Глава IX. (1/2)

Лазарий неторопливо обошел восточное крыло замка и, вертя в руках маленький самодельный амулет из корня терновника и змеевика, направился к главной башне. Сегодня колдун все утро собирал в лесу травы, ободрав колючками бледные пальцы в чаще, поэтому решил себя «вознаградить»: вечером его ждала древняя книга зелий и ядов, которую он к величайшему удивлению и счастью отыскал в королевской библиотеке, и небольшой котел, бесстыже «украденный» из погреба. «Проверять, правда, не на ком», — думал с досадой маг о будущем своих «экспериментов».

Светловолосый мальчишка завернул за угол и хотел уже пойти по широкому коридору, ведущему к лестницам, но его привлек какой-то шум, доносившийся из тронного зала. «Очень странно, король же на охоте», — заметил про себя паренек, притормозив у приоткрытой дубовой двери. Ларра, убрав амулет в карман, аккуратно толкнул тяжелое дерево и с опаской заглянул в залу. Его взору открылась «прелестная» картина: юный принц, нервно оглядываясь и затаив дыхание, пытался дотронуться до короны. Блондин явно боялся совершить любое неверное движение — он бережно подцепил царскую регалию и быстро прижал ее к груди, снова озираясь по сторонам.

Лазарий еле заметно ощерился и двинулся к незаметившему его принцу.

— Поиграть в Хозяина Серебра решили? — напугав Вилмара ровным гласом, иронично поинтересовался чаровник. — По сути, кроме игры, тебе больше ничего и не остается…

Корона чуть из рук не выпала. Вилмар «бешено» обернулся через плечо, увидев мага. Ненавистно сжав губы, он только фыркнул, прижав корону к себе сильнее. «И обещался же не трогать больше!» — думал он про себя, но эта чертова корона будто манила его. Парень и не понимал, как оказывался в тронном зале, руки сами тянулись.

— Чего тебе надо, слуга? — выделил он последнее слово пренебрежительным тоном. — Иди куда шел и дверь закрой!

Корону от груди он и не думал отнимать, этот кусок золота с самоцветами невероятно грел его душу. Только с короной в руках он чувствовал себя действительно важным и значимым.

— Возможно, мне показалось, но я явно слышал, что Ваш отец строго настрого запретил даже подходить близко к трону, не то чтобы трогать королевские регалии, — подняв взгляд к расписному потолку, ядовито произнес Лазарий, сделав вид, что пытался что-то припомнить. — А нет! Не показалось, — маг перевез взор на блондина и с наигранной уверенностью улыбнулся. Он вовсе не хотел ябедничать и сломя голову бежать к кому-либо, чтобы быстрее уличить принца в непослушании. Но пугать Вилмара все же было сладким развлечением. Сам принц заметно нахмурился, ощутив угрозу. До чего же его выводил из себя Лазарий! И самое ужасное было то, что чертов колдун был абсолютно прав.

— Тебе показалось, — огрызнулся Вил, — а когда кажется, креститься надо.

— Он это Вам говорил при всех слугах и рыцарях, сетуя на Вашу неразумность, — выделив такое обидное именование, как «слуги», неторопливо отозвался колдун. — Насчет последнего, Король был явно прав.

— Я и не трогаю! — рыкнул блондин. Страх и какая-то противная паника заливали все в груди чем-то тяжелым и липким. Парень быстро спустился с возвышения, почему-то не положив корону на место.

— Судя по всему, корона сама Вас трогает, — иронично заметил колдун.

— Корона все равно моя! — принц снова пошел в наступление, но потом все же решил уточнить, — станет моей рано или поздно. Ты вообще молчи, как только королем стану, ты сразу на плаху отправишься!

