12. Две стороны одной медали (2/2)

Вера кивнула, стараясь изобразить на лице подобие улыбки. Прощаться с подругой не хотелось, в ее присутствии можно было хоть на миг забыть о гнетущей тайне, тяжелым камнем лежавшеей на сердце. Но и лгать, изображая радость, сил не было.

Обнявшись на прощание, подруги вышли из салона. Алиса поймала такси, убедилась, что Вера села в машину, и только после этого зашагала прочь.

***

Пчёлкин откинулся на спинку офисного кресла и лениво потянулся, словно кот на солнышке. Свадьба, о которой без умолку трещали все вокруг, его мало заботила. Ну подумаешь, штамп в паспорте, подумаешь, зять в придачу.

Он скользнул равнодушным взглядом по стопке бумаг и чеков на столе. Да гори оно всё синим пламенем! Пчёлкин уже выложил кругленькую сумму в долларах на эту свадьбу, а остальное его не касалось.

— Не по любви же женюсь, в конце концов, — философски размышлял он, — Чего зря париться?

Зато свадьба давала отличный повод хорошенько кутнуть. В голове уже созревал план мальчишника, и Пчёлкин, не откладывая дело в долгий ящик, решил посвятить в него своих верных соратников по офисным баталиям.

— Фил, Кос, — провозгласил он, обращаясь к двум фигурам, склонившимся над отчетами, — Предлагаю отметить мое скорое прощание с холостяцкой жизнью! Как говорится, гулять так гулять!

Космос, всегда готовый к приключениям, тут же оживился, отложив в сторону папку с договорами.

— А давай! — воскликнул он, сверкая глазами. — Только где зажигательнее всего отрываться?

Фил, с задумчивым видом, на секунду оторвался от документов.

— Опять эти ваши гулянки, — проворчал он, но в голосе его не чувствовалось особого протеста. — Ладно, уговорили. Только, Пчёл, имей в виду, спонсор мероприятия — ты!

— Без базара, мужики, — великодушно махнул рукой Пчёлкин, — Куда поедем? Предложения принимаются!

— Может, в «Манхэттен-экспресс»? — предложил Космос. — Музыка там что надо, да и контингент... — Он многозначительно ухмыльнулся.

— «Манхэттен-экспресс» так «Манхэттен-экспресс», — согласился Пчёлкин, предвкушая предстоящее веселье.

Несколько дней пролетели, как фанера над Парижем, полные предвкушения и лихорадочных приготовлений.

Наконец, долгожданный вечер настал. Воздух, пропитанный ароматом оттепели и бензина, кружил голову обещанием скорых перемен.

Виктор Пчёлкин, а для друзей просто — Пчёла, с нескрываемым удовольствием наблюдал за мелькающими за окном видами. Ехать оставалось недолго: чёрный мерин, рыча мотором, стремительно приближался к клубу «Манхэттен-экспресс» — оазису ночной жизни в мире, где правила устанавливал совсем не Уголовный кодекс.

В свои двадцать семь Пчёла уже успел сколотить состояние. Крутился, как мог, рисковал, нарушал, но выбился, в отличие от многих своих знакомых, оставшихся на обочине новой жизни.

Его брак с дочерью Левицкого был скорее гарантией стабильности и безопасности в те неспокойные времена. Но перед тем как погрузиться в пучину семейной жизни, Пчёла решил как следует оттянуться, а заодно и отметить удачную сделку.

— Ну что, братья, готовы оторваться по-полной? — бросил Виктор, оборачиваясь к друзьям.

В салоне авто, кроме него, находились три верных соратника, прошедшие с ним огонь, воду и медные трубы первых лет дикого капитализма.

Рядом с Пчёлкиным, на переднем сиденье, расположился Космос —   громила с непроницаемым лицом и золотой цепью толщиной с палец.

Сзади, развалившись на кожаных сиденьях, отдыхали Фил — бывший боксёр, отвечающий за безопасность, и Белый — верткий, словно уж на сковородке, был ходячей энциклопедией криминального мира, способный найти, доставить, а при необходимости и «убедить» кого угодно.

