Глава LI. (1/2)

Эта темная комната без окон и дверей едва напоминала спальню. Здесь не было ни кровати, ни шкафа, ни даже небольшого столика с креслом. В этом помещении вообще не было никакой мебели. Словно темница из камня, которая сама построилась вокруг заключенного. Вилмар едва узнавал в этом месте свои покои в Северном замке.

Воздуха тоже не хватало: ни малейшего дуновения свежего ветра. Пахло гнилью, сыростью, влажной пылью. Воздух был липким и противным на ощупь, на вкус, словно невесомая пустота вокруг вдруг приобрела какую-то мерзкую форму. Она затекала в него через вдох и не хотела покидать через выдох.

Здесь не было света, не было причины раскрывать глаз, потому что везде и всюду правил мрак. А Вилмар устал искать источник света, хоть одну брешь в этой тюрьме, в ее скользких и грубых стенах. Не было даже щелочки, чтобы взглянуть на мир вне этой темницы. А была ли жизнь за этими стенами?

Тяжело дышать. На грудь будто взвалили целую груду камней, но эти камни вытянулись, согрелись и ожили. Раскрыв глаза, Вилмар тяжело выдохнул. Темно, как в склепе. Вокруг шорохи, шипение. Когда до сознания дошло, что он окружен змеями, что они заменяли любой предмет здесь, будь то кровать или ковер, Вилмар резко подорвался с места.

— Нет… — собственный голос казался чужим: уставший, ослабленный и слишком взрослый, практически старческий.

Он не помнил, как оказался здесь, не знал, откуда появились змеи и почему не уходят. Он их не видел, не видел ничего вокруг, лишь гладкие тела, что вились в ногах, ползли по телу вверх, заставляли его понимать, что он не один. Но лучше бы был один! Шипение сводило его с ума.

Вилмар еле стоял на ногах. Куда ни ступи, везде змеи, которые бесконечными кольцами вились у него под ногами. Он не хотел их касаться, он их боялся. Ему впервые было так страшно. А кто бы не испугался? Оказаться в кромешной тьме со змеями, которые могли убить укусом или задушить, было для Вилмара серьезным испытанием. И он проигрывал в этой битве. Хотелось сродниться с отсыревшей стеной, от которой воняло плесенью, лишь бы не касаться этих тварей. Хотелось спрятаться, но где? Куда бы ни посмотрел — везде черное полотно. Иной раз Вил не верил, что у него открыты глаза. Разве может быть настолько темно?

Каждый шаг — испытание. Сначала Вилмар ходил по стенам, на ощупь пытаясь найти выход. Но все его находки — лишь змеи. Где-то их было больше, где-то меньше. Одни безобидно ползали рядом, другие туго обвивали его руки и ноги, пытались сомкнуть свои кольца на шее, третьи бросались на него с распахнутой пастью. Вил был беззащитен, ему нечем было прикрыться, он никак не мог увидеть их или понять, к какой змее делал шаг. В незнании и страхе он боялся каждую, бежал от них, но они все большим количеством окружали его.

— Прошу, хватит, — слабо просил он пустоту. Хоть кто-то должен был его услышать, разве нет? Неужели он настолько одинок, что никто не захочет спасти его из этого мрака? Никто не подаст ему зажженный факел, чтобы показать свет, чтобы дать оружие и отпугнуть этих тварей и согреться? Неужели он один? Наедине с собой и своими страхами? Вилмар был в ужасе! В этой панике он не мог вспомнить никого, к кому мог бы обратиться, словно никогда в жизни не знал никого, похожего на него. Словно с самого рождения он был заключен здесь. Тогда зачем пытаться бежать? Зачем искать тех, кого нет? Зачем жаждать света, если он никогда его не видел? Зачем бороться, если сил на борьбу больше не осталось?

Забившись в угол, парень обнял себя, закрыв голову руками. Одиночество глодало его так, что хотелось скорее заснуть и больше никогда не проснуться. Но в этой мгле не было сна. Или Вилмар его не помнил? Ведь он просыпался от ужаса, от страха, от нехватки воздуха, от боли? Но ни разу не засыпал.

— Помоги мне, — кого он звал? Кого просил о помощи? Бога? Разве в месте, где так темно, есть Бог?

