Глава 16. Помощь (1/2)
Его поместье, сейчас осажденное совами, филинами, воронами и даже голубями, грозило превратиться в проходной двор. А так как он этого совершенно не желал, Риддл сдался, и вместе со Сметвиком они доставили Гермиону в Мунго. Ее определили в самую защищенную палату в том крыле, что отстроили на средства Риддла и его последователей — одно из последних вложений Ориона Блэка.
Гермиона, словно спящая принцесса, лежала в кровати, стоящей среди комнаты, в отблесках многочисленных диаграмм, контролирующих состояние. Разноцветные ниточки магии оплетали ее тело, словно сияющий кокон, покрывая кожу кляксами ярких застывших пятен.
В этом не было никакой необходимости. Магия Гермионы надежно блокировала любые колебания мозговой активности, будто выжидая, пока появится кто-то «извне» и сможет помочь.
Спустя неделю после раздачи указаний последователям, некоторого количества писем и решенных проблем с портключами, в Мунго стали прибывать специалисты по ментальной магии. Кто-то не проводил в палате и пяти минут, некоторые оставались с Грейнджер и на полдня. Дольше никто не задерживался — не было необходимости.
Твердили одно и то же: можно вернуть блок на память, а лучше и вовсе стереть старые воспоминания.
Но Том так не хотел. Ему нужна была память девчонки.
Он не мог поверить, что он-из-будущего так просчитался. Скорее всего, либо недооценил, либо переоценил Гермиону. Была у него, как выяснилось недавно, такая проблема — неверно оценивать окружающих: воспоминания о лице Абраксаса Малфоя, лежащего у его ног, и его слова о том, что Риддл его недооценил, были свежи в памяти. Ее магия была слишком сильна, чтобы позволить блоку пасть и свернуть мозг, как белок, но и была слишком слаба, чтобы пережить цунами из воспоминаний.
В середине августа, когда наплыв мастеров сильно спал, Риддл подумывал о том, чтобы вернуть Грейнджер в поместье. Ему все же было спокойнее, когда она рядом. Магия ли действовала на него, чувства или просто привычка — он скучал. Понимал, что привык к девчонке подозрительно быстро, но сейчас ему казалось, что без Гермионы поместье опустело. А он сам будто вернулся к состоянию внутренних терзаний, когда не понимал природу своих чувств. Влияние магии он принял легко, а вот действие гормонов презирал. И теперь, когда появился шанс, что все происходящее с его чувствами лишь действие магии, он не собирался отказываться от этого просто так.
Стараясь сбежать от этого сумасшествия с чувствами, магией и замешанными в этом девчонками из будущего, он погрузился в исследования крестражей, занялся Пожирателями и приступил к разработке стратегии для кампании. Снова сознательно лишил себя сна, потому что так было проще.
Как бы то ни было, нынешняя передышка в «отношениях» шла на пользу общему делу и его собственным проблемам. Заигравшись в рыцаря с Гермионой, он совершенно упустил из виду тот факт, что ему теперь не просто хочется решить вопрос с крестражами и дарами. Теперь это стало острой необходимостью, потому что ощущения от каждой из последних выпущенных Авад были даже не настораживающими или тревожными — нет, они сигнализировали об острой проблеме. А сопутствующие вопросы сыпались на голову один за другим. Влияло ли, каким именно заклинанием он убил человека? Или значение имел сам факт отнятой жизни, даже если он убьет кого-нибудь Левиосой?
Конечно, он не планировал убивать налево и направо, но он все же являлся Темным Лордом и не знал, в какой момент нужно будет поднять палочку. Более того, он боялся, что в один момент его душа действительно расколется, а он не успеет ни подготовить сосуд, ни в принципе подготовиться. И даже боялся представить, чем это может обернуться.
Может быть, то чудовище из воспоминаний Гермионы и есть последствие неосторожного раскола души?
Он повел плечами, погружаясь в очередные расчеты. Они сходились, но Том проверял каждую строчку, и букву, и все ингредиенты по сотне раз, потому что не мог позволить себе ошибку.
Пламя камина полыхнуло зеленым — аудиенцию запрашивал Снейп.
