17. Шоколадный батончик (1/2)
А чего это вы, парни, друг на друга так недобро поглядываете? Неужто опять погавкались?
Ну, слушайте тогда историю про братскую любовь. Цыц, Юрок! Вам полезно.
Жили, значит, в одной очень благополучной семье два брата: Николай и Алексашенька. Да нет, Витёк, не был Алексашенька любимчиком, просто он был маленький, а Николай-то уже почти взрослый, то его имя и не уменьшали всякими суффиксами. Ну, суффикс — это такая штуковина… Ай, пускай вам про это в школе рассказывают! Я вам сказку обещал, а не урок грамматики.
В общем, семья-то была благополучная, а братья никак не мирились. Алексашеньке всё казалось, что Николаю как-то слишком много позволено, раз он старший. И спать он ложится позже, и гуляет где хочет, и даже курит. Вот это последнее Алексашеньку очень возмутило, когда он брата с папироской-то увидал. Прибежал домой и говорит:
— Я тоже курить буду! Несправедливо, чего это я для всего маленький? Ежели Никольке можно, то и я тоже хочу!
Ой, что тут сделалось! Николаю-то, понятное дело, курить тоже не разрешалось, мал ещё. Это он в глазах Алексашеньки был недостижимо взрослый, а на самом деле ему только-только стукнуло двенадцать лет.
В общем, тем вечером в доме братьев крики стояли. Сначала маменька с папенькой отчитывали Николая, потом Николай под папенькиными розгами орал, а потом, когда вскрылось, кто родителям донёс, подлетел Николай к Алексашеньке и таких тумаков ему надавал!..
Так, эй! Это вообще-то поучительная история про то, как важно дружить, нечего тут за драчунов болеть!
Я говорю, налетел Николай на Алексашеньку, еле их разняли. И тут папенька и говорит:
— Надоели мне, Николай, твои выходки. Ещё раз проштрафишься — и поедешь в интернат, в военное училище, в семинарию!
Ох, удивился Николай от таких слов, даже задумался, как вот вы только что, уж не любят ли его поменьше, чем всяких Алексашек. Ну, подумаешь, покуривает человек, иногда без спросу конфеты таскает, младшего братишку, когда никто не видит, поколачивает… Но не высылать же за это в интернат, в военное училище и тем более в семинарию!
А Алексашенька призадумался. Ежели брата из дома услать, никто подзатыльники и щелбаны давать не будет, никто не обзовёт соплёй зелёной, ни с кем не надо будет драться за больший кусок торта — раздолье!
И задумал Алексашенька плохое. Да, Витёк, именно. Решил он брата подставить, чтобы ссылка поскорее приключилась.
Взял, значит, Алексашенька и стибрил ключи от кладовой, все сладости из большого ларя выгреб и Николаю под кровать сложил, а себе оставил только шоколадный батончик. Ну, не удержался человек, сладкого ему захотелось, можно понять, да, парни?
Наутро пропажу заметили, обоих сыновей на допрос вызвали.
— Да чего сразу я-то, — говорит Николай.
— Надо обыск учинить, — говорит Алексашенька, а сам еле улыбку сдерживает, знает, что у него ничего не найдут.
— Ну, смотрите у меня! — говорит папенька. — Ежели виноват ты, Николай, то отправлю тебя незамедлительно в семинарию. А ежели ты, Алексашенька… — Тут папенька страшную паузу выдержал, у Алексашеньки аж коленки задрожали. — А ежели ты, Алексашенька, то высеку я тебя розгами.