Двадцать первое декабря. Четверг (1/2)
Если бы Гарри Поттера спросили, какую из существующих в Магическом Мире сладостей он не согласился бы отведать даже под пыточными заклятиями, то он, не задумываясь, назвал бы «Cockroach Clusters» — «Тараканьи Гроздья»* — напоминающие засахаренный арахис конфетки, для изготовления которых использовались настоящие тараканы — фу-у-у! Да Гарри скорее умял бы десяток «Блевальных Батончиков» Фреда и Джорджа, чем притронулся хотя бы к одному липкому, зазывно шевелящему сладкими усиками таракану! Поэтому, обнаружив за окошечком, датированным двадцать первым декабря, целую коробку ненавистных конфет, Гарри почувствовал себя так, словно уже слопал десять «Блевальных Батончиков», и все они дружно просятся наружу.
Однако, будучи бравым аврором, победителем Волдеморта и надеждой всей Магической Британии, Гарри храбро открыл коробку, заранее содрогаясь перед неизбежной встречей с омерзительными усатыми конфетками. Каково же было изумление отважного Героя, когда вместо порождения больной фантазии волшебных кондитеров он увидел аккуратно разложенные по ячейкам крохотные, аппетитные марципановые ёлочки, звёздочки и колокольчики! Что за…
«Приятно удивлены? А теперь только представьте, как удивятся люди, которые убеждены (и не без оснований!), что Вы всей душой ненавидите их, когда сова принесёт им в этот предрождественский вечер открытку, а то и небольшой подарочек от Вас! Ну, мы надеемся, сегодняшнее задание Вам понятно: выберите трёх людей, которые не лучшим образом проявили себя в отношении Вас, постарайтесь отыскать в своём сердце капельку тепла и… подарить им это тепло в канун светлого праздника. И кто знает, возможно, и их собственные зачерствевшие сердца хоть немного смягчатся?».
ЧТО?!!! Да как это чёртово задание вообще возможно выполнить?! Долорес Амбридж, что ли, подарки посылать? Гарри представил, как выбирает для Жабы розовую чашечку с котятами — марципановая ёлочка во рту моментально приобрела отчётливый мыльный привкус, шрамы на руке напомнили о своём существовании болезненным зудом. Ну уж нет, Амбридж рождественской открытки от Гарри точно не дождётся! Тогда… может, скользкий ублюдок Захария Смит? Слизеринский громила Флинт? Фу, ни за что. Вот если бы Гарри не успел поладить с Малфоем — даже вопроса бы не возникло, кто получит открыточку в первую очередь.
О, точно: Малфой! Но только не младший, а старший. Гарри злорадно захихикал, представив себе старину Люциуса, выпучивающего глаза и давящегося эльфийским коньяком при виде рождественского послания от докучливого Золотого Мальчика. Ну, пусть привыкает. У Гарри Поттера с его сыном всё серьёзно, так что, по-видимому, такие знаки внимания станут ежегодными.
Убирая следы жизнерадостной утренней активности Хедвиг, Гарри прямо-таки услышал в своей голове филчевский бубнёж: «Оххохонюшки, весь замок в совином дерьме! Гадят, где ни попадя. Сегодня же скажу директору: пускай обяжет студентов самолично убирать помёт за своими птицами. Будто мало мне следов от их грязных сапог! Ох, что за жизнь, вот в старые времена, бывало…».
— Помню, помню: в подземелье, на цепь, и — розгами, розгами по голому заду, — проворчал Гарри, наливая в поилку свежую воду. Внезапно его осенило: — ФИЛЧ!!! Можно послать открытку и подарочек Филчу. Вот старик охренеет! Небось, помчится к директрисе со слёзной просьбой проверить подозрительную посылку на предмет проклятий. Решено! Вторым адресатом будет Аргус Филч. Кажется, этот кандидат достаточно моей кровушки попил за семь лет.
Почти успокоившись и предвкушающе посмеиваясь, Гарри сел завтракать. В конце концов, у него есть в запасе целый день, чтобы придумать, кто станет третьим адресатом. Гарри решил не ограничиваться поздравительными открытками, а пробежаться после работы по Косой Аллее и прикупить подарочки, ну, чтобы эффект для будущих жертв его милосердия и всепрощения был ещё более ошеломляющим.
*****
На работе, однако, аврору Поттеру оказалось совсем не до раздумий о поздравительных открытках. Амадеуса Дроссельмейера арестовали. Выяснилось, что в подвале своей игрушечной мастерской старый кукольник силой удерживал собственную крестницу — юную Мари Штальбаум, сироту, потерявшую обоих родителей во время Второй Магической войны.
Семнадцатилетняя Мари отвергла ухаживания крёстного отца, предпочтя старому Дроссельмейеру его племянника — красавчика Фердинанда. Уязвлённый Амадеус заточил крестницу в подвале, а племянника, обезумев от ревности, превратил в точную копию популярной ёлочной игрушки — так называемого Щелкунчика. Но и этого злодею показалось недостаточно. Дроссельмейер, как самый заправский маньяк, задумал наказать всех молодых прелестниц, для которых красота избранника важнее всего прочего. А орудием наказания сделал своего изуродованного племянника, заклятием «Империус» вынудив того заманивать девиц в снежные шары.
— Все они, все эти вертихвостки, как одна, выбрали красавчика Ледяного Принца — идеальную куклу, созданную моими руками! — вращая безумными глазами, шипел Дроссельмейер, обдавая Гарри и Рона брызгами слюны. — Так же, как моя чудная малышка Мари выбрала этого тупого молокососа Фердинанда, разбив сердце своего «милого крёстного». А ведь я же… да я бы положил к её изящным ножкам весь мир, создал бы для неё любые игрушки, какие бы эта капризница только ни пожелала… Глупая, разве Фердинанд, этот малолетка-недомерок, смог бы полюбить её, как я — зрелый, искусный, умудрённый опытом…
— Ага, так полюбить, что сделать пленницей в вонючем подвале с мышами, — скривился Рон. — Вот натерпелась-то бедная девчонка. Эй, поднимай-ка свой зад, игрушечных дел мастер! Пора тебе на своей шкуре узнать, каково это: сидеть под замком.
— И хорошенько подумай над тем, чтобы поскорее снять проклятие с племянника! — напомнил Гарри. — Возможно, Визенгамот учтёт это, когда будет выносить приговор.
— Никогда! Ах-ха-ха-ха-хаааааа! — Гарри почувствовал, что от дьявольского хохота Дроссельмейера его кровь стремительно застывает в жилах. (Не хватало ещё прямо тут, в допросной, превратиться в Ледяного Принца!). — Никогда глупцу Фердинанду не вернуть былой красоты! Ибо чары рассеются лишь в том единственном случае, если Мари полюбит его таким — безобразным, нелепым Щелкунчиком. А это, как вы прекрасно понимаете, господа авроры, абсолютно невозможно. Ни одна девушка в мире никогда и ни за что не влюбится в эдакого урода!
Гарри усмехнулся, вспомнив строки из сказки, которую недавно читал детям в больнице святого Мунго: