Глава 8. Деймон (1/2)

Риэлла сидела под балдахином, отлитым из полупрозрачного шёлка, её платиново-серебряные волосы, уложенные в замысловатую причёску, мягко переливались под утренним солнцем. Бронзовое платье с золотыми рунами плотно облегало её стройную фигуру, подчёркивая хрупкость, за которой скрывалась неустанная внутренняя борьба. Каждый её жест был выверен, улыбка — безупречна, но в глазах горела отстранённость, словно она находилась где-то далеко. Внутри неё, подобно ядовитому змеиному шёпоту, звучали символы и слова из древнего свитка, который она нашла в тёмных коридорах замка. Эта тайна преследовала её, словно демон, нарушая кажущееся спокойствие праздника.

Свет, преломляющийся через тонкие ткани балдахина, казался слишком ярким, почти обжигающим. Риэлла поймала себя на том, что сжимает подлокотник кресла сильнее, чем следовало. Она не могла сбросить это чувство тревоги, не могла позволить себе расслабиться.

— Ты выглядишь великолепно, — прозвучал знакомый голос, и Риэлла подняла взгляд. Перед ней стояла Рейнира. Её алое платье струилось по земле, а тёплая улыбка на лице казалась почти искренней. — Этот день твой. Надеюсь, он подарит тебе только хорошее.

Риэлла слегка улыбнулась в ответ, кивнув. В её взгляде не было прежней враждебности, но и особой близости тоже не чувствовалось.

— Спасибо, принцесса, — произнесла Риэлла. Она говорила ровно, без намёка на сарказм или отстранённость. — Ваши слова для меня важны.

Рейнира села рядом, игнорируя удивлённые взгляды некоторых гостей, и взглянула на Риэллу с задумчивостью.

— Я помню, как впервые оказалась в центре такого внимания, — сказала она мягко, почти с грустной ноткой. — Это нелегко, но ты справляешься лучше, чем многие могли бы.

Эти слова застали Риэллу врасплох. Она смотрела на Рейниру, не зная, как ответить. Что это было — искреннее признание или попытка найти общий язык? Их разговор в Логове закончился не дракой, но после него осталось больше вопросов, чем ответов. И всё же сейчас, в этот миг, Рейнира выглядела почти открытой.

— Я думаю, нам обеим приходилось учиться, как оставаться сильными, когда это нужно, — осторожно ответила Риэлла.

Рейнира улыбнулась чуть шире и кивнула. Она понимала, что их разговор не станет моментальным сближением, но это был ещё один шаг вперёд.

Неподалёку раздался громкий смех Эйгона, отвлекая их обоих. Он бросал золотые монеты в фонтан, его смех был слишком громким, чтобы быть искренним, но достаточно вызывающим, чтобы раздражать окружающих. Рядом стоял Эймонд, его напряжённая поза резко контрастировала с расслабленной наглостью брата.

— Посмотри, Эймонд, как это просто, — насмешливо бросил Эйгон, когда очередная монета с глухим звуком погрузилась в воду. — Судьба в моих руках.

— В твоих руках только монеты, брат, — отрезал Эймонд, бросая монету так точно, что вода почти не всплеснула. — И даже они от тебя ускользают.

Рейнира лишь покачала головой, наблюдая за ними. Её взгляд стал задумчивым, как будто в этом хаосе она видела что-то большее, чем простой спор. Риэлла тоже смотрела на братьев, но её мысли были далеко. Шёпот символов и слов из свитка снова ожил в её сознании. Он дразнил её, требовал внимания, не позволяя полностью погрузиться в праздничную атмосферу.

Когда слуги подали блюда, сад наполнился густым ароматом жареного мяса и специй. Гости оживлённо переговаривались, наслаждаясь вкусами и звуками мягких арф. Король Визерис поднялся, его кубок, украшенный драгоценными камнями, блестел под солнечными лучами, отражая свет на бело-алые ленты, развевающиеся на ветру.

— Сегодня мы собрались, чтобы отпраздновать день, который станет новой главой для нашей семьи, — начал он с тёплой улыбкой, обращая взгляд на гостей. — Риэлла, ты — наша гордость, наша кровь. Пусть этот день напоминает всем, что наша сила — в единстве.

Аплодисменты разнеслись по саду, но внезапно их разорвал звук шагов. Тяжёлые, гулкие удары сапог эхом отражались от каменных стен. Арфы замолкли, разговоры стихли. Внимание всех собравшихся обратилось к краю сада.

Там стоял Деймон Таргариен.

Он был весь в пыли, его кожаный костюм для полётов покрывали следы недавней битвы. На руках виднелась запёкшаяся кровь, а на голове покоилась грубая костяная корона, напоминающая о его победе на Ступенях. Он двигался медленно, звеня шпорами, его уверенность казалась почти вызывающей. Взгляд, холодный и изучающий, пробежался по толпе, словно он решал, кто достоин его внимания.

