Глава 7: Сердечное гостеприимство (2/2)
— Допустим, ты прав. Но что может сделать один человек, пусть даже такой смелый, как ты? — спросил Торрен. — Почему ты не пошел с этим к Старку?
— Я предупредил отца, — в голосе юноши прозвучала нотка горечи. — Но он не может начать движение на Север без доказательств, а у меня их нет. Я здесь, чтобы отправиться в Земли Вечной Зимы и увидеть угрозу своими глазами.
Вождь чувствовал, что парень рассказывает не все. Даже здесь, на Севере, где у людей очень длинная память, Долгая Ночь стала не более чем легендой восьмитысячелетней давности. Хорошо это или плохо, но Торрен сам хотел, чтобы все это оказалось лишь кошмаром мальчишки.
— А драконье стекло зачем?
— В самых старых свитках Винтерфелла я прочитал, — лицо Джона превратилось в нечитаемую ледяную маску, напомнив Торрену старого Старка, — что Иным не страшны ни бронза, ни сталь. Но драконье стекло, говорят, их слабое место, а эти горы полны им.
— Так и есть, правда. И не волнуйся, у тебя будет твой черный камень, — вздохнул Торрен. — Почему бы не предупредить об этом Дозор?
— Дозор давно не тот, их мало — братство едва может сдержать одичалых, не говоря уже о том, чтобы выделить людей на поиски Иных по слову одержимого виденьями мальчишки, — хмыкнул Сноу. — Мне повезет, если они не рассмеются мне в лицо.
Лиддл мысленно согласился: Дозору и впрямь было нелегко справиться даже с дикарями за Стеной. Да и слову Джона они не поверят, приняв его молодость за глупость или неопытность. Торрен покачал головой, сделать можно было немногое, да и сам он не был уверен, что действительно верит.
— Хватит пока этих мрачных историй.
Джон кивнул, и несколько мгновений Лиддл сидел в задумчивости. Он понятия не имел, сколько времени прошло, когда тишину нарушил стук в дверь. Вошел мальчик постарше в грубой одежде с большим деревянным подносом, на котором с трудом помещался большой котелок, хлеб и соль. Все это было аккуратно поставлено на небольшой деревянный ящик рядом с кроватью.
— Наконец-то! Спасибо, Джор, — отпустил вождь мальчика и повернулся к Джону. — Я еще не подал тебе Право гостя.
Белый лютоволк наконец поднялся со своего места, и, виляя хвостом, с любопытством приблизился к подносу.
— Что это? — спросил Джон Сноу, кивнув в сторону глиняного горшка, после того как обмакнул кусок хлеба в соль и съел его.
— Это сердце снежного медведя, которого ты убил, — с легкой усмешкой ответил Торрен.
— Я же отказался от прав на добычу, — заметил сын Винтерфелла.
— Так и есть, но это древняя традиция. В старину, когда мальчику исполнялось шесть и десять лет, он отправлялся один в леса или горы и не возвращался домой, пока не покажет себя мужчиной. Для этого нужно было победить воина в одиночном бою или добыть достойного зверя! Сейчас это редко практикуется даже здесь, в горах, но, завалив медведя, ты доказал, что вырос мужчиной.
— А при чем здесь сердце? — с любопытством спросил Джон Сноу.
— Чтобы завершить путешествие, мальчик должен был есть сердце сырым, чтобы набраться сил. — Вождь не мог не усмехнуться, глядя на гримасу на лице юноши, которая постепенно превращалась в твердую решимость, поэтому он со смехом добавил. — Но в какой-то момент мы размякли и стали его готовить.
Джон тоже улыбнулся. И наклонил голову в уважительном жесте.
— Еще раз спасибо, вождь.
— Ешь и отдыхай, парень. Ты дал мне много пищи для размышлений.
От двери Торрен обернулся и кивнул сам себе, увидев, что сердце медведя сын зимы разделяет с белым лютоволком.
***
Лиддлы оказались щедрыми в своем гостеприимстве. В прошлой жизни Торрен погиб, сражаясь с Болтонами за Станниса, и Джон почти ничего о нем не знал. Дункан — Большой Лиддл, был одним из егерей Ночного Дозора, выносливым и надежным северянином как сейчас, так и раньше. Морган, Средний Лиддл, был нетороплив и суров, а самый младший — Рикард, известный как Малый Лиддл, почти всегда шутил и улыбался. По правде говоря, все трое братьев были высокими, их тела под кожаными туниками пылали силой, и ни в одном из них не было ничего среднего или маленького.
По словам одного из гвардейцев, прозвища появились, когда они были еще пацанами, и прижились, к большому неудовольствию самих братьев.
Старый Джарод Сноу напоминал ему дядю Бенджена своим легким смехом и щедрыми рассказами. Несмотря на возраст, он был высоким и жилистым, и Джон не сомневался, что седобородый знает толк в драках на мечах и охоте с луком.
