Часть 21 (1/2)

Кент и Дивина остались дежурить в лагере, чтобы дождаться помощи от Торпа и Бьянки. Кент, как самый флегматичный представитель сирен, не особенно тревожился от происходящего, в то время как Дивина наоборот была напряжена и недоумевала, почему Кент так спокоен. Она даже хотела пойти на разведку, но брат напомнил ей про капканы и желание у сирены мигом отпало.

— Нужно что-то делать! — восклицает Дивина.

— Мы и делаем. Стоим на стреме, ждем помощи, — успокаивает ее Кент.

— Я поплыву вдоль берега озера, поищу Аддамс

— О, да, я прямо вижу, как Уэнсдей неспешно прогуливается по берегу и любуется пейзажем, — пренебрежительно и с сарказмом говорит Кент.

Дивина одаривает его упрекающим взглядом.

— Ты рыбья задница, Кент!

— Не смей меня называть рыбьей задницей.

— Уже назвала, ясно? Короче, я поплыву. Аддамс говорила, что к маячку она пойдет напрямик, а обратно по берегу. Если ты хочешь, сиди тут. Выбора у тебя все равно нет. Держи связь с ребятами и… не умри, пожалуйста. А то мне как старшей сестре придется объяснять почему ты всплыл брюхом вверх.

— Из нас двоих, восхитительное чувство юмора досталось мне, а не тебе.

— Мечтай!

Дивина нырнула в искрящуюся воду озера, Кент наблюдал за ней, пока та окончательно не скрылась из вида. Надо сказать, что собачились они как пожилая супружеская пара, как, впрочем, никогда и не расставались. Кто-то даже шутил, что они вылитые Ланистеры, но близнецов это совершенно не волновало. На первый взгляд они ненавидели друг друга, что, конечно, не соответствовало истине. Однажды Кент подцепил воспаление легких и Дивина не отходила от него, пока тот не поправился, щедро подкалывая брата, что при наличии жабр, он умудрился застудить именно легкие.

В лагере Кент проявлял недюжинные хозяйские навыки, поддерживая огонь, проверяя запасы еды, воды, жидкости для розжига и дров. Последних двух, кстати, хватило бы на то, чтобы сжечь половину штата. Сирен слушал каждое сообщение по рации и периодически сообщал, что в лагере все спокойно. Словом, Кент чувствовал себя неплохо, пока неподалеку не раздался громкий лязг металла и крик неистовой боли. Сработал капкан Уэнсдей.

Кент утомленно вздохнул, направился на вопли, захватив монтировку и аптечку. Он шел и гадал кто же все-таки попался и был почти уверен, что Минато. Ну или в крайнем случае Аякс, хотя это и вызывало сомнения — Аякс так не орет. Он-то знает.

Увидев пленника металлической челюсти, сирен понял, что ошибался по обоим пунктам, капкан поглотил ногу рыжеволосой девушки. Она кричала от боли, пытаясь высвободиться. Увидев Кента с монтировкой, рыжая насторожилась, и попятилась назад на трех здоровых конечностях.

Кент увидел, что пугает ее, положил монтировку и аптечку на землю, поднял руки и представился:

— Не бойся меня. Я Кент, пришел помочь тебе. Как тебя зовут?

— Я Эрика. Мне очень больно, — всхлипывает рыжая

— Сейчас я возьму монтировку и ослаблю капкан, потом мы вытащим твою ногу, хорошо?

— Да, — дрожащим голосом произносит рыжая.

Кент разжал мертвую хватку железных зубов и высвободил лодыжку девушки.

— Откуда ты здесь? — спрашивает Сирен, промывая рану

— Я потерялась, — шипит от боли Эрика, — мы поссорились с парнем, я ушла к озеру, а когда поняла, что забрела слишком далеко, было уже поздно. Так я оказалась здесь… А где я?

— Вермонт, здесь база отдыха, мы с друзьями приехали на выходные. Две наши подруги тоже потерялись, ушли в самостоятельный поход на сутки и не вернулись к назначенному времени. Остальные пошли их искать, а меня оставили дежурить.

— Мне повезло, что ты оказался поблизости, — через боль улыбается Эрика.

Кент обратил внимание на ее голубые глаза и предположил, что она тоже сирена, но говорить ничего не стал, изгоев в первую очередь учат осторожности.

— Перелома нет, просто чудо с учетом того, что капкан ставила Аддамс, — говорит Кент заканчивая перевязку.

— Аддамс?

— Да, Уэнсдей Аддамс, ты ее знаешь?

— Нет, просто фамилия показалась мне знакомой. Но наверняка я ошиблась.

— Идти ты не сможешь, я отнесу тебя. Ты голодна?

— Да, как хищный зверь!

Кент взял чудовище в овечьей шкуре на руки и понес его прямо в лагерь.

***

— Назови хоть одну причину доверять тебе, Галпин, — Ксавье смотрит враждебно на Тайлера, натягивая тетиву посильнее.

— Нет ни одной, ты прав. Но я готов чем угодно поклясться, что сейчас я на вашей стороне.

— Да ну? Может мне спеть тебе песню, Хайд? — Барклай скрутила его руку еще сильнее.

— Если бы я хотел вам навредить, то не стал разговаривать. Послушайте, мне действительно жаль, правда! Но я уже ничего не могу изменить. Что мне сделать, чтобы вы простили меня?

— Можешь покончить с собой, — равнодушно произносит Бьянка.

— Отпусти его

— Ксавье, ты в своем уме? Ему нельзя верить!

