Четвёртое декабря. Понедельник (2/2)
1. Мне нравится моя работа, потому что это именно то, что я хорошо умею делать.
2. Мне нравится, что моим напарником является мой лучший друг Рональд Уизли.
Со следующими двумя пунктами пришлось повозиться. В конце концов Гарри вспомнил, что ему:
3. С детства нравилось разгадывать всякие загадки и головоломки.
Ну, строго говоря, по загадкам в их трио специализировалась Гермиона, но календарю-то откуда это знать, верно? Промаявшись ещё добрых четверть часа и покончив с сахарным пером, Гарри вымучил из себя до безобразия пафосное:
4. Мне нравится бороться со злом.
А вот пятый пункт никак не желал приходить в голову. Взглянув на часы, Гарри обнаружил, что если посидит над этим дурацким заданием ещё хотя бы минуту, то опоздает на свою любимую работу и тогда уж шеф Робардс сделает всё от него зависящее, чтобы она перестала казаться таковой.
— Допишу вечером, — пообещал Гарри, обращаясь к календарю (и чувствуя себя при этом распоследним идиотом, который на полном серьёзе ведёт беседы с куском раскрашенного картона). — Возможно, именно на работе я и пойму эту чёртову пятую причину, по которой она мне нравится.
*****
— Доброе утро, орлы, — гаркнул Робардс, заставив сонную Парвати вздрогнуть и уронить косметичку. Прибамбасы в разноцветных бутылёчках и футлярчиках весело разлетелись по полу. — Акцио, дребедень! — рявкнул шеф. — Прихорашиваться надо было дома, аврор Патил! — Робардс сгрёб бутылёчки и, к ужасу Парвати, без малейшей жалости запер их в ящике своего стола. — Аврор Поттер!
— Да, сэр! — подскочил Гарри.
Дементор бы побрал этого Робардса! Гарри как раз показалось, что он был уже так близок к осознанию пятой причины с радостью бежать в понедельник на чёртову работу… Сидящий напротив Малфой еле слышно фыркнул и закатил глаза. Ага, свои «красивые глаза», за которые его, очевидно, на эту самую работу и взяли. Фыркать он ещё тут будет, засранец!
— Как продвигается дело о снежных шарах?
— Всё под контролем, сэр! Я, кажется, догадался, что объединяет пострадавших и почему их затянуло в эти чёртовы шарики. Когда Отделу Тайн удастся вытащить бедолаг оттуда…
— «Увеличивающее Зелье» почти готово, — встрял Малфой, тут же перетянув на себя благосклонное внимание шефа. — Я разработал его, как антидот к «Уменьшающему», которым были покрыты стенки шаров. Ещё буквально пара дней — и несчастные жертвы сами смогут поведать нам, кто продал им эти «рождественские сувенирчики», а наш незаменимый и глубокоуважаемый аврор Поттер сможет наконец расслабиться и заняться своими обычными обязанностями, не требующими столь значительных умственных усилий.
— Отлично, аврор Малфой! — одобрительно пророкотал Робардс. — Вот что я называю усердной работой на благо Магической Британии. А какая забота о коллегах! Учитесь, орлы!
Сладкая дрожь азарта пробежала по телу аврора Поттера при виде напыжившегося от гордости самодовольного специалиста по ядам. Остатки утренней дрёмы слетели, точно пожухлые листья, сметённые порывом свежего ветра. О, гадкий Малфой всегда, с самого детства, одним только своим словом, одним презрительным движением брови был способен разжечь в Гарри неукротимый огонь, заставить дышать полной грудью, чувствовать себя живым, нужным, переполненным яростью пополам с восторгом. Настоящим, а не персонажем с карточки от шоколадной лягушки — победителем Тёмных Лордов, героем обновлённого учебника по Истории Магии.
«Вот она, моя пятая причина! — внутри у Гарри радостно звенели рождественские колокольчики, пока он исподтишка насылал на своё персональное наказание невербальное Заклятие Приклеивания. — Надеюсь, ты хорошенько помучаешься, прежде чем отдерёшь от стула свою шикарную задницу, остроумный ты наш!».