21. Никто не тронет ее (1/2)

Хруст свежего снега под ногами вторил звонкому смеху детворы, резвящейся на детской площадке. Воздух, морозно-щиплющий, наполнял лёгкие бодрящей свежестью, а предновогодняя суета, витавшая в воздухе, добавляла ощущения волшебства. Пчёлкины шли по заснеженной улице, направляясь к центру города. Сугробы, действительно, были внушительными – местами снег доходил почти до колен, и идти приходилось, осторожно ступая, чтобы не провалиться.

— Какие сугробы намело! — воскликнула Вера, чуть приподнимая подол платья, чтобы не испачкать его снегом.

— Это же хорошо, знаешь, я в детстве предпочитал кататься на санках с горки, — улыбнулся Витя, вспоминая детские забавы. —Помню, у нас была одна особенно крутая горка рядом с домом, с неё можно было лететь чуть ли не до самой реки! Страшно было, но так весело!

Вера, утопая сапогами в сугробах, с улыбкой слушала Пчёлкина.

Он увлеченно рассказывал о своих детских зимних забавах, и его глаза буквально сияли при воспоминании о лихих скачках с горки.

— А однажды,— продолжил Витя, — мы с Сашкой так разогнались, что чуть ли не до самой реки долетели! Он тогда еще головой об дерево стукнулся, легкое сотрясение получил. Но ты же знаешь Саню — его такими пустяками не остановишь. Через неделю опять с нами на горку полез.

Вера засмеялась, представив эту картину.

— Ну вы даете, настоящие сорвиголовы! — сказала она, слегка завидуя такой беззаботной детской радости, которой у нее практически не было.

— Ага, — улыбнулся Витя. — Было время! А у тебя как проходили предновогодние дни в детстве?

Вопрос застал Веру врасплох. Ее лицо на мгновение омрачилось, улыбка исчезла. Детские воспоминания... Они были, конечно, но связаны в основном с мамой, с ее теплотой и заботой. Яркие картинки с мамой, запахи мандаринов и елки, но все это было так давно, словно в прошлой жизни. После смерти матери о таких развлечениях, как катание с горок или игры в снежки, не могло быть и речи. Отец работал, а Вера была предоставлена сама себе.

— Знаешь, я не особо помню, — ответила она, потупив взгляд. — Я была маленькая, когда мамы не стало… — Вера осеклась, не желая вдаваться в подробности. — Потом как-то не до горок было.

Витя, заметив ее смятение, поспешил сменить тему.

— А знаешь, — сказал он, оживленно, — сейчас же тоже зимние горки работают. В парке открыли целый городок ледяной. Может, сходим?

Вера удивилась и одновременно обрадовалась такому предложению. С одной стороны, ей было немного неловко — она же уже не ребенок. С другой — перспектива прокатиться с горки казалась ей удивительно привлекательной.

— Ты это серьезно? — спросила она, неуверенно улыбаясь. — Мы же уже не дети.

— А кто сказал, что взрослым нельзя кататься с горок? — парировал Пчёлкин, лукаво прищурившись. — Это же отличный способ поднять настроение и получить заряд позитива. Да и вообще, — добавил он, понизив голос, — я бы с удовольствием увидел тебя, смеющейся как ребенок.

Его слова заставили сердце Веры забиться чаще.

— Ну… — протянула она, чувствуя, как на ее лице появляется застенчивая улыбка. — Если ты так настаиваешь…

— Вот и отлично! — воскликнул Витя, довольно улыбаясь. — Тогда пошли. Я даже знаю одну отличную горку, с которой открывается ну просто потрясающий вид на город!

И, взяв Веру под руку, он повел ее в сторону парка, где среди заснеженных деревьев сверкали огни праздничной иллюминации и раздавался веселый смех катающихся с горки людей.

