Глава 8: Последний подарок (1/2)

***

Где-то в Северных горах

Солнце ползло к западному горизонту, из ближайших сосен донесся крик серой совы.

Эта часть гор была диким краем и мало кто из северян, не принадлежащих к кланам, отваживался заявиться сюда. Они бы уже почти достигли Стены, если бы не его бок. Рана заживала быстро, даже по его меркам, но он не хотел рисковать и усугублять ситуацию, поэтому они ехали не более шести часов в день в неспешном темпе.

На ночь остановились на небольшой укромной поляне. Над костром медленно булькал медный котелок, из которого доносился манящий запах кроличьего рагу. И он, и Дункан еще засветло поймали по кролику. Рыжая Джейн и Призрак мирно свернулись калачиком у его ног. Гончая оказалась на удивление послушной и ласковой, чего он никак не ожидал от воспитанницы бастарда Дредфорта.

Хелисента довольствовалась тем, что растянулась справа от него, тихонько похрапывая, Мод и Уиллоу на краю лагеря обгладывали кости горного козла, которого Призрак убил ранее. Гончие часто следовали за лютоволком в лесу и были грозными охотниками с ним во главе.

Поскольку у них было шесть гарронов, три из которых несли только припасы, Джарод счел необходимым взять с собой многое из того, без чего Джон привык обходится, путешествуя налегке, включая большой мешок соли.

Старый горец медленно помешал содержимое котелка деревянной ложкой, затем наполнил, поднес ко рту и сделал маленький глоток.

— Почти готово, — улыбнулся он, сняв пробу. — Приносите мне дичь каждый день, чтобы сохранить наши запасы для Застенья. Кто знает, удастся ли нам там на что-нибудь поохотиться.

— Или найти дикие травы и коренья, — добавил Дункан.

— В землях за Стеной нет недостатка в еде, если знать, где ее искать, — рассеянно заметил Джон, почесывая за ухом Призрака.

— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросил Дункан.

— Дядя Бенджен рассказывал, — быстро соврал Джон. — Когда я был ребенком, то мечтал вступить в Дозор и бесконечно выпытывал у него подробности службы.

— Почему же не вступил? — с любопытством спросил Большой Лиддл.

— Думаю, я не очень-то впишусь в коллектив, — медленно объяснил Джон. — Но главное, не смогу помочь своей семье, если она будет нуждаться во мне.

— Верно, — задумчиво согласился Дункан и подбросил еще одну ветку в костер.

— Ха! Ты все правильно понял, но забыл самое главное! Я говорил Дунку, что он спятил, если решил отказаться от женщин, пока в самом соку, — Джарод хлопнул внучатого племянника по плечу, а затем посмотрел на рагу. — Кажется, готово.

Старик взял полоску льна, снял медный котелок с огня и поставил его остывать на ближайший камень.

— Если честно, обеты запрещают брать жен, а не спать с женщинами, — кашлянул Джон.

— Ага, только вот коли попытаешься завалить копьеносицу, тебе просто откусят яйца. А изрытые оспой шлюхи в Кротовом городке не в счет, — Джарод пренебрежительно махнул рукой. — Зачем платить монеты, если можно найти женщину которая согласиться добровольно?

— Дядя, я всегда удивлялся, как такой старый развратник, как ты, не наплодил дюжину собственных бастардов и не взял жену, — Дункан щелкнул языком.

— Посмотри на своего отца: он родил себе четырех дьяволят, и поседел на четвертом десятке. Да и я не такой терпеливый. Нет уж, я даю лунный чай своим любовницам, — похотливо улыбнулся Джарод. — Старая Лена достаточно щедра, когда я вежливо прошу. А если я поклянусь женщине у чардрева, то останусь с ней до конца жизни.

Старик достал из сумки несколько бронзовых мисок и наполнил их.

— Никогда не думал, что скажу такое, но с лютоволком в пути удобно, — заметил Дункан, глядя на Призрака. — К нему никто близко не подберется.

— И они с девочками учуют незваных гостей задолго до нас, — добавил Джарод, протягивая им по миске тушеного мяса. Джон почувствовал аромат шалфея, розмарина и чеснока, от которого у него заныло в животе.

Это было правдой. С тех пор как вернулся, Джон не беспокоился по ночам. Призрак будил его в случае опасности, даже когда он еще не взял гончих.

— Но разве лютоволки должны расти так быстро? Твой Призрак заметно вырос даже пока вы были в Малом Зале, — подметил Дункан.

— Я… не знаю, — пожал плечами Джон. Призрак и правда рос гораздо быстрее, чем в прошлый раз, но он не жаловался.

