Экстра 5. "Следует пользоваться прошедшим как факелом для освещения будущего". (1/2)
Ричард снова наблюдал, как Айзек во сне мечется по кровати. На лбу его альфы выступил пот. Омеге снова пришлось будить его. Ведь если альфа опять закричит во сне, разбудит маленького Энрике.
Малыш, которому всего месяц от роду, был беспокойным, спал очень чутко и часто просыпался ночью.
– Эй, родной, проснись, – Рич осторожно погладил альфу по лицу, – Ну, же, Айзек. Или сам пойдёшь укладывать ребёнка.
Глаза мужчины медленно открылись. Ещё какое-то время ему потребовалось, чтобы окончательно прийти в себя.
– Снова кошмар? Айзек, с этим что-то нужно делать…
– Всё в порядке, чертёнок. Я просто немного устал сегодня, – поцеловав возлюбленного в щёку, альфа утянул Ричарда к себе под бок. – Поскорее бы Федерико вернулся с вылазки. С ним как-то спокойнее…
– Мы просто привыкли спать вместе. Без него кровать кажется слишком большой.
В их новом доме, выстроенным альфами лагеря к рождению Энрике, кровать действительно отличалась внушительными размерами. Она почти в два раза превышала спальное место Ричарда на складе.
Из сна альфу и омегу выдернуло постороннее шебуршание под одеялом. Третье обнажённое, влажное после душа тело протискивается между Ричардом и Айзеком. А вскоре из-под одеяла показывается взлохмаченная черноволосая макушка.
– Доброе утро. Я так соскучился! – белозубая улыбка растекается на лице Федерико Гарсиа.
– Уже утро? Сколько же мы проспали?! Энрике кушать наверное хочет! – словно подтверждая слова Ричарда, из смежной комнаты доносится хныканье младенца, медленно перерастающее в плач.
Быстро чмокнув в губы своего второго альфу, Рич убегает к сыну.
– Вы должны были вернуться к полудню. А за окном только начинается рассвет, – Айзек хмурится, но это не отменяет довольной улыбки на лице Федерико.
– Наше с Матео нетерпение передалось всей группе. Решили выехать пораньше.
– Федерико, ты же знаешь, что есть правила! В тёмное время суток мы передвигаемся только при крайней необходимости…
– Знаю, знаю. Но я соскучился, – младший альфа забирается на своего партнёра с грацией дикой кошки, – соскучился по Ричарду и по тебе. Так что вместо того, чтобы читать нотации, лучше трахни меня.
Последние слова Федерико произносит шёпотом, выдыхая их Айзеку прямо в губы.
– Обязательно трахну, но ваша группа днём от моих нотаций не отвертится! – голос альфы хриплый от возбуждения.
Накормивший и уложивший сына спать Ричард, застал своих альф в самый разгар процесса. Федерико, уткнувшись лицом в подушку, чтобы не было слышно стонов, стоял на коленях и во всю подавался навстречу члену Айзека. Старший альфа помогал ему в этом, обхватив руками смуглые бока и насаживая податливое тело на себя.
– Веселитесь? И когда уже мне будет разрешено заниматься сексом после родов…
– Иди сюда …ах…маленький, я тебе отсосу, – Федерико поднял раскрасневшееся лицо и потянулся к своему омеге.
Практически за год совместной жизни эта троица научилась удивительным образом гармонировать друг с другом не только в быту, но и в постели. Вот и в этот раз секс доставил всем троим невероятное удовольствие, завершившись совместным, практически одновременным оргазмом.
Расслабленные и довольные возлюбленные лежали на кровати, восстанавливая сбившееся дыхание.
– А ты знаешь, Федерико, что нашего мужчину мучают кошмары?
Ричард неспроста завёл разговор именно сейчас. Омегу очень беспокоила эта ситуация. А после секса Айзек всегда был в хорошем расположении духа, спокоен и податлив. Чем Рич периодически пользовался.
Обратился же он не напрямую к Айзеку, чтобы Федерико помог наседать на Пророка с вопросами. Под перекрёстным огнём Айзеку ничего не останется, кроме как сдаться!
– Ты преувеличиваешь, чертёнок, просто несколько страшных снов.
– А вот и нет! В последнее время ты сам не свой. Выкладывай давай, что там тебя гложет. Или я воспользуюсь чьим-то давним обещанием, согласно которому могу узнать каждую твою мысль!
– Айзек, ты можешь нам довериться во всём, – в отличии от Ричарда, Федерико выбрал более осторожный подход. Голос младшего альфы бархатно струился в уши и без того практически сдавшегося Айзека.