Витя, несмотря на свой солидный статус, вел себя как мальчишка — шутил, рассказывал забавные истории, подбрасывал снег вверх, заставляя Веру смеяться. Кто бы мог подумать, что за этой маской серьезности и деловитости скрывается такой открытый и веселый человек.

Он с удовольствием поддавался легкости момента, наслаждаясь обществом Веры и этой беззаботной атмосферой. Давно он не чувствовал себя так свободно и раскованно. Работа, постоянные встречи, ответственность за бизнес — все это давило, заставляло быть собранным, серьезным. А сейчас, рядом с Верой, он мог позволить себе расслабиться, быть самим собой. И это ощущение легкости и свободы было просто невероятным.

— А вот и горка! — воскликнул Пчёлкин, указывая на блестящую ледяную дорожку, с которой с визгом и смехом скатывались дети и взрослые. — Ну что, спецназ, готова к штурму?

Вера, глядя на горку, немного засомневалась. Всё-таки кататься с горки в ее возрасте казалось ей немного несерьезным.

— Я не знаю — протянула она, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. — Может, просто посмотрим?

— Ну нет, — решительно сказал Витя. — Раз пришли, то нужно кататься. А то какой же это Новый год без зимних забав? Давай, не бойся! Я тебя поймаю.

Он подмигнул ей, и Вера, глядя в его лучистые глаза, почувствовала, как все ее сомнения рассеиваются.

— Хорошо, — согласилась она, улыбаясь. — Уговорил, только чур, если упаду, ты виноват!

— Договорились, — засмеялся Пчёлкин. — Но я тебя точно поймаю! Обещаю!

И, взяв Веру за руку, он повёл ее к лестнице, ведущей на вершину горки. Сердце Веры билось часто-часто, предвкушая и волнуясь. Но рядом с Витей она чувствовала себя спокойно и защищенно. И это было главное.

Лестница, ведущая на вершину горки, была скользкой, и Вера несколько раз чуть не оступилась. Витя, идя следом, поддерживал ее за локоть.

— Осторожнее, — говорил он, — не хватало еще, чтобы ты тут ногу подвернула.

— Спасибо, — ответила Вера, чувствуя, как его прикосновение посылает по ее телу приятную дрожь.

Наверху горки было довольно многолюдно. В основном, конечно, дети, но были и взрослые, решившие вспомнить детство. Витя, как и обещал, помог Вере устроиться на ледянке, после чего спустился вниз, дабы поймать ее.

Скорость нарастала, ветер свистел в ушах, снег летел в лицо. Вера, не в силах сдержаться, заливисто смеялась. Внизу, у подножия горки, ее ждал Пчёлкин, расставив руки, словно собираясь ее ловить. Ледянка вылетела на ровную площадку и, как и планировалось, затормозила прямо у его ног. Вера, все еще смеясь, попыталась встать, но ноги не держали, и она, потеряв равновесие, свалилась прямо на Виктора.

— Ой! — вскрикнула она, приземлившись на него всем телом.

Витя, не удержавшись на ногах, рухнул в сугроб, увлекая Веру за собой. Они оказались в снегу, Вера сверху, Пчёлкин снизу. Вера, все еще не в силах остановиться, смеялась, ее щеки раскраснелись от мороза и веселья. Витя, глядя на нее снизу вверх, тоже не смог сдержать улыбки.

— Ну ты даешь, — пробормотал он, с легкой иронией в голосе. — Так меня еще никто не атаковал.

— Извини, — сквозь смех проговорила Вера. — Я не хотела.

— Да ладно, — ответил Витя, все еще улыбаясь. — Мне даже понравилось. Только вот как мы вставать-то будем?

Вера, наконец, перестала смеяться и попыталась подняться, но, запутавшись в дубленке и шарфе, снова чуть не упала. Витя, поддержал ее за талию, помогая подняться.

— Осторожно, — сказал Виктор, поддерживая Веру за локоть.

— Спасибо, — ответила Вера, чувствуя, как его рука приятно согревает ее сквозь ткань пальто.

