Глава 8 (2/2)

Да что такое?

Некстати в груди загоралось раздражение. Он вот уже дважды за вечер проигнорировал её приветствие. Непозволительное пренебрежение этикетом, для человека его статуса. Не заработал же герцог Оденберг к двадцати девяти годам глухоту?

— Ваша Светлость, я… — постаралась она привлечь к себе внимание. «Ваша Светлость», — першило на языке. Хотелось произнести как можно язвительнее, но она держалась. От герцога Оденберга зависело очень многое.

Она не смогла договорить. Не проронив ни слова, герцог развернулся к ней спиной и направился прочь. С самым невозмутимым видом, словно к нему никто и не обращался.

Андромеда нахмурилась и сжала руки в кулак. Как он мог вот так её игнорировать? Она так рисковала, подходя к нему снова, после разговора с герцогом Алекто, а он…

В подобные моменты она жалела и о своём статусе, и о возрасте. Послать его Тенезму в зад хотелось неимоверно. Или бесцеремонно подойти и наступить на ногу.

Но она благородная леди, невеста кронпринца и дочь герцога, в конце концов. Даже мысли о таком недопустимы. Поэтому собрав волю в кулак, Андромеда медленно привела в порядок поднявшуюся внутри бурю. Не время и не место для срывов. Тем более по такой глупой причине. Она выше подобного.

***

Оставшееся время до начала исполнения своего незамысловатого плана Андромеда провела, общаясь с благородными леди. Не то, чтобы она сильно любила такие разговоры — всё же чаще они были о женихах и свадьбах, — но иногда бывали и невероятно занимательные обсуждения. Например, на этот раз ей посчастливилось поговорить об особенности торговли с Лин Хуа — довольно скрытной страной на востоке, военные конфликты с которой, наконец, прекратились менее полувека назад. Любая информация, входящая и выходящая за пределы Лин Хуа строго контролировалась, поэтому что политические, что торговые взаимодействия с ней невероятно трудны. К тому же, правая рука её нынешнего императора, великий генерал Сяо Лун несколько не в ладах с Оденбергами. И это тоже доставляло немало хлопот.

— Сказать по правде, я не понимаю, как герцог выдерживает общение с генералом Сяо, — сделав голос тише, добавила одна из девушек — дочь маркиза Швана. — Мне однажды довелось стать частью делегации в Лин Хуа, пока отец болел. Так этот противный старик не сводил с нас свои узкие зенки и только и искал повод прицепиться к какой-то мелочи. То у камней маловато граней, то золото и серебро недостаточно блестит, то делегаты что-то вынюхивают, по его мнению. То ещё что-то. — Она громко вздохнула и покачала головой. — Если честно, после той поездки я думала, что новый торговый путь в Лин Хуа нам заказан. Но герцог смог всё уладить. Я рада, что у герцогства Оденберг подобный руководитель.

— Леди, надеюсь, всё сказанное в этом кругу останется только между нами, — строго посмотрела на них графиня Люв. — Всё же, наш сюзерен не обрадуется, если услышит осуждение в адрес своей семьи. Леди Андромеда?

— Я присоединилась к этому разговору, потому что мне интересно узнать о торговых и политических отношениях империи из первых уст. У меня нет причин распространять сказанное вами. По крайней мере, пока это не нарушает законы империи, — честно ответила Андромеда, краем взгляда пробежавшись по другим гостям. Ничего необычного. Гости говорили и танцевали, как и на любом другом балу.

Одетт и Адель, впрочем, не было видно.

— Когда я была ещё юной и глупой, мне нравилось слушать истории о великой любви, которой не страшны любые преграды. Разумеется, супруги Оденберг вызывали у меня особый восторг. Преодолеть границы, национальные различия и, в конце концов, пойти против семьи во имя любви… Настоящая сказка, — ностальгически улыбнувшись, говорила графиня. — Но сейчас я думаю о том, скольких проблем избежало бы наше герцогство, если бы в истории было чуть меньше любви и романтики, а больше материального. Как минимум, отношения с Лин Хуа были бы менее натянутыми. Любовь, без сомнений, прекрасное чувство, но не у всех есть право тонуть в ней без остатка.