У него были куда более важные заботы, поэтому Джон выбросил эти мысли из головы и сосредоточился на горячем рагу. Оно было гораздо вкуснее, чем то, что как он помнил они ели в в Ночном дозоре. Когда миска опустела, он передал ее Джароду.

— Еще одну.

— Ты почти такой же ненасытный, как старый Вулл, — усмехнулся седобородый, когда он вернул ему наполненную миску.

— Джон должен есть много мяса, чтобы поправляться, — возразил Дункан. — И ему всего шестнадцать, нужно еще немного подрасти, я думаю.

— Он и так почти шестифутовый, — фыркнул Джарод. — Если он и дальше будет так запихивать еду в горло, то станет не великаном, а тритоном, слишком толстым, чтобы ездить на лошади.

Представив, что он похож на Вимана Мандерли, Джон с Дунканом расхохотались. Им не стоило беспокоиться о том, что талия станет больше в обхвате — суровые земли за Стеной не позволяли излишеств.

— Так как же мы пересечем Стену? — доев, лениво спросил Дункан, и Джон поднял бровь. За последние три дня они ни разу не задали ни одного вопроса ни о ближайших целях, ни о направлении их пути.

— В Сумеречной Башне, — ответил Джон. — У командующего Дениса Маллистера мало причин препятствовать нашему проходу, но если он окажется упрямым, мы сможем пробраться ночью мимо Западного дозора и Моста Черепов.

— Старый Орел может ворчать, но он нас пропустит, — усмехнулся Джарод. — Кланы, Амберы и Старки оказывают Дозору гораздо больше помощи, чем кто-либо другой.

Уиллоу и Мод вдруг резко залаяли на север, к ним быстро присоединились проснувшиеся Хелисента и Рыжая Джейн. Призрак тоже поднялся на ноги, беззвучно оскалив зубы. Мужчины вскочили, Джон выхватил меч, который всегда держал на расстоянии вытянутой руки, Дункан взял наизготовку топор, а Джарод держал в руках пращу, готовый засыпать камнями любого противника.

— Мы окружены, — сказал Джон, прищурив глаза, он чувствовал, что Призрак ощущает множество чужаков по периметру лагеря.

— Вот же хрен моржа! — выругался Джарод себе под нос. — Сколько их?

Даже с его острыми чувствами лютоволк не мог ощутить ничего, кроме опасности и слабого запаха листьев и деревьев, доносящегося со всех сторон. Гончие были не лучше: они чувствовали, что в темноте кто-то есть, и это им не нравилось. Но кому и как удалось подкрасться к четырем гончим и лютоволку?!

— Почти полсотни, — произнес Джон, поднимая с бревна свой щит.

— Значит, пришло время встретиться с предками, — злобно прорычал Джарод, начиная раскручивать пращу. — Докажем, что мы достойны!

Сердце Джона стучало как барабан, тело напряглось: ему не нравились шансы на победу с не до конца зажившим боком, но и без боя он умирать не собирался. Он глубоко вздохнул.

— Покажись!

Несколько напряженных ударов сердца было слышно только жужжание пращи, рычание собак и беспокойный шелест листьев на ветру. Джон быстро взглянул на привязанных к дереву лошадей, и заметил, что они не выглядят встревоженными или обеспокоенными.

— Мы пришли с миром, — прозвучал мелодичный голос. Женский голос. Он был высоким и сладким, словно музыка для ушей. Но в нем звучала глубокая печаль, от нее хотелось плакать.

— Что вам нужно? — подозрительно спросил Джон, подавая знак Джароду опустить пращу и мысленно подталкивая собак к тому, чтобы они сели. Однако он все еще был готов броситься в бой в любой миг.

Из кустов впереди вынырнула невысокая фигура в плаще из красных листьев, и Джон со спутниками ахнули. Пара золотисто-зеленых глаз принадлежала маленькому двуногому существу с орехово-коричневой кожей, похожей на оленью, с бледными пятнами. У нее было два больших уха, а на руках — по четыре пальца с черными когтями вместо ногтей. В ее волосы были вплетены лозы, ветки и увядшие цветы — беспорядочный клубок коричневых, красных и золотых листьев, напомнивший Джону осенние кроны. Она была прекрасна, и Джон не мог отрицать этого, несмотря на странность ее черт.

— Мы здесь, чтобы вернуть вещь законному владельцу, — мягко сказала она.

— Кто вы? — хрипло спросил Дункан.

— На нашем языке мы называемся теми, кто поет песнь земли.

Что-то в сознании Джона щелкнуло.