В ответ он слышал лишь шипение змей. Они поползли на его зов, живой волной накрыв парня своими телами. Вилмар истошно закричал, пытаясь выбраться. Как же их много! Как тяжело под ними! В панике пытаясь отшвырнуть от себя змей, Вил вдруг снова закричал, но уже от боли. Среди этого шипящего клубка кто-то укусил его в живот, буквально вгрызся в его тело. Прижав ладонь к животу, Вил дернул одну из змей за хвост, но другая укусила его туда же. Заплакав от боли, парень еле поднялся на ноги. Ему казалось, что одна из тварей залезла в его живот. Воткнув пальцы в рану, Вилмар вдруг почувствовал тошнотворный запах гнили. Из него текла жидкость, но какая понять было сложно. Кровь ведь пахнет иначе. А из раны на животе что-то выходило сгустками, да такими вонючими, что его едва не стошнило. От паники его окатило невыносимым жаром, от которого рана на животе пульсировала болью. А змеи одна за другой кусали в живот, от чего зловонная жидкость быстрее вытекала из тела. Обессилев буквально за мгновение, Вилмар упал на колени и впервые за все время увидел в центре комнаты сундук. Светлее не стало, но вдруг во мраке он смог разглядеть бесконечные очертания змей, которые вылезали из этого сундука. Сквозь муку, Вил поспешил к сундуку, но сколько бы он ни прошел, расстояние не уменьшалось.

— Убери их! — закричал он, словно все еще надеялся на помощь. — Убери! Змеи!

Но кто его мог услышать? Кто мог ему помочь? Только он сам. И он вновь бросился к сундуку. Живой ковер шипел под ногами, прыгал на него, впиваясь острыми клыками. Наконец, запахло и кровью. Смешение запахов было таким омерзительным, что у парня закружилась голова. Вилмар бессильно упал в змеиное логово. В этот момент он забыл, кто он есть и есть ли вообще?

Казалось, это был бесконечный кошмар. Вновь и вновь его сознание просыпалось в этой темноте. Каждый раз его тюрьма становилась все хуже. Каменные стены незаметно сменились гнилыми досками. Здесь даже стало светлее: Вилмар теперь мог разглядеть змей, сгнившие балки на потолке, влажную паутину. В некоторых щелях поблескивали белые личинки, по углам испуганно бегали крысы. Не хватало еще, чтобы его изгрызли и крысы, но змеи не давали ни одной подойти к нему, набрасывались и заглатывали, смиренно переваривая добычу после. Самое время вновь обследовать свою темницу, но Вилмар лежал и наблюдал, как от сквозняка занавески из паутины качаются на балках, вслушивался в противный писк крыс, когда на тех нападали змеи. Теперь Вил был не единственной жертвой. Рана на животе даже начинала заживать, но время от времени его бросало в лихорадку, и змеи образовывали вокруг него плотный кокон. Они согревали его во время озноба и уползали дальше, когда был жар. Словно вовсе не хотели убивать, а заботились. Но стоило Вилмару почувствовать долгожданную усталость, когда он вот-вот должен был забыться вечным сном, они бросались на него и кусали. И от этой боли желанный сон вновь уходил.

— Пожалуйста, — бессильно молвил он. — Я не вынесу этого больше.

Он обращался уже к самим змеям. Не сопротивлялся им, не убегал, ведь бежать было некуда. Ему хотелось лишь быстрее закончить эту бесконечную пытку. И как бы стены ни менялись, как бы ни гнили, Вилмар продолжал ждать своего конца. У него не было сил бороться. Ради чего бороться? Разве хотел он покидать это место? Вдруг там, за стенами, его ждало что-то еще хуже?

— Он дышит… дышит… дышит… — слышалось ему со всех сторон. Шипение вдруг стало ему понятным, или он просто сошел с ума?

— Шшш… шшш… шшш…

— Здесь с-с-смерть тело с-с-суш-ш-шит…

— Шшш… шшш… шшш…

Вилмар плотно закрыл глаза, чтобы провалиться в привычный мрак. Шипение усиливалось, а потом послышался треск. Из любопытства он все же посмотрел наверх и испуганно вжался в пол. С широкой балки свисала огромная змея. И если к другим змеям Вилмар уже привык, то эта была совсем другая. Большая и белая, с кремовым рисунком на чешуе, глаза ее были красные.

— Обруш-ш-шу с-с-свою с-с-силу, с-с-смерть с-с-спугну… ух-х-ходи…

Но Вилмар остолбенел от ужаса перед змеей. Она тяжело упала с балки рядом с ним и поползла к нему, теперь просто шипя. Парень попятился от нее, быстрее передвигая руками по скользким гнилым доскам пола. Иногда змея останавливалась и вытягивалась над полом, показывая свои клыки, бросалась на Вила, но так ни разу и не достала. От ужаса парень все же перевернулся и отполз сначала на четвереньках, но когда та едва не укусила его за ноги и стала шипеть почти оглушающе громко, Вил через силу все же поднялся на ноги и побежал прочь. Он с испугом озирался по сторонам, искал помощи у тех, кто ранее пугал его также. Но другие змеи расступались перед своей королевой. Вжавшись спиной в стену, Вил испуганно сглотнул.

