Глава LV. (2/2)

— Хотя бы для того, чтобы остаться целым, — со вздохом произнёс пират. — Возможно… возможно, так будет лучше для всех. Ферр дал ясно понять, что выбора у меня немного. Или я снова стану… — начал объяснения Дон, но затем заметно поморщился (во-первых, говорить ещё было больно; а, во-вторых, вся эта ситуация казалась ему мерзкой, но другого выхода он не видел). — Или я снова стану его любовником, или я стану трупом. Второй вариант я исключаю. Поэтому… выбирать особо то и не из чего. И есть вероятность, что когда все вернётся на свои места, может быть, Ферр позволит мне с тобой и дальше общаться. Когда поймёт, что угрозы нет.

— Какой еще угрозы? Мне нужно с ним поговорить! Ты же не раб, чтобы уж совсем не иметь своей воли! — возмущение, смешанное с ревностью еще от прогулки с девушками, захлестывали Пастыря так сильно, что он впервые не мог выдавить из себя хоть что-то конструктивное. В голове рьяно билась только одна мысль: этого нельзя допустить. Ведь если Дон вернется к Ферросу, сам Тибиль вряд ли сможет относиться к нему так же тепло, как сейчас. — Или ты хочешь к нему вернуться?

Дон невесело усмехнулся и покачал головой:

— Если бы я хотел к нему вернуться, то я бы уже это сделал, а не сидел тут с тобой утирая кровавые сопли. А насчёт твоего «поговорю с братом», в этом нет смысла. Он не станет тебя слушать. Он считает тебя ребёнком, который не понимает очевидных вещей. Да и ты, как мы оба знаем, не обладаешь волшебным даром убеждения.

— Но это… это… — Тибиль не мог подобрать слов. — Это несправедливо! — с тех самых пор, как он помнил себя, он готов был отдать все Тамерлану, лишь бы тот улыбнулся и уделил ему внимание, однако в данный момент делиться Тибиль был явно не намерен. Ему казалось, что Ферр забирал у него единственную «игрушку» только для того, чтобы у Тибиля ничего не осталось. — Несправедливо! И я не ребенок! Даже если бы я захотел возлежать с тобой, это только мое решение! Ребенок! Я?! Да он сам не дает мне стать взрослее!!!

Асмиль с удивлением вскинул брови и уставился на разозлившегося Тиба. Лично у Дона злость пастыря вызывала смешанные чувства: Тиб выглядел скорее забавно, чем устрашающе. Поэтому пират не видел смысла разговора Ферра и Тибиля. Феррос поулыбается, похлопает кузена по плечу и предложит тому отправиться куда подальше, желательно в какую-нибудь церковь молиться.

— Несправедливо? Что именно? — хохотнул брюнет. — Понимаешь, своим поведением и отношением к миру ты создаёшь впечатление заблудившегося щенка. В этом плане я могу понять твоего брата. Я бы тоже тебя далеко от себя не отпускал…

— Конечно! У меня не было нормальной жизни, а он ее никак не хочет допустить!

— Ну, видимо он не считает, что ночные прогулки по подворотням с пиратом — это нормальная жизнь, — криво улыбнулся Дон. Асмиль тяжело вздохнул и перевёл усталый взор на окно: уже светало. Парень искренне считал, что все эти беседы бессмысленны. Как бы там ни было, Тибиль никак не смог бы ему помочь. Поэтому рулевому было необходимо набраться сил (как физических, так и моральных) для «примирения» с Тамерланом. — Ладно, — выдохнул пират. — Думаю, мне пора. Почти утро, — проговорил Асмиль и попытался подняться. Однако из-за чертового головокружения это получилось не так грациозно, как хотелось.

— Подожди! Куда ты?! Ты не можешь идти! — запротестовал Тибиль, подумав, что Асмиль уже собрался идти к Тамерлану и возвращать их на круги ада.

— И что ты предлагаешь мне? Сидеть тут и ждать?

— Ты никуда не пойдешь в таком виде! Тебе нужен отдых. Ложись на мою кровать и отдыхай! Мы спали и на кровати уже, так что не возникай! — скомандовал пастырь. — Все это нужно обдумать, утро вечера мудренее, слышал о таком? Дай мне поговорить с Ферросом первым, хорошо?

— Это все бес…

— Пожалуйста. Я должен поговорить с ним первым, — вздохнул мужчина, — ложись спать. Тебе нужно отдохнуть.

Асмиль был слишком истощен физически, еще больше он устал морально от одних только представлений, о чем придется разговаривать с капитаном, что идет за этим и прочего. В этот раз он не стал спорить, ведь Тибиль был все же прав. Отдых ему не помешал бы. Да и тот выглядел настолько подавленно, что даже при всех ушибах и боли Дон нашел в себе силы посочувствовать не себе, а Тибилю.

— Ладно, — уступил он, хотя краем сознания он ощутил невероятную тревогу. Если Фер узнает обо всем этом, о невинном сне в одной постели с Тибом, ему точно влетит еще больше. Однако сил спорить с пастырем уже не было, и рулевой со сдавленным вздохом улегся на постель. «Он что, целый флакон на подушку вылил?» — подумал Асмиль и неожиданно провалился в сон. Подушка пастыря удушающе пахла цветами.

***

Шум волн, что разбивались о прибрежные скалы, будоражил все нутро, освежал вместе с холодным ветром и даже оздоравливал. Море, да и вода в целом, имели свойство успокаивать мысли, выбросить ненужные думы из головы.