Он догадывался, что родичи Лисары опоздали и девушка погибла при встрече с медведем, поэтому он и не слышал о ней раньше…
Теперь она не только выглядела как смесь Арьи и Сансы, но и вела себя как они — стать объектом ее восхищения было забавно, но она была всего лишь впечатлительной девочкой.
Он покачал головой и сосредоточился на настоящем. Ушибленный бок болел только тогда, когда он пытался перенапрячься или двигался слишком резко, а в остальном он был в порядке. Раны зарубцевались, и Лена уже сняла швы утром. Джон поднял рог с медовухой и опустошил его на одном дыхании.
Он чувствовал жжение в горле и тепло в теле, но опьянения еще не было. У медовухи был насыщенный вкус, который приятно ощущался на языке.
— Пейте! — призывали собравшиеся мужчины, пока подавальщица снова наполняла их рога. — Пейте!
Джон снова одним глотком опустошил рог и огляделся. Рикард, чье лицо раскраснелось, а глаза налились кровью, покачивался, неуклюже пытаясь поднять свой рог. Но прежде чем он дотянулся до губ, глаза его закатились, и парень упал с лавки назад, рог звякнул об пол, а медовуха разлилась по сосновым доскам зала.
— Джон!
Слышать, как его имя выкрикивают с таким энтузиазмом, было странно, но приятно. Пока зал праздновал, Джон разделил пополам жареную курицу и подсунул ее под стол, где у его ног свернулись калачиком Призрак и Рыжая Джейн.
Двое мужчин оттащили потерявшего сознание Малого Лиддла в сторону, Средний Лиддл занял его место, и окружающие притихли.
— Еще один раунд? — спросил Морган своим хрипловатым голосом, его потная голая голова блестела в свете очага.
Джон поднял в воздух только что наполненный рог и одним махом осушил его, заставив толпу снова разразиться радостными криками.
***
Маленький замок был уютным, люди были приветливы, и Джону это не могло не понравиться. Обитель Лиддлов располагалась на вершине крутого холма, что делало стены высотой в двадцать пять футов грозным препятствием. Торрен Лиддл ничего не говорил об Иных, и Джон не настаивал, так что его пребывание здесь было беззаботным и спокойным. Увы, всему хорошему приходит конец, и он не мог позволить себе больше медлить, поскольку достаточно окреп, чтобы двигаться дальше.
Даже после всего выпитого он чувствовал себя в лучшем случае слегка навеселе. И если не считать того, что Джон дважды просыпался, чтобы облегчить свой недовольный мочевой пузырь, он спал как младенец. Проснувшись до рассвета, он умылся, оделся и даже облачился в свои залатанные доспехи. Кузнец здесь был не так хорош, как Миккен, но дело свое знал. Бригандина и кольчуга может и выглядели не ахти, но были как новенькие. А его седельные сумки были полны драконьим стеклом.
Солнце еще не показалось на востоке, но легкий розовый оттенок горизонта возвещал о наступлении рассвета. Призрак последовал за ним, когда Джон вошел в псарню и открыл дверь на небольшую огороженную площадку, где спали его гончие. Хелисента, Рыжая Джейн, Уиллоу и Мод встретили его радостным лаем и вилянием хвостов. Он взъерошил им уши, и собаки с радостью присоединились к Призраку, пока Джон направлялся к конюшне.
Но там его уже ждали. Джарод Сноу, Торен и Дункан Лиддл, вооруженные до зубов и облаченные в бригандины и цепи, преграждали ему путь. Джон мысленно застонал — уйти по-тихому не удалось.
— Вождь Лиддл, Дунк, Джарод, — ровно поприветствовал Джон. — Я думал, вы еще отдыхаете после вчерашнего…
— Может, ты и умудрился всех нас перепить, но Лиддлы тоже из крепкого материала! — хмыкнул Дункан.
— Он хотел сказать, что мы пили и ели квашеную капусту, чтобы отогнать похмелье, — усмехнувшись, добавил Джарод.
— Дядя, не выбалтывай секреты…
Торрен, однако, выглядел разъяренным, и Джон даже заметил, как опасно пульсирует жилка на его виске.
— Неужели ты считаешь нас, Лиддлов, такими неблагодарными?! — прогремел он на весь двор, спугнув нескольких снегирей с крыш.
— Вы помогли мне более чем достаточно, — озадаченно ответил Джон. Они ничего ему не должны!
— Вот и хрен, — сплюнул Торрен на землю и показал в сторону. Из конюшни выбежал слуга с длинным бледным луком. — Ты сломал свой лук, спасая мою дочь, так что будет правильно, если я подарю тебе другой. Это длинный лук из чардрева с тетивой из сухожилий убитого тобой зверя.
