Глава 17. Память (1/2)
Идти в больницу в своем обличье Дамблдор наотрез отказался, но Риддл и подумать не мог, что оборотному зелью он предпочтет… это.
Том с некоторым изумлением наблюдал, как открывается и закрывается дверь в палату, а потом показывается сначала Дамблдорова голова, а после — все тело. Риддл перевел взгляд на серебристую ткань в руках Альбуса.
— Ты знаешь, что в больнице стоят выявители мантий-невидимок? — спросил он.
Это был блеф. Отчаянный и в какой-то мере неразумный, но Дамблдор, взгляд которого прикипел к Гермионе, кажется, не заметил подвоха.
— Эту не выявят, — уверенно пробормотал он.
Он сложил ткань и положил на край кровати Грейнджер. Том с изумлением наблюдал, что ни одна диагностическая нить, ни одна диаграмма не сдвинулись и не отреагировали на вторжение. Очевидно, это была та самая Мантия. А той самой Палочкой Альбус Дамблдор вращал медицинские показатели. Он был так увлечен, что не заметил жадного взгляда Риддла, прикипевшего к этим вещам. Если бы кольцо было с ним, то в одной комнате собрались бы все Дары Смерти.
Понимание, что достичь своей цели он может вот практически прямо сейчас, давило на мозг.
Ему ничего не стоило обезоружить Дамблдора, выйти из больницы и трансгрессировать в поместье, местоположение которого Альбусу не известно.
Но ему нужна была Грейнджер с ее знаниями о будущем.
На секунду — лишь на мгновение — он действительно хотел плюнуть на это. Он мог стереть Гермионе память и просто держать ее при себе. У него будут Дары Смерти, а сам Риддл станет ее повелителем… Но что, если именно такую ошибку он и совершил в тот раз, и именно вследствие той ошибки он превратился в чудовище?
Рука, которая уже потянулась к палочке, замерла на полпути.
Сначала Гермиона и ее память, а потом Дары Смерти. Ему нужно было лишь немного подождать.
Спустя невыносимо долгие полчаса Альбус повернулся к Тому.
— Нам точно следует попытаться использовать заклинание, — сказал он.
Еще и по этой причине Риддл был доволен, что открыл Дамблдору правду о том, что Грейнджер из будущего. Каким бы чистым ни считал Альбус сам себя, он все-таки был заинтересован в знаниях о будущем, а потому готов был пойти на риск. Все советы менталистов сводились к тому, что риск превышает разумные пределы, но Том считал, что они не говорили бы так, если бы были в курсе всех нюансов.
Дамблдор взмахнул палочкой, и у окна появился массивный широкий стол из темного дерева, похожий на тот, что Риддл видел в кабинете директора, только ножки этого были похожи на когтистые лапы грифона. А перед ним появились два совершенно безобразных клетчатых кресла — фиолетовое и зеленое, таких огромных и мягких, что в них наверняка можно было утонуть. Том, даже имея крестражи, рисковать не собирался — он трансфигурировал зеленое кресло в удобный стул.
Из кармана мантии Риддл достал последние записи его с Гермионой наработок и разложил на глянцевой поверхности стола. Еще некоторое время должно было уйти на то, чтобы Дамблдор эти записи изучил.
Риддл сидел, подперев голову ладонью. Наличие крестражей, конечно, повлияло на его сон — ему не требовалось много спать, и это было плюсом, но вот на прочие потребности влияния практически не оказывалось. Том не находил этому разумного объяснения, но факт оставался фактом. Он так же, как и обычные люди, хотел есть, имел плотские желания, а еще, как и все, он скучал.
Вот и сейчас ему было невыносимо скучно находиться здесь, рядом с Дамблдором. Альбус не был таким интересным, как Гермиона. Наблюдать за тем, как хмурятся его брови и шевелятся его губы, не просто не хотелось, но и было немного противно.
Ужаснувшись, в какую степь зашли его мысли, Риддл предупредил Дамблдора о том, что сходит за чаем.