— Давно пора, Витя! — ухмыльнулся Космос, поглаживая цепь. — За твое здоровье выпьем!

— Только чтобы утром голову не раскалывало, без фанатизма, —   проворчал Фил, поправляя воротник пальто, — У меня завтра эти... как их... макаронники приезжают. Надо свежим быть, контракт подписывать.

— Расслабься, Фила, — успокоил его Белый. — Всё будет тип-топ! Мы тебя в чувство в два счета приведем. У меня для таких случаев рассольчик припасен... Чудодейственный!

Мерседес, оставляя за собой шлейф выхлопных газов и завистливых взглядов, проворно лавировал в потоке Жигулей и Москвичей. В салоне играла кассета с хитами Modern Talking, наполняя его атмосферой беззаботного веселья.

Клуб «Манхэттен-экспресс», сияя неоновыми огнями, словно   инопланетный корабль, приземлившийся в самом центре российской столицы, возник на их пути. У входа, несмотря на довольно прохладный вечер, толпились девушки в мини-юбках, надеясь привлечь внимание состоятельных кавалеров.

— Ну нифига себе выставка красоты! — присвистнул Космос, окидывая толпу оценивающим взглядом опытного знатока.

Пчёла тоже не удержался от того, чтобы не оценить местный колорит. Выбор был богат: блондинки, брюнетки, шатенки, — все как на подбор: длинноногие и ярко накрашенные.

— Давайте поближе подъедем, —  кивнул Пчёла, — А то так и ночь проторчим, разглядывая местных красавиц.

Машина плавно подкатила к самому входу. Из открытых дверей клуба   ударил в нос запах дорогого табака,   парфюма и еще чего-то, что трудно было описать словами. Охранник у входа, увидев черный Мерседес с блатными номерами, тут же расцвел улыбкой и распахнул дверь перед важными гостями.

— Проходите, Виктор Палыч, — пробасил он, — Вам как всегда столик оставить?

— Давай сегодня у барной стойки устроимся, — кивнул Пчёла, — Захотим потанцевать — переместимся.

Толпа, собравшаяся у входа, с явным недовольством наблюдала за тем, как компания Пчёлы, не стоя в очереди и не удостоившись даже беглого досмотра, прошла внутрь. Но возмущаться открыто никто не рисковал: в городе все знали, кто такой Пчёлкин и чем может закончиться конфликт с ним.

Внутри клуб впечатлял размахом: огромный танцпол, залитый неоновыми огнями, столики, ломящиеся от напитков и закусок, томно переговаривающиеся парочки и компании, празднующие что-то свое. Музыка, оглушающая смесь западных хитов и первых попыток отечественных исполнителей, заставляла двигаться даже мебель.

— Ну и движуха тут, — заметил Белый, оглядываясь по сторонам. — Как будто не в России живем, а в каком-нибудь Чикаго!

— Чикаго, не Чикаго, — махнул рукой Космос, — Главное, чтобы выпивка была нормальной, а не палёнка какая-нибудь.

— Не переживай, Кос, — успокоил его Пчёла, направляясь к барной стойке. — В этом заведении обслуживание на высшем уровне, ты ж сам говорил.

Бармен, ловко жонглируя бутылками и шейкером, заметил приближающуюся компанию и, расплывшись в профессиональной улыбке, поспешил им навстречу.

— Виктор Павлович! — воскликнул он. — Какими судьбами? Давно вас не видно было!

— Дела, Гришаня, дела, — махнул рукой Пчёла, усаживаясь за стойку.   — Сегодня вот решили с друзьями   отдохнуть, мальчишник у меня, можно сказать.

— Мои поздравления, Виктор Павлович! — бармен значительно приподнял брови. — Значит, гуляем на полную катушку? Чего изволите заказать? Только скажите — любой каприз!

— Давай для начала по порции Абсолюта, — распорядился Пчёла,   — Тоник отдельно, лёд не забудь. И фруктовую нарезку.

—  Сию минуту, Виктор Павлович! —   бармен тут же принялся за выполнение заказа, виртуозно жонглируя бутылками и стаканами.