— Деймон, — голос Визериса дрогнул, его улыбка исчезла, уступив место напряжению. — Что это значит?

Деймон остановился, подняв голову, его глаза блеснули с хитрым прищуром.

— Я слышал, у вас праздник, — начал он насмешливо, его голос прозвучал резко и громко. — Думал, вы наконец решили отметить мою победу. Как трогательно, брат.

— Ты врываешься сюда в таком виде? — Визерис сжал кубок в руке, его голос наполнился гневом. — Это день твоей дочери! Её праздник! Ты даже не знал, что он состоится, и теперь портишь его своим появлением!

Деймон усмехнулся, его взгляд замер на Риэлле, которая сидела под балдахином. Её лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло нечто, что он не мог разобрать. Медленно, с ленивой грацией, он подошёл ближе и опустился на корточки перед ней.

— Цвета дома Ройс, а не Таргариенов? — произнёс он, его голос был тихим, но в нём чувствовался вызов. — Довольно смело для принцессы. Хотя... это тебе идёт.

Риэлла выдержала его взгляд, её губы чуть дрогнули, но голос остался твёрдым:

— А вы слишком напоминаете мне человека, который появляется только тогда, когда этого никто не ждёт, — ответила она ровно, словно отбивая его выпад.

Деймон усмехнулся, его глаза блеснули лёгким одобрением. Он медленно поднялся, повернулся к Визерису и снял корону. С каждым движением он сохранял свою хищную уверенность.

— Эта корона — лишь трофей, брат, — произнёс он, его голос стал мягче, но от этого не менее значимым. — Но для меня всегда была и будет только одна корона. Только один король. Это вы, Визерис.

Он протянул корону обеими руками. Визерис замер, его взгляд скользнул с лица брата на корону. Тишина повисла в саду, пока он не сделал шаг вперёд и не взял её.

— Нам нужно поговорить, — сказал он сдержанно, его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалось напряжение. Он бросил взгляд на гостей, а затем снова на Деймона. — Сейчас.

С этими словами он развернулся и, не дожидаясь ответа, вышел из сада быстрыми шагами. На мгновение Деймон задержался, его взгляд снова нашёл Риэллу. Она сидела прямо, её лицо оставалось бесстрастным, но в её глазах что-то мелькнуло. Может быть, вопрос. Может быть, упрёк.

Деймон последовал за братом. Его шаги разнеслись эхом, постепенно затихая, оставляя сад в тягучей тишине. Гости снова начали перешёптываться, их взгляды были полны вопросов и догадок. Но для Риэллы всё остальное стало неважным. Она знала, что этот день изменил больше, чем кто-либо мог представить.

***

Кабинет Малого Совета казался тише обычного. Массивный овальный стол из тёмного дерева, окружённый пустыми креслами, словно хранил остатки разговора, который мог бы здесь состояться. Мягкий свет факелов освещал стены, украшенные гобеленами с изображением величия династии Таргариенов, но даже они не могли скрыть напряжения, повисшего в воздухе. Сквозь массивные двери ворвался Визерис, его шаги звучали гулко, а в руке он сжимал костяную корону, которую только что снял с головы.

— Ты не только унизил меня, но и свою дочь, — прогремел его голос, перекрывая даже треск пламени в камине. Взмахом руки он швырнул корону на стол, отчего она, звонко ударившись, покачнулась и едва не сломалась. — Это был её день, Деймон. Её день, а не твоё представление!

Принц Деймон, стоявший у стены с привычной насмешливой улыбкой, оторвался от созерцания огня. Он сделал пару неторопливых шагов к столу, остановился напротив брата и слегка наклонил голову, будто изучая корону.

— Она выдержала больший вес, чем твой гнев, — заметил он с едва уловимым сарказмом. Его взгляд метнулся к Визерису. — И если ты закончил кидаться предметами, может, перейдём к сути?

— Сути? — голос короля сорвался. Он ударил ладонью по столу, и дребезжание отозвалось в пустом зале. — Суть в том, что я устал от твоих выходок. Ты превращаешь каждое собрание, каждый праздник в арену для своих игр. Это был праздник Риэллы! Ты хотя бы понимаешь, что означают твои действия для неё?

Деймон ухмыльнулся, словно слова брата развлекали его больше, чем могли задеть.

— Она Таргариен, — сказал он, поднимая голову выше. — Она должна видеть, что значит быть драконом. Победа на Ступенях была лишь началом. Ты не можешь полагаться на одну победу, чтобы укрепить власть в тех морях. Нам нужны новые корабли, новая демонстрация силы.

Визерис, который до этого тяжело дышал, прикрыв глаза, резко выпрямился. Его голос стал ниже, но гораздо опаснее:

— Хватит. Я не хочу говорить о политике. Ты, Деймон, должен был находиться в Рунном Камне — рядом с женой и дочерью. Где ты был всё это время? Почему я получаю слухи, но не вижу тебя на своём дворе?