Слуги, конечно, в больнице были, но Том и так воспользовался привилегией — Сметвик позволил ему работать здесь над лечением Гермионы — сильнее раздражать его, используя домовых эльфов, приставленных к больным, не хотелось. Достаточно и того, что не пришлось объяснять, почему Том не хочет забрать ее в поместье — Сметвика наверняка интересовал этот вопрос, но спрашивать он не решился, потому что в отсутствие в больнице Риддла занимался изучением диаграмм Гермионы. Гиппократ даже обращался к своим магловским коллегам, думая, что Том об этом не узнает. Но к нему был приставлен Барти, докладывающий о каждом перемещении Сметвика.
Буфет располагался на втором этаже главного крыла. Чтобы добраться до него, Риддлу потребовалось приличное количество времени, но он был доволен — ходить было приятнее, чем сидеть в палате с Дамблдором, Бузинной палочкой, Мантией и спящей Грейнджер. Риддла настолько раздражали мерцающие нити и диаграммы, что он даже интересовался у Сметвика, нельзя ли их хоть на время убирать.
Уже возвращаясь в палату с двумя стаканчиками травяного чая, Риддл заметил знакомую вихрастую макушку Регулуса и, чуть сдвинув взгляд, увидел и Вальбургу. Блэки его заметили тоже. Поравнявшись, они поздоровались, а Том взглянул поверх их плеч — они шли из отдела проклятий.
— Что-то серьезное? — поинтересовался Том.
Он догадывался, что привело эту пару в Мунго, но хотелось услышать подтверждение своих мыслей.
— Нет, — отмахнулась Вал, растягивая полные губы в улыбке. — Небольшие проблемы с памятью.
— И отложенное проклятие, — сквозь зубы процедил Регулус.
Том приподнял бровь.
— В нашем доме столько артефактов, — снова отмахнулась Вальбурга — на этот раз от Регулуса. — Скорее всего, это влияние одного из них…
— Сомневаюсь, — отрезал Регулус.
Риддл не мог припомнить, когда Блэк позволял себе так разговаривать с матерью. Возможно Вальбурге было хуже, чем она это демонстрировала, раз она никак не приструнила сына.
Регулус не скрывал, что хочет поскорее убраться из этого места, и наглядно это демонстрировал, поглядывая на часы, висящие на цепочке на шее, отчего его действия казались демонстративными.
— А ты что делаешь в клинике? — поинтересовалась Вал, красноречиво взглянув на два стакана с чаем. — Какие-то проблемы с новым крылом?
— Мама, — одернул ее Регулус, со звоном закрыл часы и спрятал их за полы мантии. Он посмотрел на Тома. — Прошу прощения, милорд, мы уже уходим.
Риддл удивленно приподнял брови, наблюдая, как Регулус решительно тянет мать в сторону каминного зала, а та, впрочем, не особенно и сопротивляется. Провожая взглядом удаляющиеся спины, Том подумал, что стоило бы заглянуть к Вальбурге в ближайшее время, чтобы подробнее расспросить о лечении. И кроме того, поговорить о ее случае со Сметвиком.
Он простоял некоторое время на развилке, размышляя, стоит ли еще и отправиться в отдел отложенных проклятий и прямо сейчас расспросить лечащего врача Вальбурги, но решил, что такое решение может привести к конфликту с Мунго, а в данный момент это шло вразрез с его планами. Поэтому Риддл все же продолжил путь в палату, не заметив, что за ним следит Регулус, успевший отправить мать домой камином.
-
Еще час Том ждал, пока Дамблдор дочитает все записи. Он и не подозревал, что они с Гермионой продвинулись настолько далеко.
— Это впечатляет, — объявил Альбус, наконец.
Когда-то давно, около сорока лет назад, Том делал очень — очень! — многое, чтобы услышать похвалу от Дамблдора. Он учил трансфигурацию наперед, стараясь впечатлить учителя. Всегда был на несколько уровней выше остальных. Он даже занимался исследовательской работой в области трансфигурации. Но Дамблдор его не хвалил. Даже тогда, когда сдал Хагрида с его акромантулом, и Диппет его за это представил к награде, Дамблдор не произнес ни слова. Том долгое время убеждал себя, что его желание добиться похвалы от Альбуса Дамблдора — обыкновенный спортивный интерес, ведь его любили почти все учителя. И ему очень хотелось избавиться от приставки «почти».
