удовольствие от подобных вещей, он бы послал этого информатора куда подальше, сообщив балаболу, что у него горячка и ему самое место в доме безумцев.

— Инис… — тяжело выдохнул блондин, пропустив длинные пальцы в огненные волосы парня и слегка сжав их у корней. Ему было хорошо, и умения Азариса пускай и не были на высоте, но были намного лучше, чем раньше. Было приятно, и все это безумно возбуждало, что хотелось скорее прижать к себе его тело. Но вместо этого мужчина подался бедрами вперед, вогнав свой член парню в самую глотку, в этот раз даже не сдержав стона. Разбойник чуть не подавился и тут же отпрянул. Улыбнувшись плуту, Тадэус поманил его к себе, целуя его мокрые губы и касаясь ладонью налившейся плоти через ткань рубахи. — Расскажи мне скорее, какая там картинка у тебя в голове?

Инис горячо выдохнул и забрался на инквизитора, обвив его шею руками. Такая близость была не впервые, но у вора все нутро сводило от того, что он чувствовал тело Дэуса, ощущал его жар, слышал его хриплый от возбуждения голос, чувствовал его руки, что забрались уже под ночную одежду. Эти руки…

— Я лежу на спине, — томно выдохнул он на ухо Дэусу, — одна нога вытянута, другая согнута в колене, и ты, — голос у вора сбился от того, как мужчина сжал его за бедра, — и ты ставишь ногу за мою, упираешься рукой в мое колено и… к черту! — собственное желание яром внутри затмило любые картины в голове, — просто возьми меня!

Тадэус нетерпеливо задрал рубаху и, сплюнув на пальцы, пропустил руку к промежности вора. Он хотел его хоть немного подготовить, хотя вожделение буквально затмило его разум. Едва он успел хоть немного помассировать анус парня, как уже приставил к нему головку своего члена.

— Готов?

— Всегда готов, — усмехнулся Азарис и максимально расслабился, впустив в себя плоть любовника. Инис все же не сдержал стона, когда Дэус вошел в него, и даже не сообразил, как оказался спиной на перине. Жарко выдохнув, он попытался снять с себя эту раздражающую рубаху, но запутался в ее подоле и так и оставил ее на себе. Тадэус же закинул его ноги себе на плечи и стал двигаться на полной амплитуде.

— Только скажи, если тебе больно, — все же попросил он, уличив момент между сдавленными стонами.

— Заткнись и делай, — огрызнулся вор, которого сейчас мало интересовала боль. Ведь она была всегда, но сейчас добавляла страсти пускай и нездоровую, но очень острую нотку.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, — от рокочущего шепота пах скрутило сильнее.

— Мне хорошо с тобой, правда, Дэус, не начинай, а то все испортишь, — попросил Инис, прогнувшись от очередного толчка. Тадэус ничего не ответил, лишь поцеловал парня, а ладонью сжал головку его члена. Другой рукой он спустил ладонь Иниса к его же плоти, указав, чтобы тот сжал ее основание. Азарис почти в беспамятстве исполнил желание любовника и почти сразу стал жалобно постанывать, ощущая, что такая игра в кулак закончится для него очень быстро.

— Тадэус, стой, я не хочу так быстро, — хрипло отозвался он и сильно зажмурился, потому что тот не прекращал ни движений тазом, ни рукой.

— У нас много времени, ты завтра не встанешь, — улыбнулся инквизитор и снова заставил вора сжать основание члена.

— А как же дети… — хрипнул вор, хотя перспектива не встать с постели его очень манила.

— Замолчи, — шепнул Дэус и с очередным толчком проглотил стон вора в поцелуе.

Сдавленные стенания вора вскоре перешли в хриплые вздохи и невнятные бормотания, что можно было четко уловить лишь «боги» и «Дэус». Азарис мимолетно даже успел подумать, что Тадэус и правда старался для него, ведь, как оказалось, он мог закончить все намного раньше, если бы думал лишь о себе. Вместе с этим в голове вора пронеслась мысль, что когда-то его вполне устроили бы такие быстрые финиши. Кто бы мог подумать, что он сам будет просить о большем?