Не у всех…

Андромеда пристыжено опустила глаза. И почему она забыла столь простые истины? Любовь мало на что влияла, и её родители прямое тому доказательство.

— Вы слишком категоричны, графиня, — вновь присоединилась к разговору леди Шван. — Не всем любовь туманит рассудок. Взять, к примеру, герцога Стернбилд. Окажись я на месте его супруги — была бы на седьмом небе от счастья. Леди Андромеда, я вам немного завидую. Просто не представляю, каково это, когда родители души друг в друге не чают.

Души не чают? Андромеда едва смогла оставить лицо бесстрастным, после всех этих заявлений. «Великая история любви». И откуда это пошло?

В детстве Андромеда не раз слышала эти истории. О том, как её отец, тогда ещё юный наследник герцогства, по уши влюбился в графскую дочь. Какими счастливыми они были в то время. О том, как мать спасла отца от покушения, которое готовила её семья. Сказка о любви, которой не страшны никакие преграды.

Вот только никакой сказки в реальности нет и быть не могло. Только ненависть и отчаяние, пожирающие их семью изнутри. Но не стоило ломать иллюзию счастья, в которую охотно верили окружающие.

— Вы ещё юны, леди Шван, — беззлобно усмехнулась графиня. — Мой отец однажды сказал, что прошлый герцог прекрасный человек, но ужасный руководитель. Последние несколько лет до его смерти были просто ужасными — его словно совершенно не заботило благополучие его земель.

— В этом вы правы. Нам, правда, повезло, что герцог Финикс не унаследовал эмоциональные стороны своих родителей. Если честно, мой отец даже раскаивался, что поначалу отверг его кандидатуру.

— Мой тоже, — кивнула графиня Люв. — Временами мы все забываем, что не стоит судить по внешности.

Андромеда задумчиво опустила взгляд в пол. Её отец подтверждением фразы: «Быть хорошим человеком, не значит быть хорошим правителем». Как семьянин, как человек он ужасен. Жестокий, эгоистичный, бесчувственный. Она могла бы долго говорить о его пороках, но это не отменяло того, что он прекрасный герцог. Образованный, внимательный, расчетливый, когда дело касалось управления. Он знал, какие регионы чаще испытывают проблемы с продовольствием, где и в какой период происходят снежные бури. Он прекрасно разбирался во внешней и внутренней политике, торговле и рудодобыче, чтобы держать всё в герцогстве под тщательным надзором. В конце концов, он бесстрастный и справедливый судья, для которого все равны перед законом.

Фридрих Стенрнбилд ужасный отец. Андромеда не единожды в этом убедилась, но каждый раз задумываясь о том, какой бы герцогиней ей хотелось стать, она видела только его.

Шум голосов неожиданно стих. Опустившуюся на зал тишину прорезали чьи-то торопливые, неравномерные шаги. Андромеда посмотрела в ту сторону и увидела запыхавшегося дворецкого. Он подошёл к герцогу Алекто и что-то зашептал. Эмоции живо сменились на лице герцога, прежде, чем он смог взять их под контроль.

Время пришло.

— Я пойду узнаю, что произошло, — поклонилась на прощанье Андромеда. — Надеюсь, ничего серьёзного, но на всякий случай держитесь возле выхода.

Смысла в её совете нет никакого, всё же, ничего хоть сколько-то опасного не происходило. Но большинство людей в зале об этом не знали — так и до бессмысленной паники не далеко. К тому же, чтобы всё прошло как нужно, Андромеде необходимо остаться одной. Маловероятно, что леди Адель подошла бы к толпе девушек со столь… деликатной проблемой.

