Глава 5: Верный, восхитительный и безрассудный (2/2)

Рид только широко улыбнулся.

— Это будет честью для меня, лорд Старк.

***

Белая гавань

Она дрожала и плотнее натягивала свой золотистый бархатный плащ. Но он почти не защищал от северного холода. Даже ласковые лучи солнца здесь не согревали. Она смутно помнила холод и снег из своего раннего детства, но казалось, что это было так давно. А сейчас должно было быть проклятое лето!

Лорд Белой Гавани был старым и таким толстым, что она удивлялась, как он вообще может двигаться. Было маленьким чудом, что он умудрялся стоять на коленях, и загадкой, как он вообще собирался подняться с них. Виман Мандерли напоминал ей огромную бочку, которая вот-вот лопнет. Жир выпирал из его сине-зеленого бархатного дублета, и казалось, что у него не один, не два, а четыре подбородка. Его сыновья, казалось, во всем повторяли отца, только были чуть менее круглыми, с моржовыми усами и лысыми головами, блестевшими в лучах полуденного солнца. А вот внучки лорда-тритона совсем не походили ни на отца, ни на деда. Они были стройными, скромными и очень приятными на вид, даже если учесть, что волосы младшей из них были выкрашены в странный зеленый цвет.

— Встаньте, — голос отца был не таким громким, как обычно. Казалось, морское путешествие стало испытанием для всех членов их семьи, кроме нее и дяди Джейме. Она бросила взгляд на Джоффри, который был нехарактерно молчалив, скорее всего потому, что снова выглядел готовым выблевать свой завтрак.

Она перевела взгляд на центр площади, как раз вовремя, чтобы увидеть, что лорду Белой Гавани понадобилась помощь двух громил-гвардейцев, чтобы подняться с колен. Мирцелла не могла не задаться вопросом, не понадобится ли вскоре таковая и ее отцу. Хотя он не был таким толстым, как лорд, но было уже недалеко…

Наконец холодный ветер немного утих, и солнечные лучи согрели ее кожу. Мать, плотно закутанная в пунцовый бархатный плащ, суетилась вокруг Томмена с его насморком, а Джоффри пытался подавить дрожь и принять мужественный вид, но безуспешно. Вместо этого он был похож на больную кошку. Ее раздражало, как сильно холод влияет на них. Она хотела тепла, сейчас же лето! Мирцелла содрогнулась, представив, каково на Севере зимой.

Слуга, одетый в тунику цвета морской волны, быстро подошел с блюдом хлеба и соли. Ее отец отломил щедрый кусок, обмакнул его в соль и съел одним махом.

— Ваша Светлость, я приготовил для вас пир в Новом замке!

Упоминание о щедрой порции еды и вина, казалось, взбодрило ее королевского отца.

— Веди, Виман!

— Должен заранее извиниться, Ваша Светлость, — сказал лорд Мандерли, вытирая мясистой рукой капельки пота со лба. — Замковая лестница усыпана ступенями и не подходит для колесницы. Но у меня есть лучшие лошади, которые доставят вас туда, если вы пожелаете.

— Все в порядке, хорошо после перехода морем почувствовать под ногами твердую почву, — нетерпеливо отмахнулся ее отец. — Нам будет полезно размять ноги перед пиром!

Их мать после этих слов выглядела так, будто она только что проглотила лимон целиком. Жаль, но из-за этой гримасы, прекрасное в остальном лицо Серсеи Ланнистер, выглядело сейчас довольно гротескно.

Вся процессия медленно направилась вверх по улице, и у Мирцеллы было достаточно времени, чтобы осмотреться. Когда она начала двигаться, холод северного воздуха, казалось, ослабел еще больше.

Северный город был… красив и чист. Широкие мощеные улицы были прямыми и упорядоченными, а жуткий запах, что всегда присутствовал в Королевской Гавани, здесь почему-то сменился чистым соленым воздухом. Хотя Белая гавань была оживленной, в ней, не было шумной и бестолковой суеты столицы. Дома были построены из белого камня, создавая ощущение легкости и света. Даже в Ланниспорте не было такой чистоты и порядка, как здесь.

Городские стражники оцепили улицы: мужчины были одеты в простые дублеты и шерстяные плащи, выкрашенные в цвет морской зелени, с серебряным трезубцем на плащах. У каждого стражника были дубинка, кинжал и шпангоут.