Они шли, о чем-то переговариваясь, когда вдруг рядом просвистел снежок, задев Веру по плечу.

— Эй! — воскликнула она, оглядываясь по сторонам. — Кто это бросил?

Пчёлкин тоже посмотрел по сторонам, но никого подозрительного не заметил. В этот момент еще один снежок пролетел мимо его головы.

— А, так это война, — с азартной искрой в глазах воскликнул Витя. — Ну, держись!

И тут началось! Вера и Витя, как дети, бросились лепить снежки и обстреливать друг друга. Парк превратился в поле снежного боя. Несколько раз Вере удалось попасть в него, но чаще всего снежки пролетали мимо, попадая в деревья или сугробы. Витя, будучи более ловким и быстрым, оказался серьезным противником.

В разгар баталии, когда Вера, запыхавшись, прислонилась к стволу дерева, чтобы перевести дух, Витя решил воспользоваться моментом. Он бесшумно подкрался к ней сзади и, резко обхватив за талию, приподнял над землей.

— Ага, попалась! — воскликнул он, обхватывая ее за талию и приподнимая над землей.

Вера завизжала от неожиданности, но, поняв, что это Пчёлкин, рассмеялась.

— Отпусти, — смеясь, кричала она. — Сейчас уронишь.

Витя на мгновение притворился, что собирается сбросить ее в ближайший сугроб.

— Нет, пожалуйста, — в притворном ужасе взмолилась Вера, хотя в ее глазах плясали веселые огоньки. — Сжалься!

Пчёлкин осторожно опустил ее на землю, не переставая улыбаться.

— Ну что, небось продрогла? — спросил он, заглядывая ей в глаза.

— Немного, но ничего страшного — призналась Вера, потирая покрасневшие от мороза руки, сняв перчатки.

— Тогда идем за глинтвейном, — предложил Витя. — А то, чувствую, нам обоим нужно согреться.

И они, румяные, с мокрыми от снега перчатками и шарфами, направились к палатке с горячим глинтвейном.

Витя подошел к окошку палатки и заказал два глинтвейна. Пока он расплачивался, в его спину прилетел снежок. Он обернулся и увидел Веру, стоящую невдалеке с невинным выражением лица.

— Это ты? — спросил он, прищурившись.

Вера, округлив глаза, отрицательно покачала головой.

— Нет, конечно! — воскликнула она. — Это, наверное, ребенок.

Витя огляделся. Рядом, действительно, стоял мальчишка лет пяти, увлеченно лепящий снежки.

— Ага, конечно, — с иронией протянул Пчёлкин, поворачиваясь обратно к Вере. — Вера Леонидовна, как вам не стыдно сваливать свои злодеяния на маленького ребенка?

Вера рассмеялась.

— Ну правда не я, — проговорила она сквозь смех. — Клянусь!

Витя, все еще улыбаясь, забрал у продавца два стаканчика с дымящимся глинтвейном.

— Держи, — сказал он, протягивая один стаканчик Вере. — Согревайся.

— Спасибо, — ответила Вера, беря глинтвейн и делая небольшой глоток. Горячий напиток приятно согрел ее изнутри.

Они продолжили прогулку по парку.

Вера, взяв Пчёлкина под руку, с удовольствием вдыхала морозный воздух, смешанный с ароматом глинтвейна и хвои. Ей было так хорошо и спокойно рядом с ним. Хотелось запомнить каждый момент этого вечера, каждую деталь, каждый его взгляд, каждую улыбку.

Стемнело быстро, как это обычно бывает зимой в Москве, и парк преобразился. Гирлянды, развешанные на деревьях, зажглись разноцветными огнями, превращая заснеженные аллеи в сказочный лабиринт. Фонари, отбрасывая мягкий желтый свет, добавляли волшебства.

— Как же красиво, — прошептала Вера, невольно замедляя шаг, чтобы полюбоваться мерцающими огнями.