— Тише… — попросил он, но та вновь вытянулась над полом.

— Ух-х-ходи, — прошипела змея. Но Вилу некуда было идти! От ее очередного выпада парень с силой вжался в гнилую стену. Та треснула и разломилась, и Вил вдруг провалился в желтый и пляшущий свет, а змея скрутилась у него на коленях и исчезла.

***

Казалось, сердце мага остановилось. Оно должно было остановиться, потому что колдун точно осознал, что конец пришел. На Лазария в это мгновение накатило столько чувств и эмоций, что он вновь свалился на колени. Ему нужно было заговаривать корону у Вила! Тогда он бы понял, что пора прекратить, он был бы рядом!

— Как больно, — хрипло выдохнул маг, сжав одежду на своей груди.

Откуда-то появились силы. Маг стремительно покинул башню, побежал вниз по лестнице, минуя коридоры. Его всего раздирало от боли, от скорби, сожаления и ярости. Как он мог не почувствовать смерть? Он, с печатью Азраила, не смог почувствовать смерть! И потому упустил возможность быть с Вилом в его последние минуты. Разве не жестоко?

Уже у покоев Лазарий немного притормозил и тяжело отдышался. Стража отворила дверь, и маг вошел в эту мрачную комнату. Пляшущий свет от свечей и камина расплылся перед магом из-за слез, что заполнили глаза. Он даже не мог посмотреть на эту постель, что теперь представлялась ему открытым гробом.

— Лазарий! — голос вора был невероятно взволнованным. — У тебя получилось!

Сморгнув слезы, Ларра, наконец, сфокусировал взгляд и увидел то, что перевернуло его жизнь вновь. Паскаль помогал присесть принцу, подкладывая за его спину подушки. Рвано выдохнув, маг бросился к постели, замерев у подножия. Он глазам своим не верил! Вилмар был все еще жив! Более того, он проснулся!

Вилмар был невероятно ослабленным, исхудавшим и больным на вид. Губы у него иссохли и побелели, глаза обвели болезненная краснота и синяки, щеки впали, лицо заросло неопрятной бородкой.

— Вил… — все, что смог выдавить колдун, тщетно пытаясь унять эмоции. Страх отступил, но волна неописуемого облегчения и радости вызвала истерику ничуть не слабее.

Парень сидел в подушках и устало озирался вокруг, словно проснулся от долгого сна и вырвался из своего кошмара. Лазарий все же не сдержался и закрыл лицо ладонями.

— Она с-с-сломалась, — зарыдал он, — я так ис-с-спугался!

В этот момент все еще не отошедший ото сна принц поднял взгляд на мага и слабо улыбнулся. Светлые серебристые волосы, что обрамляли лицо чернокнижника, напомнили ему о белой змее. В воспоминаниях принца вдруг вспыхнул образ белого ворона.

— Тише… — сипло выдохнул принц и протянул к магу руку. Вор несильно подтолкнул мага ближе к постели, и Лазарий, заикаясь от слез, все же присел на край кровати и сжал ладонь принца двумя руками.

— Вил…

— Ты слышал, как я звал на помощь, и пришел, — почти неслышно проговорил принц, соединив образ змеи и Лазария. Маг непонимающе поднял взгляд и утер свои слезы. Он даже не успел спросить, что Вил имел в виду, потому что в покои ворвался Тадэус. Один из стражников бежал за ним в Храм, скандируя счастливую новость на весь замок.

— Хвала небесам! — с невероятным облегчением выдохнул мужчина. Принц, правда, не мог полноценно разделить общую радость, так как от слабости у него невероятно кружилась голова. Паскаль успел поднести парню остывший отвар, но Вилмара затошнило от его запаха.

— Можно воды? Без трав, — хрипнул он, и Тадэус про себя огорчился, что у него не было с собой освященной воды. Паскаль быстро засуетился.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Инквизитор.

— Не лучшим образом, — честно ответил блондин, — словно неделю лежал в темнице без воды и еды.

Лазарий и Тадэус переглянулись, ведь на самом деле без воды и еды Вилмар пролежал намного дольше.

— Ты голоден?

— Конечно, он голоден! — вставил маг. — Нужно, чтобы ему сварили кашу!