Скорее от неожиданности, чем от желания увидеть Снейпа, Риддл пропустил его.
— Милорд.
Только сейчас он понял, что действительно давно не видел Северуса. Изменения, произошедшие с этим молодым человеком, бросались в глаза: совершенно перестал сутулиться, был одет опрятно и со вкусом, но самое главное — поменялся взгляд. Том понял, что не ошибся, когда решил дать ему шанс, и не стал лепить из него второго Петтигрю, который, к слову, оказался совершенно бесполезен — как выяснилось, Мантия у Поттера была, но тот, не зная ее настоящей ценности, кому-то ее отдал на время.
Снейп же, противореча внутренним выводам Риддла о том, что тот стал увереннее, каким-то нервным движением положил перед ним письмо.
— Это письмо для мисс Грейнджер от Молли, — сказал он.
Брови Риддла взметнулись вверх.
— И ты принес мне это, потому что?..
Снейп набрал воздуха в грудь, настраиваясь, чтобы выдать подготовленную речь.
— Мы не сразу узнали, что Гермиона планировала отправиться во Францию… Только когда Молли пошла в Аврорат, чтобы написать заявление о пропаже человека. Поттер просветил ее. И сказал, что портключом она не воспользовалась. Тогда Молли явилась в магазин — я ведь бывший… парень Гермионы, — он слегка поморщился, словно это «звание» было ему мало, — а там слово за слово, и она рассказала о новом мужчине Гермионы… и я думаю, что сделал правильный вывод.
Их взгляды впервые за время разговора пересеклись, и это значило больше, чем все сказанное Снейпом, потому что смотреть Волдеморту в глаза решались единицы.
— Какое это имеет значение?
Упрощать ситуацию и подтверждать или опровергать вывод Снейпа Риддл не спешил.
— Вы могли бы… передать ей письмо? Вы ведь наверняка знаете, где она… — под конец слова стали еле различимы.
Дверь кабинета мягко открылась, и в тонкую щель проскользил Живоглот, подтверждая догадку Северуса. Каким бы решительным он ни выглядел в начале, к этому моменту он совсем сдулся — появление книзла произвело на него эффект.
— Почему ты уверен, что она все еще жива? — поинтересовался Том, развлекаясь.
— Я и не… уверен, — на выдохе произнес Снейп.
Значит, пришел сюда с целью разузнать о своей подруге. Смело.
Риддл взял письмо и убрал его в верхний ящик.
— Я передам, — сказал он.
Северус облегченно выдохнул и поклонился. Он уже повернулся, чтобы направиться к камину, но потом приложил усилия и остался на месте.
— Милорд, я… должен сказать кое-что еще.
Риддл раздраженно зарычал — он не любил, когда его отвлекали от дел. А то, чем он занимался сейчас, было важно. До обеда он рассматривал новые варианты кампании с поправками на Амбридж, а после обеда — просчитывал ритуал, который позволит поглотить крестражи. И Северус невероятно мешал.
Том поднял взгляд и скользнул в чужое сознание, надеясь, что так потратит меньше времени.
Тут же об этом пожалел, потому что образ Беллатрисы, стонущей под Снейпом, не то, что он хотел бы видеть. Его проняла злость. Она колючками прорастала в венах, пока Риддл переходил от одного воспоминания к другому. Он не считал Беллу своей, более того, сам порвал эти «отношения»… но она ведь презирала Снейпа! Самое противное, что Риддл сам был частично виноват в ее интересе: это он приблизил Снейпа. И он приказал Белле приглядывать за парнем. А та, конечно, сделала это со свойственной ей самоотдачей.
На глаза попался момент, когда Том понял, что, кажется, совсем не знает своих людей.
* * *
Северус сидел, опершись на стойку. Он уже двадцать раз поменял положение тела, но все не находил удобное — то ли дело было в дурацком стуле, то ли в том, что мышцы болели после ночи, проведенной с Беллатрисой.
После того первого раза в книжном она буквально вцепилась в него. И Северус, как бы ни старался давить на ее совесть, долго сопротивляться не мог. Будь прокляты эти чертовы гормоны.