— Я сейчас, — предупредил он и сильно зажмурился. Разрядка была уже так близко, сгущаясь в паховой зоне, что Инис даже если бы захотел, уже не смог бы выпустить из ладони свой член. — Сейчас…

Мужчина только улыбнулся, прервавшись, чтобы смахнуть испарину с лица и подтянуть к себе тело вора. Его раскрасневшееся лицо и полностью отсутствующий взгляд, когда тот все же раскрывал глаза, говорили сами за себя. Сжав его ягодицы до красных отметин, Тадэус облизнул подушечку большого пальца и плотно провел ей по краю растянутого членом прохода. Азарис нетерпеливо сжал пальцы свободной руки на бедре мужчины, притянув его к себе.

— Помоги мне, — почти жалобно попросил он и подался к нему, как это вообще позволяла поза. — Дэус, ты остановился очень не вовремя!

— Мне кажется как раз вовремя, — улыбнулся он и спустил ноги парня со своих плеч, — хочешь закончить сам?

— Сам? — вор вряд ли сейчас сообразил, чего от него хотели.

— Хочешь попробовать сверху? — предложил Тадэус и сжал плоть парня в своей широкой ладони, не дав этим жестом Инису никакой свободы действий для мастурбации.

— Сверху? — неуверенно переспросил парень. — Я как-то не особо проникся в прошлый раз… но если ты хочешь, я могу попробовать.

— Только если ты хочешь, — не стал напирать инквизитор и закусил губу, — мы можем продолжить и так.

Эгоистичное желание быстрее дойти до кульминации все же немного утихло, Инису даже показалось, что он совсем пропустил момент пика и теперь готов начать все чуть ли не с самого начала. Посмотрев в затуманенные от возбуждения глаза Тадэуса, вор немного нахмурился. Сказать честно, сверху было больнее всего, в прошлый раз так в ногу вступило, что он потом несколько дней прихрамывал.

— Сверху так сверху, — все же ответил он, — только не забывайся.

Тадэус улыбнулся и лег на спину, с наслаждением, которое вряд ли смог бы объяснить, посмотрев на парня над собой. Инис же, присев на бедра мужчины, опустил взгляд на члены, что коснулись друг друга, и только от этого он вновь подскочил к своему пику, хотя предстоящая боль от роли наездника его все же охлаждала.

— Я осторожно, — тихо проговорил Тадэус и приподнялся на одном локте. Свободной рукой мужчина помог себе войти в Иниса, но дальше ничего не делал, — теперь сам…

— Сам, — глухо повторил вор и, сжав ладонями рельефные плечи, стал двигаться самостоятельно. То ли возбуждение было таким сильным, то ли он был уже более подготовлен, но боли не было. Да и собственные движения были все же аккуратными. Инис даже осмелился на резкие рывки, от чего внутри вновь все заполыхало скорым завершением. Сильно зажмурившись и широко раскрыв рот, чтобы поймать ускользающий из легких воздух, Инис продолжал движения и сорвался на сдавленный скулеж, когда выдержка Тадэуса все же дала трещину. Мужчина, крепко сжав бедра парня, стал насаживать его сам. Сердце вора бешено заколотилось о ребра, заглушив своим шумом все вокруг, в голове зазвенело от подскочившего пульса. Организм начали пробивать сладострастные судороги, от чего бандит запрокинул рыжую голову, развратно шепча что-то о «неистовом огне».

Блондин с нескрываемым наслаждением смотрел на Иниса, буквально «вылизывая» его вид. То, что его возбуждал вид Азариса сверху, было столь очевидным, что читалось между вздохов. Дыхание становилось обрывистым не только у рыжеволосого парня, но и у мужчины. Не сдержавшись, Тадэус не без труда перевернул парня лопатками к постели. Устроившись сверху, он вдруг вспомнил про «картинку» и согнул ногу парня в колене. Переступив через вытянутую ногу, он вновь вошел в него, прижав к своей груди колено парня, и стал двигаться сразу быстро. Пускай это было необычно, да и такая поза была сложнее обычной и привычной, но это жаркое стонущее тело компенсировало любые неудобства. Вздрогнув, Тадэус резко вошел в парня, стиснув зубы и нахмурив брови. Стонущий Инис вдруг затих, словно на этот момент «передышки» было запрещено шуметь.