— На это уйдет много времени, — отмахнулся Инквизитор, — Инис, — обратился он к вору и на мгновение сжал губы, — сходи в Храм, пожалуйста. Принеси опресноки.

— Хорошо, — неуверенно ответил вор и поспешил в Храм. Инис вряд ли понимал, почему именно опресноки нужно принести, но с другой стороны — это же хлеб! Принцу не мешало поесть хотя бы это.

— Тадэус, — у Вила едва нашлись силы на смешок. — Меня тошнит… если меня стошнит хлебом для причастия, ты решишь, что во мне сидит бес.

— В этот раз я закрою на это глаза. Тебе нужно что-нибудь поесть. Паскаль, передай поварам, что принца нужно накормить жидкой кашей на воде.

Паж передал в руки Вила кубок с водой и поспешил исполнить приказ.

— Опресноки и жидкая каша… — повторил Вил после того, как осушил кубок.

— Тебе ничего другого пока нельзя… — заботливо ответил Лазарий, который все не мог унять свои эмоции.

— Только здесь будь, Лазарий. Я не переживу, если ты возьмешься за готовку. Пусть это блюдо хотя бы в теории будет вкусным.

Тадэус улыбнулся. У Вилмара получалось даже шутить. Выглядел он, конечно, скверно, но был в полном сознании, что не могло не радовать. Наконец, Бог услышал молитвы всего замка.

— Хорошо. Не волнуйся, на кухню я не сунусь, — со смешком проговорил маг, опустив взгляд на ладонь принца в своих руках. — Ты даже не представляешь, как я рад, что ты пришёл в себя, — тихо изрёк Лазарий и сжал ладонь блондина чуть крепче.

— Так говоришь, словно… — Вил не договорил. Его снова сильно затошнило, и он прилег на бок. Тадэус налил еще воды из кувшина.

— Побереги силы, — негромко проговорил он, — выпей еще немного. Ты потерял много сил.

Вил нахмуренно кивнул и приподнялся, чтобы выпить воды, а затем снова лег в постель. Ни опресноков, ни каши он так и не дождался, потому что слабость взяла свое. Принц уснул, но в этот раз здоровым сном.

***

С пробуждением принца весь Северный замок словно ожил. Невыносимую и давящую атмосферу сдуло холодными ветрами, но внутри серых стен, наконец, стало тепло и радостно. Улыбки вновь стали озарять лица обитателей замка. И пусть Вилмар все еще был прикован к постели, его самочувствие с каждым днем становилось все лучше.

И пусть для слуг ничего не изменилось, многие все равно радовались за здоровье юного наследника. Когда верха довольны, жизнь простых смертных тоже становится легче и приятнее. Однако никто не забыл и о виновных. Теперь, когда Вилмар мог подписать указ, Биргер и его сын Магнус вновь приблизились к своей казни. И пусть чета Северных Лордов была рада передать теплые слова наследнику, их страх перед наказанием никуда не делся.

— Тадэус, может, сейчас не лучшее время для подобных обсуждений? — предостерег Лазарий мужчину. — Вилмар еще слишком слаб.

— Все нормально, — улыбнулся принц и перевел взгляд на Инквизитора.

— Тогда я продолжу, — кивнул мужчина. — Мы показательно казнили женщину несколько дней назад. Двух охранников допрашивали все эти дни, но толку от них никакого. Думаю, только они видели Мортена или не знают о других. Завтра их повесят.

— Повесят? — недоуменно переспросил колдун.

— Да, ты что-то имеешь против? — невозмутимо поинтересовался Инквизитор.

— Женщину сожгли за то, что она узнала об их преступлении уже после того, как они дали Мортену сбежать. А их повесят? Что за несправедливость?! — опешил Лазарий.

— Сожгли? — удивился принц.

— Казнь неверующей была показательной, — пожал плечами мужчина, — и служила ярким знаменованием того, что власть не терпит предателей, даже столь мелких, как она, — пояснил Дэус для Вилмара, а затем обратился к магу, — А казнь стражников можешь считать божьим помилованием, если тебе станет от этого легче.

— Это неправильно, — продолжал гнуть свое маг, — несправедливо. Ее сожгли за трусость и язычество, а других повесят за нарушение воли принца.

— Если каждый день мы будем сжигать людей, боюсь, возымеем обратный эффект, — рассудительно проговорил Дэус. — Я бы сжег каждого неверного, ты знаешь. Но у всего должна быть мера.