— Как бы не случилось так, что Вы вообще королем не станете, Ваше Невеличие, — едко процедил Ларра, начав разворачиваться к выходу. «Пусть чахнет над не своей тиарой. А меня дела поважнее ждут», — заметил про себя белокожий мальчишка, направившись к двери. Вилмар тяжело вдохнул, прожигая взглядом эту выскочку. «И за что отец держит его?! — все недоумевал принц, — плевать мне на печать смерти! Он просто колдун, каких много!». Не выдержав оскорбления, и не пожелав мириться с тем, что какой-то сирота и беженец ни во что не ставил его, принца, он вдруг кинул в парня короной. То, что он кинул корону, дошло до него уже спустя некоторое время. Металл со звоном упал на мраморный пол, а Вилмар, испугавшись, что корона повредилась, быстро побежал к дверям. Инстинктивно пригнувшийся маг, растерянно покосился на только что пролетевший у него над головой предмет, который сейчас покачиваясь и позвякивая лежал у одной из белоснежных колон. Рядом, почти сбив колдуна с ног, пронесся встревоженный принц, но его дорогу перегородил входящий в зал Вильгельм. Удивленно уставившись на озадаченного мальчика, король схватил его за плечи, остановив на ходу:

— Что стряслось?

Вилмар был явно напуган, а неподалеку, присев на одно колено, находился колдун, осторожно держа в руках царскую корону.

— Что здесь происходит? — уже недовольно потребовал объяснений рыжеволосый мужчина. Буквально врезавшись в отца, Вилмар чуть не потерял дар речи. Бросив взгляд в сторону короны, парень судорожно выдохнул, вспомнив слова отца, что если он еще раз его поймает, не видать ему короны, как собственных ушей!

— Я бежал к стражам, — уверенно заявил парень, удивившись своему уверенному голосу. — Я проходил мимо, смотрю, дверь открыта. Я думал, что ты вернулся, хотел к тебе подойти попросить тебя, чтобы ты Мерона отправил со мной на конях по окрестностям поездить, а тут этот с короной!

Принц сам не понимал, что говорит, но слова уверенным потоком самостоятельно вылетали из груди, да так уверенно, что Вилмар сам себе поверил.

— Я сказал, что даже мне нельзя трогать корону, на что он заявил, что раз он маг, то ему можно все, что нельзя мне!

— Что? — в один голос с неуверенным тоном чародея громко воскликнул король.

— Я же сказал, чтобы никто не смел входить в тронный зал без моего ведома! — просто взорвался взрослый лев. Он небрежно отодвинул кареглазого мальчишку и уверенным шагом направился к, казалось, еще больше побледневшему магу.

— Это вам не игрушка! Если я сказал что-то не трогать, то это касается всех без исключения! — резко выхватив тиару из тонких пальцев юноши, бушевал Вильгельм. Он поднес золотую регалию ближе к лицу, осмотрев ее. И, заметив небольшую царапину на одном из зеленых сапфиров, гневно повернулся в сторону сына.

— Какого черта, Вил?! Что вы с ней делали? Что он с ней делал? — предугадав ответ отпрыска, рьяно перефразировал король. Какой страх бушевал внутри, и какую панику он порождал, Вилмар не смог бы описать никакими словами. Но раз уж он ступил на скользкий путь лжи, то по нему теперь и отправляться. Удивленно распахнув глаза, он уставился на короля, затем на чародея. «Вот и пришел момент расплаты», — подумал он, про себя вспомнив все, что бесило его в Лазарии.

— Я всего лишь поднял ее… — очень тихо начал колдун, прижав руки к грудине.

— Вытанцовывал тут с короной, — с невозмутимой «рожей» проговорил Вилмар, перебив Ларру. — И на непонятном языке что-то шипел. Потом я побежал к дверям и врезался в тебя.

«Ври увереннее, иначе не увидишь трона!» — ругал себя принц и постарался войти в роль невинного ребенка, который говорит чистую правду. Ларра от такой нелепой клеветы даже скривился: «Что я делал? Вытанцовывал? Шипел?». Казалось, даже если бы колдун и вправду хотел наложить на корону некое заклинание, он бы все равно не опустился до такого абсурда: прийти при свидетелях в тронный зал, взять регалию, заявить, что ему можно все и начать танцевать. «Хорошо, что при этом бубном не махал», — сделал вскользь ироничный вывод светлоглазый юноша.

— Что он делал? — недоумевающе посмотрел сначала на Вилмара, а затем на Ларру Вильгельм. Вероятно, в рассказ принца мужчина тоже не верил. — Вил?!

