Глава 7 (2/2)

Аня подошла немного ближе. Сердце замирало от одного быстрого взгляда на эту картину, но ей хотелось изучить её полностью, понять, что было в мыслях у художника, когда он рисовал её.

В глазах женщины, сжимающей в руках город, плескалось отчаяние. На щеках, отмечая путь слёз, отпечаталась пыль. Рыжие длинные волосы слиплись на концах, испачкавшись в крови. Была ли эта женщина самой смертью, жалеющей о своём злодеянии?

Аня перевела взгляд на город в её руках. Небольшой, наверное, провинциальный. Пустые, потемневшие глазницы-окна смотрели на неё. Плакали слезами из оросившей стены крови. Тени виднелись у порогов, и Аня с ужасом опознала в них мертвецов. Вот с края города свисала чья-то омываемая кровавой рекой, рука. Вот к зданию на переднем плане привалился обезглавленный труп. Убитая мать, прикрывающая своих мёртвых детей, лежала посреди улицы. А чуть далее, в тени деревьев — разворочённый юнец рядом с выпотрошенной кошкой. Смерть и тут, и там, и в каждом видимом — и не видимом наверняка тоже — уголке города. Она пропитала каждый камешек, каждую трещину. Она была всем в этом окровавленном городе.

Смотреть на картину становилось всё сложнее, практически невыносимо, но Аня не могла отвести взгляд. Отступила на несколько шагов назад, чтобы вновь увидеть её полностью.

Поначалу белое платье женщины постепенно чернело, от обилия напитавшейся в него крови. Его подол тонул в ней, как и земля под ногами.

Пейзаж вокруг женщины угольно чёрный. Безжизненный. Такой, каким ему и надлежало быть. Чем больше Аня смотрела, тем больше ей казалось, что художнику приказали нарисовать смерть. Или отчаяние. А может всё вместе.

— Эта картина невероятна. Но… — сглотнув вязкую слюну, начала Аня. — Но она ужасает. Чем больше я смотрю на неё, тем больше мне хочется убежать. Странно говорить это о картине, но она заставляет меня чувствовать отчаяние. Безысходность.

Какой знакомый набор чувств.

Аня невольно поёжилась. Она не хотела снова погружаться в те эмоции и чувства, от которых так старательно пыталась оградиться. Чтобы снова не совершить то, о чём пожалеет. Если после она вообще будет в состоянии жалеть.

— «Рассвет Пии», — вдруг заговорил Сион.

— Рассвет? — не веря своим ушам, переспросила Аня.

Как подобное можно было назвать рассветом?

— Вы всё правильно расслышали, леди Анна. И нет, ни я, ни художники не ошиблись. Эта картина нарисована в память о трагедии шестилетней давности в городе Пии. Именно так называется город в руках этой женщины. Каждый мертвец, изображённый здесь — это реальный человек, погибший в ту роковую ночь. А женщина, что держит его в руках — императрица Людовика. Моя мать. Уроженка Пии, умершая ещё до трагедии. — Сион на мгновение замолк, то ли подбирая слова, то ли пытаясь успокоиться.

— Но почему тогда?..

Почему она держит этот город?

Чем больше Аня слушала, тем меньше понимала не только смысл названия, но и вещи, изображённые на картине. Почему на ней нарисована женщина, даже не знавшая о судьбе Пии. Даже если это её родной город, она не связана с трагедией. А название, учитывая историю картины, так вообще походило на злую шутку. Это раздолье смерти никак не походило на начало жизни, которую символизировал рассвет.

— Люди, виновные в этой трагедии, твердили, что всё это во имя справедливости. Во имя свержения власти, притесняющей магов. Притесняющей свой народ. Они твердили, что резня в Пии — это акт возмездия. Это сигнал для императора. «Смотри, мы стёрли с лица земли родину твоей дорогой жёнушки!» — так сказал один из них, — возобновил объяснения Сион. — Разумеется, всё, что они говорили, полная чушь. Никчёмные оправдания собственной бессмысленной жестокости, но… Для напуганных людей, для людей, утративших близких, их слова имели огромный вес. Отчаяние, страх, боль — всё это просочилось в саму основу империи. Достигло каждого сердца, и императорская семья не исключение. — Он снова замер. Взъерошил волосы на затылке. Устало вздохнул и продолжил: — Тогда стало ясно — империя нуждается в символе. Людям нужно что-то — или кто-то — чтобы верить. Чтобы у них была надежда на лучшее. И этим символом мы сделали императрицу.