— В его словах есть своя правда, Лазарий, — вздохнул наследник, — их нужно было казнить огнем в один день, но раз дни разделили, то обойдемся повешением.

Лазарий больше ничего не ответил. С Тадэусом было бесполезно вести беседы, тот как назло всегда находил всему объяснения. Правда, еще одной причины против сожжения Тадэус так и не озвучил. Личная жизнь не должна была мешать его долгу, но все же мешала.

— Что касается Норда… — продолжил Первосвященник, поняв, что Лазарий больше ничего ему не возразит.

— Вы его поймали? — за все эти дни у Вила не представлялось возможности обсудить ту ночь. Он был постоянно слаб и любые разговоры свыше двух фраз сразу же его утомляли.

— Да, еще в ночь преступления, — кивнул Тадэус.

— И он все еще жив?! — с изумлением спросил парень.

— Мы долго его допрашивали, — спокойно ответил Тадэус, — ну, а после я решил, что ожидание казни сведет его с ума. Порой быстрая смерть — подарок преступнику, который смирился со своей участью. Держать его за решеткой с минимальными условиями и постоянно оттягивать казнь показалось мне лучшим решением. Но теперь мы можем его казнить по твоему личному приказу.

— Вижу, ты находил себе развлечения, пока я был нездоров, — Вилмар перевел взгляд на Лазария и поджал губы. Маг слабо пожал плечами. Убить Норда он желал с первой минуты, как узнал о его преступлении, но против воли Тадэуса ему нечего было поставить. В конце концов, колдун был рад, что ему удалось хоть немного отомстить убийце своим небольшим актом дознания.

— Хотя, — после затяжной паузы продолжил принц, — я даже рад, что он жив. Я хочу, чтобы его сожгли. Думаю, вполне заслуженная казнь. И с удовольствием посмотрю на это.

Тадэус натянуто улыбнулся, поджав при этом губы. Возможно, в глубине души его охватило ликование, что принц выбрал именно сожжение, но недавние события не могли его не волновать. Еще одна казнь огнем вряд ли пройдет для Иниса спокойно, учитывая тот страх, который тот испытал при первой.

— С этим решено, — кивнул Инквизитор, — нужно будет выбрать день.

— Как только я почувствую себя лучше, — кивнул Вилмар. Сейчас принц не мог пройти даже нескольких шагов, стоило ему встать на ноги, голова начинала кружиться.

— Что касается Биргера и Магнуса… — продолжил мужчина.

— Я все еще соглашаюсь с Лазарием, — принц вновь взглянул на мага и слабо улыбнулся, — для Биргера мы подготовим яд. Для его сына тоже.

— Что? — в один голос спросили маг и Инквизитор. Тадэус был удивлен мягкостью наказания, Лазарий был этим даже восхищен.

— Пусть они уйдут достойно. В конце концов, их вина лишь в том, что они не умели должно управлять Севером и сами жили не так уж и хорошо, как могли. Их гений — Мортен, но его мы упустили. Его я бы отправил на плаху.

— Неумение их не оправдывает, — не согласился Дэус.

— Слишком много казней, Тадэус, — ответил Вил, — я не хочу прослыть тираном или изувером. Великодушие и мягкость в принятии решений тоже важны. Я не хочу быть жестоким без особой необходимости. Я даже не пришел к власти, чтобы действовать так неосторожно. Слухи распространятся быстро и дойдут до других мест совершенно искаженными, никто не встанет на сторону короля, который жесток ко всем.

— Слухи могут дойти и такими, что ты окажешься тюфяком, который слишком жалостлив, — вставил Инквизитор.

— Даже если так, то добродушного правителя народ примет более охотно, чем деспота. Для недругов потом будет сюрпризом, что я не так мягок во всех своих решениях.

Ларра с силой выдохнул, подумав про себя о том, что Тадэус порой бывал донельзя непробиваемым, и перевел взор на Вилмара, за решения которого брала гордость. За время болезни принц будто повзрослел не только внешне. Вил теперь думал сразу наперёд, что не могло не радовать. С другой стороны, Лазарий поймал себя на мысли, что ранее Вил принимал правильные и обдуманные решения тоже. «Ты так долго молчал, что я уже и забыл, что ты и без советника можешь следовать верному направлению», — с улыбкой подумал Лазарий. Возможно, недавние переживания повлияли на мнение Лазария, но теперь колдун был точно уверен, из Вилмара выйдет действительно достойный правитель.