Деймон поднял бровь, словно его вопрос искренне забавлял.

— Рунный Камень никогда не был моим домом. Ты знал это, когда отправлял меня туда. Рея — не моя жена, а цепь, которую ты навесил. Я занимался делами, важными для нашего дома.

— Делами? — Визерис встал, его тень упала на Деймона. — Какими делами, Деймон? Крепления твоей “цепи” — это твоя семья! Ты видел Риэллу? Ты знаешь, кто она сейчас?

Уголки губ Деймона дрогнули. Это была улыбка, лишённая радости. Он отвернулся к камину, словно огонь мог дать ответы, которые не находились в его голове.

— Риэлла — моя дочь, и я сам решу, как быть с ней. Я не позволю тебе использовать её, как ты использовал меня.

— Использовал? — Визерис подошёл ближе, его голос сорвался на горький смех. — Ты сам разрушаешь все шансы быть частью этого дома. Я дал тебе титул, я дал тебе уважение. Ты отказываешься от всего, а потом обвиняешь меня?

На мгновение между ними повисла тишина. Лишь треск огня и тяжёлое дыхание обоих заполняли зал. Деймон наконец повернулся, его лицо было непроницаемым.

— Ты не понимаешь, Визерис, — сказал он тихо, но твёрдо. — Этот мир проглатывает слабых. Ты держишься за свои иллюзии мира, но в итоге разрушишь всё. Если ты хочешь видеть меня в Рунном Камне, я вернусь. Но когда начнётся война, не приходи ко мне за помощью.

Визерис не ответил сразу. Его плечи опустились, будто весь вес короны вновь вернулся на его голову. Он шагнул назад и сел в кресло, устало уронив руки на подлокотники.

— Ты вернёшься в Рунный Камень. Ты будешь рядом с дочерью. Если ты ослушаешься меня ещё раз, я лишу тебя всего, Деймон. Ты слышишь меня?

Принц ничего не сказал. Он подошёл к столу, поднял корону и, взглянув на неё, бросил обратно. Кость звякнула о дерево. Деймон развернулся и покинул зал, его шаги эхом отдавались в пустоте кабинета.

Визерис остался один. Его взгляд задержался на короне, лежащей на столе. Он поднял её и повертел в руках, но теперь она казалась ему небывало тяжелой.

***

Солнце стояло высоко, лениво расстилая свои лучи по террасе и садам Красного Замка. Повсюду слышался ритмичный гул праздника: смех гостей, звон бокалов, неумолчные аккорды лютни и редкий топот танцующих. Воздух был насыщен ароматами вина, цветов и сладковатой тяжестью жаркого летнего дня. Этот праздник, пышный и шумный, был устроен в честь неё, Риэллы Таргариен. Однако всё происходящее казалось ей чужим, как картина, на которую она смотрела через мутное стекло.

Вначале её улыбка ещё была искренней, хотя уже через час она стала напоминать маску. Всё шло по плану: церемониальные поздравления, неестественно громкие смех и дежурные пожелания.

Но затем появился он. Деймон Таргариен. Мужчина, чьё имя обрастало скандалами и слухами быстрее любых других в их династии. Человек, которого она знала только по рассказам, но который должен был быть её отцом. Его внезапное появление было резким, как удар пощечиной. Он ворвался в зал, словно буря, и так же быстро исчез, оставляя после себя только бурю смешанных чувств.

После случившегося, Риэлла находилась на своём собственном празднике ровно столько, сколько могла выдержать.

Праздник продолжился, взрослые отвлеклись, погрузившись в собственные разговоры и бокалы вина. Даже именинница стала для них второстепенной. Этим моментом Риэлла воспользовалась, чтобы сбежать. Сложно было дышать среди толпы, сложно было продолжать играть роль радостной именинницы, когда внутри неё кипели эмоции.

Она ушла вглубь сада, куда редко заходили гости. Шум праздника постепенно отдалялся, теряясь среди ветвей. Здесь, среди густых зарослей, где старые персиковые деревья раскидывали свои ветви, Риэлла наконец позволила себе сбросить маску. Она облокотилась на каменную скамью, прижимая руки к груди, пытаясь сдержать бурю, которая разрывала её изнутри.

”Серьёзно?” — Владислава, чья сознательная часть отчаянно пыталась сохранить рациональность, пробилась сквозь детские эмоции. ”Это всё, что ты можешь сказать своему ребёнку, которого ты видел впервые в жизни? Какой-то дежурный комментарий, чтобы отделаться? Окей, понятно, Таргариены явно не сдают экзамены по эмоциональному интеллекту, но, может, хотя бы минимальные человеческие усилия?”

