Глава 25: Смелый шаг вперед (1/2)

***

Застенье

Со вздохом он уставился на лакированные балки черного дерева в основании шатра. В воздухе все еще витал запах вчерашней ночи. Вель была дикой и спину саднило от ее ногтей.

Его «украли» во второй раз.

По правде говоря, на настоящее похищение у Вель было мало шансов, но вид ее обнаженного тела разбудил в нем страсть. На короткий миг Джон попытался найти слова и силу воли, чтобы оттолкнуть ее, но лишь на миг. И в итоге не нашел ни того, ни другого. На этот раз его не удерживали ни клятвы, ни враги с разными целями.

Была ли это любовь?

Точно были страсть, вожделение и желание. Вель действительно понравилась Джону, когда он узнал ее получше. Без малейшего сомнения, копьеносица была красивой, верной и свирепой. Одна из самых находчивых охотниц и следопытов, каких он только видел. Просьба об обучении владением мечом застала его врасплох, но желание учиться было искренним. А смелые глаза, скорее серебряные, чем серые, заставили Джона внутренне содрогнуться — бороться с желанием становилось всё труднее.

Любовь — смерть долга.

Но он больше не был братом Ночного Дозора и не носил корону Зимы — просто безымянный бастард в обширных землях за Стеной. Здесь не было ни клятв, ни присяг, ни долга. Остался только Джон Сноу. Его чувства нельзя было назвать любовью — этот урок был усвоен давным-давно. Джон определенно испытывал привязанность к ней, и со временем она могла перерасти в нечто большее.

Свет мягко струился от входа, где заслоном служила шкура бурого медведя. Джон опустил взгляд на ее умиротворенное лицо. Мягкие медовые локоны рассыпались по его груди, девушка прижималась к нему во сне. Ее пальцы на его животе чуть дрогнули и желание снова запульсировало под кожей. С Игритт у него был поспешный роман, вызванный опасностью, необходимостью и ложью, но здесь ничего этого не было. Теперь Джон мог понять всех тех мужчин, которые посещали бордели: женская ласка была сильнее самого сладкого вина. Впрочем, разве это имело значение? Ничего уже не изменить. Лишь принять и жить дальше. И это было… не так уж плохо. Почему бы ему не попытаться найти счастье для себя? Нет, он уже нашел его. Осталось только ухватиться покрепче и не отпускать. Эта мысль эхом отдавалась в сознании, она была одновременно и освобождающей, и пугающей. «Мы всего лишь люди, и боги создали нас для любви. В этом наша величайшая слава и величайшая трагедия», вспомнились ему слова мудрого старца.

Станет это славой… или трагедией?

Джону Сноу хватило трагедий. Он больше не хотел. Эта мысль разожгла в нем давно погасший огонь. Он уже давно принял потери, смерть и неудачи как часть жизни. Но… теперь ни то, ни другое не было вариантом. Больше нет! Джон больше не бродил среди тьмы и холода, не искал смерти в бою. Нет, он хотел жить. Он хотел победить! Вель зашевелилась, и ее серебристо-серые глаза распахнулись.

— Уже рассвело?

— Да. — Солнце взошло полчаса назад, а Призрак уже патрулировал вокруг лагеря.

— Теперь ты мой, — торжествующе объявила копьеносица, а затем поморщилась. — Боги, ты когда-нибудь устаешь?

— Может быть, — усмехнулся он. — Но думаю, это я тебя украл. В конце концов, ты ведь теперь в моем шатре и в моей постели.

Для Вольных людей кражей все не кончалось. Финальным признанием пары был брак. Даже они считали истинный брак союзом перед богами, и он не предполагал ни силы, ни борьбы. Отношения за Стеной были простыми и в тоже время — ужасающе сложными. Вель могла уйти и притвориться, что ничего этого не было, и Джон тоже.

Но он не хотел этого.

Его вопрос был вполне невинным, но смысл был ясен: хочет она продолжения или нет? Она снова застонала, но не стала отрицать.

— Тогда я принесу свои вещи сюда, — девушка томно потянулась и зевнула.

Вот и все. Теперь у него была женщина, а со временем, если на то будет воля богов, возможно, и жена. Свадьба была новой… но желанной мыслью — в прошлой жизни он не смел ни мечтать, ни даже думать о таком. В конце концов, зачем ему было проклинать женщину именем бастарда? А позже стало все равно. Пришло оцепенение от боли потерь. Вель поднялась, и когда она стряхивала одеяло, и ему пришлось подавить жгучее желание, поднимающееся внутри. Он не мог оторвать от нее глаз, пока копьеносица не схватила его плащ, тот самый, с лютоволком, не прикрылась им и не вышла наружу, гипнотически покачивая бедрами. В лагере уже наверняка знали, что произошло — они не сдерживались и не старались вести себя тихо.