Здесь, на утесе, вдали от порта, было невероятно красиво. Чувствовалось приближение зимы, а ведь только лето подходило к концу, никто даже осенью не успел насладиться. Теплое время года на Севере проходило невероятно быстро, хотя они успели застать достаточно теплые дни. Сейчас, когда природа Севера быстро сменила свой окрас, засыпая пестрой листвой дороги, и готовилась принять долгую и морозную зиму, Паскаль с сожалением думал, что возвращение в столицу переносится на следующий год. Он молился за скорейшее выздоровление Вилмара, но тот был все еще слишком слаб, да и разрешения от короля Вильгельма они так и не получили.

Тоскливый взгляд опустился вниз, и юный паж вспомнил, как именно с этого утеса бросал в море отравленные кубки. От воспоминаний его даже передернуло. В истории жизни двора это не новость, но участником Паскаль стал впервые. Парень даже свыкся с этим, да и в целом его отношение к принцу вряд ли изменилось в худшую сторону. Скорее он четко осознал, как правильно вел себя все эти годы. Он служил честно, выслуживался по мере своих сил, ждал милости и радовался, когда ее получал. Вести двойные игры ему было незачем, но сейчас, если бы вдруг появилась причина, он вряд ли бы решился. Не столько был страшен гнев самого Вилмара, сколько Паскаля пугала мощь Лазария и его влияние на принца.

Пока паж размышлял обо всем, он неустанно смотрел куда-то вперед, ввысь, на еще чистое небо. И когда осознание, что нужно возвращаться в замок, посетило его голову, Паскаль развернулся и пошел к своему коню. Он еще раз оглянулся себе за спину, с сожалением думая, что зимой ему к утесу не добраться, а потом прищурился. С такой высоты в свете яркого солнца ему вдруг привиделось пятно. Разглядеть было сложно, но на горизонте явно появился парус корабля.

— Корабль? Письма из столицы! — воскликнул Паскаль и бросился к коню. Нужно было добраться до порта, чтобы рыбаки глянули в подзорную трубу.

Когда Паскаль добрался до порта, на котором, к слову, во всю шли работы по укреплению перед заморозками, рыбаки уже сами увидели приближающийся корабль. Но что больше всех удивило, через несколько часов все разглядели королевский флаг.

— Что ж это, сам Король пожаловал? — хмыкнул один из мужчин с азартом.

— Исключено, — зачем-то ответил Паскаль. Он знал, что Король никогда не отправится в такое долгое и опасное путешествие перед холодами, да и тому не следовало покидать столицу без крайней причины. Одно паж знал точно, письмо о состоянии принца дошло до Королевы. Возможно, это она? Но и Хранителя не могли отпустить из столицы. Может, флаги были лишь знаком приоритета? Может, корабль прислали за принцем? Может, они, наконец, вернутся домой?!

До чего волнительно было принести в серый замок хорошие новости! Ожидания были самыми сказочными, в них теплилась надежда на завершение этой ссылки для всех. Корабли, которые привозили письма, никогда не приходили с вывешенными знаменами.

— Дай распоряжение отправить туда самые приемлемые экипажи, — выдохнул Вилмар и тяжело поднялся из кресла.

— Уже сделано, Ваше Величество.

— Я очень сомневаюсь, что этот корабль везет добрые для нас вести, — признался принц, — надеюсь хотя бы на то, что на этом корабле плывет новый наместник со своей семьей и слугами. Иначе к чему весь этот официоз? Как считаешь, Лазарий?

Маг задумчиво вгляделся в окно, словно вид из него был как раз на море, и ему было прекрасно видно и сам корабль, и всех, кто был на палубе.

— Да, было бы неплохо. Письмо Тадэуса содержало в себе просьбу назначить нового наместника этих мест. Но там были и новости о твоем плохом самочувствии и возможной кончине… Вдруг там везут склеп? Чтобы похоронить тебя в подвалах этого замка и сделать из этого места часть фамильной усыпальницы?

— Очень похоже на отца. Он и рад был бы, полагаю, если б даже моего праха в столице не осталось, — хмыкнул принц. Настроение у него моментально испортилось от накативших дум об отце, о несправедливой, как ему казалось, неприязни короля к наследнику, о своем положении здесь, да и в целом. — Что же, Паскаль, что бы там ни было или кто бы там ни был, мы должны должно встретить это нечто. Если это все же новоявленный наместник, расположи его в лучшей свободной спальне, его родных тоже, конечно. Официальное приветствие будет уже завтра. На сегодня я устал и, честно сказать, хотел бы уже лечь спать.

— А ужин? — встрепенулся Лазарий, который тонко уловил изменения в настроении принца. — Вил, тебе нужно поесть. Ты никогда не поправишься, если будешь есть, как птичка. Вспомни, какой всегда у тебя был аппетит? Тебя из-за стола за уши было не оттащить.

— Я не голоден, — отрезал принц. — Свободны. Доброй ночи.

Лазарий тяжело вздохнул и вновь перевёл взор в сторону окна. «Возможно, стоит как-то приободрить его, а не говорить напрямую? — пронеслось в голове мага, и он невольно нахмурился. — Но нести несусветную позитивную чушь все же работа Азариса, а не моя…» По какой-то причине Ларра ощущал весьма противоречивые чувства, думая о прибывшем корабле. Практически все решения и указы Короля Вильгельма так или иначе не приносили Вилмару ничего хорошего. Если на корабле и правда был гроб — это могло ввести Вила в ещё большую депрессию, что совсем не способствовало выздоровлению; новый наместник — его назначал Вильгельм и один черт знает, чем он руководствовался при выборе — с ним тоже могли быть проблемы.