— Да, — согласился Витя, но его взгляд был устремлен не на гирлянды, а на Веру. — Очень красиво.

Он сделал паузу, и, когда Вера повернулась к нему, чтобы узнать, что он хочет сказать, добавил, глядя ей прямо в глаза:

— Вот сейчас — особенно красиво.

Вера почувствовала, как ее щеки вспыхивают румянцем. От его слов и взгляда, теплого и внимательного, у нее затрепетало сердце. Смущенно отведя глаза, она сделала вид, что с интересом рассматривает украшенную игрушками и мишурой ёлку, стоящую неподалеку.

— Мне очень понравилось, — проговорила она, все еще чувствуя на себе его взгляд. — Давно я так не гуляла.

— Я рад, что мы сегодня вышли, — сказал Витя, и в его голосе прозвучала искренняя теплота. — Надо будет повторить как-нибудь.

— Обязательно, — ответила Вера, и уголки ее губ приподнялись в улыбке.

В этот момент Пчёлкин остановился и, не говоря ни слова, снял свои перчатки. Затем он осторожно взял руки Веры в свои.

— У тебя руки ледяные, — сказал он с легкой тревогой в голосе. — Сейчас отмерзнут совсем.

Не дожидаясь ответа, он засунул ее руки вместе со своими в глубокий теплый карман своей куртки. Со стороны они теперь выглядели, как обнимающаяся парочка. Их лица оказались совсем близко друг к другу.

Вера замерла, чувствуя, как его тепло передается ей. Она подняла глаза и встретилась с взглядом Вити. В этом молчаливом обмене взглядами, в теплых руках, спрятанных в кармане его куртки, было что-то необыкновенно волнующее. Снежинки, кружась в воздухе, словно танцевали вокруг них, подсвеченные разноцветными огнями гирлянд.

Витя медленно наклонился к ней. Вера затаила дыхание, чувствуя, как ее сердце начинает биться все быстрее. Его дыхание коснулось ее щеки, легкое, как прикосновение снежинки. А затем его губы мягко коснулись ее губ. Поцелуй был нежным и робким, словно вопрос, на который Пчёлкин ждал ответа.

Вера закрыла глаза, отвечая на его поцелуй. В этом поцелуе было все то, что она чувствовала к нему — нежность, волнение, радость и тихая, рождающаяся любовь. Мир вокруг перестал существовать. Остались только они вдвоем, снег, мерцающие огни и этот поцелуй.

Когда Витя отстранился, Вера медленно открыла глаза. Она смотрела на него, все еще чувствуя легкое головокружение. Внутри все трепетало, как крылья бабочки. Тепло руки Пчёлкина, крепко сжимающей ее пальцы в кармане его куртки, возвращало ее в реальность, такую теплую и уютную реальность.

— Ммм, — промурлыкала Вера, не в силах подобрать слов, чтобы выразить переполнявшие ее чувства.

Витя нежно улыбнулся, глядя на нее с нескрываемой лаской.

— Ну что, — проговорил он, и его голос был слегка хриплым, — кажется, нам пора. Уже довольно поздно, а ночью всякое бывает.

Он сделал паузу, словно подбирая слова, а затем добавил с игривой интонацией:

— Мало ли, маньяки всякие шастают. Вдруг Витя Пчёлкин тоже из них?

Вера рассмеялась. Представить Пчёлкина в роли маньяка было просто невозможно.

— Перестань, — сказала она, слегка толкнув его в бок. — Не пугай меня.

— Да шучу я, шучу, — ответил Витя. — Хотя, кто его знает эти тихие омуты.

Он многозначительно посмотрел на нее, и они снова рассмеялись. Напряжение, возникшее после поцелуя, рассеялось, уступив место легкости и радости.

— Ладно, пойдем, — сказала Вера, беря Витю под руку. — А то вдруг ты прав, и Пчёлкин уже вышел на охоту.