Аня внимательно слушала, не смея подгонять или перебивать. Сказочная страна, в которую, казалось, она попала, рассыпалась с каждым сказанным Сионом словом. Обрастала неприятными, ужасающими подробностями.

До этого момента Аня не думала, не замечала, что этот мир, не просто красивые декорации, не «рай», в котором всё всегда хорошо. Этот мир — её новая реальность. Реальность, которая ничем не отличалась от прошлой, по сути. Просто Аня слишком слепа, чтобы это увидеть.

— Добрая, человечная императрица, которая любила свой народ, свой родной город, непременно встретит всех погибших в царстве Оксидия. Она подарит им мир и покой. Защиту от любых невзгод. Императрица проведёт их в прекрасную новую жизнь, где нет места боли и страданиям. Потому что даже после смерти, императрица никогда не бросит свой народ. Также как народ не бросит её. И эта картина — символ этих слов. Новый рассвет Пии. Не здесь, не с нами, но он всё-таки наступит, — закончил объяснять Сион и посмотрел на Аню.

— Эта история… Я пока не могу подобрать слов. Наверное, я просто ещё не всё переварила, — сбивчиво заговорила она, в ответ на его взгляд. — Но всё же, даже понимая теперь смысл названия, я… я не вижу его отражения на картине. Вы говорите, что она — воплощение надежды, символ того, что этих людей ждут в посмертии. Но я не вижу в ней ничего, кроме боли, Ваше Высочество.

В ответ Сион снисходительно улыбнулся и посмотрел как-то… Грустно, что ли? Аня не могла понять.

А потом повернулся к картине и сказал:

— Вы просто не туда смотрите, леди Анна. — Поднял руку вверх. — Что нарисовано на фоне?

— Чёрный мрачный пейзаж. Мёртвый лес или что-то такое, — ответила Аня, совершенно не понимая, смысл вопроса.

— Не верно. Посмотрите выше, леди Анна. Что нарисовано над лесом?

— Там…

Аня замерла, широко распахнув глаза. И как она не заметила нечто подобное?

Над чёрным лесом простиралось сине-золотое рассветное небо. Ясное и яркое. На нём виднелись ранние птицы. Они кружились в танце и — один только взгляд на них вызывал подобные мысли — радостно щебетали. Небо над мёртвой землёй жило, дышало.

— Увидели, — утвердительно произнёс Сион. — А теперь посмотрите на руки императрицы.

Не проронив и слова, Аня перевела взгляд. Руки. Что в них могло быть не так? Что она пропустила?

Тонкие, аккуратные пальцы, измазаны в крови. Костяшки побелели от напряжения. Ей настолько невыносимо держать погибший город? И… Что ещё? Думай, Аня!

Жесты. Почему она не смотрела на них? Императрица не просто держала город. Она прижимала его к себе, обхватив скрещёнными руками. Сжимала до побеления в костяшках, чтобы не дай Бог не уронить. Просто Аня так увлеклась видом крови на пальцах, что не заметила главного.

Больше она не ждала подсказки от Сиона. Сама внимательно изучала картину, стараясь увидеть то, что не замечала. Корону из живых цветов, которой не придала значения ранее. Солнечные блики на волосах и теле императрицы, на крышах и стенах домов. Материнскую улыбку, спрятанную в уголках губ.

Чем больше Аня смотрела, тем больше маленьких, но значимых светлых деталей появлялось. Рассвет приходил после тьмы, просто иногда, чтобы его увидеть, стоило приглядеться.

— Насмотрелись? — вкрадчиво поинтересовался Сион.

— Не уверена.

— Насмотреться и вправду сложно, но, думаю, настало время творить магию. Закройте глаза, леди Анна.

Аня удивлённо вздохнула, а после, немного замешкавшись, послушно закрыла глаза.

Зазвенели твёрдые, уверенные шаги Сиона, зашуршала тяжёлая ткань ширм, и свет прекратил просачиваться под веки. Аня, хмурясь, замерла в напряжённом ожидании.

Стоило открыть глаза? Или может лучше бежать?

Нет, Сиону можно доверять. Он не подводил.

Он тоже не подводил, но что в итоге?

— Нет, — неуверенно возразила подсознанию.

Её не предадут. Только не снова. Не предадут же? Пожалуйста, скажите, что не предадут!