— Я и не верю, но в одном он прав, захоти он нам навредить, мы уже были бы мертвы.

Бьянка помедлила, но все же отпустила Тайлера. Ксавье продолжил держать его на мушке.

— Значит, она была здесь, — сказал Галпин обреченно.

— Кто она? — нахмурилась Барклай

— Эрика… Она Хайд

— Серьезно? Ты завел себе подружку в психушке? — раздражается Ксавье, — а теперь у вас романтический променад с убийствами и вандализмом?

— Нет, все не так… Я должен объяснить…

— Так поторопись, Галпин, у меня кончается терпение, — голос Торпа меняется, он настроен серьезно.

— Мы сбежали из Лост-Айленд, я не знал, что она нападет на Энид и Йоко.

— Что?! На них напали? И что с ними сейчас? — злится Бьянка

— Я не знаю, мы с Йоко пытались ее остановить, но она нас вырубила, когда очнулся никого уже не было. Я пошел по следам Эрики и понял, что она направляется к егерю. И вот я здесь. А Энид и Йоко нашли?

— Только Энид. Они с Аддамс уже возвращаются в лагерь, — опуская лук, говорит Торп.

— Какой лагерь?

— Наш лагерь, мы сняли несколько коттеджей на озере, — отвечает ему Бьянка

— Там сейчас кто-то есть? — Тайлер забеспокоился.

— Да, Кент и Дивина. А что?

— С ними нужно срочно связаться, сказать, чтобы они и близко не подпускали рыжую девушку к лагерю.

— Боже, Тайлер, у тебя фетиш на рыжих психопаток? — скептически говорит Бьянка.

Ксавье не сводит глаз с Тайлера и подносит рацию ко рту. Он несколько раз попытался наладить контакт, но ни Дивина, ни Кент не отвечали. Ребята обеспокоено переглянулись и сорвались в сторону лагеря, не прекращая вызывать по рации близнецов. Ксавье все это не нравилось, он решил, что стоит сообщить новости Аяксу и Минато.

— Аякс, прием!

— Я здесь, какие новости?

— Плохие. Очень плохие. К нам в лагерь направляется незваный гость — девушка по имени Эрика, ей нельзя доверять. Она Хайд.

— Что? Опять Хайд? Мы в километре, скоро будем там, — забеспокоился Аякс.

— Торопитесь, Кент и Дивина не выходят на связь.

«Не нравится мне все это!» — говорит Минато, помчавшись к близнецам со всей вампирской силы.

***

Дивина развила приличную скорость и плыла вдоль берега, высматривая Аддамс в надежде увидеть еще Энид и Йоко. Илистая кромка озера утопала в высокой траве и Дивине приходилось часто выныривать на поверхность, чтобы не пропустить своих подруг. Примерно через полчаса поисков, она наконец увидела знакомые фигуры, медленно идущие вдоль берега. Дивина позвала девочек, размахивая руками и попросила подождать, пока она не пригонит для них лодку.

— Не ожидала от Дивины инициативы, — вдруг сказала Уэнсдей, — она всегда немного пассивная.

— Она полна сюрпризов. Один раз спасла 40 человек во время кораблекрушения. Просто сорвалась с берега и поплыла к горящей яхте. Вот тебе и пассивная, — говорит Энид.

Повисла угнетающая пауза, посвященная Йоко. Никто не знал, что с ней и где она находится. Неопределенность пугала и тяготила. Аддамс смотрела на воду, мысленно ускоряя время. Как только они доберутся до лагеря, Уэнсдей воспользуется своим даром, чтобы найти Йоко.

Никто из Неверморцев не знал, но, когда родилась старшая дочь Мацуо Танака и Аканэ Такахаси, в Киото цвела сакура. И каждый год маленькая Йоко была уверена, что вся Япония празднует ее день рождения. Чета Танака перебралась обратно в Америку подальше от дел отца Мацуо — главы Якудза — и праздник цветения сакуры остался за океаном. Йоко нравился Нью-Йорк, но ей не хватало родного Киото, поэтому Мацуо посадил для дочери вишневое дерево в их саду.

Глава семейства любил Йоко больше всего на свете и учил ее владеть нагинатой. Старшие дочери в семье Танака принадлежат к сословию онна-бугэйся — женщин-воинов, а потому Мацуо очень гордился ей. Йоко не любила много говорить, но всегда была где-то поблизости, чтобы прийти на помощь. Она первая вызвалась сопровождать Энид в ее квесте и была уверена, что сможет ее защитить. А потому, когда Йоко очнулась после падения, то в первую очередь подумала об Энид и попыталась встать, чтобы отыскать ее.

Мысли Аддамс об удачном спасении подруги прервала Энид, упавшая без сознания на влажный песок. Уэнсдей стала приводить ее в чувство, проверяя зрачки и придерживая язык. Синклер побледнела, ее сразил жар и судороги. Аддамс знала, что делать, но нужные лекарства остались в лагере и теперь жизнь Энид зависела от скорости Дивины.

Сирена пригнала лодку к берегу, Аддамс уложила Энид на днище и укрыла термоодеялом.

— Что с ней? — превозмогая отдышку спрашивает сирена

— У нее жар, ей нужны антибиотики, — в приступе адреналина отвечает Уэнсдей, толкнув лодку обратно в воду, — отвези ее в лагерь, в моем коттедже возьми аптечку, вколи три кубика метронидазола. Если появятся судороги, то два кубика фенитоина. Ты поняла? Я иду искать Йоко.

— Я не смогу! Аддамс, я не умею делать уколы!