Джон принял его с кивком. Спешив улизнуть, он совсем забыл о луке.
— Медвежья шкура тоже твоя, — добавил Джарод. — Не отказывайся, парень. — Предупредил он возражения Сноу. — Это великолепная шкура, слишком ценная, чтобы превратить ее в одежду, но нам будет стыдно, если мы выставим ее на всеобщее обозрение, когда не мы убили снежного медведя.
Джон сразу распознал упрямого северянина — он и сам был таким, в конце концов. Все они выглядели так, словно приняли решение и не собирались принимать его отказ. Он вздохнул. Что же он будет делать с этой огромной шкурой? Джон задумался на мгновение, в потом с его губ сорвалась веселая усмешка.
— Если так, то у меня просьба. Отправьте шкуру в подарок моему отцу в Винтерфелл. — Как доказательство того, что он жив и здоров. — Но это осталось недосказанным. — Я забрал его любимый шатер, прежде чем уйти…
Джарод разразился хохотом.
— То-то мне показалось, что шатер знаком, — добавил Торрен с усмешкой. — Он принадлежал Серебряному принцу, Нед взял его как трофей после Трезубца. Не волнуйся, парень, я сам доставлю шкурку в Винтерфелл!
Джон надеялся, что они не заметили, как ошеломлен он был. Как могло случиться, что он взял палатку, которая принадлежала и его отцу, и его дяде?
В этот момент подбежал еще один слуга, держа в руках два сложенных свертка.
— Нельзя, чтобы сын Винтерфелла путешествовал, не принося славы своему дому, — Торен протянул все еще озадаченному Джону мягкий плащ и толстый дуплет, подбитый изнутри шерстью.
Дуплет был толстый, из темно-серой шерсти, с вышитой белой головой лютоволка с красными глазами на груди. Это были обратные цвета Старков для него, как для бастарда, но также и изображение Призрака, который с молчаливым любопытством подошел и осмотрел подарок. Плащ был такого же цвета, но геральдика располагалась на спине.
Даже будучи королем Севера, он придерживался черного цвета и почти не носил знаков отличия, кроме серебряной застежки в виде лютоволка на плаще. Предстояла долгая и ожесточенная война, у него было мало времени задумываться о таких мелочах и по привычке он носил цвет Дозора. В конце концов, черный всегда был его цветом.
Сейчас же он почувствовал, как глаза заволокло влагой и поморгал, разгоняя ее.
— Просто возьми их, Джон, — посоветовал Торрен. — Старк признал тебя своим сыном еще до того, как ты научился ходить, так что носи лютоволков с гордостью. А Лисара до последней минуты своего свободного времени помогала их шить.
— Не то чтобы кто-то сомневался, что ты сын Винтерфелла с твоим-то приятелем, — усмехнулся Джарод.
Он с трепетом надел дуплет, а плащ застегнул на плечах с помощью маленькой бронзовой булавки.
— Если ты дашь мне еще что-нибудь, я буду у тебя в долгу, — предупредил Джон.
— Моя дочь дороже всяких безделушек, — покачал головой Торрен. — Четыре колчана со стрелами из черного стекла и двенадцать кинжалов — в твоем седле, как я и обещал.
— Спасибо, вождь Лиддл, — благодарно кивнул Джон, принимая поводья у конюха.
— Мы с Дунканом присоединимся к тебе, парень, — сказал вдруг Джарод, заставив Джона напрячься.
— Мы хотим своими глазами увидеть, правдивы ли твои сны, — добавил Дункан.
Джон в очередной раз проклял упрямство своих собратьев-северян и начал жалеть о том, что рассказал Торрену правду.
— Велика вероятность, что я погибну, — предупредил он. — Если вы пойдете со мной, можете не вернуться.
— Хорошо, — хмыкнул Джарод. — Это должно было стать моим последним летом, а умереть в битве с врагами из легенд или с одичалыми куда приятнее, чем отправиться на охоту в зиму!
— Я собирался отправиться в Сумеречную Башню и вступить в Дозор на следующую ночь, но гораздо больше славы и чести в сражении за Старка, — с широкой ухмылкой заявил Дункан, садясь на бурого гаррона.
— Я всего лишь Сноу, — напомнил им Джон.
— Андальский хрен, — сплюнул на землю Торрен. — Сын Винтерфелла — это сын Винтерфелла, независимо от того, какая пизда его породила.
Джон внешне оставался бесстрастным, но внутри у него все потеплело, несмотря на грубые слова. Хотя его родила Старк, не то чтобы он собирался объявлять об этом сейчас…
— Ладно, едем. Но командую я, — наконец согласился он.
К удивлению Джона, Дункан и Джарод кивнули в знак согласия, несмотря на то что были старше и, как предполагалось, опытнее. Возможно, ему совсем не помешает иметь надежных людей за спиной, лошадей и припасов в дорогу.