22. Петушок – золотой гребешок (1/1)
Сегодня опять сказка будет, потому как она ложь, да в ней намёк, хулиганам всем урок. Жил-был мальчик Петя. Был он озорником и проказником. Как почти все мальчики в моих историях, да. Даже не знаю почему.
В общем, частенько Петя проказил, частенько и порот бывал. Вот как-то раз полез он в соседский двор — и давай петуха дразнить. Время-то было зимнее, куры уже спать собирались, по насестам расселись, нахохлились, распушились, а тут Петя. Петух, ясное дело, возмущается, а Петя и ухом не ведёт. Витёк, ты чего ёрзаешь? Неинтересная сказка? Ну, раз интересная, то и сиди смирно, будь любезен.
В общем, развлекался Петя, весело ему было. Ну а что, смешно же, как петух возмущается да орёт! Совсем осмелел Петя, подошёл поближе, чтобы у него перо из хвоста выдернуть. Ох, как петух заверещал! А Пете ещё смешнее, он перо себе пониже спины приставил, пальцы над головой навроде гребня растопырил — и давай вышагивать, петуха изображая.
А петух что? А петух взял и клюнул Петю в то место, из которого хвост растёт.
Ух, больно, скажу я вам! Вот ежели бы вас когда петух клюнул… Ты чего, Юрок, подавился? Давай по спине-то постучу… Всё?
Так во-от. Больно петух клюнул. Петя из курятника с визгом вылетел — и домой. А рана-то болит, аж пульсирует! Петя потихоньку зеркальце у матери умыкнул, заперся с ним и увидел, кое-как изогнувшись, что петух-то своим острым клювом ему штаны с подштанниками вместе пробил. Красовалась у Пети на самом интересном месте дыра кровавая да огромная… Ну, это Пете так казалось, на самом-то деле обычная такая ямка, какая от петушиного клюва остаётся.
Вот обыкновенный ребёнок что сделает, если поранится? Правильно, ежели летом, то подорожник — первым делом. А зимой? Петя подумал и решил снег приложить. Ну а что, холод к ране — это очень даже. Чего вы так смотрите?
Вроде бы Пете и полегчало, но что-то не очень. Ох и свербит рана, ох и чешется!
На следующее утро Петя снова к зеркальцу, смотрит — а из раны торчит чего-то. Вроде как рыжий пух. Догадался Петя, что это кусочек петушиного пера у него застрял да только сейчас наружу вышел. То и болело, значит.
Выдернул он этот пух — ой, больно-то как было, присох же! — и пластырем ранку залепил. Ещё и радуется, какой молодец, как со всем сам справился, что родителям не пришлось признаваться.
А ранка-то зудит, а ранка-то чешется! К вечеру в ней уже цельное перо образовалось, прямо сквозь пластырь проросло. Петя его выдернуть пытался, да от боли взвыл.
Ему бы признаться, ему бы помощи попросить, но ух, как не хочется! Наверняка же скажут, что правильно петух Петю клюнул, ещё и добавят! Вон в прошлом-то году, когда Петя соседскую бабушку дразнил и клюкой по хребтине получил, папка ему ни капельки не посочувствовал, наоборот — ещё ремнём пониже хребтины прошёлся, чтоб неповадно было стариков обижать.
В общем, не спешил Петя про свои злоключения рассказывать. Думал, само как-нибудь пройдёт. Даже йод из аптечки утащил и стал рану мазать, чтобы хорошо заживала.
А перья всё растут, уже из штанов выбиваются!
Вот как-то утром Петя встаёт, ноги в валенки всунуть пытается — не получается! Шпоры огромные мешают. Петя закричал было в ужасе, да вместо этого кукарекнул. Кинулся к зеркалу, а там… В общем, был мальчик Петя, а стал петушок — золотой гребешок.
Парни, вы чего такие бледные? Витёк, ну чего ты там ёрзаешь, чего щупаешь? Занозу на лавке поймал?
Или переживаешь, что перья проклюнутся?
Да выдохните, парни, я же говорю, сказка ложь… Но рану всё равно промыть надо, так что ты, Витёк, ложись и штаны спускай, а ты, Юрок, тащи зелёнку. И ежели ещё раз к соседскому петуху полезете, ух, я вам!..