Глава 1: Непостоянное благословение (2/2)

Лювин сделал ошеломленный шаг назад, и Нед понял, что окончательно потерял самообладание. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Мейстер ни в чем не виноват, и крики мало чем помогут.

— Я никогда не видел такого и не слышал о чем-то подобном… Этого просто не должно быть! — Лювин с беспокойством снова потянул за цепь. — Когда Джон прибыл, он был так холоден, что мне пришлось разрезать его одежду. Такая температура должна была убить его, но он… Нет никаких признаков обморожения. Но его внезапно стало лихорадить, а кожа покраснела и нагрелась, как раскаленный металл в кузнице. Мне едва удалось остановить приступы, но Джон продолжал становится то обжигающе горячим, то ледяным. Он должен был умереть задолго до того, как попал ко мне, но он все еще жив!

— Как?

Мейстер тяжело вздохнул.

— Магия. Это может быть только магия, — мрачно объяснил Лювин. — Я думал… что эта сила давно исчезла из мира, по крайней мере здесь, в Вестеросе, но, увы, боги смеются над нами.

— У тебя есть звено из валирийской стали, ты изучал высшие тайны, ты можешь что-то сделать? — спросил Нед, не осмеливаясь надеяться.

— Я сделал все, что мог, милорд. В Цитадели мы изучаем не практику высших мистерий, а их историю, предания и границы, — покачал головой мейстер. — О свойствах сока чардрева известно очень мало, а то, что известно, никак не поможет Джону. Я напишу архимейстеру магии Марвину, чтобы узнать, сможет ли он помочь, но Старомест на другом конце Вестероса. Пройдет не меньше двух недель, прежде чем ворон прилетит с ответом, а к тому времени может быть уже слишком поздно…

Нед устоял на ногах только усилием воли, привалившись к гранитной стене за спиной. Мысль о том, что Джон умрет давила на него, как гигантский валун. Нет! Нет, его мальчик был еще жив, еще боролся, и он не должен сдаваться. Но что он мог сделать?!

— Есть ли что-то, что я могу сделать?

— Я просмотрю древние свитки в библиотеке, — Лювин с беспокойством потеребил кольцо на своей цепи, по которому бежали характерные разводы стали. — Но я едва умею читать на Старом Языке, да и там может не оказаться ничего нужного. Я бы не терял надежды, милорд. Несмотря на все это, Джон не кажется слабеющим; сейчас он борется и только он сам может победить в этой битве.

От слов мейстера ему стало немного легче, если не сказать больше. Нед знал, что Джон упрям и не сдастся, так что надежда еще оставалась. Он отпустил Лювина и направился в комнату, где поместили останки Брана. Мысль о том, что ему придется нести бдение над своим мальчиком, снова заставила внутренности скрутиться в узел.

***

— Милорд! В башне Морского Дракона пожар!

Станнис заставил свои усталые глаза открыться и быстро встал с кровати. У его двери стояли двое гвардейцев в панике.

— Объясните! — отрывисто приказал он, быстро надевая серую шерстяную тунику и кожаные бриджи.

— Несколько минут назад в комнатах леди Баратеон вспыхнул пожар, и сир Лотар Харди поднял тревогу и послал нас уведомить вас, — поспешно объяснил Варли.

Потребовалось несколько ударов сердца, чтобы он окончательно стряхнул сонливость.

— Моя дочь?! — проревел Станнис.

— Она… в своих покоях, — с трудом выговорил другой гвардеец. Мастер над оружием уже послал людей за водой.

Когда, схватив оружейный пояс, Станнис выбежал из комнаты, начали звонить колокола. Пока он мчался вниз по лестнице, в голове у него была только одна мысль — о Ширен. Он никогда не считал себя хорошим отцом или мужем, но свои свадебные клятвы чтил. Возможно, между ним и Селисой никогда не было особой привязанности, но он любил дочь, хотя и не умел по-настоящему показать этого.

Сейчас же лорд Драконьего Камня проклинал свою нерешительность. Его жена настояла, чтобы Ширен осталась с ней в другой башне, а не в семейных покоях Каменного Барабана, где жил он сам. Не желая ссориться, он тогда уступил. А теперь оставалось лишь молиться, чтобы дочь была в безопасности.