— Прекрасно, — с благоговением тихонько сказала Розамунда.

Ее фрейлина была почти вдвое моложе и едва доставала ей до локтя. Иногда Мирцелле казалось, что она должна заботиться о младшей девушке, а не наоборот. Но она не возражала: Розамунда была милой девочкой и к тому же, ее кузиной.

Справа от нее шли остальные члены семьи, кроме дяди Тириона. Самый низкорослый лев, вероятно, уже нашел дорогу в ближайший бордель. Взгляд дяди Джейме лениво пробегал по улицам в поисках опасности. Рядом с ним шла мать и хмурилась. Глаза Томмена блестели, когда он любовался городом, а Джоффри по-прежнему выглядел бледным и несчастным.

— Конечно, здесь не так тоскливо, как я боялась, — хмыкнула мать, оглядываясь по сторонам. — Город хоть и небольшой, но вполне презентабельный. Надеюсь, остальные районы Севера будут такими же. Возможно, дочь тритона станет твоей фрейлиной, Мирцелла.

— Они заставляют нас ходить как простых крестьян в такой холод, — пробурчал Джоффри, и цвет, казалось, наконец вернулся на его бледное лицо.

Увы, ему быстро стало лучше, и он начал свое обычное непрекращающееся ворчание, как только отошел от корабельной качки.

— Наш королевский отец приказал это сделать, — возразила Мирцелла. — Если бы тебе пришлось сесть на лошадь, когда твой мир все еще вращается, ты вполне мог бы свалиться. К тому же, обычно мы видим только Утес Кастерли, Королевскую Гавань и Золотую дорогу между ними. Теперь же можем посетить и других знаменосцев. Девичий пруд был великолепен, и я слышала, что горячие источники Винтерфелла легко соперничают с прудом Джонквиль.

— Мы — королевская семья! — продолжал ныть ее младший брат. — Это к нам должен приходить сброд, а не наоборот!

Боги, вырастет ли он когда-нибудь?! Ему было тринадцать, а ростом он уже не уступал ей, но вот умом…

— Если бы все приходили в Королевскую Гавань, там было бы слишком много людей, которые тебе не нравятся, — возразила Мирцелла, и лицо Джоффри скривилось. — Именно северные мечи возвели отца на трон, и у Старков очень хорошие связи. Помимо дружбы между лордом Старком и нашим королевским отцом, будущие лорды Талли и Аррен — двоюродные братья наследника Старков, а наследник Грейджоев воспитывается в Винтерфелле. Это возможность завести собственные связи и показать, что ты заботишься о будущих знаменосцах. Многие короли делали королевские успехи не просто так, Джоффри.

Ее брат наконец замолчал, его лицо стало задумчивым. Он даже выглядел наполовину таким же очаровательным, как Томмен, пока не открывал рот. Почему-то Мирцелле показалось, что в глазах ее матери промелькнуло неодобрение, но королева промолчала. Принцесса не могла не пожалеть женщину, которой выпадет выйти замуж за Джоффри — он был просто невыносим.

Наконец они поднялись на холм и оказались у распахнутых ворот гордого и светлого Нового замка. Большая крепость и окружающее ее кольцо куртин были сложены из беленого камня. Высота крепостных валов превышала сорок футов, а толщина — пятнадцать. Когда они вошли во внутренний двор, Мирцелла вздрогнула: солнце скрылось за одной из бледных башен. Без теплого солнечного поцелуя холод вернулся с новой силой.

Наследник Мандерли и его жена Вулфилд подошли к ее матери и Джоффри, предложив показать им дорогу в их покои.

Однако в этот момент все ее внимание привлекла темноволосая Винфрид Мандерли, которая подошла к ней и Розамунде с двумя плащами на меховой подкладке.

***

Северные горы

Похоже, за ним никто не следил и в убийстве Рамси не обвинял. Он-то может и не прочь избавиться от нескольких людей Болтонов, хотя его нынешнее тело все еще казалось вялым и слабым. Но, с другой стороны, обычно подданные были невиновны в грехах своего повелителя. Кроме Призрака, который мог легко спрятаться, ничто в Джоне не выдавало Старка — больше половины северян были темноволосы и сероглазы. Хотя теперь лютоволк стал слишком велик, чтобы путешествовать у него за пазухой. Он уже был выше колен Джона, а еще через полмесяца станет крупнее большинства собак. С четырьмя охотничьими гончими в качестве спутников Джон замедлился. Ему потребовалось почти двенадцать дней вместо планируемых восьми, чтобы добраться до земель Лиддла и обойти все деревни и поселения стороной. Это было два дня назад, и с тех пор Джон занимался поисками драконьего стекла.