Да и обеды с Эванс не способствовали успокоению.
Так, по крайней мере, поначалу он мог представлять рыжие кудри на месте черных, и становилось чуточку легче.
От воспоминаний прошлого вечера, вызывавших приятную тяжесть ниже живота, его отвлек звон колокольчика. В магазин вошла Лили; она была в аврорской форме, которая выгодно подчеркивала ее фигуру. Раньше любое ее появление сопровождалось золотистым сиянием, которое, Северус был уверен, видел только он, и каким-то звенящим вакуумом в голове. Сердце то стучало медленно, то вдруг заходилось. А любой ее взгляд заставлял кипеть кровь. И Снейп мечтал долгое время, что скоро воплотит свой план в жизнь, и тогда эти прекрасные ощущения останутся с ним навсегда.
Но сейчас он не видел и не чувствовал ничего, кроме самого факта появления человека. Поначалу он успокаивал себя тем, что это влюбленность перешла в любовь. Что чувства забетонировались и застыли, потому что теперь-то Лили будет с ним.
Но, разговаривая с ней сейчас, Северус, наверное, впервые в жизни задумался… а надо ли?
А вдруг он остыл только по причине выплеснутых гормонов? А представлял ли он рыжие волосы этой ночью?
Раздумывая над этим, он разжал пальцы, сомкнувшиеся на флаконе с зельем, и отдал Лили обычный чай вместо чая, приправленного зельем.
После того, как ее обеденный перерыв закончился, она упорхнула, столкнувшись на входе с Беллой. Та проводила девушку взглядом, а потом посмотрела на Снейпа, сжимающего и разжимающего флакон в кармане мантии.
— А я все думала, чем закончится эта подростковая драма, — ехидно заметила она. Ее юбки прошуршали по полу в его сторону. Северус поднял взгляд и задержал его на тонкой талии и груди, а потом перевел к глазам. — Почему передумал? — поинтересовалась Белла, падая на его стул.
Снейпа до сих пор изумляло ее поведение. Она, не стесняясь, приходила в книжный посреди дня, разговаривала с ним. Представлял ли он, что когда-нибудь вообще сможет разговаривать с Беллатрисой Лестрейндж? Вряд ли.
Впрочем, подумалось ему, не просто так в моменты ее появления посетителей в магазине не бывало. Радовало, что это пока не сказалось на продажах, но лучше было бы все это прекратить.
— Засомневался в своих чувствах, — ответил он отстраненно.
— Так, может, ты и себе амортенцию подольешь? — веселясь, поинтересовалась Белла.
Северус фыркнул.
С того дня он ограничил общение с Лили, у которой перед свадьбой только усилилось желание встречаться с Северусом. И даже в моменты коротких встреч он видел ее сомнения касательно замужества. Еще Снейп старательно избегал Поттера, который тоже проявлял немыслимые усилия, чтобы хотя бы просто пересечься с ним — это, правда, всегда сопровождалось яркими короткими вспышками ссор. Судя по всему, Поттер уже пожалел, что упустил шанс в тот первый раз, когда Северус был обескуражен и растерян его напором, потому что теперь остаться наедине им, слава Мерлину, не удавалось.
А вот Белла — неожиданно — стала чем-то постоянным. Мир перевернулся с ног на голову.
* * *
Просмотр воспоминаний занял не меньше получаса, и Риддл, покинув чужое сознание, дышал так же тяжело, как и Снейп. Тот явно мечтал, чтобы пол открылся и дал ему провалиться под тяжелым взглядом Лорда, но послушно стоял на месте, ожидая выговора.
Сознание Тома разрывалось от мыслей об увиденном.
Снейп собирался насильно влюбить в себя грязнокровку — это желание разбудило в Риддле такое презрение, что не откажись Снейп от этой идеи сам (с помощью Беллы, конечно), он бы тут же его придушил голыми руками, потому что не мог пустить Аваду. Можно считать это травмой детства, но амортенцию Риддл презирал — у него были на то причины. Лучше смерть, чем это поганое зелье…
А в остальном — союз Снейпа с Беллой, если отстраниться от собственнических чувств, сам по себе был довольно выгодным предприятием с перспективой на будущее — пусть и меньшей, чем от сотрудничества с Амбридж. Правда, выгодны эти отношения только в том случае, если не появится лишних скандалов и разногласий в Ближнем кругу.