Этой ночью колдун совершенно не мог сомкнуть глаз. Мысли не давали парню покоя, роем назойливых пчел жужжа в голове. Устав ворочаться из стороны в сторону, Лазарий сначала стал ходить по своей башне, искренне желая себя вымотать этим, но безуспешно. Ему необходимо было пространство, больше воздуха, а потому маг, одевшись, покинул свою спальню, чтобы побродить по ночному замку. Ночью в замке было куда холоднее, но от спада температуры Лазарий даже почувствовал некое облегчение, словно хаотичные мысли хоть немного успокоились и пришли в какое-то подобие порядка. Теперь колдун думал, какими ещё средствами он мог окончательно поставить принца на ноги. Он, конечно, уже успел приготовить снадобье, кое должно было укрепить организм Вилмара (правда принц частенько забывал его пить), однако, по всей вероятности, этого было недостаточно. «Если так и дальше пойдёт, придётся прибегнуть к другому типу магии, — размышлял Ларра, проходя сквозь пустую залу, — но боюсь, если я начну выкачивать силу из прислуги и передавать ее Вилу, это совсем не придётся по душе Тадэусу. Но практика была бы, конечно, весьма занятной…»

Когда бледный юноша покинул залу и вышел в коридор южного крыла, он заметил стражника, который быстрым шагом направлялся в сторону спальни Инквизитора. Ларра чуть замедлил шаг и с недоверием прищурился, рассматривая стражника: после случая с нападением на принца любое нестандартное поведение казалось странным и подозрительным. Быстро все обдумав, колдун в спешном шаге направился по коридору за воином.

— Стой! — скомандовал Ларра, когда рыцарь уже сворачивал к спальням. От неожиданности мужчина аж вздрогнул и дёргано развернулся, ухватившись правой рукой за рукоять меча в ножнах. Лазарий порой двигался поистине бесшумно, словно призрак или тень. Посему стражник был крайне удивлён, распознав в бледном приведении, что его окликнуло, Советника.

— Господин Лазарий? — неуверенно позвал мужчина, продолжив вглядываться в парня в чёрном одеянии.

— Что ты здесь делаешь, удосужься объясниться? — вскинул светлые брови колдун, прошагав ближе.

— Ваша Светлость, я направлялся к покоям Его Преосвященства. Я хотел доложить, что в замок прибыли гости из Серебряного Дома, — как можно увереннее проговорил страж.

— Неужели? — едва нахмурился Ларра. Воин не врал, это было видно, поэтому маг даже позволил себе немного расслабиться. Но несмотря на это, Лазарий все же решил проявить некую осторожность: — Что ж, пойдёмте. Сообщим новость Господину Тадэусу и спустимся к нашим ночным гостям, — слабо ощерившись, изрёк маг.

К счастью, опасения Лазария не подтвердились. Ночью в замок прибыли дворцовые лекари и их помощники. Главный лекарь, на которого водрузили ответственность ни при каких обстоятельствах не дать жизни принца угаснуть, очень переживал за нынешнее состояние наследника, хотя его уже на сходе с корабля оповестили, что принц, слава Богу, жив. Тем не менее королева лично отдала приказ приступить к осмотру сразу же, невзирая на усталость после долгого пути. На мужчине была тяжелая ответственность и страх за неудачу, так как приказ и назначение он получил сразу от короля и королевы, потому совсем не удивительно, что он желал отправиться в покои принца немедля.

— Уже ночь, принц очень устал и сейчас спит. Его осмотр вполне может подождать и до утра, — сразу после приветствия высказался Лазарий.

— Но у меня есть приказ короля и королевы приступить к осмотру в то же мгновение, как я окажусь здесь!

Лазарий с испаряющимся на глазах снисхождением поднял взгляд на высокого мужчину, что уже ссыхался от старости. Все его лицо было покрыто морщинами, а долгий путь в море и вовсе иссушил его кожу.

— Поймите, сейчас не лучшее время, — ответил маг и неожиданно узнал лекаря. В памяти вдруг всплыл момент с первым визитом принца Эдмариона в замок Серебра, их бессмысленная потасовка, а после лазарет, где Виктор бегал под руководством Арахни от одного королевского лба к другому.

— Смею все же согласиться с Лазарием, — голос Тадэуса спросонок был очень сухим и хриплым, — принц неважно себя чувствует и отдых ему совсем не лишний. Он не в столь критическом положении, чтобы Вы бежали к нему, валясь с ног. Вам самим отдых не помешал бы. Оставим все до утра, а там и вам спокойнее, и нам.

Виктор переглянулся со вторым лекарем и кивнул.

— Тут Вы правы, — не стал уже спорить он.

— Вас проводят до спален, — ответил Тадэус и прикрыл зевок плотным конвертом. Лазарий, конечно, разглядел королевский оттиск на воске. Однако в этот раз Король был многословен.

— Просим прощения за беспокойство, — поклонился Виктор. Второй лекарь от усталости соображал весьма заторможено, потому вообще не поклонился. Казалось, тот уже спал с открытыми глазами.

Тадэус в ответ слабо кивнул и поправил на себя мантию, так как та была надета поверх ночной рубашки.

— Нет отдельного письма от королевы? — спросил Лазарий, когда они распрощались с гостями.

— Письмо для Вилмара у Паскаля, — ответил мужчина и снова зевнул. — Лучше бы наместника прислали, а не лекарей, в коих уже и нужды нет.

— Это меньшее, что они могли сделать, узнав о его болезни, — ответил маг, будучи уверенный, что на лекарях настояла королева.

— Да-да, — устало ответил инквизитор, — в любом случае ты же видел? Из трех помощников две девушки. Надеюсь, хоть пара разговоров с новыми лицами Вила приободрит.

— Да, — многозначительно выдохнул маг, в глубине души порадовавшись, что принц на нечто большее сейчас совсем не способен. Вместе с этим Лазарий неожиданно захотел проведать принца, придумав себе множество причин, почему он должен это сделать. Во-первых, он все еще не чувствовал тяги ко сну, а, во-вторых, не мешало бы проверить, сколько отвара Вилмар выпил перед сном и пил ли его вообще. Плюс ко всему он мог ещё раз убедиться, что стража находится на своих постах и жизни Вилмара ничего не угрожает.

