Глава 11 (2/2)

Но, как и говорил герцог Оденберг, по иронии судьбы — она единственная.

— Леди Анна. — Андромеда положила руку ей на плечо. — Вы кое в чём заблуждаетесь — чтобы ни произошло, вы какая угодно, но не отвратительная. Глупая? Возможно. Все мы иногда творим глупости. Наивная? Скорее всего. Но вам всего семнадцать — это нормально. Леди Анна, знаете, кто на самом деле отвратителен? — Она осторожно убрала руки Анны с лица и посмотрела в её заплаканные глаза. — Отвратителен тот, кто совершил это с вами. Насильник, и только он, может считаться таким. Нет, он даже хуже, чем отвратителен. Леди Анна, в изнасиловании никогда — никогда, слышите? — не виновата жертва. Вы не виноваты, леди Анна, — уверенно, с расстановкой произнесла Андромеда.

Она не знала, что творилось в ту секунду в голове у Анны. Какие мысли посетили её, какие чувства и эмоции одолевали в тот момент. Просто каждый удар сердца вдруг растянулся на вечность. Словно мгновения до вынесения приговора.

— Я… — Анна громко всхлипнула, её глаза снова наполнились слезами, и она подалась к Андромеде. Сжала её в отчаянных объятиях, уцепилась, как в единственную удерживающую в реальности нить. — Я любила его, леди Андромеда. Любила, как мне казалось, больше всего на свете. — С этих обезоруживающих слов началось её откровение. Именно они стали самым неожиданным из всего, что слышала Андромеда, тем, что она и предположить не могла, готовясь к этому разговору. — Н-наверное, с-стои-ило бы начать с-с начала. — Она глубоко вдохнула, в безуспешной попытке остановить рыдания. — Вы верите в л-любовь с п-первого взгляда?

Андромеда покачала головой. Ей не раз доводилось слышать о любви с первого взгляда, когда, только встретив человека, понимаешь — с ним ты готов провести всю жизнь. Слышала, но никогда не видела её. Эту сказочную любовь с первого взгляда. Да и возможно ли это? Влюбиться в человека, о котором ничего не знаешь? Звучало, как романтическая глупость.

— Другого и ожидать не стоило? — сквозь слёзы хихикнула Анна. — Я тоже не верила. Пока не встретила его. Он… Я, наверное, никогда не говорила, но у меня была очень развитая интуиция. Я, можно сказать, чувствовала опасность. И… и от людей в том числе. Н-но он… — ещё один глубокий громкий вдох. — От него я чувствовала… спокойствие? Словно только рядом с ним я в полной безопасности. Это… так странно. Если задуматься. Но тогда… тогда все мои мысли были заняты им. Его глазами. Знаете, у них был такой необычный серый оттенок. Словно серебро. Его будоражащим голосом. Он говорил так плавно, гипнотически, никогда не слышала, чтобы кто-то так говорил. Меня в-восхищал его ум, его знания… Наверное, я могла бы до ночи рассказывать, что мне в нём нравилось, — печально прошептала Анна, сильнее сжав Андромеду в объятиях. — О-он всегда п-понимал меня с полуслова. Верил в м-мои глупости, в м-мои странные сны. О-он поддерживал меня е-едва-ли не во всём. Чёрт, какой же д-дурой я была! — Новая волна рыданий сотрясла её тело. — Если бы… если бы только я была немного умнее. Если бы только… Он… он же был старше, леди Андромеда. Так как? Как, чёрт побери, я могла поверить, что его и вправду могла заинтересовать девчонка, которой едва выполнилось шестнадцать?!

Что?

— Леди Анна, простите, что прерываю, но насколько старше был тот человек? — хмурясь, спросила Андромеда и погладила Анну по волосам — Сион часто так делал, когда успокаивал кого-то.

— Почти на десять лет, — едва слышно шепнула Анна. — Ему было двадцать четыре, почти двадцать пять, когда мы встретились. — Она грустно усмехнулась. — Я и вправду дура. — Её слёзы снова обожгли плечо Андромеды.