Гвардейцы беспорядочно сновали вокруг, пытаясь организовать тушение, но он не обращал на них внимания, пока несся по галерее, ведущей прямо к горящей башне. Красное пламя жадно лизало шею драконоподобного сооружения, и центр пожарища был как раз там, где находились апартаменты его жены. Не обращая внимания на боль в легких, он начал подниматься по узким и извилистым ступеням башни Морского Дракона, минуя гвардейцев с ведрами воды.

Через минуту он остановился, столкнувшись с дюжиной гвардейцев, преграждающих путь по лестнице, от которой исходили жар и дым. Все больше и больше людей стекалось сюда, образуя живую очередь, чтобы передавать ведра с водой, но их усилия были не слишком эффективны.

— Милорд, — сир Харди склонил голову, а двое гвардейцев выплеснули в огонь очередные два ведра воды.

— Ширен?! — потребовал Станнис, тяжело дыша.

— Я послал человека за ней и леди Баратеон четыре минуты назад, но он еще не вернулся, — мрачно доложил оружейник. — Вам следует уйти отсюда, милорд, верхушка башни может обрушиться в любой момент!

Лорд Драконьего Камня стиснул зубы, и прежде чем сир Харди успел возразить, Станнис, сделав глубокий вдох, бросился навстречу обжигающему жару. Дым щипал глаза, жаркое пламя больно лизало кожу, а каждый глоток воздуха обжигал внутренности. Он споткнулся о лежащее на полу горящее тело и перепрыгнул через него. Вход в покои жены Станнис проигнорировал, продолжив путь вглубь огненного коридора. Вскоре он оказался у двери в комнату Ширен — она тоже была объята пламенем. Его сапоги теперь горели, и каждый шаг был болезненнее предыдущего.

Со всей силы Станнис бросился вперед, врезался плечом в дверь и распахнул ее. Рукав туники загорелся, но он не обратил на это внимания, поскольку его взгляд сразу же устремился на дочь, забившуюся в угол. Лицо девочки выражало ужас и отчаяние. Он метнулся к ней, по пути схватив с кровати еще не успевшее загореться покрывало, накрыл им Ширен, поднял ее и выбежал обратно.

Его легкие горели от нехватки воздуха, но он не мог вздохнуть — вокруг были только пламя и дым. Не только ноги, но и все его тело кричало от боли. Перед глазами все плыло, голова кружилась, а двигаться становилось все труднее и мучительнее с каждой секундой. Но, стиснув зубы, Станнис продолжал двигаться в сторону выхода из башни, прижимая к себе закутанную Ширен.

Харди видел, как его лорд выскочил из ревущего огня, осторожно опустил на лестницу шевелящийся сверток, и рухнул рядом. Одежда на нем пылала. Из сильно обгоревшего одеяла выкатилась кашляющая Ширен Баратеон.

***

Винтерфелл

Небольшая погребальная церемония закончилась. Гранитная плита закрыла гробницу Брана. Сансе снова хотелось плакать, но глаза болели, а слез больше не было. Она молила Семерых и даже Старых Богов вернуть ей младшего брата с тех пор, как отец рассказал им страшную весть. Но ее мольбы остались без ответа и тот, кто был мертв, оставался мертвым. В конце концов, она взмолилась Неведомому, чтобы тот принял брата и защитил его.

Санса ненавидела, что теперь все было не так. Отец уже не был теплым и добрым, а стал суровым и холодным. Мать теперь говорила отрывисто, и вокруг нее витала печаль. Она почти не появлялась на трапезах, проводя почти все время за молитвами в маленькой септе. Робб… был зол и мрачен. Санса понятия не имела, на что злится ее старший брат, но подозревала, что он и сам не знает. Он проводил большую часть каждого дня либо во дворе, яростно размахивая мечом, либо с Серым Ветром.

Только Рикон оставался собой. Он просто был слишком мал, чтобы понять, что происходит, он просто чувствовал, что что-то не так. Однажды он попросил позвать Брана, и Кейтилин разрыдалась, заставив его заплакать в ответ. Арья… Арья стала тихой и хмурой и больше не ссорилась с ней. Раньше Санса бы праздновала, что теперь каверзы сестры ее не коснутся. Но не теперь. Теперь, когда Брана не стало, улыбки Старков, казалось, были похоронены вместе с ним.