Ларра неспешно добрался до спальни Его Величества и, сообщив стражникам, что желает проверить состояние принца, тихо вошёл в комнату. В спальне было очень темно, лишь тусклый свет из окна освещал часть помещения. Колдун не стал даже предпринимать попытки найти свечку или какой-то другой источник света, юноша и так неплохо чувствовал себя во мраке. Нет, он не видел объекты чётко, различая лишь силуэты, но его отнюдь не слабая интуиция позволяла двигаться в темноте свободно, не беспокоясь, что он может в любой момент напороться на что-то или врезаться. Поэтому дойти до кровати принца ему не составило никакого труда.

Ларра чуть прищурился в попытках разглядеть спящего принца и, убедившись, что тот действительно спит, перевёл взор на столик. Колдун аккуратно взял кувшин, что стоял на прикроватном столике, и медленно покачал его из стороны в сторону: жидкости в таре было ещё предостаточно, а это означало, что Вил вновь забыл выпить на ночь отвар. Тихо, но недовольно вздохнув, маг также аккуратно поставил кувшин на место. Теперь можно было идти спать, а уже утром устроить выговор наследнику за то, что тот в который раз так наплевательски отнёсся к своему выздоровлению. Перед тем как покинуть чужую комнату, Лазарий ещё раз взглянул на принца, пытаясь разглядеть его лицо, а затем потянулся ладонью ко лбу блондина, решив заодно проверить нет ли у него жара.

Однако, как только бледный юноша коснулся лба Вилмара, его руку тут же перехватили. Ларра не успел издать даже звука, просто оцепенев от столь неожиданного поворота. Принц резко дёрнул Советника в сторону, чуть заломив тому руку (отчего Ларре пришлось наклониться, и он с силой поморщился от боли), а затем также быстро навис над ним. Также внезапно что-то еле заметно блеснуло в лунном свете, и Лазарий почувствовал холод стали у себя на шее. Сердце колдуна с силой заколотилось о рёбра, однако, несмотря на это, маг невольно улыбнулся.

— Почти как в детстве… даже сторона эта же… — тихо проговорил колдун и осторожно дотронулся до руки принца, что сжимала кинжал.

Вилмару понадобилось некоторое время, чтобы вообще осознать, что произошло. Он и сам не понял, как среагировал так быстро, но боль в ране говорила ему сейчас, что он явно перенапрягся и при том зазря.

— Прости, — все же опомнился принц, сморгнув остатки сна. — Я неважно сплю… — начал он, отпустив мага, и убрал кинжал в ножны под подушку, — постоянно мерещится всякое…

— Да ничего, — слабо хохотнул маг, — не прирезал же, — Лазарий привстал на локтях и слабо улыбнулся. — Не переживай, паранойя после покушения одолевает не тебя одного. Я как раз решил проведать, все ли у тебя хорошо.

Принц присел на постели и устало потер лицо ладонями. Он был ослаблен долгой болезнью, плохим сном, неважным аппетитом и, как выразился колдун, паранойей.

— Да, в целом неплохо. Тебе самому не мешало бы выспаться, завтра тяжелый день.

— Не думаю, что день завтра будет тяжёлым, — легко выдохнул Ларра. — Несколько часов назад в замок прибыли гости. Ими оказались лекари из столицы. По всей вероятности, письмо Тадэуса наконец дошло до Вильгельма и твоей матери. Их послали, чтобы окончательно поставить тебя на ноги. Так что… завтра тебя будут лишь слегка мучить заботой и всевозможными лекарствами. Думаю, такой храбрый воин как ты сможет выдержать это нелегкое испытание.

— Мама, наверное, с ума там сходит, — вздохнул Вилмар, — надеюсь, письмо о том, что я жив, до нее уже дошло. Ладно… тебе нужно в любом случае отдохнуть, да и я, кажется, все же хочу спать. Можешь остаться здесь, если не боишься, что я ночью тебя прирежу по случайности.

— Знаешь, предложение очень заманчивое, особенно его последняя часть, — с иронией протянул Лазарий. — Но, пожалуй, я все же дам тебе нормально выспаться, — мягко улыбнулся колдун и поднялся на ноги, — отдыхай.

Вилмар поднял взгляд на колдуна и поймал себя на мысли, что у него сил нет даже ляпнуть что-нибудь в своем духе. Возможно, в этот момент умерла искра романтики, но парень был донельзя вымотан.

— И раз уж ты проснулся, — продолжил маг, — выпей отвар. Он тут вовсе не для красоты стоит.

Если бы тут было светлее, Лазарий бы заметил, как Вил едва позеленел лишь от упоминания об отваре. Косо глянув на «бездонный» кувшин, принц невольно сморщился.

— У твоего отвара вкус навозной кучи, — устало выдохнул Вил и прилег, — меня тошнит, и позывы разрывают рану изнутри. Так что… я осилил сколько смог.

— Так говоришь, будто у тебя есть с чем сравнивать, — тихо проговорил Ларра и взял кувшин в руки. — Отвар очень горький, я не спорю. Но это лишь от того, что в нем много лечебных трав. Но я тебя понял. Попробую что-то сделать со вкусом, — кивнул маг. — Приятных снов, отдыхай, — ласково пожелал Лазарий и направился к двери. — Аккуратнее спи с кинжалом под подушкой, так можно и руки порезать, — уже у выхода добавил колдун, а затем скрылся за дверью.

***

Земли Серебра всецело отличались от земель Золота. Разница в погоде, окружающей среде, обычаях, одежде, еде — все это могли ощутить золотые воины уже с середины похода. И пусть они шли все еще по землям Золота, близкое присутствие другого государства все же играло роль. Возможно, все это было по большей части из-за другого климата: ближе к границам было холоднее. Негодные для вспахивания поля, выжженные солнцем, переходили в плодородные земли. Цветущие кусты и низкорослые деревья терялись в лесополосе, которая вдруг появилась на горизонте.