На секунду сознание прострелил мстительный вопрос: а как к этому выбору спутника теперь отнесутся Сигнус с Друэллой и Вальбурга. Как долго продержится этот союз, если родственники будут против… а Риддл знал, что будут.
Но, конечно, самым важным было:
— Поттер заинтересован тобой? — хрипло спросил Том.
Снейп дернулся, как от удара.
— Вы действительно заинтересованы в нем?
Если бы не явная надежда на отрицательный ответ в его словах, то Риддл наказал бы Северуса за дерзость. Но по его лицу было понятно, что боггартом Снейпа является ответ «да» на озвученный им вопрос.
— Возможно, — уклончиво ответил Риддл.
Если бы Петтигрю раньше не выяснил, что Мантии у Поттера нет, то это задание точно отошло бы Снейпу. Тем не менее, даже просто знать о слабом месте Северуса было приятно. Можно было бы использовать это в качестве наказания в будущем.
— Я… милорд, я согласен на все. Что угодно, лишь бы мое задание не касалось Поттера.
Договорив, он поморщился.
— Поосторожнее со словами, Северус, — отстраненно протянул Риддл. — Даже неосторожные обещания имеют большой вес.
— Я не… — тот умолк на мгновение. Осознав, что ему дали ценный совет, а наказание — откладывается, он поклонился. — Спасибо, милорд.
Он мялся на месте, опасливо косясь на Лорда.
— Ты свободен. И, Снейп, — добавил он, сфокусировав взгляд на парне, — если в Ближнем кругу начнутся какие-нибудь распри и разногласия из-за вашей связи с Беллой, жестоко наказаны будете оба.
-
Том сбился с шага, а потом и вовсе остановился, глядя на замок. Он не испытывал ни привычного трепета, ни благоговения. Замок, который он считал домом довольно долгое время, вызывал лишь отвращение. Наверняка дело было в Дамблдоре. И если бы не острая необходимость, ноги Риддла здесь бы не было.
Тряхнув головой, он продолжил путь, стараясь поменьше смотреть по сторонам.
Это была крайняя мера, уговаривал он себя. Да что там, он повторял это, словно мантру, последние несколько дней.
Приветливо распахнутые ворота были единственным напоминанием о том, что его ожидают.
Даже когда Том приходил на собеседование в 1956, Дамблдор встречал его. Не то чтобы ему это помогло.
Сейчас же Альбус старался продемонстрировать, насколько ему доверяет. Совершенно напрасно.
Дорогу до кабинета директора Том проделал на автомате — не забыв перед этим заглянуть в Выручай-комнату — и, пробормотав каменной горгулье пароль, вошел.
— Мистер Риддл, — проговорил Альбус, приподнимаясь. Он жестом указал на кресло у стола.
— Альбус, — усмехнувшись, кивнул Риддл.
Было несколько странно осознавать, как поменялись его эмоции по отношению к этой комнате.
Когда-то впервые попав в этот кабинет, тогда еще Диппета, Риддл благоговейно замер, восторженно рассматривая портреты директоров Хогвартса; кучу грамот, вырезок статей и заметок, — Диппет был сентиментальным стариком и собирал свидетельства достижений бывших учеников. В этом кабинете Том получал значок старосты и страшно гордился собой в тот момент. Здесь же Диппет приставил его к награде за особые достижения — после смерти Мирттл Уорен, когда Риддл нашел акромантула. Тогда, правда, Риддл испытывал некое ехидство.
Во время собеседования — единственный раз, когда он оказался в этом кабинете при директорстве Дамблдора, Риддл испытывал раздражение и неудовлетворенность. Его ужасно раздражали звенящие, шелестящие и не ритмично постукивающие безделушки, расставленные по полкам.
Сейчас раздражения не было — Дамблдор заставил все свои штуки замолчать — очевидно, для него тоже был важен этот разговор. Сейчас Риддл испытывал что-то вроде надежды — неоформившейся и неоперившейся.