Андромеда приложила руку ко лбу, и устало вздохнула. С этого момента вечер обещал стать незабываемым — не каждый день выпадала возможность помирить двух ссорящихся герцогов. Прошлая она ни за что не ввязалась в подобное — слишком рискованно.

— Другого шанса не будет, так что придётся постараться. К тому же, если справлюсь, отцу придётся обратить на меня внимание, — приободрила себя Андромеда и тут же закусила губу.

Какое ещё внимание отца?

Оно ей больше не нужно. Этот человек недостоин того, чтобы её беспокоило его мнение или внимание. И отец, и её зависимость от него, и её страхи — всё это в прошлом. Там же, где все неправильные решения.

За спиной раздались шаги. Андромеда обернулась. Перед ней, едва сдерживая слёзы, стояла Адель Алекто.

— Л-леди Андромеда, м-мне ну-ужна в-ваша пом-мощь, — всхлипнула она, пристыжено опустив голову. На открытом плече виднелся маленький свежий синяк. Засос, если быть совсем точной.

— Что произошло, леди? — добавив голосу тревожные нотки, спросила Андромеда и взяла Адель за руки. — Я не смогу вам помочь, если не узнаю причину.

— П-папа о-он… Он хочет запретить мне видеться с леди Одетт. А ещё… ещё о-он х-хочет… — её сбивчивая речь прервалась громкими рыданиями. Ждать дальнейших разъяснений смысла нет.

Впрочем, Андромеда и так всё знала. Запрет на общение, вероятно, самый безболезненный пункт. Куда больше проблем вызывало требование герцога Алекто выплатить штраф за посягательство на честь его дочери. Или — это особенно смешно — Одетт Оденберг должна была отслужить под началом герцога Алекто столько лет, сколько засосов она оставила на теле Адель в этот вечер.

— Я помогу вам, леди. Можете не беспокоиться. — Андромеда поддерживающе сжала ладони Адель. — А теперь ведите.

***

Они пришли последними. В малой гостиной уже присутствовали герцог Алекто, герцог Оденберг и Одетт Оденберг. Они сидели на диванчиках, по обе стороны от низкого кофейного столика, на который слуги вскоре поставили чай. Словно кто-то решится к нему притронуться.

Несколько минут царила давящая тишина, прерываемая лишь редкими всхлипами Адель. То ли герцог Алекто не знал с чего начать, то ли не понимал, как реагировать на Андромеду — третью сторону в этом конфликте. Удивительно уже то, что он прислушался к Адель и позволил ей остаться. В конце концов, когда ожидание можно было пощупать руками, он заговорил:

— Мне жаль, что приходится собирать всех вас в этот дивный вечер по такому неприятному поводу, однако я не могу закрыть глаза на событие, произошедшее сегодня. Герцог Оденберг, я уважаю вас и как человека, и как коллегу, поэтому надеюсь, что вы выслушаете всё, что я скажу. Поступок вашей сестры непростителен и не может остаться безнаказанным. Разумеется, Адель понесёт свою часть наказания. — Едва заметная неуверенность сквозила в его голосе. — Однако, я считаю, что стоит учитывать разницу в возрасте и опыте. Адель просто не могла быть инициатором… этого.

— И какое же наказание, по вашему мнению, я должен назначить Одетт? — буднично уточнил герцог Оденберг и, прикрыв глаза, отпил чая.

Он звучал и выглядел куда увереннее, чем герцог Алекто. Словно не сомневался, что в итоге останется в выигрыше. Андромеда бы не удивилась подобному раскладу. После их «разговора» в банкетном зале подобное высокомерие, казалось, прекрасно ему подходило.