— Такой сосредоточенный, не знаешь что ли, куда спустить? — хохотнул парень, нетерпеливо дернувшись навстречу горячему члену. Ему и хотелось бы помочь инквизитору в раздумьях, но собственная разрядка была так близко! Тадэус ничего не ответил, вновь продолжив движения, но те были такими быстрыми и обрывистыми, что Инис понял, что тот уже сам на пределе. Разбойник задышал так быстро и сорвано, что ему казалось, что был слышен «свист» горячего воздуха в гортани и легких. Тело мелко задрожало, ногти с силой вонзились в плечи мужчины, а перед глазами замелькали цветные пятна.

— Дэус, — всхлипнул Азарис, пытаясь прижать Инквизитора вытянутой ногой ближе к себе.

Мужчина продолжал двигаться, сдерживая свои стоны и хоть какие-то звуки, рвущиеся из груди. На какое-то время Тадэус даже задержал дыхание, с легкой дрожью в теле входя в разбойника до предела. Инис рефлекторно дернулся под мужчиной, кончив даже без ласк руки, но чтобы излиться до конца, он бездумно стал водить ладонью по своему члену.

Синие глаза сами закрылись, и волна дрожи прошлась по спине. Излившись в парня, Тадэус тяжко выдохнул, сделав еще несколько неторопливых толчков, от которых тело почувствовало некоторое опустошение. Оно было приятным и обволакивающим, что тот просто рухнул рядом с парнем лицом в измятое покрывало.

Азарис лежал рядом и глубоко дышал, наслаждаясь про себя, наверное, тем же приятным опустошением. Затекшие ноги постепенно начало отпускать онемение, но на его смену пришла тянущая боль, заставившая плута едва заметно морщиться. И все же он не привык молчать слишком долго, к тому же в его голове давно уже зрел самый банальный вопрос:

— Почему ты всегда так сдержан? — сипло спросил Инис, повернув голову в сторону мужчины.

— В смысле? — не понял Тадэус и чуть дернул плечом. — Если я не буду себя контролировать, мы снова вернемся к тому, что это будет больно для тебя. Я не хочу этого. Мне нравится, что ты сам желаешь нашей близости.

Мужчина приподнялся на локтях и осмотрел вора и его смятую рубаху, испачканную семенем. Закусив губу, Тадэус навис над разбойником и неожиданно для вора опустил голову над его животом, прижавшись губами к грязной от спермы коже.

— Все же, Уся, ты извращенец, — чуть сморщился вор, когда тот с усмешкой облизнул губы. — Но я не об этой сдержанности. Почему ты такой тихий?

— Чтобы нас не услышали, конечно, — казалось, ответ был очевидным, — хватает того, что ты забываешься и мне приходится тебя затыкать.

— Нет, Дэус… ты совсем тихий, ну, большую часть я вообще не понимаю, что ты чувствуешь. А мне так приятно тебя слышать, — ответил вор.

— Ну так слушай сейчас, я вроде говорю не тихо, — улыбнулся он сразу.

— Я не об этом же, — насупился Азарис и, спустив рубашку к коленям, тоже перевернулся на живот.

— Ну я же не женщина, чтобы стонать, — нашел, что ответить Тадэус. Во всяком случае, эта тема уже когда-то поднималась с Аврари, и ответ Тадэуса вряд ли изменился.

— Но я и с дамами так же голосил, как с тобой, — осторожно прокомментировал вор, не зная, нужно ли было вообще освещать такие подробности прошлого.

— И скольких дам ты обескуражил такой несдержанной страстью? — поинтересовался инквизитор, ничуть не смутившись. — Только честно, Инис. В любом случае я знаю, что женщины у тебя были. В этом нет ничего плохого.

— Много их было… — честно ответил вор и опустил взгляд на покрывало. — Я рос… Моя мать была хозяйкой борделя… В общем, я был любимчиком у работающих там дамочек, — как-то невесело сообщил Инис, — но ты не подумай, я был уже достаточно взрослый, когда все «это» произошло…

— Ты прямо дитя порока, Азарис, — с доброй усмешкой ответил синеглазый, — небось рад был, что все женщины твои за даром.

— Не то чтобы рад… На самом деле это были не самые веселые деньки в моей беспутной жизни… — с досадой изрек Азарис.