— Именно, — с серьезным видом кивнул Виктор. — Береженого Бог бережет. Тем более нас ждет наша квартирка. А там уж никакой Пчёлкин не страшен.

Они вышли из парка и направились в сторону дома, оставляя позади сказочное сияние новогодних огней.

***

Дверь с шумом распахнулась, впустив в квартиру вихрь морозного воздуха и заливистый смех. Вера, едва удерживаясь на ногах, продолжала хохотать, слушая рассказ Пчёлкина.

— …и тут я, — сквозь смех рассказывал Витя, стягивая с себя куртку, — говорю ему: «Ну че, Сань, жим-жим?». А он сидит, надулся, как сыч, лицо — зеленее, чем ель на улице!

— Ой, не могу! – проговорила она, вытирая выступившие от смеха слезы. — Бедный Саша, вы его, наверное, до инфаркта довели.

— Да не, — усмехнулся Виктор, вешая куртку на крючок, — Саня крепкий малый. Только буркнул что-то типа: «Спасибо, братья, умеете человека поддержать». А мы ему еще и поддакиваем: «Да ладно тебе, Саня, зато запомнится!»

Вера снова расхохоталась, представив эту картину.

— Ну и компания у вас, — сказала она, наконец, отдышавшись. — Издеваетесь над человеком в такой ответственный момент.

— Да ладно тебе, Саня не обижается. Он же знает, что мы его любим. К тому же, все обошлось, доехали вовремя. — Витя снял ботинки, аккуратно ставя их рядом с Вериной обувью. Приглушенный свет двух настенных бра создавал уютную атмосферу, мягко рассеивая тени.

— Ух, какой же мороз сегодня, — поежилась Вера, потирая руки. — Но, знаешь, гулять было здорово. Так освежает!

— Холод собачий, — согласился Виктор, стряхивая с висящего пальто прилипшие снежинки. — Не помню, когда в последний раз гулял при такой погоде. Нос у меня, кажется, вот-вот отвалится.

— У меня тоже, — засмеялась Вера. — Ничего, сейчас отогреемся.

Вера, едва переступив порог спальни, тут же направилась к ванной. Витя, следуя за ней, увидел, как она уже открывает кран и начинает мыть руки.

— Что, прямо с порога в бой? — шутливо спросил он. — Микробы атакуют?

Вера слегка улыбнулась, не оборачиваясь:

— Привычка. После улицы всегда мою руки.

— А, понял, — протянул Витя, облокачиваясь о дверной косяк. — Стерильность — залог здоровья. Или как там у тебя?

— Просто не люблю чувство грязных рук, — пояснила Вера, заканчивая мыть руки и вытирая их полотенцем. — Твоя очередь.

Витя в это время склонил голову, сосредоточившись на мытье, а Вера вышла в спальню, чтобы переодеться в домашнюю одежду. На ее лице отразилось удовлетворение, когда она достала мягкий свитер и легкие штаны из шкафа. Заколола волосы высоко на затылке, оставив пару прядей свободными, нежно обрамляющими лицо.

Витя все еще стоял у раковины. Она любезно спросила:

— Ты не хотел бы поужинать? Я могу что-то быстро приготовить, если ты голоден.

Из ванной до Веры донесся голос

Вити.

— Я голоден, как зверь. Так что я только «за»! Даже готов «за» всем присутствующим: руками, ногами и так далее — посмеялся он, вытирая руки.

— Хорошо, — улыбнулась Вера, уходя на кухню. — У меня уже есть пара идей.

В то время как она была занята на кухне, Витя остался в спальне. Он уселся на край кровати и задумчиво рассматривал свои руки, словно пытаясь разобраться в чем-то важном. После пары моментов размышлений, он вдруг наклонил голову назад, упрямо теребя замшевую подушку, и вздохнул. Он вспомнил утренний телефонный разговор, свой запрос о расследовании инцидента, в который попала Вера.

— Что же, надо заняться этими мразями, — произнес он тихо, разговаривая сам с собой.