Теперь он думал о предстоящей встрече. Они были уже близко, и выйдут к лагерю Манса Налетчика в ближайшие дни. Он не мог допустить провала, больше не мог. Его мысли заметались, пока Джон пытался разработать лучший план; просто реагировать на происходящее и плыть по течению было уже невозможно.

***

Лагерь Манса

Они сидели полумесяцем перед большим костром.

— Прошло уже почти четыре луны! — Харма снова была недовольна. Манс опаздывал — он должен был вернуться полмесяца назад или около того. А без Налетчика, который сплотил их, ситуация между вождями и кланами снова накалялась.

— А что, если его друг-ворон на Стене солгал, а? — Альфин Убийка Ворон снова оскалился. — Манс не может вернуться, потому что он уже мертв, обманутый этими поклонщиками! Девин Шестишкурый тревожно дергал свои спутанные темные волосы, больше похожие на птичье гнездо.

— Он мог задержаться!

— Или мог быть пойман! Или Стена могла его убить — даже самые лучшие гибнут, когда лед сходит.

— Мы не можем ждать здесь долго, — заговорил даже спокойный Сорен Щитоносец. — Окрестные земли уже почти пусты.

— Налетчик вернется! И…

Тормунд молчал, пока они спорили, и поглядывал на вождя теннов, который тоже наблюдал за происходящим с мрачным выражением лица, хотя, с его отсутствующими ушами и лысой головой, Стир всегда выглядел свирепо. Огромная серая фигура Мага Могучего тоже затрепетала от беспокойства. Поначалу он не особенно беспокоился — Манс могла задержать буря или другая неприятность в пути. Расстояние, которое ему предстояло преодолеть, было огромным, но он уже бывал в логове Повелителя волков, так что Тормунд не беспокоился. Но дни летели, а вестей все не было. Пришлось смириться с реальностью — Король-за-Стеной не вернется. Единственный человек, который держал эту вечно кипящую свару вместе мог быть мертв. Вскоре вожди снова начнут воевать, и многие племена уйдут.

Даже Красная ведьма с востока молчала, глядя в пламя — ее привел сюда Костяной Лорд. Ее поклонение Богу огня привлекало многих мужчин среди снегов, каждый хотел получить кусочек тепла. Но это было глупо — огонь был полезен, да, но пренебрегать лесами, реками и камнями, ветрами и бурями было безрассудством. Мелисандра не понимала Старых богов — они были яростью природы во всей ее свирепой красе, включая лед и огонь. Пламя же было голодным — оно лишь поглощало и не давало ничего, кроме пепла.

— Хватит! — Гремучая Рубашка вскочил на ноги и повернулся, чтобы уйти.

— Куда собрался?! — закричала Харма.

— Прочь отсюда!

Все больше и больше вождей вставали, чтобы уйти, но вдруг все остановились, и на поляне воцарилась тишина.

— Вок дак нах гран! — прорезал воздух могучий голос Мага, когда он встал, и его глаза с тревогой посмотрели на юг.

Беличьи люди?

И тут Тормунд увидел их.

Низкорослые, похожие на детей, в туниках из коры и плащах из листьев, с копьями и луками в когтистых руках, они приближались и Вольные люди настороженно расступались, освобождая дорогу. Никто не осмелился преградить им путь. Но не они были настоящим сюрпризом — а человек, шедший во главе их. Темные волосы, серые глаза, тонкая серая одежда с белой головой лютоволка. Южанин? Но слева от него гордо, как подобает жене, шла копьеносица — под накидкой из шкуры Сумеречного кота проглядывала кольчуга. Справа неслышно ступал огромный снежный лютоволк с красными глазами. Зверь был гораздо крупнее всех лютоволков, которых Тормунд видел. И он по меньшей мере полдюжины других лютоволков шли позади, словно послушные щенки. Рядом со своим снежным медведем Шестишкурый слюной захлебывался от этого зрелища. Вместе с волками и Детьми леса за странным вождем шло более полусотни человек.

Он был молод, но под левым глазом красовался длинный тонкий шрам. Одно его присутствие кричало об опасности на все лады, и в его походке чувствовалась неумолимая уверенность и целеустремленность. Даже в бою с воронами, другими племенами или колдунами Тормунд еще не встречал такого дерзкого поведения. Он был в замешательстве — прежде он не слышал о варгах среди поклонщиков. Может, это не он? А один из тех двоих, что идут позади?