Но куда сильнее Андромеду обжёг возраст ничтожества, посмевшего совершить это с Анной. Этому ублюдку несказанно повезло, что их разделяли миры, иначе бы она сделала всё, чтобы его удостоили высшей меры наказания за изнасилование — кастрации на глазах общественности. И плевать, что в империи уже практически не применялись такие наказания. Для этого ничтожества она бы добилась исключения. Потому что такие ублюдки недостойны гуманного обращения!

— И ещё… — тем временем продолжила Анна. — Вы немного не правильно понимаете, что произошло. Я даже не уверена, что это можно звать из… изнас… что это можно считать насилием. Я не была против. На… на самом деле… — Она резко замолчала и сжала кулаки. — Тогда мы… мы уже не… не в первый раз занимались… эм… этим. Просто тот раз немного отличался. Всего одной деталью, из-за которой всё превратилось в кошмар. В тот вечер он принёс камеру.

— Что принёс? — переспросила Андромеда. Аурум, она не хотела снова прерывать её, но непонятное «камера» казалось слишком важным, чтобы пытаться разобрать его значение на ходу, рискуя упустить что-то важное из речи Анны.

— Ох, это… Я даже не знаю, как объяснить. Это такое устройство, и оно… Записывает момент? То есть что-то происходит, ты берёшь камеру, включаешь её и делаешь фото или видео. И… эм… наверное, я вас ещё больше запутала.

— На самом деле, нет. Точнее не совсем. Не знаю, что такое «фото» и «видео». Но, как я понимаю, «камера» — это что-то вроде записывающего шара? С помощью магии создают иллюзорную копию какого-то момента и записывают её на шар. Таким о… кхм… Не важно, леди Анна. Я поняла о чём вы. — Андромеда погладила Анну по спине. — Можете продолжить. Обещаю больше не прерывать.

Анна медленно вдохнула и выдохнула, прежде чем вновь заговорить:

— В тот вечер всё было как обычно. Мы говорили, целовались, а потом… потом… ха-а. Знаете, как это бывает? Просто искра, и ты уже полураздетая лежишь в постели и стягиваешь с него штаны. Тогда всё было так же. Голова кружилась от страсти и, наверное, от слабоалкоголки, которую я выпила тогда. Блядь, уже тогда стоило понять, что что-то не так — он раньше никогда не предлагал мне выпить перед… Боже, и чего я стесняюсь? Раньше я никогда не пила перед сексом, но тот раз был исключением. Одним огромным херовым исключением! А я не видела! — сорвалась она на крик, и Андромеда непроизвольно вздрогнула от его силы. — А потом я увидела камеру. И испугалась. Боже, я же хотела остановиться. Уйти. Я же ещё могла думать! Но он… он сказал, что хочет запечатлеть этот момент навечно. Что я так прекрасна, что он хочет любоваться мной даже, когда меня нет рядом. Он много чего говорил, а я… я… ох, нет смысла скрывать, раз я столько всего рассказала? Мне всегда нравилось, когда он хвалил меня. Когда называл «его принцессой». Это так… возбуждало, — едва слышно пробормотала Анна в плечо Андромеды.

Аурум!

Андромеда почувствовала, как жаром обдало кончики ушей — единственный признак смущения, — и взмолилась, чтобы Анна не заметила это позорное проявление чувств. Но, Аурум, она и предположить не могла, что эта отвратительная тема, которая после всех прочитанных уголовных сводок не вызывала ничего, кроме презрения к виновному и желания наказать его как можно строже, перейдёт в обсуждение предпочтений Анны. Аурум, как она вообще могла вот так говорить о таком?

Андромеда медленно вдохнула через нос, призывая назад самообладание и сосредоточенность. В конце концов, как она собиралась стать герцогиней, если терялась из-за подобных вещей? Пусть смущающих и никогда не поднимаемых в приличном обществе.