Пожалуйста! Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожа…

— Леди Анна, откройте глаза, — ворвался в сознание голос.

— А? — растеряно вдохнула Аня и отшатнулась назад, подальше от него.

— Леди Анна? Что-то не так? Откройте глаза. Леди Анна!

Да, ей нужно открыть глаза. Нужно. Её же просили. Она же сама этого хотела, но…

Что, если там он? Или те фото?

Что, если когда она откроет глаза, всё начнётся сначала?

— Нет! — закричала в ответ мыслям. И ещё шаг назад, пока спина не упёрлась в плотную ширму. — Нет, пожалуйста. Я не хочу возвращаться!

— Леди Анна, всё в порядке! — Что-то тёплое и большое сжало плечи. — Леди Анна, просто откройте глаза. Всё в порядке. — Легонько встряхнули. — Прошу откройте глаза. Все, правда, в порядке. Анна, пожалуйста, — умоляюще.

Её снова встряхнули и прижали к чему-то тёплому. Тёплому и большому, как мишка.

У неё был один в детстве. Подарок от мамы и папы.

Её же просили открыть глаза. Нельзя заставлять других ждать.

Аня напряжённо вдохнула и медленно, боязливо разъединила веки. Было темно, словно она и не отрывала глаз. А потом взгляд натолкнулся на знакомый красный камзол.

— Ваше Высочество? — неуверенно спросила Аня. Что если это не он? Если она снова в своей пустой квартире мечтала о смерти?

Её резко дёрнули назад от приятного, безопасного тепла. Она озадачено посмотрела вверх и натолкнулась на взволнованные глаза Сиона. Его взгляд беспокойно бегал по ней, словно проверяя, нет ли на ней ран или чего-то подобного.

— Вы в порядке, леди? — Полный беспокойства голос.

Сердце болезненно сжалось.

— Я здесь, — ответ на грани срыва. И после были только слёзы. Не боли, отчаяния и одиночества, как раньше, а облегчения и радости. Это же радость?

Только слёзы и нежные, успокаивающие поглаживания по спине — всё, что было у неё в тот момент. Лучшее, что ей довелось испытать в этом новом мире.

Эмоции медленно таяли, как сахар в холодной воде, пока окончательно не стихли.

Всхлипнув, Аня отстранилась от Сиона и, пряча глаза, спросила:

— Вы же что-то хотели показать? Поэтому попросили закрыть глаза?

— А? — непонимающе склонил голову к плечу Сион. — А! Да, вы должны это увидеть. — Он отступил в сторону. — Посмотрите на «Рассвет Пии».

— А что с ней? — заинтересованно спросила Аня и посмотрела на картину. В который раз она не смогла скрыть изумления. Кто бы ни написал «Рассвет Пии», он на самом деле невероятен.

В темноте не видно ни чёрный пейзаж, ни мёртвый город, ни пыль на щеках императрицы. Но каким-то волшебным образом рассветное небо сияло ярче, чем до этого. Каждый тёплый солнечный блик проступал невероятно отчётливо. Но что ещё волшебнее— в руках императрицы теперь был не город, а тысячи душ. Серебряные силуэты плясали, бегали, играли в её руках. Словно веселились на каком-то фестивале.

И окровавленный подол платья теперь сиял серебристыми узорами, словно сотканный из лунного света. На безжизненном ранее пейзаже распустились нежные белые цветы, такие же, как в короне императрицы. Казалось, они вели куда-то вдаль, к рассвету.

— Но как? — со смесью шока и восхищения спросила Аня.

— Магия,<span class="footnote" id="fn_33020413_2"></span> — коротко ответил Сион. — Как я и говорил, те, кто устроил резню в Пии, утверждали, что всё из-за притеснений магов. Думаю, вы понимаете, что после такого многие прекратили доверять магам и магии. Что, если они устроят новую трагедию? Вдруг один из них был в Пии? И многое другое. Подобный страх нормален, но мы не могли позволить империи расколоться из-за чуши каких-то чудовищ. «Рассвет Пии» — это труд нескольких признанных художников империи, но так же это усилия магов, создавших заклинание для этой картины. Старания, приложенные, чтобы показать — они на стороне империи, они скорбят о Пии, так же, как простые граждане. Именно маги Магической башни…

Голос Сиона вдруг прервался и картина перед глазами расплылась. Мир исчез в дымке, и Аня быстро моргнула, уже понимая, что должно произойти.