А может, причина в статусе. Андромеде не доводилось видеть, как отец общался с другими герцогами, но о небольшом «неравенстве» между ними ей слышать доводилось. Дело не в положении, фамилии или чём-то подобном. Всё куда банальнее — опыт. Если тебе уже пятьдесят, но ты только стал герцогом, для остальных ты будешь новорожденным птенцом. Даже будь они вдвое младше тебя. И именно такая разница существовала между Алекто и Оденбергом. Шесть лет против тринадцати. Андромеда слегка приподняла уголки губ — разница слишком очевидна, чтобы герцог Алекто не беспокоился.

— В первую очередь я надеюсь, что вы проследите, чтобы ваша сестра более не искала встречи с Адель. Я понимаю, что я не могу запретить ей присутствовать на балах, поэтому надеюсь, что вашей власти хватит удержать её в узде.

— Папа! — вывернувшись из-под руки Андромеды, воскликнула Адель. — Зачем всё это?! Я же уже всё объяснила!

— Не мешай, милая! — осадил её герцог Алекто и, прокашлявшись, продолжил: — Во-вторых, я прошу вас выплатить компенсацию. Подобное может подорвать репутацию герцогства Алекто.

Андромеда непонимающе нахмурилась в ответ на его слова. Даже в прошлом её несколько озадачивала эта ссора. Но присутствие на ней лично окончательно подтвердило её сомнения — все аргументы и обвинения герцога Алекто ошибочны и беспочвенны от начала и до конца. Просто потому что отношения между людьми одного пола разрешены в империи вот уже более четверти века.

Проклятые предрассудки!

— Я признаю свою часть вины, поэтому прошу не так уж и много. Всего лишь права на ювелирный дом «Слёзы камня», — разъяснил герцог Алекто. — Однако, если подобное требование вам не по силам, то я готов пойти на уступки. — Он выждал небольшую паузу. — Позвольте вашей сестре какое-то время послужить на благо герцогства Але…

— Исключено, — прервал его герцог Оденберг. — Одетт не вещь, чтобы я использовал её как разменную монету. Что до других ваших требований. — Он посмотрел на свою замершую, словно каменное изваяние, сестру. — Одетт, если я посоветую тебе держаться подальше от леди Адель, ты прислушаешься?

— К сожалению, нет, брат, — напряжённо ответила Одетт. Похоже, она переживала ничуть не меньше Адель. Только эмоции скрывала несколько лучше.

— А если бы попросил о том же?

— Тоже нет.

Что он делал?

Андромеда ощутила вопросительный взгляд Адель на щеке и отрицательно качнула головой. Она тоже не понимала, к чему этот «допрос». Ответ герцога Оденберга и так очевиден. Никто бы не согласился из-за подобной глупости терять невероятно прибыльное предприятие. Или талантливого рыцаря. Андромеда всё не могла понять, как именно относился герцог Оденберг к своей сестре.

Адель сжала её руку и вся напряглась, словно струна. Ожидала вердикта. Слабая и хрупкая, с мокрыми от слёз ресницами и размазанным макияжем, она всё силилась вернуть хоть каплю дворянского достоинства. Пыталась казаться сильнее, сдержанней, твёрже. Столь запоздалая реакция могла показаться забавной, глупой, но Андромеда не собиралась смеяться даже в мыслях. Она знала, что первое впечатление часто обманчиво, и Адель Алекто тому доказательство. Ведь в том времени, она не побоялась покинуть родительский дом и начать строить свою жизнь заново. Рискнув титулом, честью и богатством.

— Хорошо, — прервал размышления герцог Оденберг. — Что, если это будет приказ? Ты подчинишься?

— Если это будет приказ… — голос Одетт вибрировал. Андромеда медленно перевела на неё взгляд. Напряжённая, распрямила спину так, словно ещё немного и раздастся хруст. И со смесью покорности и боли на лице.

Неужели решила сдаться?

— Тогда мне придётся… — после заминки продолжила Одетт, но её тут же прервал герцог Оденберг:

— Приставить меч мне к горлу и пригрозить смертью, если я ещё раз попробую вмешаться в твою личную жизнь, — закончил он фразу.