— Я плохо помню, что было потом, — возобновила рассказ Анна. — То есть я помню, что мне было так восхитительно хорошо, как никогда прежде. Настолько, что в памяти не сохранилось ничего, кроме ощущений. Кто бы мог подумать, что меня настолько быстро перестанет смущать камера? Наверное, она меня даже заводила. Как отвратительно. — Она усмехнулась. — Помнила или нет, а на следующий день мне очень быстро освежили память. Наверное, мальчишки были в восторге получить секс-видео со своей одноклассницей в главной роли. Может даже… — Она запнулась и прочистила горло. Чем больше она говорила, тем отстранённее становился её голос, словно говорила не о себе, а о ком-то другом, мало знакомом. — Последние три года я училась в новой престижной школе с художественным направлением. Получила грант от государства за третье место в международном конкурсе юных художников. Я тогда так радовалась — я, самая обычная девчонка-сирота, которую растит бабушка, сумела попасть в школу, о которой и мечтать не смела. Вы, наверное, не понимаете, зачем я это говорю? А всё просто — репутация. Кому нужна девчонка, порочащая честь школы съёмками в непристойных видео? Никто и слушать не захотел, когда я пыталась объяснить, что не моя вина, что это распространилось. Что я, чёрт возьми, главная жертва! «Нужно было думать, милочка», — вот и вся поддержка, которую я получила. И так везде. Словно какой-то заговор, куда бы я ни пошла и к кому бы ни обратилась, везде получала только отказ. Бесконечные нет, нет и нет! — Её руки, обвивающие спину Андромеды, напряглись, словно хотели ту сломить. — Если так подумать, почему я никогда не интересовалась, сколько он зарабатывал? Он же всегда был одет с иголочки, имел просторную квартиру и машину. Иномарку какую-то, с сине-белым значком — я плохо в них разбираюсь, но выглядела она круто. — Анна протяжно вздохнула. — Я и вправду полная идиотка. Или невезучая дура, разыскивающая сговор там, где его нет. Ещё бы решила что… — Она вдруг смолка и мгновения спустя неожиданно всхлипнула. — Боже, если бы я только слушала бабушку! Она же всегда — боже, всегда! — говорила мне быть осторожнее с людьми. Не доверять им. А что я? А я влюбилась по уши и забыла обо всём, чему меня учили! Потому что, какая разница, что там говорит бабушкина драгоценная Библия, когда рядом такой прекрасный, желанный мужчина? Никаких связей до свадьбы… Чёрт, если б знала — прислушалась бы. Если бы только… — Анна сникла, стала звучать тихо, устало.

— Бабушка умерла через пару дней после того как… после того, как те видео увидела вся школа. У неё было слабое сердце. Смерть дедушки и инфаркт сильно подкосили её, так что я всегда ходила вокруг неё на цыпочках. Старалась не нервировать её, выполнять все просьбы и пожелания, лишь бы с ней всё было в порядке, лишь бы она зря не волновалась. Я даже о нём ей не рассказала. Не хотела шокировать тем, что начала встречаться с мужчиной старше меня, и давать ей причину злиться на меня и не выпускать из дома. Она бы наверняка подобрала много лестных слов к моему увлечению, — усмехнулась она. — Не то чтобы бабушка была бы не права, но тогда я этого не знала. А в итоге она узнала о развлечениях драгоценной внучки очень приятным способом — звонком из полиции. От такого даже у здорового человека сердце забарахлило бы, а что уж говорить о бабушке? — Истеричный смешок сорвался с губ Анны. — Можно сказать: я убила её. Собственную бабушку. Как и свои шансы на счастливое будущее. А всё потому что была отвратительной непроходимой идиоткой. Может, и вправду стоило стать порно-актрисой? Мальчишки говорили, что у меня неплохо выходило. Настолько, что им даже захотелось поделиться с друзьями из других школ. Ха-ха-ха… Вот была бы история жизни! Школьница бросила учёбу и пошла зарабатывать в порно-индустрии! Ха-ха-ха! Прямо сюжет для дерьмовой книги, ха-ха. Вы бы вряд ли захотели читать такую, леди Андромеда. Как представлю, так на смех пробивает, ха-ха-ха. — Её речь прервалась, превратилась в приглушённый, полубезумный смех — тот, который появлялся, когда чувств и эмоций становилось слишком много. Настолько, что не оставалось ни слёз, ни криков. Лишь кривая пародия на радость.