Она сидела за столом и что-то тщательно выводила на желтоватом листе угольными карандашами. Привычно маленькие ручки, короткие ножки, которые не доставали до пола. И голоса на фоне.

— Письмо из Магической башни? Неужели он, наконец, выкроил время для отца? Какое счастье! — Громкий и эмоциональный мужской голос. Он часто фигурировал в этих видениях.

— Это письмо от Мастера башни. Вы же знаете — он не может писать во время научных работ. — Голос старческий, усталый.

В следующую секунду видение прервалось, и Аня снова увидела перед собой встревоженного Сиона.

— Я в порядке, Ваше Высочество. Наверное, запоздалые побочки от телепортации. Отосплюсь по возвращении, и всё будет окей.

— Вы уверены, что в порядке? — не поверил он ей.

— Вполне. Так на чём мы остановились? — перевела тему Аня.

Многозначительно вздохнув, Сион возобновил рассказ:

— Маги из Магической башни создали несколько вещей, которые помогают как можно лучше раскрыть эту особенность «Рассвета Пии», а так же помочь всем желающим почтить память погибших в годовщину трагедии. Это сложно объяснить. Вам просто стоит это увидеть. Скажу только, что церемония вознесения молитв никого не оставит равнодушным. Только если ты не один из виновников трагедии.

Они замолчали, продолжая рассматривать картину в темноте. Аня старалась хоть как-то переварить всё, что произошло за этот вечер. Соединить разрозненные факты в общую картину. Каким всё-таки был мир, в который она попала? Волшебным сном или другой жестокой реальностью? Кем были люди вокруг неё? И кто, в конце концов, она сама?

— Наверное, наш мир кажется вам ужасным, — вдруг заговорил Сион. — Войны, разрушения, массовые убийства во имя фальшивой справедливости. Столько грязи. Вы говорили, что в вашем мире нет магии. Наверное, там нет и войн, и бессмысленных смертей. Даже не представляю, что вы ощущаете, попав сюда.

— Вы ошибаетесь, Ваше Высочество. Очень сильно ошибаетесь. Ваш мир не ужасен. На самом деле, он мало чем отличается от моего, — тихо начала Аня. — А ведь мне казалось, что ваш мир чище и светлее. Сказочнее. Ведь в моём мире магия бывает только в сказках. — Она грустно усмехнулась. — К сожалению, я, как и вы, ошибалась. Есть магия или нет — людям это никак не мешает убивать друг друга. В моём мире люди силой науки создают оружие, способное стереть с лица земли миллионные города. В моём мире тоже устраивают кровавые теракты, оправдывая себя высшей целью. Знаете, в моём мире есть поговорка: «Везде хорошо, где нас нет». Мне кажется, что она невероятно точна — мир, где живут люди, попросту не может быть идеальным. Слишком мы разные.

— Временами вы невероятно взросло мыслите, — несколько мгновений спустя ответил Сион. В его голосе звучало… Восхищение?

Аня не была уверена. Вероятно, ей просто показалось. Она всего лишь сказала очевидные вещи.

— Пора возвращаться, леди Анна, — произнёс Сион, протягивая ей руку. — Мы и так задержались.

— Снова эта чёртова телепортация, — вздохнула Аня и вложила ладонь в его. Улыбка не сходила с кончиков губ.

***

Аня лежала, скрутившись калачиком на узкой кровати, и вглядывалась в темноту. Сон не шёл. Вечер выдался уж очень насыщенным. Столько событий, столько пищи для размышлений. Аня сомневалась, что сможет уснуть этой ночью.

Она наконец-то увидела магию. Не в полном её великолепии, но уже что-то. Ведь до этого Аня знала о существовании в этом мире магии только из книг и слов других людей.

А теперь она смогла немного прикоснуться к этому искусству.

И пусть ей не нравилась телепортация, но Аня бы попробовала изучить магию, будь у неё такая возможность. Одна маленькая личная цель ей не помешает. А ещё стоило заняться святой силой. Побыстрее освоить её, чтобы увидеть мир за стенами. Какая она, Империя, в которой ей предстояло провести всю жизнь?

Количество целей постепенно увеличивалось, и Аня этому рада.

Леди Андромеда как раз говорила, что она недостаточно мотивирована для обучения. Что же, теперь Аня сможет доказать, что это не так. Она обязательно узнает как можно больше об этом мире.

Означало ли это, что она хотела сделать этот мир своим домом?