Он определённо умел удивлять. Андромеда едва не подавилась чаем, от неожиданности. Он буквально предложил своей сестре устроить переворот. На глазах у представителей двух герцогств. Это несколько… импульсивно.

— Не смотрите на меня так. Отец был бы зол, узнай, что я посмел пренебречь чувствами Одетт. В конце концов, Оденберги испокон веков ставят чувства на первое место, — совершенно спокойно прояснил герцог Оденберг и снова вернулся к питью чая, с наслаждением прикрыв глаз.

На мгновение повисла тишина, полная невысказанных вопросов. Андромеда быстро осмотрела присутствующих. Адель старалась незаметно обменяться взглядами с Одетт. Выходило у них из рук вон плохо, раз она их заметила. И как они не попались раньше?

Герцог Оденберг всё так же пил чай, словно присутствовал на чаепитии, а не во время решения судьбы его сестры. Его спокойствию оставалось только позавидовать.

Герцог Алекто, в свою очередь, хмуро смотрел на сцепленные на коленях руки и что-то бормотал.

Андромеда вернула взгляд к чашке. Стоит вмешаться?

— Вы… — начал герцог Алекто. Его голос вибрировал. — Похоже, все те слухи были правдивы. И вправду, кто мог научить девушку подобным непотребствам, как не брат мужеложец?!

Адель громко закашлялась от неожиданности. Андромеда быстро сунула ей в руки чай и слегка нахмурилась. Как он вообще мог сказать подобное? Это собрание начинало напоминать разборки дворовых собак, а не обсуждение между высокопоставленными людьми. Ещё и вспомнить именно этот слух… Да только глупец додумался бы до подобного!

Андромеда искренне надеялась, что мысли не отразились на лице. Испортить всё одним неверным проявлением эмоций она не могла. Не тогда. Но это не отменяло того, что в нынешних обстоятельствах герцог Алекто слишком голословен. Слухи об особых предпочтениях герцога Оденберга и вправду ходили среди аристократов несколько лет назад. И могли бы быть обоснованными, учитывая отсутствие у него наследника, но вот их источник… Стоило ли верить брошенной женщине с не самой лучшей репутацией? Андромеда не сильно хотела знать о любовных похождениях знати, но о не слишком преданной пассии — возлюбленной её назвать язык не поворачивался — герцога Оденберга слышать доводилось. Как и об их расставании. И не нужно быть гением, чтобы понять, откуда взялись слухи, разошедшиеся среди знати на следующий день.

Андромеда, в своё время, потратила на подобное полтора месяца, лишь бы поглубже спрятать концы. Только Сион, как всегда, оказался слишком догадливым.

Впрочем, об ошибках прошлого она порассуждает потом. Пока стоило придумать, как смягчить ситуацию, и вмешаться. Она и так достаточно понаблюдала.

Андромеда потянулась за чайной ложкой, чтобы привлечь к себе внимание, но её отвлёк внезапно заговоривший Оденберг:

— Герцог Алекто, вы забываетесь. Вы не тот человек, который может заявлять подобное. И сейчас определённо не та ситуация, чтобы рыться в моём постельном белье. На счастье, подобным меня не задеть, поэтому можете не беспокоиться. Однако не забывайте о своём положении. Сейчас вы герцог, а не третий в очереди на наследование, — спокойно разъяснил он. Ни гнева, ни раздражения, ни обиды, ничего из этого не было в его голосе. То ли слова герцога Алекто и вправду не задели, то ли самоконтроль у него на высшем уровне.

Несмотря на не совсем удачный «разговор» ранее, Андромеду радовало, что герцог Оденберг оказался вполне здравомыслящим человеком. Пусть и со странностями, но у кого их нет?

— Это — во-первых, — вдруг продолжил Оденберг. — Во-вторых, в ваших выводах нет логики. Как бы я научил Одетт спа… кхм. Проводить время с девушками, если сам, по вашим словам, провожу его с мужчинами?