Знакомое зрелище. Разве не то же самое она, Андромеда, ощущала тогда, на холме близ столицы?

— Тише, леди Анна, — успокаивающе прошептала она, поглаживая Анну по голове. — Вы молодец, что всё рассказали. Я горжусь вами. Правда. А теперь вам нужно поплакать. Или покричать. Или…

В какой-то мере сумасшедшая идея посетила мозг. Андромеда замерла, непроизвольно сжав волосы Анны. Почему бы не попробовать совместить приятное с полезным?

Дождавшись, когда смех-плач Анны утихнет, Андромеда осторожно потрепала её за плечо, привлекая к себе внимание.

— Леди Анна? — осторожно обратилась она, не до конца уверенная, что истерика прошла. — Леди Анна, вы меня слышите?

Та кивнула и слегка ослабила объятия, от которых у Андромеды уже начали болеть спина, руки и даже ноги.

— У меня есть одна идея, — издали начала Андромеда, хитро прищурившись, — и я практически уверена, что она вам понравится. К тому же, вам в любом случае нужно научиться пользоваться магией, так что от этого будет двойная польза. — Она отстранилась от Анны и взяла её ладони в свои. — Нам нужно на тренировочный плац.

***

Они шли молча. Лишь Анна, шаркающая за Андромедой, изредка всхлипывала, разрывая зависшую между ними тишину. Впрочем, оно и к лучшему — им обеим о многом стоило подумать. Найти ответ на вопрос: «Что дальше?» После подобного откровения как раньше уж точно не будет. А как станет? Андромеда не могла представить. На это не хватало ни её сил, ни выдержки — усталость, отступившая благодаря недолгому отдыху, возвращалась вновь. Давила на плечи, как и откровения Анны.

Это было так отвратительно… знакомо.

Они обе посвятили себя не тому человеку: Анна уроду «возлюбленному», а Андромеда безразличному к ней отцу. Стоили ли боль и унижения их мимолётных взглядов? Оправдана ли цена желания быть нужной, любимой?

Совершенно точно — нет. И они обе это усвоили.

Оденберг говорил о жертвенной любви, но он, наверное, просто наивный идиот. Мечтатель, жаждущий ощутить её в реальности. Или лжец, скрывающий боль от выбора Анны за благородными речами. Потому что люди слишком эгоистичны, чтобы жертвовать ради них всем. И на твоё протянутое сердце они, в лучшем случае, бросят лишь равнодушный взгляд. А в худшем — вытрут об него ноги. Так зачем идти на жертвы ради любви, если это бессмысленно и больно?

В конце концов, даже Сион не остался с ней до конца.

Они ступили на тренировочный плац — просторную, истоптанную десятками ног и выжженную множеством заклинаний площадку. Невысокие деревянные заборчики делили её на шесть неравных частей — тренировочные зоны. Первая, ближайшая ко входу на плац и самая большая, заставлена десятками мишеней разных размеров и форм: от средних круглых и квадратный с красным «яблочком» по центру до огромных, напоминающих демонов. В этой зоне тренировались новички, только прибывшие в храм и начавшие постигать искусство храмовой магии. Книги говорили, что здесь новички учились контролировать свои силы, чувствовать их и доверять им.

То, что ей нужно.

Андромеда вошла в первую зону, выискивая подходящий манекен. Наконец, он нашёлся затесавшимся среди «демонов». Андромеда уверенно двинулась к нему и, взглянув на Анну через плечо, спросила:

— Леди Анна, могу я задать ещё один неприятный вопрос?

Та в ответ заметно напряглась и, опустив голову, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

— Спрашивайте, леди Андромеда, — распрямившись, фальшиво уверенно сказала Анна.

Тем временем Андромеда подошла к манекену и стала оглядывать его со всех сторон, пытаясь отыскать способ сдвинуть его с места. Наконец она увидела едва заметный магический круг на его шее. Прошипев под нос проклятия в адрес совершенно не приспособленного для лишённых магии людей мира, она жестом подозвала к себе Анну.

— Прежде чем я спрошу, не могли бы вы зажечь огонёк и направить его вот сюда. — Она постучала по магическому кругу.