***

С казнью двух мужчин из стражи тянуть не стали. Тадэус произнес внушающую речь о том, что только благодаря великодушию наследника этих мужчин не настигла смерть через костер. Однако помилование было бы слишком широким жестом за грубое нарушение приказов сверху. Мужчин повесили, оставив тех висеть во внутреннем дворе замка целые сутки на корм ночным крысам и голодным воронам, которые выклевали виновным глаза. На утро трупы сняли и отвезли куда-то за стены замка.

Тадэус всего часом позже зашел в конюшню, чтобы попросить себе коня. В это время на удачу конюхам помогал Азарис, который как раз заканчивал кормить лошадей.

— О, Инис, я рад, что ты здесь, — улыбнулся Тадэус и подозвал парня к себе в укромный уголок подальше от любопытных глаз и ушей. Поговорить с вором лично не представлялось возможным, потому что он постоянно был в делах и заботах, но сейчас Тадэус решил не отступаться. — Можешь составить мне компанию? Я хотел проверить храм в городе. Его почти закончили.

Азарис в свою очередь не так обрадовался возможности побыть с Инквизитором какое-то время. Ведь если они возьмут лошадей только вдвоем, то по пути в город, который спрятался за горой и лесами, им придется вести беседу. А Инису решительно нечего было сказать. Он и не хотел ничего говорить. И врать не хотел, но Тадэус не оставил ему выбора.

— Я бы с радостью, — вынуждено ощерился вор, — но сегодня донельзя загруженный день… не хотелось бы всех подводить тут.

У вора даже не нашлось сил, чтобы посмотреть мужчине в глаза. Казалось, он сразу раскусит его ложь. Или уже раскусил? Инис неловко глянул в сторону конюхов, молясь богу простых рабочих, чтобы они его окликнули. Но прерывать беседу Инквизитора никто не решался.

— Мы не задержимся надолго, — предпринял еще одну попытку Тадэус.

— Я уже подписался на работу. Меня долго здесь не было, мужики рассчитывают на меня. Если бы ты сказал мне заранее, — начал оправдываться вор.

— Понимаю, — не стал больше напирать Тадэус, — в другой раз тогда? Посмотришь на него, когда он будет открыт для каждого. Если тебе интересно, конечно.

— Мне интересно! — заверил парень и неловко улыбнулся, убрав руку за голову. — Мне интересно, правда.

И Тадэус ему был интересен, ведь чувства у вора вовсе не угасли. Может, они немного остыли, потому что теперь присутствие Инквизитора его неприятно тревожило. Азарис никак не мог охарактеризовать эти волнения, все глубже погружаясь в свои думы. И чем сильнее ему хотелось разобраться в себе, тем сквернее становились мысли. И Тадэус, к сожалению, был одной из причин этого самокопания.

— Я рад это слышать, — мужчине ничего не оставалось, кроме как отступить и улыбнуться. Но вся эта ситуация лишь доказала его догадки: Инис всячески его избегал.

— Я приготовлю коня? — поинтересовался вор, чтобы скорее заняться делом.

— Приготовь троих, пожалуйста. Я, пожалуй, наведаюсь туда с послушниками, — кивнул Тадэус.

— Да, без проблем, — кивнул Азарис и поспешил к конюху. Перед Тадэусом было жутко стыдно: ведь и дураку ясно, что он не поверил вору. Вся эта ситуация буквально душила Зуара, но рыжий ничего не мог с собой поделать. «Возможно… стоило сказать ему прямо? — рассуждал про себя Инис, пока помогал готовить коней. — Сказать, что мне нужно чуть больше времени, чтобы отойти. Что я не хочу сейчас обсуждать тот чертов день, что он и так достаточно яркий в моей памяти…» Да что лукавить, Азарис даже вспоминать весь тот кошмар не хотел! Не то, чтобы обсуждать и вновь прокручивать произошедшее в голове. Он просто хотел все забыть. Он надеялся, что вскоре забудет. И тогда все должно было вернуться на свои места. Но пока… пока вся ситуация лишь ухудшалась. Трудно забыть о казни, когда они не прекращались. И все шло к предстоящей ссоре с Тадэусом. «Ведь он вновь все поймёт неправильно… он вновь все вывернет так, как лишь он считает верным. А у меня сейчас нет сил бороться и спорить с ним», — Зуар с силой прикрыл золотистые глаза и вздохнул. Казалось, в жизни рыжего снова началась «чёрная полоса».

***

К сожалению, на восстановление уходило много времени. Ушедшие за время болезни силы вернуть было непросто, но как только Вил стал чувствовать себя достаточно бодро, Лазарий решил предложить принцу немного освежиться и внешне.