– Хорошо, хорошо, я расскажу! В последнее время мне постоянно снится Тимоти…
– Твой брат? – Ричард очень хорошо помнил давний откровенный разговор с возлюбленным. Чуть позже между делом о младшем братишке Айзека узнал и Федерико.
– Да…сниться, будто он меня зовёт. Плачет при этом и просит к нему приехать.
– Куда?
– В дом, где мы выросли. Тимоти будто бы ждёт, когда я к нему вернусь. И эти сны настолько реальные, что мне потом весь день не по себе, – на лице Пророка отразилось страдание и Ричард, не удержавшись, обнял альфу и притянул его голову себе на грудь.
– Насколько далеко находится твой отчий дом? – Федерико выглядел задумчивым, будто прямо сейчас принимал какое-то важное решение.
– Достаточно далеко, в пригороде Мемфиса. Это на границе Арканзаса и Теннесси.
Возлюбленные Айзека карту штатов знали отлично. Потому понимали, что путь туда действительно не самый близкий. Однако восемь часов беспрерывного пути были для Ричарда и Федерико ничем, в сравнении с духовным спокойствием их мужчины.
– Даже не думай Рич, ты останешься в лагере с сыном, – пока Айзек ушёл в душ, решение ехать в Мемфис было принято и без его участия. При том парочка на кровати сделала это и словом не обмолвившись.
– Но я тоже хочу поддержать Айзека в трудный жизненный момент…
– Маленький, мы выедем далеко за пределы подконтрольных нам территорий. А это может грозить многими опасностями. Неужели ты хочешь подвергнуть нашего сына такому риску? А в лагере оставить малыша нельзя, он же ест только папочкино молоко. Даже если вдруг просто сломается автомобиль в пути, что мы будем делать с таким крохой?
– Ладно, ладно, я понял. Останусь в лагере.
Вернувшегося в спальню Айзека поставили перед фактом предстоящей поездки в его родной город. Альфа только устало вздохнул. Мужчина, что умело управлял лагерем с населением в почти две сотни альф, спорить с этими двумя в их общей кровати не решался.
Уже через два дня, собрав всё необходимое для дальней дороги, Айзек и Федерико отправились в путь.
Ричард долго провожал своих альф, до последнего сдерживая слёзы. Сердце омеги каждый раз было не на месте, стоило только кому-то из них отправиться на вылазку. А сейчас уехали сразу оба его возлюбленных. Утешение Рич находил лишь в сыне, так похожим на своего отца чёрными завитками на макушке.
Однако страхи и переживания Ричарда были напрасны. Спустя двенадцать часов пути, в течение которых альфы делали остановки только из-за естественных нужд и для сна, они прибыли в Мемфис.
К рассвету следующего дня автомобиль Айзека и Федерико медленно передвигался по улочкам некогда прекрасного и цветущего пригорода.
Сейчас краска на домах и заборах облезла, во многих местах строения покосились или вовсе обрушились. Когда-то аккуратно подстриженные кусты живой изгороди, теперь неимоверно разрослись, представляя собой густые, колючие дебри. От ярких цветочных клумб не осталось и следа, теперь их место занимали получившие волю сорняки.
В памяти Айзека невольно всплывали воспоминания: как он, будучи шестнадцатилетним оболтусом ворчит на папу, заставившего подростка стричь газон у дома, вместо тусовки у бассейна; как маленький Тимоти впервые садиться на велосипед, чтобы покататься вместе с братом, а потом падает и Айзеку приходится долго его успокаивать…
И ещё много-много моментов из прошлой жизни проносится в голове альфы, пока он не подаёт Федерико знак остановиться.
Гарсиа не успевает заглушить мотор, как Айзек оказывается уже на улице. Дорожка, ведущая к дому ещё сохранилась, хотя и изрядно потрёпана временем. Доски деревянного крыльца сильно скрипят, пока альфа медленно поднимается по нему. Позади идёт Федерико. Он не говорит ни слова, позволяя Айзеку сполна прочувствовать момент возвращения в родной дом.
Дверь со скрипом открывается от малейшего толчка. Внутри дома творится полнейший хаос: разбитая посуда, перевёрнутая мебель, цветочные горшки и земля из них валяются на полу. Толстый слой пыли покрывает всё вокруг. Нет и малейшего намёка на то, что недавно кто-либо посещал это место.
Федерико замечает пристальный взгляд Айзека в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. На ступеньках тёмные пятна. А чуть выше – выбеленные временем кости.
– Это… – Федерико не решается произнести вслух жуткое предположение.