Анна послушно кивнула и, спустя несколько неудачных попыток воспользоваться магией, исполнила просьбу. По манекену пробежала тусклая оранжевая рябь, и он устремился на просторную площадку в центре первой зоны. На счастье, идти до неё было не далеко.

Осторожно вытащив зацепившийся за мишень зонт, Андромеда поспешила к манекену. Анна последовала за ней.

— Как его звали, леди Анна? Того, кто совершил это с вами? Того, кто унизил вас, разрушил вашу жизнь? Кого вы любили, леди Анна?

Анна громко втянула воздух и сбилась с шага.

Ох, Аурум, лишь бы не пришлось её снова успокаивать!

Словно услышав её немую просьбу, Анна, прокашлявшись, ответила:

— Денис Романов. Так его звали. Правда, не понимаю, зачем вам это знать, — пробормотала она.

Андромеда хмыкнула. Ей эта информация и вправду ни к чему. Как бы ни звали того человека, для неё он просто ничтожество из другого мира. Для неё, но не для Анны.

Андромеда замерла сбоку от манекена и жестом остановила Анну.

— Отныне это, — похлопала она манекен по плечу, — Денис Романов. И вы, леди Анна, можете сотворить с ним всё, что угодно. Сжечь, разорвать на куски, порезать ножом или закидать камнями. Делайте, что хотите. Эти мишени и манекены самовосстанавливающиеся, так что вам ничего не будет, если вы его уничтожите. Нет, не так, он создан для этого. Как и тот ублюдок. Так что приступайте, леди Анна. Если хотите, можете ещё и высказать ему всё, что о нём думаете, — усмехнулась Андромеда, видя растерянность на лице Анны. Что же, она и сама не ожидала, что предложит подобное. — К слову, я бы рекомендовала начать месть отсюда. — Она постучала по паху манекена. А точнее по месту, где он должен был быть.

Глаза Анны расширились от шока. Осознав слова Андромеды до конца, она разразилась громким заливистым смехом. Не истеричным, как ранее, а вполне себе искренним, настоящим.

— Это… это гениально, леди Андромеда! — хохоча, воскликнула Анна. — Я вообще не ожидала от вас такого.

Андромеда в ответ покачала головой и отступила подальше от манекена, чтобы ненароком не попасть под раздачу. Солнечные лучи скользнули по его рогатой деревянной голове, оставили на грубо вытесанном лице новые тени — чёрные и чёткие. Андромеда вздрогнула от отголоска сегодняшнего кошмара, вспыхнувшего перед глазами — раскинувшего, словно крылья, руки Абигора. Во сне он пачкал ботинки в кровь Сиона, решив, что грудь мёртвого кронпринца — лучшее место, чтобы умостить ногу, и победно смеялся. Безумно и завораживающе одновременно. Похоже, выбранный Андромедой манекен и маска Абигора изображали одного и того же демона. Вот уж ирония судьбы.

Что же, по крайней мере, она сможет представить, как тенезмова Абигора пожирает пламя.

Анна переминалась с ноги на ногу, не решаясь приблизиться к манекену. Её неуверенность чувствовалась на расстоянии, мешала ей дать волю чувствам.

Да что ж такое?

Андромеда не была эмоциональным человеком. Да и благородной леди не пристало выносить свои чувства на обозрение, но Анна иная. Она не благородная леди, ведь ещё не дебютировала, не полноправная святая — метка могла сколько угодно украшать её щёку, но без сил Анна всё равно практически никто, и даже не уроженка этого мира. Ничего страшного, если она отступится от норм ради душевного спокойствия. В конце концов, святая слишком важна, чтобы так просто от неё отмахнуться.

— Так и будете кланяться перед ним, леди Анна? — строго спросила Андромеда. — Почитаете тень больше, чем меня, чем императора, чем себя. Так ведь выходит? Забыли, что я говорила? Не стоит склоняться к земле из-за кого попало, леди Анна. А это ничтожество недостойно даже слабого кивка. Полный величия и отвращения взгляд — всё, чем вы можете его удостоить. А его тень, довлеющая над вами, не достойна даже этого. Поэтому… — Она направила кончик зонта на манекен. — Просто превратите свои боль, ярость, страдания, ненависть и даже любовь в неистовое пламя и сожгите его до основания.