Встречающиеся небольшие деревеньки уже слабо напоминали глиняные и соломенные деревушки Золота, больше было строений из дерева. В деревнях богаче имелись даже каменные строения. В основном, церкви, что возвышались над поселениями. И тут Скараби отметил, что в таких деревушках всегда была церковь, но еще ни разу он не увидел алтаря военным богам.

Сами жители этих земель с интересом смотрели на движущуюся колонну воинов и лошадей. В такие далекие уголки никто не разносит вести, новости столицы доходят сюда лишь от путников и купцов, что держат путь этой дорогой. Часто такие рассказы имели в себе столько выдумки, что уже не несли ни крупицы правды.

Чем ближе войска подступали к Северным землям, тем острее чувствовались различия двух народов, которые некогда были одним целым. Для многих солдат из отряда Скараби этот поход был первым, другие впервые очутились на северной территории, раньше участвуя в захватах лишь южных островов. Поэтому многое воспринималось воинами в диковинку. Особенно мужчин поразил климат, который щедро делился с гостями частыми холодными дождями и пронизывающим ветром. На землях Золота осень обычно была теплой и отличалась от лета лишь обилием осадков (сезон тропических ливней), здесь же с наступлением осенних месяцев будто менялось все. Для людей, которые жили на континенте, на котором круглый год палило жаркое солнце и пышно цвела растительность, было дикостью видеть такое количество пожелтевших деревьев и пожухлой травы. Организм многих солдат (особенно новеньких) не выдержал такой перемены климата: никаких потерь войско не потерпело, но многих воинов охватила хворь, что в первые месяцы осложняло поход.

Сам же Первый Полководец переносил климатические изменения довольно стойко. Скар в прошлом до того, как попал в Золотой дворец и стал Военачальником, часто путешествовал вместе с моряками и уже бывал на северных землях. Конечно, так долго ему не приходилось пребывать на чужом континенте, но определенный опыт у арианца был, и сейчас Скар с удовольствием делился им со своим отрядом. Чтобы не размножить хворь, Скараби был вынужден делать остановки чаще. Одна из таких выпала на долю одной деревни, что была им по пути. Войско для такой малой деревушки было слишком большим, потому Скараби дал приказ разбить лагерь рядом, сразу за мощным деревянным забором, что ограждал все поселение от скитающихся бандитов.

Войти в саму деревню им было несложно. Знамена королевской армии, красивые формы самих солдат были для них пропуском. Тем, кто так или иначе смог уйти в самоволку, моментально полюбились местные питейные. Знакомство с другой культурой было воинам интересным, и многих солдат привлекли молодые женщины, что трудились в деревне и так или иначе попадались им на глаза.

Скараби бывал лишь в городах, которые располагались на побережье, однако хорошо усвоил, что менталитет Серебра во многом отличался от мировосприятия Золота. И даже здесь это уже чувствовалось. Потому командирам он дал четкий приказ, чтобы солдаты не смели распускать руки, как варвары. За всеми уследить было невозможно, но арианец не терял надежды, что его приказ будет исполнен.

Как только армия немного отдохнула от долгого пути, подкрепила свои силы, они двинулись дальше. К концу осени они достигли достаточно холодных мест. В столице таких холодов никогда не бывало. Но для Серебра, к которому они верно подходили, это была мягкая осень. Соседство с Золотом давало Серебру невероятные погодные условия для землевладения и содержания скота. В отличие от более северных земель, здесь климат был мягкий и менялся постепенно и гладко без резких перепадов температур.

Когда невспаханная земля уперлась на горизонте в каменные стены, Скараби с волнением осознал, что они достигли цели. Оставалось лишь дождаться гонца из столицы с приказом атаковать, если уж этот дурак Вильгельм так и не отдал эти земли добровольно. По расчетам Скараби переписка между Золотом и Серебром уже должна была объявить итоги. Это значило, что Эдмарион уже отправил гонца и он вот-вот должен явиться.

— Мы подойдем немного ближе и разобьем лагерь, — проговорил Скараби своим подчиненным, — не будем сильно мозолить им глаза. Они скорее всего предупреждены о возможном нападении, а потому укрепили стену. Нас если еще не заметили, то обязательно заметят.

Он снова посмотрел вдаль, где возвышались каменные башенки над стеной, что призвана охранять границы государства. Честно сказать, смотря на поля, где уже собрали последний урожай, Скар даже понял, почему Эдмарион хотел именно эти земли. Он и раньше понимал, но теперь видел. Эта часть Золота могла бы быть очень самодостаточной за счет земледелия и скотоводства.

— Как стемнеет, отправьте лазутчиков на проверку к стенам, пусть проверят, есть ли какие-нибудь ходы в город через стену, бреши в обороне и прочее. Мы не нападаем, а исследуем. Приказа Короля о нападении мы не получали, а потому ведем себя максимально мирно, — продолжил он, а потом тихо закончил уже для себя, — и молимся, чтобы мирно все и закончилось.

***

Не успели они разбить лагерь, как от стен в их сторону уже скакал одинокий гонец с посланием. Город явно был во всеоружии, но мощь золотой армии их все же пугала. Особенно это было заметно по бедняге-гонцу, которого отправили в тыл врага с длинным кинжалом, который, естественно, у него отобрали перед тем, как пустить в шатер главнокомандующего.

— У нас нет приказа нападать. Мы ждем распоряжения Короля Эдмариона из столицы, — поспешил утешить Скараби.

— Плесните ему вина, иначе он от страха тут окочурится, потом не докажем, что мы его и пальцем не тронули, — посоветовал Брон и чуть помотал головой.