— Так ты, стало быть, был ангелом во плоти, а эти женщины тебя растлили? — улыбнулся Тадэус.

— Ну, не ангелом, конечно, но… да в общем-то, это уже неважно. Было и было, я другой жизни не знал все равно, — ответил вор и решил перевести стрелки на Тадэуса, — а ты? Монашек небось соблазнял! — слабо ощерился рыжий, посмотрев на синеглазого мужчину.

— Я разве не говорил, что у меня не было женщин? — удивился инквизитор.

— Вообще ни одной? — не поверил Инис. — Такого не может быть! Кто-то же нравился все равно!

— Не помню, чтобы мне нравились девушки даже в детстве, — серьезно ответил он, — первый, кто мне понравился, был мужчина… потом мне понравился ты.

— Ты серьезно? — удивился Азарис и присел на постели. Оглядев широкую и крепкую спину мужчины, Инис все же про себя удивился сильнее, чем показал это на своем лице. Он никогда не понимал, как такой мужчина, как Тадэус, оказался в таком положении? Ведь все было при нем! И письма влюбленные графини ему до сих пор посылали даже в эту дыру.

— Зачем мне врать? — улыбнулся Тадэус и приподнялся, чтобы забраться под покрывало и утащить туда и Иниса. — Почему тебя это так волнует?

— Ну просто ты красивый мужчина, еще и богатый… странно, что все так…

— Азарис, я изначально готовил себя только к духовной жизни. В моих планах никогда серьезно не обозначалось искать себе жену или любовницу. Просто в какой-то момент все вышло из-под контроля. Дважды.

Инис не знал, что ответить. Ему стало интересно, кем являлся тот первый мужчина, из-за которого все вышло из-под контроля.

— А кто он… ну, — тихо спросил Инис и даже зажмурился, когда Тадэус сильнее прижал его к своей груди.

— Кто он? — переспросил Дэус, не очень желая отвечать на этот вопрос.

— Ты же… черт, — Инис все же перевернулся, чтобы иметь возможность смотреть на мужчину. Ведь если тот промолчит, можно будет хоть что-то узнать по его мимике, — Дэус, как это случилось? Неужели ты вообще не замечал влюбленных девиц рядом? У тебя было и есть столько возможностей, а ты выбрал… мужчин…

— А ты разве против? — улыбнулся Тадэус, чтобы немного отойти от темы. — Разве ты хотел бы, чтобы я вдруг увлекся женщиной и воспользовался своими преимуществами?

— Нет, но… — вор даже надул губы. Конечно, в данной ситуации он уже не хотел делить Тадэуса ни с кем, но узнать о том мужчине ему все равно было необходимо. — Просто это странно, что тебе они совсем неинтересны…

— Я же сказал, я готовил себя к духовной жизни. Может, когда-то мне было любопытно, но я правда не помню этого, к тому же я слишком рано стал задумываться об обете безбрачия. Почему ты спрашиваешь вообще?

— Потому что я примерно представляю, что тот первый мужчина тебя совратил, поэтому ты и…

— Нет, — со смешком ответил Тадэус и все же приподнялся на постели, чтобы присесть. — Не совращал. Ты правда хочешь, чтобы я тебе это рассказал?

— Хочу, — кивнул вор и смущенно опустил взгляд вниз. Кому было бы неинтересно узнать о бывшем любовнике?

Тадэус тяжело вздохнул. Он не горел желанием рыться в своем прошлом, к тому же он никогда и никому не рассказывал об этом. Посмотрев в глаза парню, мужчина тяжело выдохнул.

— Серьезно? — переспросил инквизитор. — Азарис, там нет ничего интересного…

— Если ты не хочешь рассказывать, то не нужно, — сдался рыжий, поджав губы, — просто… я же рассказал о себе… даже о борделе, хотя я знаю, как ты к этому относишься. И мне самому нерадостно от того, что так было… А еще…

— А еще ты не виноват в том, что у тебя было такое детство, — перебил Тадэус, — мы не выбираем, в каких условиях мы хотим родиться. Мне грустно, что все у тебя было так скверно, но я могу лишь обещать, что такого больше не будет.

— Ну да… — только и вымолвил парень.