И ее сводный брат, Джон, тоже был близок к смерти. Мейстер Лювин понятия не имел, что с ним, но, судя по тому, что она слышала, он чудом жив до сих пор. Взрослея, Санса отдалилась от Джона, и теперь жалела об этом. Бастард он или нет, она не хотела терять еще одного брата! Несмотря на свой угрюмый характер, он всегда был добр к ней.

После церемонии в крипте, она бесцельно бродила по Винтерфеллу, сопровождаемая своим стражем, Портером. Уроков сегодня не было, и Сансе не хотелось разговаривать или играть с Джейни или Бет.

Проходя мимо псарни, она вспомнила о своем лютоволке и повернула обратно — скоро придет время кормить Леди теплым молоком. Их лорд-отец распорядился, чтобы за всеми щенками они ухаживали сами, без помощи слуг. Но тут Санса замерла, не успев сделать и десятка шагов. Если Бран мертв, а Джон лежит на больничной койке, то кто позаботится об их лютоволках? Она крутанулась, слегка одернула подол платья и быстро побежала к псарне.

Там ее встретили ее громким лаем, запахом нечистот, и псарю потребовалось несколько мгновений, чтобы утихомирить гончих.

— Леди Санса? — с любопытством спросил дородный мужчина, склонив голову.

— Фарлен, вы знаете, что случилось с лютоволками Брана и Джона?

— Да, леди Арья забрала их в тот же день, — хрипловато объяснил он.

— Спасибо, Фарлен, — благодарно кивнула Санса и ушла.

Взяв на кухне небольшой бурдюк теплого молока, она направилась в свои комнаты. Стражник остался у входа. К счастью, отец согласился, что ей, сестре и братьям можно хотя бы по Великому Замку ходить без присмотра.

Поднимаясь по лестнице в семейное крыло, она чуть не врезалась в сестру, которая спешила вниз. Старшая дочь Эддарда Старка замерла, увидев еще три пары маленьких глаз, смотревших на нее снизу. Золотых, желтых и красных.

— Арья, куда ты собралась со всеми этими щенками?

Сестра несколько мгновений колебалась, но в конце концов ответила.

— Составлю компанию Джону.

— Я с тобой, — вырвалось у Сансы, прежде чем она успела это осознать.

— Почему? — В голосе Арьи прозвучало подозрение.

— Разве я не могу увидеться с ним?

В серых глазах она увидела негодование.

— Ты никогда не заботилась о Джоне раньше, с чего бы тебе делать это сейчас?

Злость забурлила внутри, но Сансе пришлось проглотить язвительное замечание на кончике языка. Она не хотела ссориться с сестрой, не сегодня. Арья была права: она избегала Джона по требованию септы Мордейн и матери.

— Я не хочу потерять еще одного брата, — тихо призналась она, и взгляд сестры смягчился.

— Ладно, пойдем.

Они направились к покоям Джона, и щенки не отставали от них.

— Ты уже покормила их? — спросила Санса, с любопытством разглядывая пушистую троицу.

— Сегодня только два раза, — призналась сестра. — Я собиралась сходить на кухню за молоком для них после визита к Джону.

Арья кивнула Толстому Тому, охраняющему дверь, и тот, подергав себя за рыжие усы, пропустил их внутрь.

Когда Санса вошла в комнату, ее обдало жаром, словно она погрузилась в горячий источник. Арья подбежала к ставне и открыла ее, впустив прохладный летний ветерок. Однако взгляд Сансы задержался на кровати, где лежал Джон — его кожа была красной, на лбу выступила испарина. Она нерешительно села рядом. Лицо брата было на удивление спокойным и умиротворенным, но он, казалось, горит в лихорадке.

— Что с ним? Разве Лювин не может его вылечить?

— Мне никто ничего не объясняет. — Арья печально вздохнула и опустила глаза.

Два серых щенка с любопытством рыскали по маленькой комнате, а белый молча подошел к кровати, встал на задние лапы и попытался взобраться на нее, но был для этого слишком мал. Санса осторожно взяла его, и он начал извиваться в ее руках, не издавая ни звука.

— Как его зовут? — поинтересовалась она, прежде чем выпустить маленького лютоволчонка поверх одеяла Джона.

— Призрак, — рассеянно ответила Арья, наблюдая за тем, как два серых лютоволчонка гоняются друг за другом.

Мягкий шорох, донесшийся с кровати, привлек внимание Сансы. Она вздохнула, когда веки Джона дрогнули и он начал открывать глаза.