Мальчишка лет тринадцати опасливо покосился на солдата, который с разрешения мужчин и правда налил ему вина.

— А оно не отравлено? — слабо поинтересовался парнишка.

— А ты выпей и узнаешь! — захохотал Брон.

— Хватит, ты его еще больше пугаешь, — цокнул Скараби.

Гонец опасливо сделал первый глоток, но потом решил выпить все залпом, чтобы найти храбрость на дне кубка.

— Что же, — миролюбиво выдохнул Скараби и снова развернул письмо, — вы нас ждали, что не может не радовать. Но, вижу, ваш Король так и не дал приказа сдать город.

— Мы любим Короля, но никто в городе не хочет сдавать город, ведь так мы… — начал гонец и осекся. Брон сам налил вина мальчишке в кубок, чтобы тот все же расслабился. Для парня, которому вино не полагалось, было странно, что его опаивают бесплатно, потому, возомнив себя совсем взрослым, он не отказывался, а выпивал его, как воду. — Тогда ведь мы предадим Короля, а это нехорошо. В городе говорят, что вы варвары, что разграбите поля и пастбища, заберете наших женщин и детей…

— И кто же так говорит? — вздернул бровь Скар, невольно вспомнив свой остров. Ведь он сам считал золотую армию варварами, которые забрали женщин и детей, оставив на острове стариков, да совсем малолетних детей. Женщин, конечно, не всех забрали, да и мужчин тоже. Но многие в том захвате бежали в лес, а другие пали в бою.

— Все говорят, — чуть помолчав, сказал парень.

— Как зовут-то тебя? — усмехнулся Скараби.

— Фроди.

— Послушай, Фроди, — мягко начал Скараби, — мы вовсе не варвары. Уверен, что многие с нами согласны… наверняка в твоем городе есть человек, который больше всего видит в нас угрозу.

— В смысле? — не понял тот.

— Ну, ведь не каждому из вас лично сообщили о нашем визите, верно?

— А… нам сказали на главной площади.

— И кто же?

— Святой отец, конечно, — ответил Фроди, скосив взгляд на кубке, в который дядька снова налил вина, — Лорду Эйнару пришло письмо, наверное. Но негоже лорду самому кричать на площади, вот святой отец и кричал за него.

— И что же кричал ваш святой отец?

— Что… — начал Фроди, но боязливо замолчал. От выпитого вина у него разгорелись щеки. — А вы меня точно не убьете?

Брон снова расхохотался и похлопал паренька по плечу.

— Ну так не отравили же, с чего щас-то убивать?

— Ну так? — подначил Скар.

— Что грядут тяжелые времена и… знаете, я точно не помню, там было много слов, которых я не знаю, — начал парнишка, — но с деревень и полей начался сбор… — Фроди все же замолчал. Не слишком ли много он рассказывал врагам?

— Сбор, значит. Готовите армию?

— Мне кажется, я наговорил лишнего…

— Ты сказал очевидное. Мы и так знали, что вряд ли нас радушно примут здесь и торжественно вручат ключ от ворот. Но вернемся к написанному, — Скараби вновь опустил взгляд на пергамент, — как вижу, вы обязаны держать оборону до нового распоряжения короля. И давно вы узнали о нас?

— Когда убирали поля, это было утром, — задумчиво проговорил мальчуган, — недель пять назад? Или шесть?

— Понятно.

— Новая весть от Вильгельма будет здесь не раньше вестей от Его Величества Эдмариона, — подал голос Брон и задумался. — Устроили игрища, тоже мне, нет бы все решить сразу!

Скараби взмахнул рукой, чтобы Брон угомонился и глубоко задумался. Ему не хотелось вредить городу, и он правда надеялся на благоразумие Вильгельма. Городу не устоять против их армии. Это будет бессмысленная трата жизней, времени, провизии и нервов. Кшатрий снова посмотрел на захмелевшего парня и задумчиво сложил ладони перед собой.

— Передай тому, кто дал тебе это письмо, что мы не нападем до приказа. И что с вашей стороны нам бы хотелось видеть то же, чтобы избежать ненужных проблем. Я все напишу, конечно, но постарайся уж донести до своих, что если бы мы и правда были варварами, то посылать такого хиленького ребенка…

— Я не ребенок! — возразил Фроди, а потом виновато замолчал.

— Так вот, — продолжил военачальник, — будь мы варварами, ты бы вряд ли вернулся домой. Но вот тебе письмо, — Скараби закончил писать, — здесь все написано. Отправляйся. И завтра я все же надеюсь поговорить хотя бы с поверенным наместника, если не с ним самим. Мы все хотим мира.

Мальчонку спровадили обратно, а Скараби тяжело опустился на стул, но долго сидеть не смог и уже вскоре начал мерить шатер шагами.

— Это все дурно пахнет, — тяжело вздохнул Скараби, глянув на Брона, — будет нехорошо, если они отправят кого-нибудь ночью, это лишние жертвы… а коль мы убьем нападающих, народ лишь больше уверует, что мы варвары! Нужно дать приказ, чтобы брали в плен до разрешения всей ситуации. Ты слышал? — Скар поднял взгляд на солдата, — Донеси до командующих!

— Так точно! — ответил солдат и покинул шатер, оставив полководца и одного из командующих наедине.

— Брон, ты представляешь, сколько таких мальчуганов возьмут оружие, чтобы защитить город? Сколько погибнет людей. Видят боги, я никогда не хотел войн и уж тем более никогда не желал этим руководить! Эдмарион не оставил мне выбора! Я ничего не могу сделать! Уверен, даже если город сдастся без боя, найдутся недовольные, кто пойдет против! А эти остолопы? — повысил он голос. — Я не могу быть в ответе за каждого! Кто-то из них явно найдет себе развлечение в новом городе, не бывает завоеваний без жертв!