Друзья,  удобно расположившись за стойкой, наблюдали за царящей вокруг движухой. Музыка гремела, тела на танцполе двигались в едином порыве, бармен колдовал над коктейлями. Праздник жизни был в самом разгаре.

Пока Космос, очарованный томным взглядом высокой брюнетки, шептал ей на ухо комплименты, а Фил, не упуская случая пополнить свой информационный багаж, увлеченно беседовал с миловидной девушкой в строгом костюме, явно случайно попавшей в этот вертеп, Пчела лениво оглядывал танцпол.

И тут его взгляд наткнулся на нее. Она не танцевала, а скорее, грациозно двигалась под музыку, стоя у края танцпола. Короткое красное платье облегало фигуру, подчеркивая длинные ноги и осиную талию. Огненно-рыжие волосы спадали на плечи, а на губах играла кокетливая улыбка.

— Вот это то, что нужно, — подумал Пчела, почувствовав, как кровь быстрее побежала по венам. Он узнавал этот тип женщин: ярких, доступных.

Она, будто почувствовав его взгляд, медленно повернула голову. Их глаза встретились. Во взгляде читалось явное приглашение. Девушка не отвела взгляд, а продолжила смотреть прямо на него, слегка прикусив нижнюю губу.

— Кажется, вечер перестает быть скучным, — подумал Пчёла, чувствуя, как азарт охватывает его с головы до ног. Сегодня он был не прочь забыть обо всем: о делах, о невесте, о предстоящей свадьбе…   Эта ночь обещала быть жаркой.

Девушка, будто играя, отпила глоток коктейля из высокого бокала, не спуская с него глаз. В этом жесте было столько призыва, что Пчёла, не раздумывая, поднялся с места.

— Простите, друзья, — бросил он друзьям, на ходу поправляя пиджак.

— Да ты валяй, Пчёл, —  ухмыльнулся Космос, не отрываясь от своей спутницы. — Мы и без тебя разберёмся.

Белый, бросив быстрый взгляд на девушку, одобрительно хмыкнул.

Пчёла, пробираясь сквозь толпу танцующих, не сводил глаз с огненно-рыжей бестии. Она все так же стояла у края танцпола, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.

— Привет, — улыбнулся он, подойдя ближе. — Не возражаешь, если составлю тебе компанию?

— Всё зависит от того, — она обдала его облаком терпкого аромата, — какую именно компанию ты имеешь в виду?

— Самую приятную, — Виктор почувствовал, как волна азарта захлёстывает его с головой. — Если ты, конечно, не против.

— Не против, —  она окинула его   взглядом, от которого по коже пробежали мурашки.

— Виктор, — он галантно поцеловал ей руку.

— Я — Рита, — ответила она, наблюдая за его действиями.

— Очень приятно, Рита.

Музыка сменилась на более медленную, обволакивающую.   Витя, обняв Риту за талию, повел ее в центр танцпола. Она плавно двигалась в его руках, как   опытная танцовщица, и Пчёла с каждой минутой все больше убеждался, что эта ночь будет незабываемой.

Они двигались в такт музыке, все ближе прижимаясь друг к другу. Виктор чувствовал жар, исходящий от ее тела, вдыхал аромат ее духов, сладкий и пьянящий, как ликер. Рита, не стесняясь, смотрела ему прямо в глаза, и в ее взгляде читалось желание, от которого у Пчёлы кружилась голова.

Вокруг бурлила ночная жизнь «Манхэттен-экспресса», но Витя перестал ее замечать. Существовали только он, Рита и эта пьянящая мелодия, обволакивающая их невидимой паутиной.

— Ты чудесно танцуешь, — прошептал он ей на ухо, наслаждаясь ее близостью.

— А ты — интересный собеседник, — промурлыкала она в ответ. —  Расскажи мне побольше о себе.

— Что ты хочешь знать? — Виктор, не привыкший к такому напору, немного растерялся.

— Всё, — ее губы коснулись его мочки, и он почувствовал, как дрожь пробежала по телу. — Кем ты работаешь? Чем живёшь? О чём мечтаешь?

