Часть 1 (2/2)
Между ними остается каких-то три метра. Ксавье встает из-за скамьи рояля с очаровательными ямочками на впалых щеках. Глаза Уэнсдей улыбаются, а скулы слегка подскакивают. Он знает, что это значит — она тоже скучала по нему и это дарит Торпу невероятное облегчение.
— Вот и ты, я уж думал не спустишься.
— И пропущу ваш с Вещью концерт?
— Надеюсь ты не против, это он меня уговорил.
— В последнее время у него дурная привычка подбивать других на всякие шалости.
— У вас это семейное, — подкалывает ее Ксавье, — прости, никак не могу перестать улыбаться как идиот.
Аддамс уставилась на него и изо всех сил уговаривает себя сказать что-нибудь, но выходит только:
— Мы так и будем терять время?
— Ну что ты, нет, мы сейчас же уезжаем.
— И куда же мы уезжаем?
— Если скажу, то не смогу выполнить твою просьбу.
Уэнсдей вопросительно поднимает брови и Ксавье продолжает: — «удивить тебя».
Они сели в машину, Торп назвал адрес водителю и те тронулись.
— Итак, если я не могу узнать место назначения, может хотя бы расскажешь, что мы будем делать?
— Ну, хорошо, — говорит он, вставляя сигарету в рот, — сначала ужин, отвезу тебя в одно место, где делают лучшие стейки с кровью, потом у нас небольшая культурная программа и самая увлекательная экскурсия по Нью-Йорку от лучшего гида, то есть меня.
— Заинтригована.
— Надеюсь не разочаровать.
Уэнсдей чувствует себя неловко, не в своей тарелке, будто вся естественность, которая была между ними два месяца назад испарилась. Она смотрит в окно и пытается понять зачем вообще согласилась на это свидание. Все как-то глупо.
— Ты в порядке? — прерывает ее мысли Торп.
— Да… да, в полном.
Когда это она робела перед кем бы то ни было? И почему молчание между ними, которое никто не было таким тягучим и гадким, стало таковым? Ей хотелось провалиться. Она уже ненавидела себя, его, это дурацкое платье, чертову машину и саму концепцию свиданий. Ксавье видел, что с ней что-то не так. Он узнал это лицо: напускное спокойствие и еще более неестественная неподвижность, именно с таким выражением она пряталась от него в его собственном доме после их поцелуя.
Точно! Поцелуй! Как же он мог забыть поцеловать ее при встрече?
Пауза затянулась и стала осязаемой, она вдавила каждого в противоположные окна автомобиля и беспощадно поглощала любой намек на сопротивление. Кто-то должен был это остановить, вернуть непринужденность, к которой они пришли у костра, там, в Вермонте. Неловкость душила. Он вдруг снова 10-летний мальчик в теле взрослого парня: пухлый, нелепый и тихий, смущенный чертиками в глазах худенькой девочки с косичками.
Ксавье уже был на свиданиях и времена мокрых ладошек и неуклюжей немоты давно в прошлом. Теперь в его нагрудном кармане лежат презервативы, он спланировал идеальный вечер, но при этом Торп готов спрятаться в шкаф, исчезнуть, ну или хотя бы выпить чего-нибудь. Он по-черному завидует спокойствию Аддамс и даже не подозревает, что в ее голове мексиканское противостояние.
Уэнсдей сидит неподвижно. Для нее свидания — это трата времени. Если эти встречи так необходимы, почему бы не заняться чем-нибудь полезным? И зачем она вообще дала Торпу полную свободу действий с пометкой «удиви меня». Теперь они сидят как два идиота в полной тишине кожаного салона под звук мотора.
Когда не знаешь, что сказать, лучше вообще ничего не говорить. Тот, кто придумал это явно не был в подобных ситуациях. «Нужно заговорить», — подумала она. «Мы слишком долго молчим», — подумал он. Собравшись с мыслями, они заговорили одновременно.
— Я хо…
— Ты уже…
Лучше не стало, неловкости только прибавилось и ничего не оставалось, кроме как расхохотаться. Торп смеялся, глядя как Уэнсдей удивленно улыбается и смотрит на его поднимающиеся плечи и белоснежные зубы.
— Боже, Аддамс, что мы делаем? Я — это я, ты — это ты. Почему так неловко?
— Значит, тебе тоже?
— Ну, конечно, мы молчим уже половину дороги. Нет, я знаю, что ты любишь молчать, но эта тишина ничего общего не имеет с той, что была, например, в библиотеке, ну или в походе.
— Пока я не готова говорить о походе.
— Извини, я просто привел пример.
— Ксавье, я девственница во всем, что касается свиданий. Делать что-то новое всегда интригует, а я предпочитаю добиваться успеха в том, за что взялась.
— А в конце будет тест, профессор? — улыбается Торп.
— Только развернутое эссе с конструктивной критикой и предложениями, — подкалывает его Аддамс.
Они подъехали к ресторану. Ксавье сам открыл ей дверь машины. Метрдотель проводил их к столику, справившись у Торпа о здоровье отца, а затем подал меню и налил воды в бокалы. Аддамс сразу же попросила лед.
— Тебя тут все знают? — спросила Уэнсдей, когда официант принял заказ.
— Это ресторан близких друзей семьи.
Милый пожилой мужчина подошел к паре, за ним следовало трое официантов с бутылками вина в руке. Это был сомелье.
— Добрый вечер, мистер Торп и…
— Аддамс, — вежливо, но холодно произнесла девушка.