За гигиеной тела принца неустанно следил Паскаль, того вообще было не прогнать из покоев принца. Да и Инис зачастил к принцу, что у Лазария никак не получалось остаться с ним наедине. Но в этот раз, вооружившись острым лезвием и специальным мылом, колдун все же смог «отвоевать» у Паскаля некоторые «привилегии».

— Ну, что мы будем делать с твоей бородкой? — слабо хохотнул маг, поставив на прикроватный столик большую чашу с горячей водой, банку с жирным мылом и лезвие, — уж прости мою прямоту, но бородой это назвать сложно, — ощерился Ларра и присел на край постели принца.

— Я похож на дикаря? — улыбнулся Вил и комично почесал бородку. — Может, из нее удастся сделать нечто приличное?

— Да, с ней ты выглядишь, как сбежавший пленник, — согласился Лазарий, — но мы можем попробовать что-то сделать, — пожал плечами маг, хотя про себя понимал, что чисто выбритое лицо Вилмара ему нравилось куда больше.

— И ты решил сделать это сам? — удивился принц.

— В смысле?

— Ты не брадобрей, Ларра, — хохотнул принц, — я не уверен, что ты хоть раз делал это сам.

— Мне оно и ни к чему, — улыбнулся Лазарий и провел пальцами по гладкому подбородку, — у меня не растет щетина, слава богам. Но у тебя… впрочем, если ты мне не доверяешь…

— Я доверяю, — поспешил вставить Вил. — Просто ты этого не делал.

— Но сотню раз наблюдал за этим. До Паскаля это делал брадобрей твоего отца, он очень любил комментировать важные моменты своего ремесла. Я все запомнил.

— Что ж, давай попробуем? Мне нужно подняться и сесть на стул?

— Думаю, я справлюсь и так, — улыбнулся Лазарий и смочил ткань в горячей воде, чтобы промочить волосы на лице принца. Нанести жирное мыло тоже было несложно, а вот с лезвием Лазарий немного замялся, но все же осторожно провел им по щеке с небольшим нажимом. — Это несложно, — улыбнулся колдун и сполоснул лезвие в чаше.

— Надеюсь, — поддержал Вил, — я никогда не делал этого сам.

— Конечно, королям же не положено следить за собой самим, — с иронией протянул маг.

— Если короли будут все делать сами, некоторые люди будут лишены смысла жизни, — поддержал иронию принц.

— Угу, — кивнул маг, продолжая заниматься чьим-то «смыслом жизни», — и в итоге мы получаем правителей, которые себе даже яблоко разрезать не могут…

— Ты же знаешь, что это не про меня, Ларра, — улыбнулся принц, — я многое могу сделать сам. Но куда приятнее, когда это делают за тебя.

— Твой прадедушка по летописям был очень самостоятельным в этом плане. Он любил походы и во время них все делал сам, будь то розжиг костра, собирание хвороста, разделывание туши… уход за собой тоже. Он считал, что как о нем заботится народ, так и он должен уметь заботиться о них. Заботился он, правда, лишь о себе, но начинания были, — хохотнул маг.

— Можно мне засчитать то, что я умею растирать ноги? Я делал это, когда ты был болен, — предложил Вил.

— Можно, — тихо усмехнулся колдун. — Но уж лучше все эти болезни оставить в прошлом. Я очень надеюсь, что больше подобного не произойдёт ни с тобой, ни со мной.

— Я тоже, — коротко ответил парень.

— Ты даже не представляешь, как мы все переживали за тебя. И если у меня был просто жар и лихорадка… то с тобой творилась полнейшая чертовщина, — тяжело вздохнул Ларра, вспомнив весь этот ужас, что наконец остался позади, и посмотрел Вилмару в глаза. — Тадэус, конечно, просил не забивать тебе голову всей этой «ересью», но… я считаю, что ты должен знать, что было, пока ты… спал. Конечно, если ты сам не желаешь знать, я не буду настаивать. Вдруг тебе так легче.

— Я не думаю, что это было хуже того, что мне виделось… ведь здесь я был с вами, а там я был один.

— Ты все время бредил о каких-то змеях, — начал рассказывать маг, — но каково было наше удивление, когда мы сами услышали шипение, а в один из дней на твоей постели действительно оказалась пара ползучих тварей. А потом… — Ларра чуть замялся, но продолжил, — ты помнишь корону, которую мы дарили с твоей матушкой на твой День Рождения?

Вилмар молчал. Ему не нужно было прилагать огромных усилий, чтобы вспомнить тот ужас, который он пережил в своих снах.

— Да, помню… а она тут при чем?