— Не склоняться… — пробормотала Анна, скосив на Андромеду взгляд. Она прикрыла глаза и глубоко вдохнула, расправив плечи. Вдох, выдох, вдох, выдох… Анна стала напоминать скульптуру — никаких движений кроме размеренного, выверенного дыхания.

Андромеда снова спряталась под зонтом и посмотрела на видневшуюся через деревья часовню. Если она хотела успеть подготовиться к встрече с Элизабет, ей стоило в скором времени закончить «занятие» с Анной. Андромеда лишь надеялась, что та успеет собраться с силами раньше, чем придёт время уходить.

Внимание привлёк едва слышный треск, словно разгорался хворост. Вокруг Анны вспыхивали огненные всполохи. Она открыла глаза и зло посмотрела на манекен. Подняла руку — и пламя начало разгораться и собираться вокруг неё. Оно становилось всё сильнее и сильнее, разрасталось устрашающим вихрем, искажало воздух своим жаром.

Андромеда практически прекратила дышать, с замиранием сердца наблюдая за ярким буйным огнём. Не таким мощным и ослепительным, как создавал Асмодей, но всё ещё чарующим, вызывающим слабый отголосок позабытой детской зависти. Магия слишком пленительна для лишённых её, чтобы как минимум раз в жизни не возжелать заполучить хотя бы её крохи.

Прокричав что-то, что практически наверняка было каким-то грубым ругательством на её языке, Анна взмахнула рукой, и огонь понёсся на манекен. Он извивался и разгорался, словно хищник, готовый поглотить добычу. Ещё миг и…

Словно в насмешку, пламя вдруг развеялось в считанных сантиметрах от цели. Андромеда не смогла сдержать разочарованный вздох. Анна прошипела очередное непонятное ругательство. Что же, было глупо надеяться, что у человека, только начавшего осваивать магию, всё выйдет с первого раза. Анна ведь не гений Оденберг. Но всё равно…

Андромеда покачала головой, прогоняя странные мысли. Похоже, усталость и кошмары плохо на неё влияли, уже и ребячества всякие начали наполнять мозг. Аурум, похоже, ей и вправду нужен выходной. Не зря же Сион с завидной частотой справлялся о её самочувствии.

Анна вдруг зарычала от злости и досады и уверенным, широким шагом направилась к манекену.

— Получи, уёбок! — прокричала она и ударила кулаком в деревянное лицо. Пламя вновь разгорелось вокруг её руки, перекинулось на манекен и, подпитываемое гневом Анны, принялось пожирать его. — Вот так-то! — довольно заключила Анна и отступила на несколько шагов, чтобы ненароком не пострадать от собственной магии.

— Браво, леди Анна, — зааплодировала Андромеда, неторопливо приближаясь к той. Сгорающий «Абигор» и вправду выглядел как мечта. — Как самочувствие?

— Восхитительно! Хочу повторить! — взбудоражено ответила Анна и провела рукой по щеке, оставив на ней чёрный след.

— В таком случае, вам придётся немного покопаться в пепле. — Андромеда достала из сумочки носовой платок и протянула его Анне. — Вытритесь. — Постучала она по своей щеке. — Когда манекен сгорит, после него останется многогранный камешек, на котором выгравирован магический круг. Наполните его энергией, и манекен вернётся в норму. А я тем временем вынуждена покинуть вас. Счастливого вечера, леди Анна, — склонилась она в реверансе.

— Счастливого вечера, леди Андромеда, — быстро повторила за ней Анна. — И спасибо. За всё, — добавила она и вернула внимание к пылающему манекену. Сквозь ярко рыжее потрескивающее пламя виднелись лишь его тонкие, обугленные очертания.

— Не за что, — беззвучно шепнула Андромеда, уходя.

Осталось пережить разговор с Элизабет и не забыть забрать из столичного поместья подарок Асмодея на шестнадцатилетие. Пришло время вновь воспользоваться им во благо империи.

И себя самой.