Пчёлкин, поддавшись магии момента, начал рассказывать. О бизнесе, о друзьях.

Когда музыка стихла, Витя понял, что больше не может сдерживать нарастающего желания. Ему хотелось увести Риту, забыть обо всем на свете.

— Пойдём отсюда, — прошептал он ей на ухо, и в его голосе не было и тени сомнения.

Рита, не отвечая, лишь улыбнулась ему уголком губ. Она взяла его за руку, и они, не говоря ни слова, направились к выходу из клуба.

Ночная прохлада обдала свежестью, стоило им выйти из душного клуба. Город не спал: неоновые вывески пестрели разноцветными огнями, по улице сновали редкие машины, доносились смех и музыка из ближайших баров. Пчела глубоко вдохнул прохладный воздух, чувствуя, как алкоголь приятно кружит голову. Рядом шла Рита, её рыжие волосы разбросало по плечам, и в свете фонарей она казалась сказочной феей, случайно забредшей в этот ночной мир.

— Куда пойдем? — промурлыкала она, глядя на него с вызовом.

Пчела на секунду замешкался. Ему хотелось продолжить этот вечер, но в голове мелькнуло лицо невесты, строгий взгляд отца… Он тут же отогнал эти мысли. ”Сегодня я буду думать только о себе”, — решил он.

— Знаю одно местечко, — улыбнулся он, вызывая такси взмахом руки. — Тебе понравится.

***

Квартира Пчёлкина на Басманной, располагалась в одном из престижных районов города. Стильный минимализм интерьера, дорогая мебель, панорамные окна с видом на ночной город — всё здесь говорило о вкусе и достатке хозяина. Рита огляделась с нескрываемым интересом.

— Впечатляет, — протянула она, проведя рукой по кожаному подлокотнику дивана. — А ты живёшь на широкую ногу, Витя.

— Что поделать? Привык получать всё самое лучшее, — он приобнял её за талию, притягивая к себе. — И сегодня ты — лучшее, что есть в этом вечере.

Рита засмеялась низким, ласкающим слух смехом.

— Ты знаешь, как говорить женщинам комплименты, — она провела кончиком ногтя по его щеке. — Но слова — это лишь слова. Докажи мне это своими поступками.

В её глазах плясали огоньки вызова.

Витя, охваченный желанием, притянул Риту к себе. Их губы встретились в страстном поцелуе. Он чувствовал вкус ее помады, терпкий и сладкий одновременно, вдыхал аромат ее духов, будоражащий кровь.

Рита отвечала на поцелуй с не меньшей страстью, обвивая его шею руками, запуская пальцы в его волосы. Ее тело прижималось к нему все теснее, и Пчела уже не мог сдержать рвущегося наружу желания.

Он подхватил ее на руки, и Рита, засмеявшись низким, хриплым смехом, обняла его за шею, не разрывая поцелуя. Виктор понес ее в спальню, мимоходом скидывая пиджак.

В просторной комнате, залитой лунным светом, горели лишь прикроватные лампы, создавая интимную обстановку. Виктор опустил Риту на кровать, и она томно потянулась, словно кошка, приглашая его к себе. Платье, словно скорлупа, соскользнуло с ее тела, обнажив соблазнительные изгибы.

В эту ночь Виктор забыл обо всем. Была только Рита, ее страсть, ее огонь, который сжигал его дотла.

***

Верин мир, некогда залитый солнечным светом, стремительно меркнул.

Дни тянулись, как липкая патока, каждое утро встречало Веру тупой болью в груди. Она часами просиживала у окна, глядя на прохожих, на спешащие машины.

Тем временем Виктор, казалось, полностью растворился в вихре мальчишеской свободы. Столичные клубы стали его вторым домом, где под оглущающие ритмы музыки и в компании случайных знакомых он пытался заглушить голос совести.

Каждая ночь превращалась в бешеный карнавал: алкоголь лился рекой, красивые девушки сами вешались ему на шею, а угрызения совести тонули в утреннем похмелье.

Виктор жил одним днем, не задумываясь о последствиях. Он словно построил стену между собой и реальностью, прячась за маской разгульного повесы.