— Понимаешь, — маг болезненно поморщился и опустил взгляд, — ее больше нет. Это от неё исходило шипение. Когда я ее нашёл в твоём сундуке, она оказалась вся истлевшая. Она рассыпалась на глазах, и мне пришлось ее заговаривать заново…

— Это о ней ты тогда пытался сказать? — вспомнил принц свое пробуждение. — Она сломалась?

— Да… она треснула и рассыпалась. В прямом смысле этого слова, — кивнул Лазарий и поджал губы. — Но… но как только она сломалась, ты очнулся. Хотя я так испугался! Ты даже не представляешь, — слабо улыбнулся светлоглазый.

— Теперь у меня нет даже этой короны, — слабо усмехнулся Вилмар, — но ладно. Это же оберег, верно? Значит, он помог. Не без твоей помощи, конечно.

— А ты что-нибудь помнишь? Как это было для тебя?

— Да, помню… — неохотно ответил Вил. Маг отложил лезвие в сторону и протер лицо парня от остатков мыла. Он не закончил до конца, осталось подровнять, но Ларре хотелось выслушать принца внимательно и не отвлекаться.

— И? Как это было?

— Темно… и везде змеи. Они сводили меня с ума. Мне было очень страшно. Я помню, что иногда от отчаяния звал на помощь, но не знал, кого я зову. Я вряд ли понимал, кто есть я сам. Сейчас я это вижу иначе, ведь змеи помогали мне, но тогда я думал, что они хотят меня убить… и в какой-то момент очень хотел, чтобы у них это получилось. Я никогда не был так одинок, как там… но…

— Помогали? — вскинул светлые брови маг. — Мы решили, что змеи — это реакция организма на яд Мертвого озера. А когда я понял, что к этому как-то причастна корона, я вообще… я почему-то решил, что в этом виноват я. Что все это знак, символ, что в твоём отравлении виновен именно я…

— Лазарий, — улыбнулся Вил и взял его ладони в свои, — ты ведь спас меня. Когда я звал на помощь, именно ты пришел ко мне в конце.

— Что?..

— Когда моя тюрьма стала ветхой, я был уже обессилен и желал только вечного забвения. Чтобы выбраться из темноты, мне нужно было найти в себе силы. Но я не хотел. Тогда ко мне пришел ты в виде огромной белой змеи. Это мог быть лишь ты, Ларра, я уверен. Ты так напугал меня, что мне пришлось встать и бежать прочь… тогда стены треснули… и я проснулся… последнее, что мне виделось, как ты исчезаешь у меня на коленях. А потом вы подняли невероятный шум.

Ларра с удивлением посмотрел на принца.

— Ты уверен, что… что змея именно помогла? — конечно, колдуну было очень приятно, что Вилмар считал, что именно Лазарий спас его и вернул к жизни. Однако со стороны вся эта история, связанная со змеями, вряд ли могла кому-то показаться знаком свыше; а в то, что змеи хотели лишь помочь, вообще было поверить трудно. С другой стороны, теперь становилось ясно, откуда появились все эти символы и как к этому причастен сам маг.

— Конечно, — улыбнулся Вил, — и то, что это был ты, я понял почти сразу, как тебя увидел. Помнишь, ты превращался в ворона? Уверен, если ты попробуешь превратиться в змею, я точно тебя узнаю. Она была белой с красными глазами и говорила мне, чтобы я уходил. Ведь если бы я не ушел… то место сгнило бы со мной вместе. Да и змеи… разве не логично, что это будут именно они? Корона ведь из змеиной платины. Мне шипение змей мерещилось задолго до того, как меня ранил Норд. Наверное, когда я выпил воду… но я всегда считал, что переутомился.

— Вил, — Ларра мягко улыбнулся и потянулся к принцу. — Мне очень лестны твои слова, но я почему-то все равно не чувствую себя спасителем. Мне до сих пор кажется, что твоё пробуждение это просто чудо какое-то, а не всеобщие старания. Да и… я до сих пор виню себя во всем произошедшем. Ведь это я принёс ту чёртову воду в замок, — Ларра придвинулся к Вилмару ближе и обнял его. — Прости меня… я больше никогда не поступлю так беспечно…

— Уж надеюсь, — со смешком выдохнул парень, — хоть подписывай дрянь всякую… но не будем об этом. Все хорошо.

— Да, хорошо, прости, — сжато отозвался Ларра, с силой зажмурив светлые зеркальца.

— Ну-ну, хватит сентиментальности, — улыбнулся Вил, — у нас есть важное дело.