— Когда я зашел, он ходил туда-сюда с короной на голове и что-то шептал, я не знаю, как это назвать по-другому! — развел руками парень.

— Когда я зашел, корона уже лежала на полу… — вдруг подал голос маг. «Сказать, что это сделал его сын? Разозлится еще больше, к тому же этот выскочка потом не отстанет. Соврать, что в зале никого не было, и мы оба пришли на шум? Но тогда я буду противоречить словам принца, Вильгельм не поверит. Что сказать?» — билось в панике сознание юного колдуна.

— Довольно, — жестко перебил кудесника мужчина.

— То есть, Вил, ты не брал корону? — посмотрев в карие глаза сына, еще раз поинтересовался Хозяин Серебряного Дома.

Игла паники достигла своей цели. Сердце у парня остановилось. Но он даже не посмотрел в сторону светловолосого мага, а продолжал невозмутимо смотреть на отца.

— Ты мне запретил. Мне хватило того позора, я больше до коронации к ней не притронусь, — фыркнул он, припомнив отцу тот «почетный» ритуал с запретом. — Я ее и пальцем не коснулся, я увидел ее в руках Лазария. Дальше я уже рассказал. Мне больше нечего добавить.

— Хорошо, сын. Тогда виновный понесет должное ему наказание, — сухо отозвался Вильгельм, дотронувшись пальцем до «потертого» камня. «Фух, неужели поверил?» — подумал блондин, посмотрев на мага. Он одним взглядом испепелил того на месте и зашил ему рот незримыми нитями.

— Но, — попытался возразить теперь уже не на шутку испугавшийся чародей. — Я не… Я заколдовывал… И не…

— Я сказал довольно, я все услышал, — пресек оправдания мужчина. — Вил, передай страже вызвать Арахни и срочно. А ты, Лазарий, стой, где стоишь…

— Да, отец, — кивнул принц и развернулся на пятках, уверенно выходя из тронного зала. Только в коридоре он облегченно выдохнул, даже не поверив до конца, что избежал наказания.

***

Лазарий, обернувшись через плечо, с ужасом озирался на Первосвященника, который в обеих руках держал увесистую плеть, и на короля, чей взор был ровный и бездушный. Где-то позади мелькала фигура Вилмара, который явно боялся подойти чуть ближе. Голую спину и часто вздымающуюся грудь юноши покрывали мелкие неприятные мурашки от холода: все же в темнице было намного прохладнее, чем в замке или так подсознательно казалось из-за накатившей жути. Руки Ларры были привязаны тугой веревкой, подцепленной на крюки. Это Арахни убедил Вильгельма не надевать на мальчишку цепи. Веревка была достаточно длинной для того, что бы бледный парень мог для опоры встать на колени, но Лазарий все равно был на ногах, не пожелав унижаться еще больше.

— Может, Вилу не стоит на это смотреть? — вдруг повернулся к Вильгельму статный мужчина. — Все же картина не из приятных.

— Он не должен расти неженкой, -отмахнулся король. — К тому же он должен знать, что бывает с теми, кто ослушивается моих приказов, — сурово изрек рыжеволосый король.

— Тогда, думаю, можно приступать.

После этих слов Первосвященник подошел ближе к магу, но перед тем, как начать пытку, опустился к лицу юноши и аккуратно положил теплую ладонь ему на плечо:

— Потерпи. Будет больно. Лучше упрись руками в стену или все же встань на колени, — в ответ чародей лишь медленно помотал головой. Арахни произносил все это, действительно сочувствуя мальчишке, кому, как не ему, знать каково это: за годы практики инквизитора мужчина перевидал много жестокостей и прекрасно знал, как кричат от боли «неверные», когда на них градом сыпятся удары плетьми.

Косо взглянув на отца, Вилмар зябко поежился. Он до сих пор не верил, что это не дурной сон. Он и подумать не мог, что все будет иметь такой исход. Почему-то Вилмар надеялся, что раз уж Лазарий такой ценный маг, то и наказание для него будет мягким. Сглотнув, парень чуть собственной слюной не подавился, когда рука отца легла на плечо юноши.