Тадэус чуть пожевал губу, разглядывая Азариса. Он правда не хотел ворошить свое прошлое, боясь, что вспомнит все слишком ярко и ночные кошмары никогда его не покинут. Прошлое осталось в прошлом, но его никак не стереть, никак не забыть! А Тадэус временами и правда хотел забыть все, что было, ведь ему тогда больше никто об этом не напомнит. Это была тайна, разделенная на двоих, и один из них давно уже умер. Нужно ли было впускать третьего?

— Начнем с того, что об обете я начал серьезно задумываться еще до знакомства с ним, — все же выдохнул мужчина и посмотрел в глаза Иниса. Азарис удивленно приподнял брови, но решил ничего не говорить, а просто слушать. Он видел и, наверное, понимал, что Тадэусу рассказать ту историю было непросто.

— И в целом, если вспомнить, я сам испугался, что меня привлекает мужчина. Я даже не сразу это понял. Я был очень юн, неопытен в таких вещах. Мне казалось, что я нашел себе друга или наставника. У меня не было близких друзей, все, с кем я общался, не были мне так уж интересны… Он был священником из города, которого прислали для того, чтобы он обучился при дворе. Это большая честь для него. Но вместе с тем, как учился он, учился и я. Отец заметил мою заинтересованность и попросил его позаниматься со мной. Знаешь, Инис, обучение при храме это вечное обсуждение святых писаний. Это довольно скучно, но мне нравилось, что я обсуждал это с ним. Да и старше он был всего на несколько лет.

Тадэус замолчал, явно обдумывая, что лучше утаить в этом рассказе.

— И вы подружились? — все же спросил Инис и тоже присел, чтобы ему было удобнее слушать мужчину.

— Ну, можно сказать, что да… Он несколько, знаешь, отлынивал от своих обязанностей, от которых мог отлынивать без особого неодобрения. В числе этих обязанностей были и занятия со мной. Они вроде бы были, но мы часто гуляли вместо того, чтобы сидеть в кабинете… и занятия быстро перетекали в разговоры о чем-то неважном. Тогда я этого не замечал, да и рад был, как дурак, что он со мной делится чем-то личным. Ты знаешь, я предпочитаю формальные отношения, с ними меньше проблем и все предельно ясно, но с ним я был рад, что он сам отходил от этой формальности. Я так сблизился с ним, что в один момент понял, почему мне так легко давалась мысль отказаться от возможности завести семью. Потому что я с ума сходил от страсти к мужчине, — вздохнул Тадэус и мельком глянул на Азариса, — меня это пугало, я противился, но это было сильнее меня. Когда он задремал во время нашей прогулки у реки, я зачем-то поцеловал его, думая, что украденного поцелуя мне будет достаточно, но он не спал… и я тогда думал, что мне конец.

Инис с трудом проглотил ком ревности, который застрял у него в глотке и упрямо не хотел провалиться в желудок. Но стоило тому все же провалиться, у парня началась язва.

— А потом он сам поцеловал тебя, да? Почти как в романе, — хмыкнул Инис.

— Нет, я долго извинялся, избегал его даже… а потом решил, что буду делать вид, что ничего не было. Я до последнего боялся, что он расскажет об этом кому-нибудь, что слухи дойдут до отца, и тот точно меня не пощадит за такой позор. Я даже думал, что этот страх пересилит тягу к нему, но через какое-то время он сказал, что все нормально, и я просто очень молод, что мне не нужно быть таким серьезным… и я поцеловал его снова. И тогда он ответил. Честно сказать, тогда все произошло так быстро, что я не сразу все осознал.

— Он все же тебя совратил, — заключил Инис.

— Возможно, если бы он мне не ответил взаимностью… может, я был бы уже женат. Не думаю, что я был бы счастлив, хотя откуда мне знать? Но мы были вместе достаточно долго, чтобы я окончательно понял, что женщины меня совершенно не волнуют.

— Что же пошло не так? Где он сейчас? — все же спросил Азарис. Он не видел при дворе никого, кто мог бы быть его бывшим любовником.

— Ему отрубили голову у меня на глазах, — с тоской в голосе проговорил Тадэус. — Не потому что нас уличили или что-то такое… но, как оказалось, он был не тем, за кого себя выдавал. Но даже зная правду, я все равно глупо любил его. Хотя он вовсе этого не заслуживал.