— Вы — Дети Леса, — констатировал он, пока Дункан и Джарод молча таращились на ожившую легенду. Призрак и гончие, однако, казались бдительными и готовыми наброситься по его приказу. Джон уже видел более чем достаточно легенд и мифов наяву, и они ему редко нравились.

— Люди называют нас так, да, — недовольно прищурила она свои кошачьи глаза. — Но мы были здесь задолго до того, как Первые Люди пересекли Руку Дорна со своими бронзовыми копьями и топорами. Люди — это дети.

— Прошу прощения, Певец Земли, — с легким поклоном согласился Джон, но он изо всех сил старался не спускать глаз со странного создания. — Ты сказала, что вы пришли что-то вернуть?

— Да, — в этот момент другой Певец со смуглой кожей и белоснежными волосами, вышел из-за дерева, неся в руках длинный, завернутый в мех сверток. Он медленно приблизился под бдительными взглядами мужчин и положила сверток перед Призраком и Рыжей Джейн, а затем стремительно скрылся в ближайших кустах.

Джон прищурил глаза: они были почти так же быстры, как Иные. Говорившее с ним создание выжидающе смотрела, и он осторожно опустился на колени, чтобы поднять сверток. Призрак не почувствовал опасности ни со стороны маленького существа, ни со стороны ее спутника, и Джон с облегчением поднялся на ноги.

Он воткнул меч в землю, чтобы обе руки были свободны, и быстро отбросил мех. Он почти сразу понял, что внутри — по очертаниям и по весу, но все же с трудом сдержал дрожь, увидев черные ножны, обтянутую кожей рукоять, рубин на золоченной крестовине. Он узнал его мгновенно. Еще мальчишками они с Роббом выучили все имена и особенности валирийских клинков Вестероса. А сражаясь с Иными, он жаждал заполучить на свою сторону владельца хотя бы одного! Жаль, что все было напрасно: ни один из носителей оставшихся мечей не пожелал одолжить их северянам или помочь лично. Впрочем, этот клинок к тому времени много лет считался потерянным.

В глубине сознания возникло знакомое чувство, он медленно освободил клинок из ножен и уставился на него. Темно-серая сталь с черной рябью по всей длине лезвия, вдоль которого тянулся один дол. Он лежал в руке, будто был выкован для него лично. Джон чувствовал, как его кровь закипает от возбуждения. Он прокрутил меч, и тот издал знакомый свистящий звук, когда рассек воздух. Он метнул клинок в сторону толстого бревна, на котором сидел, и тот погрузился наполовину без всякого усилия. Это все меняло!

Оторвавшись от меча, Джон увидел, что глаза Джарода стали широкими, как блюдца, а Дункан щиплет себя за руку, словно хочет проснуться.

— Темная Сестра, клинок королевы-колдуньи, принца-изгоя и рыцаря-дракона, — с изумлением объявил он, после чего взглянул на Певца Земли и глубоко поклонился. — Бесценный дар. У тебя есть имя?

— Мое имя длинное и слишком громоздкое для твоего языка, но ты можешь звать меня Листочек, — сказала она.

Он подумывал о том, чтобы отправиться в Черный замок и попытаться заполучить Длинный Коготь, но сомневался, что Старый Медведь подарит ему клинок, если Джон не возьмет черное. Всегда оставался вариант попытаться украсть его, но слишком многое могло пойти не так. Не помогало и то, что замок и комнаты лорда-командующего были полны для него неприятных воспоминаний, которых он предпочел бы избежать.

Подобные подарки были слишком ценны, чтобы получать их даром. Но сначала…

— Я — Джон Сноу, а это Джарод Сноу и Дункан Лиддл, — представил он своих спутников. — Меч был утерян Бринденом Риверсом за Стеной. Как он оказался у вас? Зачем вы принесли его мне, Листочек?

Теперь, когда он получил в свои руки валирийскую сталь, он ее не выпустит, но важно было знать, чего хочет другая сторона.

— Полторы луны назад все изменилось. Трехглазый Ворон внезапно скончался, но прежде повелел нам принести драконий клинок, что принадлежал ему, благословенному лютоволку и помочь ему, — объяснила она своим печальным, но мелодичным голосом.

Человек никогда не смог бы говорить так бесплотно, но с такой ощутимой грустью. Но ответ Листочка лишь породил новые вопросы. Благословенным лютоволком для тех, кто поклонялся Старым Богам, мог быть только Призрак с его окрасом под чардрева. Если клинок принадлежал Трехглазому Ворону, то был ли он тем самым Бринденом Риверсом? А может, это его сын или внук, ведь Кровавому Ворону было бы уже почти сто тридцать, и он давно должен был умереть. Но сейчас это было не так важно.