— Встань сюда, — приказным тоном сказал мужчина, подтолкнув сына ближе. Парень неохотно сделал пару шагов вперед, и теперь прекрасно видел плоды своих трудов. Осмотрев веревки и плеть, ему стало дурно.

Арахни невнятно что-то произнес, словно извинился и первый раз замахнулся. Плеть со свистом прочертила в воздухе петлю. Вилмар зажмурился от сдавленного стона. Ладонь отца сильно сжала плечо сына:

— Смотри. Ты будешь срубать головы предателям и лгунам, а это всего лишь наказание.

Вилмар через силу смотрел, прикусив изнутри щеку до крови. Осознание того, что это именно он виноват, не отпускало его. Вскрики Лазария разносились эхом по темницам, а его спина в красных, припухших полосах была самым жутким зрелищем. Парень смотрел на это, не смея отвернуться. Он чувствовал жалость, вину… Какое-то раскаяние, а вместе с этим его это почему-то завораживало, вызывая в душе больной трепет. Дыхание сперло, принц почти не дышал, а когда сжатые легкие неистово потребовали кислорода, парень глубоко вдохнул аромат крови. В голове все туманом пошло, а стенания Лазария слышались через толстый слой материи. Но он твердо стоял на ногах, смаргивая застилавшую глаза влагу. И боясь, что это увидит отец, сделал вид, что почесал нос, а потом фыркнул:

— Арахни, мне кажется или Вы его жалеете?

На это высокий мужчина лишь с осуждением посмотрел на мальчишку через плечо, но силу удара так и не прибавил: кожа бледного паренька была и так намного чувствительнее и нежнее, чем у большинства людей. Инквизитор буквально сам чувствовал, как спину пронизывала палящая агония от каждого даже умеренного удара. «Лишь бы не потерять веру отца, — подумал блондин, — прости, Ларра».

Очередной удар прошел поперек лопаток и остался там кровавым следом, от чего Лазарий не выдержал и вскрикнул действительно громко. До этого тихие и сдержанные поскуливания превратились в пронзительные вопли. Изжеванные в кровь губы болезненно искривились, на глаза, пощипывая, начали давить слезы. Ноги мелко дрожали, изредка подгибаясь в коленях, но юноша все еще пытался держаться. Спина безбожно горела, в голове шумел ошалелый пульс. Плеть выбивала все — и мысли о несправедливости и обиде, и даже гордость. Еще три удара, и парень с силой плюхнулся на колени, почувствовав теперь боль и в суставах. Он все же попытался подняться, но новый удар заставил мага вновь поникнуть.

— Ita me dii ament…* — дрожащим, сиплым голосом начал повторять змееуст, прикрыв мутные зеркальца. — Da mihi virtutem, patientiam, voluntas, superbia…*

В стенах прогнившей темницы эта молитва звучала жутко, словно траурная песнь или посмертное проклятье, заставив испытывать неловкость и настороженность даже инквизитора.

— Это он нашептывал, когда ты зашел в тронный зал? — строго обратился Вильгельм к застывшему от трепета сыну. Хребтина и даже ребра колдуна были перепачканы собственной кровью, у чародея не оставалось сил даже на крики. Опустив светлую голову, он издавал лишь хриплые стенания. Арахни чувствовал, как у него самого начинают дрожать руки, он не хотел больше истязать мальчишку: замахи стали короткими, удары неточными и плоскими, но разодранной коже парня все равно не становилось от этого легче.

— Orate, Hel, corpus requiescendo…* — задыхаясь от всхлипов, продолжал бормотать бледный юноша.

— Вилмар! Это он нашептывал?! — грозно потребовал ответа король. Вил нервно оглянулся на отца и быстро закивал:

— Кажется, это…

— Стой! — вдруг прервал Первосвященника Вильгельм. — Хватит с него. Развяжи и помоги дойти до его покоев. Ты, Вилмар, проследишь, чтобы Ларра не натворил еще чего-нибудь. Понял? — почти не глядя, приказал Хозяин серебряного Дома. Быстро кивнув, Вилмар с паникой посмотрел вслед отцу, который молча развернулся и ушел. Обернувшись на Первосвященника, парень смотрел, как статный мужчина бережно развязывает запястья магу и как накидывает на его плечи свою мантию.