Путь новоприбывшим преградил Гремучая Рубашка.

— Кто ты такой, мать твою?

— Джон Сноу, сын Эддарда Старка, — сильный голос словно кнут, пронесся по поляне. Огромный белый лютоволк присел, как послушный щенок и даже так он был выше своего хозяина.

В лагере воцарилась тишина, и в течение мучительно долгого удара сердца никто не смел дышать. Старки были хорошо известны здесь, за Стеной. Они много раз выводили южан против Вольных людей. Опасные воины, самые сильные среди южан по ту сторону Стены. Многие налетчики пытались убить Бенджена Старка ради славы, но вместо этого пали от его клинка. Удивление уступило место ярости и Костяной Лорд шагнул вперед, напрягая тело и готовясь к бою.

— Что нужно поклоннику от Манса Налетчика?

— От Манса? От мертвеца мне ничего не нужно.

Шепот и ропот разнесли вокруг, как снег по ветру. Но Тормунд не слышал лжи в голосе, и, к своему удивлению, обнаружил, что не подвергает это заявление сомнению. Ведь совсем недавно они сами говорили о том же. Гремучая Рубашка обнажил меч и направил его на Джона Сноу.

— Значит, это ты убил Манса?

— Нет. Мой брат укоротил его на голову.

К нему подошла Харма с копьем и рычанием.

— Ты дерзнул прийти сюда после убийства нашего короля?

— Манс Налетчик был упрямым дураком, раз пытался пробраться в дом моего отца без приглашения, — безапелляционно заявил Джон Сноу. Некоторых это возмутило, но другие, похоже, согласились с его словами. К последним относился и Тормунд — он не разделял желания Манса пойти на юг, и оказался в итоге прав. Попытка пробраться в чужой дом — это наплевательство на права гостя, и даже здесь, на истинном Севере, за такое могут убить.

— Я предлагаю убить этого поклонщика и его мерзких тварей! — Альфин Убийца Ворон яростно потряс копьем, пытаясь поднять остальных на борьбу, но никто не спешил нападать на стаю лютоволков, пусть и во главе с человеком.

— Это вызов на одиночный бой? — Несмотря на окружение, Джон Сноу не проявил страха и уставился на Убийцу Ворон. Налетчик неуверенно попятился, когда все посмотрели на него. Лицо южанина исказилось в насмешливой улыбке. — Или ты слишком дерзок, чтобы сражаться со мной самому? Может, твои друзья помогут?

Лицо Альфина покраснело.

— Я выпотрошу тебя! — одичалый пошел на южанина с копьем наперевес, пока все отступали, чтобы освободить круг. — Держи своих шавок на привязи.

Давненько не было случая, чтобы вызов на одиночный бой был брошен так дерзко и на глазах у столь многих. Манс сделал это дважды или трижды, но это было в самом начале, когда он завоевывал уважение.

— Мне не потребуется помощь Призрака, — Джон Сноу провел рукой по белой шерсти лютоволка, который молча отступил вместе со светловолосой копьеносицей. В кругу остались только двое. — Если чувствуешь себя неуверенно, можешь позвать еще друзей — я не против. — Насмешка разъярила Альфина, он издал гортанный крик и бросился с копьем наперевес, а окружающие разразились шумными подначками.

Сноу спокойно извлек меч из ножен, и Тормунд увидел, как по лезвию пробежала темная дымчатая рябь. Альфин сделал выпад вперед, пытаясь проткнуть дерзкого южанина, и на миг показалось, что ему это удастся, но в последнюю секунду варг лениво шагнул в сторону, а его меч словно расплылся в воздухе. Тормунд глубоко вздохнул, когда голова Альфина покатилась по земле, а тело рухнуло, как поваленное дерево, окрасив слякоть красным.

Крики и приветствия тут же смолкли. Теперь было слышно только дыхание толпы. С темного клинка капала кровь, и Джон Сноу бесцеремонно вытер клинок о меховой плащ павшего одичалого. Альфин не был слабаком — даже Тормунду понадобилось время, чтобы победить свирепого налетчика. Но этот чужак оказался очень хитрым — он разъярил Убийцу Ворон и расправился с ним одним взмахом. Обезглавить человека одним ударом было не так-то просто, нет. Тормунд был прав — южанин был очень опасен.

— Кто-нибудь еще? — Голос прозвучал как раскат грома. — Ну же, выходите вперед!