Увы, он знал только об одной открытой жиле обсидиана где-то поблизости, но не знал точного места. В последний раз он приезжал сюда, когда все было покрыто сугробами, а добычей обсидиана и снабжением его войск занимались кланы. Возможно, он мог бы легко получить помощь в Малом Зале, резиденции Лиддлов. Даже незаконнорожденный сын Эддарда Старка он был бы тепло принят и получил бы помощь. То что он бастард мало значило в суровых северных горах. Но Джон опасался, что дядя приказал знаменосцам вернуть его в Винтерфелл, если найдут. И хотя необходимость доказывать миру свою правоту давно угасла, но упрямая гордость осталась при нем.

Даже если Джон потерпит неудачу, но дядя прислушается к его предупреждению, от Иных можно будет отбиться, если Дозор и Север не будут застигнуты врасплох, как в прошлый раз.

Возможно, он поступил глупо, бросившись за Стену, чтобы противостоять старым врагам, но какие бы приготовления ни были сделаны, гораздо проще было уничтожить опасность до того, как она успеет набрать полную силу. У Ночного Дозора и северян уйдут на это годы. Они просто не готовы даже думать о существовании Иных, не говоря уже о том, чтобы противостоять им или сражаться за Стеной в самую суровую зиму. Но Джон был готов.

Иные были не такими уж страшными, если знать, как с ними бороться. Настоящей проблемой были нескончаемые орды вихтов под их началом. И холод, что они несли с собой. Тюлений залив мог замерзнуть, а это бы позволило нежити обойти Стену и превратить Север в страшное поле боя. Провал или успех Джона будет зависеть только от него самого и его мастерства. Бой, смерть и лед уже давно стали его спутниками. Он умирал уже дважды, в конце концов.

Солнце медленно ползло к западному горизонту, до наступления сумерек оставалось чуть больше двух часов. Эта поляна была слишком хороша, чтобы уходить с нее, а чтобы разбить лагерь, требовалось не менее получаса. Возможно, после крепкого сна ему повезет больше. Джон привязал поводья Тени к ближайшему дереву и начал ставить тент. Призрак бросился в ближайший сосновый лес в поисках добычи. Развернув тент, он отправился собирать валежник для костра. Рыжая Джейн, Хелисент и Мод последовали за ним, а Уиллоу он оставил стеречь беспокойную Тень.

Это стало сюрпризом — он не только мог без труда проникать в сознание гончих Рамси, но и они почему-то охотно принимали его. Он даже узнал их имена. И, как и Призраку, ему казалось, что они могут определить его намерения и мысли в тот момент, когда они проносятся у него в голове. Впрочем, он не собирался жаловаться. Охота с ними стала еще проще, и четыре таких верных спутника только помогут ему в будущем.

— Полагаю, ты не знаешь, где именно находится месторождение драконьего стекла?

К сожалению, Рыжая Джейн ничего не ответила, лишь весело вильнула хвостом. Джон наклонился за веткой и вдруг ощутил, как Призрак дико дергает его разум. Он посмотрел глазами волка и его встретило ужасающее зрелище.

Девушка в кожаных бриджах и тунике с меховой подкладкой, забралась высоко на страж-дерево. Она крепко держалась за толстую ветку и с ужасом смотрела на огромного снежного медведя, который с легкостью раскачивал огромное дерево внизу. Рост чудовищного зверя, вставшего на задние лапы, составлял около двадцати футов. Дерево стонало при каждом толчке, и казалось, что оно вот-вот рухнет. Он ясно ощущал волнение Призрака.

Джон разорвал связь и вернулся в свое тело. Кто-то более мудрый и осторожный собрал бы свои вещи и ушел как можно дальше. Чудовище огромных размеров прямо из древних сказаний — не тот, на кого стоит охотиться в одиночку.