Брон тяжело выдохнул и подошёл ближе к Скару.

— А как иначе? Без этого никак и ты ничего не можешь с этим поделать. Ты можешь лишь постараться сократить число жертв, — проговорил плечистый мужчина и в ободряющем жесте положил ладонь на плечо арианцу.

— Ты не понимаешь, Брон! — нервно скинув чужую руку, резко отозвался кшатрий. — Я вообще не хочу жертв! Все это напоминает мне завоевание моей деревни! Я помню все, что там происходило! А ещё я помню, какая злость меня одолела после. Представь, насколько сильной она была, что я добрался аж до дворца Эдмармона и попытался убить его! И теперь… теперь я могу представить гнев людей из этого городка… Боги! Кровопролития никак не избежать!

— Скараби! — не выдержав, с силой топнул ногой Брон. — Черт побери! Ты Первый Полководец Золота!

От крика мужчины арианец невольно вздрогнул: Брон был из тех людей, кои обладали действительно железным терпением, и уж если он начинал сердиться, то это означало, что бойца действительно что-то изрядно достало.

— Собери свою волю в кулак и сожми до боли, — понизив голос, изрёк Брон и, схватив кшатрия за шею (словно провинившегося мальчишку), подтянул к себе, — ты сначала похода плывешь по течению как… — начал он и замолчал, явно подбирая подходящее слово в общении с вышестоящим, — как сухое бревно. А теперь, когда всем понадобились твои воинские качества, когда армии стал необходим мудрый и строгий лидер, ты ходишь по палате из угла в угол и страдаешь от мысли, что кто-то из местных дурачков решит дать отпор твоей армии, а армия не сдержится и даст сдачи… ты хоть сам понимаешь, как все это выглядит со стороны?

Скараби заметно нахмурился и опустил взгляд. В словах Брона было много правды, но и признать этого Скар не мог, возможно, из-за своего природного упрямства.

— Я не просил делать меня первым Полководцем… и на войну не просился… — сжато выдавил блондин, стараясь не смотреть мужчине в глаза.

— Но ты стал им. И сейчас ты находишься на войне. Потрудись собраться. От этого зависит очень многое, — также серьезно, но уже мягче проговорил Брон. Кшатрий с силой зажмурился и тяжело выдохнул: как же ему все это не нравилось. Скар искренне желал спокойствия и умиротворения, но видят боги, в этой жизни они ему не светили.

— Да. Ты прав. Я соберусь. Я сделаю все возможное, чтобы захват земель прошёл гладко и быстро. И постараюсь, чтобы все прошло без напрасных жертв, — открыв глаза и подняв голову, ровно выдохнул кшатрий.

— Вот и славно, — с улыбкой изрёк бывший боец амфитеатра. — А я буду приглядывать за тобой, чтобы ты не свернул с намеченного плана.

— Спасибо… — кивнул Скар, коротко улыбнувшись.

***

Лорд Эйнар тем временем ходил по своему поместью, разглядывая стены с деревянной отделкой, оставшуюся мебель. Его имение опустело. Исчезли не только люди, но и вся роскошь. Город готовился к нападению, и сколько бы они ни продержали оборону, против Золота им не выстоять. А посему наместник границы принял единственное верное решение.

Уже давно начался сбор провизии. Все, что было возможно вывезти с этих земель, было уже в пути на огромных повозках. Король Вильгельм, конечно, прозрачно намекнул, что если уж придется сдать земли Золоту, то они отдадут лишь земли, но ничего более.

Город постепенно пустел, оставались лишь боевые единицы: мужчины и молодые парни, что готовы были защищать границу и честь Короля своими жизнями, так же остались самые верные и смелые женщины. За надвигающуюся зиму должна была решиться судьба этого города и земель рядом.

Фроди, сирота, что работал на подхвате у всех, кто давал ему работу, тоже остался в городе. Он понимал, что все готовятся к сражению, что он еще слишком мал для таких боев, но он был не единственным ребенком, кто остался. Помощь подай-принеси нужна была и сейчас, а идти бедняге все равно было некуда. Ко всему прочему его еще детская наивность давала ему надежду, что они выстоят нападение. Ведь границы города охраняла высокая каменная стена с башнями, дубовые ворота, что были обиты пластами металла с остроконечными выпуклостями. Город ему казался неприступным. Но и армия Золота была огромной. Мальчишка никогда не видел настоящее войско, снаряжения для атаки, столько золотых одежд, что облачила каждого солдата Золотой Империи. Их число поражало, особенно ребенка. Но какой ребенок не верит в сказки? Фроди был уверен, что с Божьей помощью они выстоят, а если нет, кто мешал ему сесть в повозку тогда, когда они все покинут этот город?

Фроди переживал, что, опьянев от вина, сболтнул лишнего, но пересказав весь разговор Святому Отцу, парнишка облегченно выдохнул.

— Дурак, чуть не сболтнул лишнего! — разозлился лорд Эйнар. — Я говорил, что нужно отправить бойца, а не этого оборванца!

— Не стоит так серчать, господин, — спокойно ответил служащий храма, — он не сказал, что из города вывозят еду. Он сказал, что идет сбор, а те глупцы решили, что мы собираем армию! Это может сыграть нам на руку, если уж придется оставить город…

— Они могли догадаться! В конце концов никто не отдает земли с радостью, — недовольно буркнул лорд и оглядел присутствующих. — Мы ждем гонца с важными инструкциями. Его Величество, как пить дать, отдаст им наши земли, наш дом. Все, что воздвигалось нашими усилиями и трудами, нам все придется им отдать. Город, что мы построили кровью и потом, черт возьми! Они не получает этого величия, я вас уверяю!

— Нам нужно быть осторожными, — предупредил святой отец.