— Пошли, сынок, — тихо сказал он ему и помог колдуну сделать первые шаги. Посмотрев вслед теперь этим двум, блондин нерешительно последовал за ними. Лазарий еле перебирал ногами, однако шел сам и почти без помощи. Только на лестнице облокотился на инквизитора, видимо, стало совсем тяжко.

— Принц не желает помочь другу? — подал голос Арахни, обернувшись на кареглазого юношу.

— Другу? — не понял Вилмар, но повторять было не нужно. Быстро поднявшись на пару ступенек вперед, он подхватил Лазария с другого бока и потащил его наверх.

Уже в спальне мага Первосвященник уложил мальчика на постель, попросив полежать немного, пока он принесет воду.

— Спину надо бы обработать, — сухо проговорил он, приговаривая что-то про цветы ромашки и настойку календулы. Он тихо вышел, затворив за собой дверь. Вилмар остался один. Не считая еле живого колдуна, который «вязко» дышал. Мысли принца были заняты вопросом, почему отец остановил наказание. Он боялся, что обман раскроется. Подумать о том, что Вильгельм с самого начала был в курсе гнусных манипуляций сына, Вилмар просто не мог: «И что шептал там этот «чудик»?».

— Хэй, — наконец, подал он голос, пытаясь не смотреть на спину чародея, от этих лиловых полос самому становилось больно. — Лазарий…

— Исчезни…

— Я исчезну… Просто я хочу, чтобы ты меня выслушал, — блондин подошел ближе к постели, присев с другого края. — Если бы я сказал правду… Отец бы лишил меня права наследования короны. Я не мог, понимаешь? Я не думал, что тебя так сильно накажут… Прости меня. И за тот случай в беседке… Прости. Я хотел извиниться раньше, но ты не пожелал отворить мне дверь.

Свою вину он действительно чувствовал, даже больше — она сжирала его изнутри. Трепет от увиденного быстро сменился настоящим раскаянием с примесью паники. С Лазарием надо было подружиться по двум причинам сразу: во-первых, Вилмар действительно его подставил, а, во-вторых, он еще мог рассказать королю правду.

— Вечно ты из-за меня получаешь, — со странным смешком отозвался мальчишка, найдя в этом даже долю забавы. Но Лазарию было не до веселья. Вздрогнув от скрипа двери, мальчик тут же слетел с постели, увидев, как Первосвященник тащит глиняную чашу, от которой шел пар. В комнате запахло каким-то отваром: тягучим и приторным, а вместе с этим и каким-то резким.

— Можно я сам? — неуверенно спросил Вилмар. Первосвященник в это время отжимал в растворе белую ткань.

— А Вы знаете, что нужно делать? — с сомнением спросил Арахни.

— Протереть спину, потом… — взгляд метнулся к лоскуту ткани, которую служитель положил на столик у постели. — Перевязать?

Мужчина недоверчиво посмотрел на юного принца, но только взмахнул руками. Мальчик быстро обогнул кровать, взяв в руки мокрую ткань и зачем-то вновь опустив ее в раствор.

— Отожми получше, — наставлял его инквизитор. Но Вилмар и без слов его слушался, аккуратно коснувшись тканью спины чародея. Рану на спине у мага тут же зажгло, и он рефлекторно дернулся, зажавшись и еле слышно простонав. Принц испуганно сразу отпрянул, но посмотрев на Арахни, более уверенно продолжил. Лазарий, уже зная, что отвар щиплет, теперь был готов и не издал и звука. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Вилмара здесь не было. Та горечь и незаслуженность, кои он чувствовал еще со шрама на шее, теперь увеличились в размерах так, что практически раздирали все нутро, вонзившись когтями в сердце и солнечное сплетение.

— Продолжай, пока не перестанет жечь, — сказал Арахни. — Я скоро вернусь. Принесу еще кое-что…

И он ушел. Блондин, снова потеряв уверенность в том, что делал, продолжил, то и дело отжимая ткань в глиняной чаше.