Эта часть её, взрослая, бушевала. Владислава знала, что отцы бывают разными: хорошие, плохие, безразличные. Но она никак не могла принять, что он не сделал ни одной попытки, чтобы проявить себя хотя бы как человек. ”Ладно, мы не в XXI веке, где можно посмотреть пару роликов на YouTube о том, как построить отношения с ребёнком. Но ты же принц! У тебя наверняка достаточно ума и опыта, чтобы понять, что я не просто твой личный призрак прошлого!”

Но в то же время была и другая часть, та, что полностью погружалась в эмоции маленькой Риэллы, пятилетней девочки, которая больше всего в жизни хотела быть замеченной, понятой. ”Почему? Почему я не могу быть важной? Почему он не хочет видеть меня такой, какая я есть? Я — не Рея!”

Её пальцы нервно теребили ткань юбки, оставляя её смятой. Мелкие нитки рвались, превращаясь в спутанные клочки. Владислава чувствовала себя, словно разделённой на две половины. С одной стороны, она была взрослой женщиной, которая могла проанализировать происходящее и рационально объяснить, что поведение Деймона — это не её вина. Но с другой стороны, внутри неё звучал голос ребёнка, отчаянно жаждущего тепла и внимания.

”Как это вообще работает?” — думала Владислава. ”Я была уверена, что к своим тридцати двум годам разобралась с внутренними конфликтами. Но теперь я снова чувствую себя маленькой девочкой, которая жаждет, чтобы её похвалили за рисунок или хотя бы обняли.”

Её взрослый разум возмущался ещё больше: ”Как ты вообще мог быть настолько равнодушным? Ты отец, блин! Даже если ты не хотел быть им, разве тебе не интересно? Разве ты не хочешь хотя бы узнать, кто я такая? Это твой единственный шанс.”

Она попыталась сосредоточиться на звуках сада: шелест листвы, щебетание птиц, но всё это было пустым шумом. Мысли о Деймоне возвращались снова и снова.

”Ты не имел права меня игнорировать.” — размышляла Владислава. ”Но ты сделал это. Причём так легко, так просто, будто я вообще ничего для тебя не значу. Но знаешь что? Может, это даже хорошо. Потому что теперь я знаю, чего от тебя ожидать. Или, точнее, чего не ожидать.”

Но внутри Риэллы всё ещё звучал другой голос, наполненный обидой: ”Я никогда тебя не прощу.”

Её сердце билось быстрее, чем обычно, а пальцы всё так же теребили ткань юбки. Владислава, пытаясь утихомирить эмоции, сделала глубокий вдох.

”Хорошо, он равнодушен. Так что? Это его проблема, а не моя. Он меня не хотел. Но я знаю, кто я. Я знаю, кем я хочу стать. Он может быть никем для меня, но я не дам ему разрушить то, что я уже построила.”

Её взгляд поднялся к ветвям дерева. Листья качались на лёгком ветерке, и лучи солнца играли в их зелени. Это было похоже на напоминание: жизнь продолжалась, несмотря на всё. И, возможно, в этом была её главная сила.

”Тебе не нужно быть ему благодарной за что-то. Ты сама справишься, как и всегда.”

Её раздумья прервал мягкий голос:

— Я знала, что найду тебя здесь.

Риэлла подняла взгляд. Перед ней стояла Хелейна, изящная и спокойная, как летний ветер, с букетом сорванных цветов в руках. Её лицо излучало ту самую тихую грусть, которая делала её слова похожими на загадки.

”Конечно, она здесь. Хелейна всегда находит меня, когда я хочу исчезнуть,” — подумала Владислава, её рациональная часть мгновенно анализировала ситуацию. Хелейна с её вечно отстранённой манерой речи и взглядами, которые будто видели сквозь людей, всегда немного пугала Владиславу. И всё же она была единственной, кто сейчас решился прийти к ней.

— Ты хорошо спряталась, — продолжила Хелейна, садясь рядом. Она положила букет между ними, словно это могло сблизить их. — Ты выглядишь расстроенной. Он что-то сказал?

”Сказал ли он что-то? О, он сказал, ещё как,” — внутренне усмехнулась Владислава.

— Он сказал, что я похожа на мать, — голос Риэллы прозвучал почти небрежно, но Владислава знала, что это лишь маска.

”И что с того?” — её внутренний голос звучал сдержанно. ”Это всего лишь слова. Они не имеют значения. Он не знает тебя, он никогда тебя не знал. Почему ты позволяешь этому тянуть тебя вниз?”

Хелейна, не поднимая взгляда, легко коснулась лепестков цветов.

— У драконов всегда два крыла, — сказала она тихо. — Одно сильное, другое слабое. Но без обоих они не могут лететь.

”Что это за метафоры?” — Владислава попыталась подавить раздражение. ”Почему нельзя сказать прямо? Почему ты всегда оставляешь место для сомнений?”