— И все же. Я направил письмо в столицу тем же вечером! Король знает, что мы так поступим. В конце концов история расставила такие законы. Его решение должно быть с учетом наших действий. Без жертв не обойдется, но мы должны отстоять честь Короля! Какое унижение отдавать такие богатые земли противнику! И кому? Клочку, что раньше был частью Силводора!

Наместником границы оказался весьма преданный власти мужчина на склоне лет. Бывший вояка, о чем говорила вся его выдержка и желание уже с завтрашнего утра дать отпор Золоту такой, какой они могли дать. Цена жизней его не волновала, как и не волновала эта цена самих жителей. Ведь знатные люди всегда для простого народа были светилом. Да и разве это не честь — умереть за Короля? Отличиться в своем городе, в своей семье такой отвагой хотел каждый.

Встреча Эйнара и чужеземного представителя была неизбежной, и по иронии жизни она случилась с первым снегом. Переговоры прошли весьма плодотворно. Эйнар, прикинувшись немощным стариком, который уже доживал свои года, поведал, как тяжело им будет расстаться с землями. Он не утаил, что в страхе люди уже покидают город, что подтвердила разведка армии Золота. Разведчики сообщили, что видели огромные повозки людей, что покидают границу.

— Не могу их остановить, да и зачем? Нашим женщинам не нужно участвовать в войне, если она все же случится. И коль желают они остаться частью Серебра, то я даже горд ими.

Командующих почти взбесило брюзжание этого старика, сам факт того, что он так нагло говорил о гордости за трусливый народ, который бежал от борьбы за честь.

— Это он нас назвал варварами?! — яростно кричал один из командующих после встречи с наместником в шатре Скараби. — Трус! Жалкий сосунок сиськи власти! Его верные люди трусливо бегут из города! Нашел же, чем гордиться, треклятый!

— Будет тебе! — подхватил второй. — Пусть бегут. Нам потом меньше мороки! Да и с приказом короля можно будет силком вернуть всех, кого догоним. Тоже мне проблема!

— Хватит! — повысил голос Скар и гам в шатре стих. Брон с любопытством посмотрел на главнокомандующего. — Никого догонять мы не станем. Если они хотят уйти, пусть уходят! Они не рабы, а у нас нет приказа пополнять рабские тюрьмы, — скривился Скараби, вспомнив еще и свою жизнь в неволе.

— Хватит на сегодня, — все же подал голос Брон и велел всем разойтись. Отчасти он понимал решение Скараби, им двоим улыбнулась судьба не умереть в амфитеатре. И если первый выбрался по воле Короля, то Брона из этого чистилища вытащил именно Скар, да и не только его, а всех близких ему на тот момент бойцов.

— Что? — подал голос арианец на затянувшееся молчание Брона.

— Я понимаю логику твоих решений. Но было бы хорошо отослать часть войск к северным, западным и восточным воротам из города. Пусть проверяют возы, вдруг они вывозят ценности?

— И что?.. — в искреннем недоумении выгнул брови Скар. — Это их вещи. Возможно, они им понадобятся на новом месте. У этих людей не будет ничего. Им нужно жить на что-то первое время. Не думаю, что они в повозках вывезут с собой что-то действительно важное для Дома Золота.

Брон покачал головой и поджал губы, обдумывая, как донести до столь жалостливого главнокомандующего мысль, что в идеале все, что принадлежит этим землям, дорого Золоту. Не зря же Эдмарион выставил ультиматум, выбрав или эти земли, или войну, чтобы в любом случае добиться своего. Как воин он понимал Короля, но как человек он прекрасно понимал и Скараби.

— Не могу сказать, что ты мыслишь неверно, но на своем посту ты должен думать лишь о своих людях. Это было бы правильнее.

— Может тогда уж… сразу после обыска повозок будем это изымать, а людей казнить? За кражу ценностей Золотого Дома? — недовольно процедил Скар, которого в корне не устраивала вся эта ситуация в целом. — И что мы можем считать ценностью? Золотой кубок? Корову? Мешок пшена? — эмоционально изрёк кшатрий. — Боги… что я вообще забыл на этой войне… — прижав ладонь ко лбу, уже тихо проговорил Скараби.

Брон невольно изогнул брови, едва сдержавшись, чтобы не прижать ладонь к лицу от этого жалкого вида. Он ценил покровительство Скараби, да и его простую душу, которую нелегко встретить среди увешанных чинами господ, так же ценил его искренность в их дружбе. Он никогда не судил и не осуждал путь Скараби ко всем этим привилегиям жизни при дворе, но чего ему было не понять, то как Король, видя все это куда чаще, мог назначить такого человека на такой высокий пост?! И дело было даже не в самом повышении чина, а в том, какая жестокость и хладнокровие должны идти параллельно этому назначению. На секунду представив себя королем, Брон точно для себя понял, что никогда бы не назначил такого человека на этот пост. Скараби пошла бы какая-нибудь миссионерская миссия: например, приходить уже на завоеванные земли и жалеть тех, кто остался. Мужчина даже хотел это озвучить, но все же не стал.

— Мы все будем действовать согласно твоим приказам, Скар, — после продолжительной паузы сказал мужчина, — но тебе не мешало бы прислушаться к мнению командующих. Они знают свое дело. Это все, что я хотел сказать.

После Брон все же поклонился и покинул шатер главнокомандующего. Скараби недовольно сжал губы. Слова того тщедушного мальчишки не выходили у него из головы: «Варвары». Воспоминания о родном острове тоже яркими полотнами ожили в его памяти. Он не хотел повторять эти события и здесь, тем более не хотел этим руководить. Но если уж ему пришлось пойти на весь этот ужас, то что ему мешало откорректировать действия армии? Никто не пострадает от того, что они будут действовать с максимальной дипломатичностью. В конце концов, они ведь не варвары!