Потом он легко убедил себя, что ему плевать на Дамблдора, а в последние годы они и вовсе открыто воевали…
И вот сейчас, сидя рядом с Дамблдором и слыша одобрение, Риддл понял, что ему вообще-то на самом деле плевать. Ничто не шевельнулось в груди. Потому что теперь Том знал цену себе и своим знаниям и понимал, что в каких-то областях даже превосходит Альбуса Дамблдора.
Так что Том лишь произнес сухую благодарность и поинтересовался, сколько может занять времени создание заклинания.
— Полагаю, если мы сможем уделить этой проблеме все свободное время, то не больше недели, — протянул Дамблдор.
— Оптимистично, — проговорил Том. — Что ж, тогда приступим.
* * *
В один из будущих дней, когда они встретились, Том не смог не отметить странное воодушевление Альбуса.
— Ты слишком сияюще выглядишь сегодня, — съязвил он.
— Сегодня я имею вполне законный повод радоваться, — ответил Дамблдор, снимая мантию и вешая ее на спинку своего вычурно-гриффиндорского кресла. — Зелье Дамокла Белби официально зарегистрировано!
Том фыркнул и закатил глаза.
— Да, это мне известно, — недовольно протянул он, что, естественно, не скрылось от проницательного лица Альбуса. Он уставился на Риддла, очевидно, ожидая каких-то пояснений. Тяжело вздохнув, он пояснил: — Большинство оборотней как один ринулись регистрироваться в министерство, чтобы получать волшебную пилюлю… и для чего? Чтобы иметь возможность вести жизнь почти как все люди.
Дамблдор издал какой-то невнятный звук, очевидно, обозначающий досаду.
— Но ведь они и есть люди.
Вообще-то они редко разговаривали на темы, не касающиеся Грейнджер, что было легко, особенно учитывая то, что сама Грейнджер находилась поблизости. Тем более они старались не касаться политических разногласий, вопросов будущего и так далее, ведь было понятно, что у двух оппонентов разные взгляды. В этом-то и была суть…
Но сейчас Том не мог промолчать.
— Оборотни — не люди, — с нажимом сказал он, откидывая перо. Вместо того, чтобы упасть на стол и разбрызгать чернила по всей поверхности, как это сделало бы любое другое нормальное перо, это просто зависло в воздухе на расстоянии около фута от руки Тома, и он раздраженно закатил глаза. — Это зелье, изобретение Белби, и есть доказательство, что это так, — сказал он. — Здесь не о чем спорить.
— Тем не менее, — подобравшись, парировал Альбус, — я считаю, что они имеют шанс на нормальную жизнь.
Риддл поднялся на ноги, чуть не свалив свой удобный зеленый стул.
— Несомненно, — рыкнул он. — Только та жизнь, в которой им приходится травить себя непротестированным зельем, вряд ли можно считать таковой.
— И ты, конечно, считаешь, что им лучше жить в лесу без зелья, чем среди волшебников, но с ним.
Дамблдор скрестил руки на груди и, не отрывая взгляда, следил за Риддлом.
— Ненавижу, когда за меня предполагают мои мысли, — ядовито ответил тот. — Нет, я считаю, что раз оборотни не несут никакой угрозы до полнолуния, то почему бы им не жить среди волшебников и не уходить на пару дней в нужный период?
Дамблдор моргнул.
Не дожидаясь ответа, Риддл вышел из палаты, решив прогуляться в сторону буфета. Сегодня он хотел кофе и совершенно точно не желал предлагать чашку Дамблдору.
Взяв стаканчик из рук приветливой буфетчицы, который день строящей ему глазки, Том вышел из столовой. Он и сам не заметил, как ноги привели его в отдел проклятий. Только оказавшись перед стойкой в плену пары голубых глаз, опомнился.
— Чем могу помочь? — мило улыбнувшись, протянула медиведьма.
Все-таки в приятной внешности было много плюсов — располагать людей к себе один из них. И Том не мог представить, что заставило бы его сознательно отказаться от этого.
— Я хотел бы узнать, где находится кабинет лечащего целителя Вальбурги Блэк, — сказал Риддл.