— Ты хочешь сказать, что он… что он мне нужен? — Риэлла резко повернулась к кузине. Её голос прозвучал резче, чем она хотела, но гнев и протест не оставляли места для мягкости.

”Нет. Он не нужен. Ты сама по себе,” — шептал разум Владиславы.

Но магия в Риэлле тихо прошептала: ”А если он всё же нужен? А если вы оба связаны? Это не просто отец. Это не просто человек. Это дракон.”

Хелейна, не обращая внимания на её тон, подняла на неё взгляд.

— Или ты ему, — ответила она спокойно.

Риэлла встала резко, стряхнув лепестки с юбки.

— Это неважно, — произнесла она, будто пытаясь оттолкнуть саму мысль.

Хелейна оставалась спокойной, её взгляд был устремлён куда-то вдаль.

— Я всё думаю о той комнате, которую мы нашли, — тихо сказала она.

Риэлла замерла. Её руки скрестились на груди, словно пытаясь защититься от чужого влияния.

— Ты действительно думаешь, что могло остаться что-то ещё? Там только куча мусора.

— Иногда важные вещи прячутся за беспорядком, — ответила Хелейна с лёгкой улыбкой.

”Беспорядок,” — подумала Владислава, ощущая, как её рациональная сторона бунтует. ”Беспорядка и без того достаточно в жизни.”

Но магия внутри Риэллы звала её. ”Ты не сможешь уйти. Эта комната тянет тебя, потому что это часть твоего пути. Ты чувствуешь это так же, как чувствуешь огонь в крови. Это место нужно тебе.”

— Ладно, — наконец выдохнула Риэлла, уступая внутренней борьбе. Она выпрямилась, пытаясь казаться уверенной. — Давай проверим.

”Это просто комната,” — пыталась успокоить себя Владислава.

”Это не просто комната,” — магия внутри шептала громче.

Солнечные лучи, до этого ласково освещавшие сад, теперь лишь скользили по верхушкам деревьев, оставляя нижние аллеи в густой тени. Смех и разговоры гостей продолжали доноситься из главной части праздника, перемешиваясь с мягкими звуками музыки. Казалось, никто не замечал двух фигур, осторожно пробирающихся мимо людей, погружённых в разговоры. Риэлла и Хелейна двигались быстро, стараясь не привлекать внимания.

— Ты уверена, что хочешь туда вернуться? — тихо спросила Хелейна, чуть приподнимая подол платья, чтобы не запутаться в его складках.

Риэлла бросила на неё быстрый взгляд:

— Вообще-то это была твоя идея, — ответила она, стараясь смягчить яд в своих словах. Но нервная язвительность срывалась с языка быстрее, чем она успевала подумать.

Когда они миновали последний ряд гостей, скрываясь за арками террасы, Риэлла наконец почувствовала облегчение. Гул праздника становился всё тише, и теперь их окружал только шёпот ветра и редкое пение птиц.

— Они даже не заметили, что нас нет, — произнесла Хелейна, чуть улыбнувшись.

— Конечно, нет, — отозвалась Риэлла, в её голосе прозвучала горечь. — Там слишком заняты собой.

Эта мысль кольнула её. Даже на празднике, устроенном в её честь, она чувствовала себя на втором плане. Может, потому она и решилась вернуться в ту комнату — чтобы как-то отвлечься от вороха мыслей и эмоций, вызванных этим днем, которые, казалось, могли свести с ума.

Они миновали террасу, пересекли вымощенную камнем дорожку и вошли в прохладный замок. Сначала путь казался лёгким: просторные залы и широкие лестницы были хорошо освещены, и их шаги звучали в пустоте привычно. Но чем дальше они шли, тем тише становился замок.

Когда они подошли к первой узкой арке, ведущей в северное крыло, Хелейна остановилась.

— Ты чувствуешь это? — тихо спросила она, будто опасаясь, что её слова услышат стены.

Риэлла остановилась и посмотрела на неё.

— Чувствую что?

— Как будто замок не хочет, чтобы мы туда шли, — ответила Хелейна, её голос звучал приглушённо. Она обвела взглядом стены, словно ожидала, что они вот-вот зашепчут.

Риэлла вздохнула и резко качнула головой, пытаясь отбросить странные ощущения, которые Хелейна так ловко подмечала.

— Это просто камни, — бросила она, делая первый шаг в узкий проход.

Но внутри, в глубине души, она тоже чувствовала этот дискомфорт. С каждым шагом воздух становился плотнее, а тишина — гулкой. Коридоры северного крыла были узкими, мрачными, их своды будто нависали над ними, сдавливая пространство.

Их шаги звучали слишком громко, раздаваясь эхом, которое казалось чужим, словно кто-то повторял их движения, скрываясь в тени.

— Я всё ещё не понимаю, почему эта часть замка всегда кажется... другой, — пробормотала Хелейна, прижимая прихваченную с праздника свечу к груди, словно это могло защитить её.