— И Мисс Аддамс. К вашему заказу я посмел подобрать несколько вин, чтобы вы могли выбрать.
— Майрон, я же просил. Мистер Торп — это мой отец, зови меня Ксавье. И я полностью тебе доверяю, выбери на свой вкус.
— Никак не привыкну к непринужденности молодежи, — смущается седовласый мужчина.
— Я бы послушала о винах, что вы подобрали, — вдруг вмешалась Уэнсдей.
Торп с любопытством посмотрел на свою спутницу не ожидая, что ей будет интересно.
«С удовольствием», — обрадовался сомелье и с упоением начал свой рассказ:
— «Я остановился на винах старого света, но решил еще предложить кое-что из нового, в данном случае Италия и Новая Зеландия. Первый претендент, конечно, Кьянти 2016 года, очень харАктерное с итальянским темпераментом. Вкус насыщенный и многогранный. Сухие шелковистые танины, послевкусие долгое и многослойное, с благородными нотами выдержанного вина.
Следующий лот — сицилийский Шираз 2017 года. Очень элегантное, ласкающее вкус, насыщенное вино. В нем сложно сплетенные ноты джема из красных ягод, пряные финальные оттенки ванили раскрываются под укрывающими танинами.
Новый свет я оставил напоследок. Новозеландский Пино Нуар 2020 года. Вино сравнительно молодое, но перспективное. В букете ноты вишни, клюквы и клубники, дымные древесные нюансы. Оттенки пряных трав и солоноватые минеральные ноты украшают устойчивое послевкусие.»
Майрон провогаривал описания вин с упоением, увлечением и нежностью, удивляясь, что столь молодая особа слушает его очень внимательно.
— Я бы остановилась на Кьянти, Майрон, но прежде хочу спросить, подаете ли вы вина Вайра? — абсолютно спокойно спрашивает Уэнсдей.
Торп наблюдает за диалогом, пытаясь понять взаправду ли это происходит. Он приятно удивлен и ухмыляется как довольный кот. Майрон поднял брови, приятно шокированный знанием девушки о винодельне Вайра.
— О, разумеется! У нас есть превосходное Баролло 2018 года.
— Думаю, с его пряным и сложным букетом, сухих цветов, корицы и старой кожи, баролло лучше подойдет к мясу, приготовленному на открытом огне.
— Признаться, я поражен, что вы знаете об этой винодельне. Их вина сложные и многогранные, но при этом бархатистые, деликатные, с долгим послевкусием нежных оттенков шоколада. Обычно их ценят люди постарше. У вас превосходный вкус, Мисс Аддамс.
— Благодарю, Майрон, — сказала Уэнсдей и даже легко улыбнулась статному сомелье.
Мужчина удалился. Ксавье разглядывал Уэнсдей с огоньками восхищения в глазах. Он никогда не думал, что она могла бы разбираться в чем-то таком. С ее характером спартанского бойца, буржуазные разговоры о вине совершенно не монтировались.
— Вижу немой вопрос на твоем лице, — словно читает его мысли говорит Уэнсдей.
— Не знал, что ты разбираешься в вине, я вот совершенно нет. Отец все пытается
меня приобщить, но я только разочаровываю его.
— До того, как США завладели Долиной Напа, моя семья владела виноградниками. Сейчас осталась одна небольшая винодельня, я бываю там время от времени, меня очень увлекает.
— Вино и правда превосходное, — говорит Ксавье, покручивая бокал в руке, — обычно я не пью баролло.
— Обычно никто не пьет баролло. Вино слишком сложное, к нему нужен подход, особое настроение и… компания.
— Тогда я не удивлен, что тебе оно нравится. В твоем стиле.
Уэнсдей держится очень уверенно, неловкость растворилась. Возможно из-за вина, но скорее всего, она просто расслабилась в компании парня, по которому скучала каждый день.
Ресторан полон, но столы расставлены так, что гости не мешают друг другу. Спокойная музыка и полумрак создали атмосферу комфорта, а блеснув своими знаниями, она и вовсе ощутила почву под ногами. Чего не скажешь о Ксавье — он сыпался, хоть и держался очень достойно, не показывая виду.
Они довольно быстро опустошили бутылку вина, щеки Уэнсдей приятно горели, тепло расплылось по ее телу. В свете мерцающей свечи лицо Торпа выглядело еще красивее, особенно когда он опускал голову и слегка поджимал губы, прежде чем что-то сказать. Прядь светлых волос сползла на его лицо и Аддамс невольно потянулась, чтобы убрать ее. Ксавье хотел сделать тоже самое и их пальцы встретились.
Вот оно. Разряд тока ударил в голову и вышиб из легких воздух. Он не касался, не целовал ее уже два месяца, а кажется будто 1000 лет. Торп почувствовал горьковатый аромат ветивера от ее волос.
Аддамс не пользовалась парфюмом, но это был ее аромат, он узнал бы его где угодно. Ксавье позволил убрать волосы за ухо и взял ее миниатюрную руку в свои ладони, почти механически приложив к теплой впалой щеке.
«Я скучал по тебе, как сумасшедший», — прошептал Торп. Сердце бьется птицей в грудной клетке. Долгожданная встреча наконец перестала создавать напряжение. Время затерялось в вечности. Мир сузился до зеленых ласковых глаз Ксавье. Они наслаждались друг другом и молчали. Но на этот раз они молчали без неловкости.