Девушка ненадолго смутилась — скорее всего, по правилам не должна была отвечать на такой вопрос. Но Том произнес это таким уверенным безапелляционным тоном, что ей пришлось сначала задуматься, а потом просто указать в сторону нужного кабинета.
— Только целитель Делибалтиди сейчас на обходе, — донеслось до него, когда он уже дошел до поворота.
Том снова закатил глаза — он сделал сегодня это столько раз, что не удивился бы, если бы они остались в таком положении.
— Ничего, я подожду, — произнес он, впрочем, не уверенный, что медиведьма его услышит.
Естественно, ждать он не собирался. Отсутствие целителя было даже предпочтительнее. Да, Риддлу пришлось потратить приличное количество времени, чтобы распутать охранные чары, но он все же сумел проникнуть в кабинет. Это был тот случай, когда ему пригодилась бы мантия-невидимка. Если Сметвик узнает, что Том проникает в кабинеты его целителей, то их отношения наверняка испортятся. Не то чтобы они сейчас были на высоте, но до прямых угроз со стороны Риддла пока не доходило, а это уже было неплохо.
Поставив стаканчик кофе на стол, Риддл подошел к стеллажу с карточками. Делибалтиди язык не поворачивался назвать педантичным или аккуратным — вообще-то, скорее наоборот, весь кабинет был набит какими-то вещами, как в кабинете Дамблдора; бумаги валялись и левитировали здесь и там, а мусорная корзина была заполнена. Вот и в шкафу все оказалось в чудовищном беспорядке. Том потратил добрых десять минут, пока перерывал карточки, испробовал даже Акцио, но это не помогло.
В конце концов усилия были вознаграждены — он выудил карточку Вальбурги Блэк и пролистал до последних записей. Как он и думал — стертая память и отложенное проклятие вошли в резонанс. В лечении стояли гипноз и целая куча зелий. Их было так много, что Риддл сразу понял — целитель наплевал на совместимость ингредиентов. Вальбургой следовало заняться срочно.
Том убирал карточку в шкаф, как взгляд случайно зацепился за знакомое имя, отчего его брови взметнулись вверх. Гермиона Грейнджер.
Выхватив тонкую папку, Риддл раскрыл ее и пробежал взглядом по каждому листу. Их было немного, но все они наводили на определенные мысли.
Вообще-то он думал, что кроме записей о последствиях допроса авроров, больше ничего не будет, но тут обнаружились и более ранние. Первые датировались концом декабря. Что было странно, ведь Том полагал, что Гермиона оказалась в этом времени только в январе. Но нет, она попала в больницу в тяжелом состоянии — кто-то доставил ее сюда, и ее приводили в чувство больше недели. Возникал закономерный вопрос, почему о ней не сообщили аврорам? Ведь, судя по зафиксированным травмам, она в лучшем случае сражалась на войне, а в худшем — ее просто избили. Кроме того, насколько знал Риддл, случаи с потерей памяти всегда фиксировались у авроров.
Он убрал папку, захватил кофе и вышел из кабинета. Делибалтиди так и не появился, так что Риддл вернул на место его охранные чары и вышел к стойке медиведьмы.
— Я подумал, что лучше провести время с такой очаровательной девушкой, чем в одиночестве под дверью целителя, — обаятельно улыбнувшись, сказал Риддл.
Наградой ему была не менее сиятельная, чем сегодня у Дамблдора, улыбка. А еще информация о Гермионе, которая привела его в тупик. Вообще-то медиведьма плохо помнила Грейнджер, но отлично вспомнила Гилдероя Локхарта — каждый раз, произнося его имя, она будто расцветала изнутри, что безумно раздражало Риддла, так как ему казалось, что она не может сосредоточиться на важном, — который тоже лежал в их отделении в начале января. Этот герой умудрился попасть под отложенное проклятие, освобождая от вампира деревню в Румынии. Медиведьма — кажется, Сара, но Том не мог поручиться — вспомнила, что Локхарт сильно подружился с кудрявой девушкой, и все девочки со смен ей жутко завидовали, но, когда пришло время их выписывать, они делали вид, что друг друга не знают.