Риэлла бросила на неё взгляд, полный смеси раздражения и любопытства.

— Это просто старое крыло. Здесь давно никто не живёт. Замок огромный, и не всё в нём идеально. Не стоит выдумывать магию, где её нет.

Но сама она знала, что лукавит. Северное крыло вызывало у неё странные чувства. Будто оно было не просто частью замка, а чем-то живым, древним и, возможно, опасным.

Когда они дошли до знакомых рыцарских доспехов, Риэлла остановилась. Её взгляд мгновенно упал на массивную фигуру. Что-то было не так.

”Меч,” — подумала она, сразу заметив его отсутствие.

— Чёрт, — пробормотала она.

— Что? — спросила Хелейна, оборачиваясь. Её спокойное лицо выглядело чуть настороженным.

— Ничего, — быстро ответила Риэлла, стараясь казаться безразличной. Но внутри неё всё сжалось от смущения.

”Как я могла забыть?”

Она отвернулась и подошла к знакомому тёплому камню в стене. Его поверхность казалась ей живой — слишком тёплой для холодных коридоров северного крыла.

Когда её пальцы коснулись его, знакомый гул наполнил пространство. Низкий и вибрирующий звук будто отдавался у неё в груди. Она почувствовала, как воздух вокруг них напрягся, словно замок затаил дыхание.

Стена медленно начала двигаться, обнажая тёмный проход.

— Я всё ещё не привыкла к этому звуку, — прошептала Хелейна, крепче сжимая свечу в руках.

— Это просто камень, — ответила Риэлла, стараясь казаться уверенной. Но её голос дрогнул, и в нём прозвучала неуверенность, которую она не могла скрыть даже от себя.

”Просто камень. Просто дверь. Просто комната. Но почему тогда это место кажется таким важным?”

Она сделала шаг вперёд, готовясь к тому, что ждёт их в темноте.

Коридор шептал за их спинами, когда девушки пересекли его порог. Риэлла, стиснув зубы, сделала первый шаг в комнату. Свеча в руках Хелейны едва освещала пространство, но этого хватило, чтобы вновь увидеть знакомую обстановку: обломки мебели, разбросанные бутылки, толстый слой пыли, который покрывал всё, словно саван.

”Почему я вообще здесь?” — пронеслось в голове Владиславы. ”Мы могли бы заниматься чем-то полезным. Но вместо этого мы стоим посреди заваленной пылью дыры, ищем невесть что и убеждаем себя, что это важно.”

Хелейна аккуратно переступила через обломок стула, её движения были мягкими и размеренными, как всегда. Она внимательно оглядывалась, словно что-то искала, хотя сама, казалось, ещё не знала что.

— Ты что-то потеряла? — бросила Риэлла, не скрывая сарказма.

— Мы что-то упустили, — тихо ответила Хелейна, не поднимая глаз. Её пальцы скользили по поверхности разрушенного столика, сметая пыль.

”Да, конечно, упустили,” — подумала Владислава.

Хелейна двинулась к другой части комнаты, осторожно обходя остатки перевёрнутого шкафа. В какой-то момент она присела, разглядывая разбросанные осколки бутылок.

— Хелейна, здесь ничего нет, — отрезала Риэлла, опустив плечи. Её голос звучал устало, как будто ей надоело изображать интерес.

— Иногда важное спрятано за тем, что кажется ненужным, — отозвалась Хелейна, её голос был тихим, почти мечтательным.

”Это глупо,” — раздражённо подумала Владислава. ”Мы возимся в хламе, в пыли, в темноте. Мы ничего здесь не найдём, потому что искать нечего. Здесь нет ни магии, ни тайн. Это просто старая, забытая комната, которую стоило оставить в покое.”

Хелейна вдруг остановилась, её взгляд задержался на углу комнаты, куда почти не доходил свет свечи.

— Здесь что-то есть, — сказала она, её голос стал более напряжённым.

Риэлла, почувствовав прилив раздражения, обернулась.

— Ты это говоришь каждые пять минут.

Но Хелейна её не слушала. Она уже опустилась на колени, осторожно отодвигая обломки дерева и стекла, будто искала что-то, что скрывалось под ними. Её движения были аккуратными, почти благоговейными, как будто она боялась нарушить покой этой комнаты.

”Она действительно верит, что найдёт что-то стоящее,” — подумала Владислава, чувствуя, как её раздражение превращается в смесь усталости и жалости. ”Почему я вообще согласилась пойти сюда? Всё, что мы делаем, это убиваем время, гоняясь за призраками.”

Но тут Хелейна резко замерла. Её пальцы нашли что-то твёрдое, спрятанное под слоем пыли. Она аккуратно вытащила это и подняла к свету свечи.

— Это валирийский, — прошептала она. В её голосе зазвучал трепет, который заставил Риэллу замереть.