Однако бастард Винтерфелла побежал к своему лагерю, а собранные дрова были брошены по пути. Схватив свои охотничьи копья, тисовый лук и колчан, он помчался в сторону Призрака, натягивая лук. Хелисент, Рыжая Джейн и Мод послушно побежали за ним, сердито лая. Девушка напомнила ему сестер: у нее были волосы Сансы и глаза Арьи. А даже если бы и нет, Джон просто знал, что пожалеет, если ничего не предпримет. В прошлой жизни он много о чем жалел, но в этой не будет бездействовать, если может хотя бы попытаться помочь.

Он петлял между деревьями, перепрыгивал через камни и мохнатые корни, поднимаясь на холм. Джон чувствовал, как его кровь начинает петь. Даже гончие немного отстали, не в силах угнаться за его бешеным бегом, но не мог сбавить темп, поскольку шансы на то, что девушка еще жива, уменьшались с каждой секундой. Предстоящее столкновение жизни и смерти заставляло его сердце гулко биться от волнения.

Спустя десяток ударов сердца он наконец-то добрался до места и увидел, что страж-дерево стонет под ударами чудовищного медведя. Большой участок земли возле корней начал зловеще подниматься, дерево опасно накренилось, а девушка сверху плакала и звала на помощь.

Джон глубоко вздохнул и гневно зарычал, чтобы привлечь внимание медведя, пока накладывал стрелу. Ему это удалось: зверь повернулся к нему и зарычал в ответ. Звук ужасал. Даже стоя на четырех лапах, чудище было почти восьми футов ростом, и возвышалось над Джоном. Почему нечто такого размера оказалось к югу от Стены?!

Он успел только моргнуть, как снежный медведь бросился на него. Он двигался гораздо быстрее, чем можно было ожидать от кого-то таких размеров. Джон едва успел выпустить две стрелы, но не попав в глаза чудовища, они безвредно отскочили от его белой головы, лишь еще больше разъярив. Он не мог толком прицелиться — медведь был слишком быстр, и почти настиг его. Джон не успел схватить копье, лишь в последний миг откатился в сторону, избежав яростной атаки. Он тут же вскочил на ноги и повернулся к противнику, не обращая внимания на вспыхнувшую болью спину в тех местах, где ударился о камни. Медведь, разогнавшись, врезался в молодую сосну, с легкостью повалив ее, и снова повернулся к Джону, глядя на него злыми глазками.

Сердце билось как барабан, охотничье копье Джона наконец-то оказалось в его руке, но он застыл, когда Призрак подкрался к зверю сзади. В горячке схватки он забыл о своем спутнике! К счастью, медведь его не заметил: лютоволк, как обычно, был тих и легко вписывался в окружающую обстановку. Призрак терпеливо прятался, хотя Джон посылал по связи сильное желание, чтобы тот держался подальше. Он крепко сжимал копье, пока разъяренный зверь стремительно приближался. Глубоко вздохнув, он прицелился в глаз и со всей силы метнул первое копье. Он бы попал, но медведь в последний момент дернул головой, и стальной наконечник отскочил от его лба, потекла небольшая струйка крови, что только разъярило медведя еще больше.

Джон схватил последнее копье: еще один неудачный бросок — и он уйдет отсюда почти без оружия. Если уйдет вообще. Но кровь Джона пела от возбуждения, когда он схватился за ясеневое древко и приготовился. Но за два удара сердца до того, как медведь оказался в зоне досягаемости его копья, гончие, наконец, бросились в его сторону, подняв ураганный лай и на короткое время отвлекая внимание.

Он глубоко вздохнул: до врага оставалось всего десять ярдов — один удар огромной лапы без труда сокрушил бы его. Теперь огромный зверь озирался по сторонам, раздумывая, на кого напасть первым — на Джона, на обнаруженного лютоволка или на собак. Не помогало и то, что, если медведь встанет на задние лапы, его шея, глаза и пасть окажутся слишком высоко, чтобы Джон смог пронзить их копьем. Прежде чем медведь успел выбрать, на кого напасть, Джон решил действовать, ему не понравился настороженный взгляд на Призрака. Он сделал большой шаг вперед, безрассудно прыгнул со всей силы и закричал, снова привлекая внимание медведя.

Тот посмотрел в его сторону и с рычанием стал отступать назад, замахиваясь на него огромной лапой. Все произошло молниеносно, но Джон оказался на полшага быстрее. Его сердце радостно забилось, когда стальной наконечник охотничьего копья нашел глаз снежного медведя.