— Прости… Я не хотел напоминать о таком, — нахмурился парень и уже дважды проклял себя за такое мерзкое качество, как любопытство. Поджав тонкие, искусанные губы, разбойник резко повернулся к Тадэусу и, не смотря в чужие, грустные глаза, крепко обнял мужчину, прижав правую ладонь к его затылку. — Извини, я идиот… Мне жаль… Я… Нет, лукавлю, мне не жаль его, мне… Мне обидно… Нет, не то слово, мне… Я сожалею, но не о нем, а о твоей утрате…

Тадэус несколько растерянно развел руки в стороны, не сразу опустив их на спину парню. Его не нужно было жалеть, но Инис был таким искренним, что вызвал все же улыбку.

— Перестань, все нормально. Он оказался лицемером, и когда я смог это принять, мне стало легче. К тому же судьба уготовила мне подарок в виде очень жизнерадостного вора. Тоже грех, конечно, но что поделать?

— Судьба… Я все равно не смогу заменить… Его… Но ты лучшее, что было в моей жизни за последние лет десять… Если, конечно, не считать избежание каторги, — слабо оскалился разбойник. — И я… Я бы хотел… Я… Я хочу… Нет, я постараюсь… Я… Черт… — подняв голову, начал тараторить Зуар.

— Мне не нужна замена, Инис, — улыбнулся Тадэус и провел носом по шее вора, — я бы не стал повторять тот опыт. Мне нравится, какой ты…

— Хех, — вдруг широко ощерился рыжий вор. — Ради твоих глаз можно убить, не сожалея потом, — вдруг высказался он и посмотрел в глаза инквизитора. — И я… Что б я сдох, если не смогу сделать тебя счастливым. А если я когда-нибудь разочарую тебя, то можешь вырвать мое сердце, ведь оно и так гипотетически уже твое.

После сказанных слов Инис как-то неловко дотронулся ладонью до груди Инквизитора, желая «похлопать» его в знак некой поддержки или просто по-дружески, но передумал в самый последний момент и отпрянул.

— Я, наверное, пойду… надо бы помыться, а то все это высохнет и…

— Прошу, не забивай голову этим. Азарис, ты мне очень дорог, — проговорил мужчина и дернул парня обратно, — и ты никуда не пойдешь.

Зуар тяжело сглотнул и осторожно перевернулся на другой бок лицом к инквизитору.

— Но помыться все равно нужно, — скомкано произнес он.

— А кто сказал, что мы закончили? Я же сказал, ты завтра встать не сможешь, — улыбнулся Тадэус и на всякий случай заткнул вора поцелуем, хотя Инис даже не собирался возражать.

***

— Азарис, — тихо прошептал Тадэус парню на ухо, — уже утро. Просыпайся.

Инис капризно зажмурился и с трудом перевернулся со спины на живот. Ломота в теле, особенно в пояснице, даже помогла быстрее проснуться. Решив потянуться, Инис болезненно охнул и просто уткнулся головой в подушку. Любое движение сопровождалось неприятной ломотой. Да и к тому же парень совсем не выспался!

— Еще глубокая ночь, — зевнул он, хотя из окон раздражающе светило солнце, — сейчас ночь, точно тебе говорю!

Тадэус улыбнулся и взъерошил рыжие волосы. Мужчина и сам не выспался, однако обязанности не имели привычки выполнять себя сами.

— Хорошо, спи, — согласился Тадэус и взял свою подушку, чтобы подложить ее под живот парню. В ответ Инис благодарно выдохнул. — Поменяй потом белье, пожалуйста. В своей комнате тоже. И подготовь мне чистую одежду и все остальное, чтобы я помылся. Это после обеда. Нужно успеть засветло.

— Ванна? — сонно переспросил вор. — Ты хочешь принять горячую ванну?

— И ванну тоже. Я подумал, что раз для принца отдраили баню и купальню, то можно ей воспользоваться. Я сам дам указания, ты только подготовь все и принеси туда. И свою одежду на смену захвати. Тебе тоже не мешает немного попариться.