”Чёрт,” — подумала Владислава. ”Может, я всё-таки была не права.”

Риэлла подошла ближе, её взгляд задержался на предмете в руках Хелейны. Камень, покрытый изящными узорами, мягко отражал свет.

— Ты уверена? — спросила она, стараясь не выдавать своего растущего интереса.

— Я видела такие письмена на стене в Драконьем Логове, — ответила Хелейна, её голос дрожал от эмоций.

Владислава попыталась быстро осмыслить происходящее. ”Ладно, допустим, это важно. Но что теперь? Мы тащим этот камень в Драконье Логово? И что тогда? Просто ещё одна глупость в череде глупостей.”

— Кто-то притащил кусок стены сюда? — скептически произнесла Риэлла.

— Мы должны вернуть его. Сегодня ночью, — заявила Хелейна.

Риэлла застыла, глядя на неё. Сомнения и раздражение боролись с чувством, которое постепенно охватывало её. Она знала, что уже приняла решение, хотя ещё не хотела этого признавать.

— Ладно, — сказала она наконец, не желая зря спорить. Её голос был тихим, но твёрдым. — Кажется, я даже знаю, как нам это сделать.

Когда они вышли из комнаты, Владислава не могла избавиться от ощущения, что они сделали первый шаг к чему-то большему. Её рациональная часть по-прежнему спорила с магической:

”Мы просто втягиваем себя в ненужные проблемы. Этот камень ничего не изменит.”

”Но ты чувствуешь это. Ты чувствуешь, что это важно. Не отрицай то, что внутри тебя,” — шептала магическая сторона.

Их шаги звучали в коридоре, эхо следовало за ними, как тень, напоминая: назад пути не будет.

***

Коридоры Красного Замка, озарённые мягким утренним светом, дышали обманчивым спокойствием. Свет, играющий на витражах, окрашивал каменные стены в алые и золотые тона, но за этой видимой красотой скрывалась гнетущая тишина. Пустота пространства, как и воздух, была густо пропитана тайнами и интригами. Где-то вдалеке слышался отголосок праздника — смех, звон бокалов, звуки музыки. Однако здесь, в этих коридорах, царил иной мир — мир угроз, скрытых за масками.

Принц Деймон шагал уверенно, его сапоги гулко стучали по каменному полу, как удары боевого барабана. Лицо было каменным, напряжённым, а в глазах сверкал огонь подавленного гнева. После недавнего разговора с Визерисом его сердце кипело, как котёл, готовый взорваться. Он сжимал рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев, словно хотел вдавить её в ладонь. Каждая его мысль была отравлена ядом разочарования, каждая мышца кричала о необходимости разрядки.

— Принц Деймон, — голос раздался неожиданно, мягкий, как шёпот змеи.

Деймон резко остановился. Его взгляд метнулся к источнику звука. Из тени одного из боковых коридоров шагнул Ларис Стронг, его тонкая фигура будто вытекла из темноты. Лицо Лариса было таким же невозмутимым, как всегда, но улыбка, скользнувшая по его губам, была слишком спокойной, слишком насмешливой.

— Как приятно видеть вас вновь в Красном Замке, — произнёс Ларис, чуть наклонив голову, как если бы его искренне радовала эта встреча. — Надеюсь, ваш разговор с королём был… плодотворным?

Деймон развернулся к нему, его шаги раздались так громко, что заставили отдалённый светильник качнуться. Его рука сжалась на рукояти меча, а губы скривились в гневной усмешке.

— Слушай, ты, ублюдок, — процедил он, каждая буква врезалась в воздух, как клинок. — Если хочешь сохранить свою крысиную шкуру, исчезни с моего пути. Я сегодня не в том настроении, чтобы играть в твоё грязное дерьмо.

Ларис не двинулся. Его спокойствие лишь усилило накал, словно он наслаждался видом ярости Деймона.

— Простите, если я нарушил ваш покой, принц, — сказал он с фальшивой учтивостью, в его глазах плясала насмешка. — Но такой день, как этот, полон неожиданностей. Праздник вашей дочери... Прекрасный повод, не находите? Она выглядит очаровательно среди всех этих улыбающихся лиц.

Имя дочери, сорвавшееся с уст Лариса, заставило Деймона застынуть. Его глаза сузились, словно клинки, и он шагнул ближе, тяжёлый, как штормовая волна.

— Ты даже не смей открывать свою вонючую пасть, чтобы произносить её имя, — рявкнул он, его голос сотряс воздух. — Ты жалкий, скользкий червяк, Стронг, и если ты думаешь, что можешь как-то задеть её, я лично вырежу твоё сердце и скормлю его псам. Понял меня? Или мне выцарапать это прямо у тебя на лбу, чтобы ты не забыл?

Ларис остался на месте, его лицо не выдало и тени страха. Он медленно поднял руки, как если бы сдавался, но в его жестах не было настоящего подчинения.