— Хорошо, — Инис старался не забыть указания, потому что его сонная голова слышала все словно через толстый слой ваты.

— Спи, — улыбнулся Тадэус и поправил одеяло, — запасной ключ в столе.

Мужчина покинул свои покои, закрыв дверь на ключ и поспешил по своим делам. Поел он в малой гостиной, попросив служанку, что протирала пыль, принести ему что-нибудь на завтрак.

Весь день прошел в обсуждениях писем Вильгельма и распределении обязанностей. Лазарий хоть и был занят своими практиками, все же был вынужден присоединиться и к бумажным делам Севера. Им и правда нужно было успеть сделать немалую работу, чтобы вернуться в столицу с гордо расправленными плечами.

— Да… хорошо, что ты почти закончил с храмом в городе, — заметил Лазарий, — нужно наладить теперь работу рыбаков. И построить хотя бы парочку небольших торговых кораблей, чтобы наладить экономику. Этот чертов Мортен вечно плавал куда-то, но не додумался построить собственный корабль, чтобы не платить за перевозку!

— Корабль был, даже не один, — пожал плечами Тадэус, — по записям все корабли либо захвачены пиратами, либо разрушены ими же…

— Ну да, ну да, — тяжело вздохнул маг и чуть приподнял брови, разглядывая Тадэуса, который уже несколько раз зевнул, прикрыв рот ладонью. — Ты как? Выглядишь уставшим.

— Всю ночь сидел с архивом, — приврал Тадэус, — не мог уснуть… теперь чувствую себя разбитым.

— Отдохни, все равно в таком состоянии ты мало что сделаешь, — рассудительно посоветовал колдун.

— Да, я уже попросил подготовить баню. Не смотрел, какая она, но догадываюсь, что много ждать не нужно.

— О, да, много не жди. Она совсем простая… прям совсем простая, но там чистенько, — ответил маг, — это тебя расслабит хоть немного. Вид у тебя и правда уставший.

— У тебя тоже, — кивнул инквизитор, — не переусердствуй со своими экспериментами…

— Я постараюсь, — с улыбкой кивнул маг, — но это очень хорошие практики! Думаю, даже тебе как человеку, который не переносит колдовство, эти заклинания бы понравились.

— Неужели? — скептично отозвался Тадэус.

— Представляешь, если я научусь не только лечить раны и восстанавливать конечности, но и воскрешать!

Тадэус, казалось, помрачнел в мановение ока. Он в упор посмотрел на воодушевленного колдуна и даже сжал переносицу, потому что у него разболелась голова только от одной мысли.

— С ума сошел? Даже не вздумай что-то подобное делать! — рявкнул инквизитор, отняв от лица руку, и ударил ладонью по столу. — Что за ересь ты несешь?! Я знать ничего не хочу об этом! Это омерзительно, Лазарий! Человек никогда не будет прежним, даже если ты вернешь его к жизни, потому что его душа уже никогда не вернется в мертвое тело!

От громкого шлепка Лазарий даже дернулся. Ларра с искреннем удивлением уставился на Первосвященника.

— Дэус… я же не про тех, кто умер давно. А про тех… кому вот только что голову отрубили, например… или стрелу в сердце пустили. Там как раз время, пока душа не покинула тело, — тихо проговорил колдун.

— О, а ты теперь знаешь, за какое время душа покидает тело? — решил уточнить Тадэус. — И откуда же тебе известно это? Это все вздор! Есть таинства, которые никогда не узнать простому смертному, да и сам факт! Человек уже умер! Как только он умер, его уже не вернуть к жизни, а все остальное это лишь пути Дьявола. Я не верю, что ты серьезно задумывал сделать что-то подобное! — Тадэус был в шаге от ярости. — Не смей, слышишь?! Даже не смей пробовать это сделать! Почему твои мысли постоянно несутся во тьму?! Посмотрел бы я на Королеву, расскажи ты ей это безумие! Серебро никогда не прибегало к темной магии! Ты же хранитель! Я не позволю осквернить этой дрянью верующее королевство! И если нужно, я найду и сожгу все твои чернокнижия! А если ты ступишь не туда, поверь мне, у меня рука не дрогнет и тебя в это пепелище столкнуть! Тот, кто пользуется силами Дьявола, уже не человек!

— Дэус… я же хотел как лучше, — все же воспротивился колдун, однако слова его не звучали твёрдо: сейчас он больше походил на забитого щенка, которого обвинили в том, что он залез без спросу на постель в поисках любимого хозяина. — Это светлая магия. Она призвана спасать. Я не хотел оскорбить как-то Веру, храм или тебя. И в мыслях такого не было. Я же… я же решил этим заняться, чтобы быть уверенным, что могу вас защитить! Вас всех!

— Воскрешение не может быть светлой магией! Не может и все, потому что это идет против природы человека! Где это видано, чтобы после смерти человек сам ожил?!

Ларра опустил глаза и, сцепив ладони в замок, начал нервно потирать их: уж очень ему не нравилось, как к этому был настроен Тадэус. Ведь маг правда хотел как лучше!

— Я никогда бы не стал делать что-то во вред тебе или Вилмару. В книге написано, что душа не покидает тело в течении двух-трёх минут, потом происходит испускание духа. Я же не сам это придумал, — начал оправдываться парень.

— Это все бред! Две-три минуты! Над телами мертвых нельзя совершать никаких актов, но церковь и так уступила врачевателям и целителям и позволила вскрывать их и изучать! Но воскрешать?! Ты только вдумайся! Это речи одержимого и только! — упрямо стоял на своем инквизитор, потому что для него не существовало второй истины.

Лазарий заметно нахмурился, будто ему вдруг стало больно, а затем поднял прозрачный взор на Первосвященника.

— Ты правда смог бы меня сжечь? Вот так… просто? Кинуть меня в костёр вслед за моими книгами? Серьезно? — задал вопрос маг, тема которого, казалось, задела его больше всего.

— Да, — без лишних раздумий ответил Тадэус, — если бы ты стал одержим и никакими путями тебя было бы не вернуть, я бы сжег, сожалея только о том, что ты поддался искушению дьявола и погубил себя окончательно. И не надо так смотреть на меня, я бы предпочел и сам быть сожженным, нежели ступать по черному пути.

Колдун пристально посмотрел в глаза Тадэусу, будто пытаясь что-то разглядеть в них, а затем отвёл в сторону.

— Я тебя понял, — бесцветно выдохнул Ларра, не сменив позы. Он не горел желанием спорить с Инквизитором: все равно смысла в этом не было. Тадэус был упрям в своих решениях и мало что его могло переубедить. Но для себя Лазарий сделал очень твёрдый вывод: разговор о магии с Первосвященником он точно больше начинать не станет. Однако слова Тадэуса все же задели колдуна, хоть и в глубине души, уж очень сильно голова Инквизитора была забита дьявольщиной и ее воплощением, и из-за этого он будто бы не видел элементарных вещей (так, по крайней мере, считал Ларра). «Ты сам по вечерам прижимаешь к себе почти живого черта во плоти, а меня укоряешь за желание спасать жизни», — мысленно ворчал колдун.

— Выкинь эту ересь из головы пока не поздно, — грозно посоветовал мужчина, — я все еще не теряю надежду, что ты благоразумен и еще не потерян для этого мира. Помни, что у всех решений есть последствия. И даже если сначала тебе все может сойти с рук и ты возомнишь себя хоть самим Создателем, потом, в самый неожиданный для тебя момент, все может круто перемениться. Есть время камни разбрасывать, а есть время собирать. Подумай об этом.

Тадэус больше ничего не сказал, а только кивнул головой и ушел. Он был зол на колдуна и, что хуже, начинал в нем разочаровываться. В голове не укладывалось, как тот маленький и забитый мальчик под руководством такой светлой колдуньи как Оливера мог задуматься о чем-то темном! Но Лазарий был уже совсем не маленьким и уж тем более не забитым: парень повзрослел и начал практиковать то, в чем Оливера никогда бы его не поддержала. Но его юношеский максимализм бил в сознании простой истиной: никто не мог совладать с такой силой, а ему это определенно удастся. Шаг за шагом. Советы Тадэуса всякий раз теряли свою ценность, когда речь заходила о том, в чем инквизитор был совершенно несведущим. «Дальше своего носа не видит, — бурчал про себя колдун, — недалекие люди, что с них взять вообще?»