— Никаких игр, принц, — произнёс он с напускным спокойствием. — Только наблюдения. Красный Замок — это место, где такие, как вы, могут стать легендами… или потерять всё. Вопрос лишь в том, как вы сыграете свои карты. А ваша дочь… она может стать той картой, которая изменит всю игру.

Дыхание Деймона было тяжёлым, как у разъярённого дракона, готового выдохнуть пламя. — Ты даже не представляешь, на что я готов ради неё. А ты, крысиный потрох, просто молись, чтобы сегодня твоё имя не появилось в моих мыслях. Потому что если это случится — тебя не спасут ни твои тени, ни твоя ебаная хитрость.

Ларис слегка улыбнулся, его глаза блеснули. Он чуть наклонился вперёд, его голос стал тише, почти интимным:

— Я не прошу прощения, принц. Но напомню: в этом замке никто не свят. Сегодня вы увидите, кто действительно ваш союзник, а кто просто улыбается, пока держит нож за спиной.

Деймон не стал отвечать. Его тело напряглось, но он подавил порыв. Развернувшись на каблуках, он двинулся прочь. Каждый его шаг звучал, как вызов, как предупреждение всем, кто осмелится приблизиться.

Ларис остался стоять в тени. Солнечные лучи, пробивающиеся через витраж, едва касались его лица, но его улыбка, кривящая тонкие губы, была мрачной и зловещей.

Его фигура снова растворилась в тени, оставив за собой лишь тяжёлую пустоту коридора. Атмосфера словно стала плотнее, как если бы невидимый наблюдатель следил за каждым, кто пересекал эти древние стены.

***

Сады Красного Замка, залитые мягким полуденным солнцем, сияли в своей пышной красоте. Ароматы свежих цветов смешивались с запахами жареного мяса и сладких пряностей, витая над столами, ломящимися от изысканных угощений. Гости двигались неспешно, их улыбки и смех заполняли пространство, но в глубине праздничной суеты витало едва уловимое напряжение, словно каждый здесь понимал, что за вежливыми речами скрывается что-то большее.

Рейнира стояла чуть в стороне от главного круга гостей. Её алое платье, струящееся по земле, подчёркивало её статус и силу, а серебристо-белые волосы, уложенные в замысловатую причёску, мягко блестели под солнечными лучами. В её руках был бокал вина, который она то и дело крутила в пальцах, но так и не подносила к губам. Её взгляд скользил по толпе, отмечая каждое движение, но не задерживался ни на ком. Она выглядела спокойной, но отчуждённой, словно находилась в собственном мире.

— Рейнира, — раздался мягкий голос, заставивший её слегка обернуться.

Алисента подошла ближе. Её платье глубокого зелёного цвета подчёркивало утончённую грацию, а светлая кожа была почти фарфоровой под солнечными лучами. В её глазах, зелёных, как изумруды, читалась попытка доброжелательности. Она остановилась рядом, её улыбка была теплее, чем обычно, но в ней всё равно чувствовалась осторожность.

— Я рада, что вы нашли время прийти, — сказала она, её голос был тихим, почти дружеским. — Для Риэллы это много значит.

Рейнира чуть повернула голову, бросив на королеву короткий взгляд. Её губы дрогнули, словно в улыбке, но это движение было слишком слабым, чтобы его можно было назвать искренним.

— Как я могла пропустить праздник в честь моей племянницы? — ответила она ровным тоном. — Этот день, несомненно, особенный.

— Ваше Величество, — произнесла Рейнира, чуть наклонив голову, её голос звучал низко, почти лениво. — Как я могла пропустить праздник в честь моей племянницы? Приятно, что вы смогли найти минуту для меня среди стольких гостей?

— Сегодняшний день слишком важен, чтобы кто-то остался без моего внимания, —кивнула Алисента, её руки мягко сомкнулись перед собой.— В такие дни всегда случаются неожиданные моменты. Вы, конечно, согласитесь.

Рейнира чуть приподняла бокал, её губы тронула лёгкая усмешка.

— Конечно, неожиданные моменты — это всё, что остаётся от нашей семьи, — сказала она, её взгляд скользнул мимо королевы на толпу. — Столько гостей для столь маленькой принцессы, и всё же я её не вижу. Где же виновница торжества?

Алисента выдержала паузу, оглядывая толпу.

— Риэлла — активный ребёнок, — ответила она с почти материнской теплотой. — Наверняка наслаждается вниманием кого-то из наших гостей. Я уверена, её скоро найдут.

— Иронично, — заметила Рейнира, пригубив вино. Её голос был мягким, но в нём чувствовалась скрытая ирония. — Даже на собственном празднике можно легко исчезнуть из виду.

Королева сжала руки, её пальцы едва заметно дёрнулись.

— Мне приятно, что вы нашли время поздравить Риэллу, — начала она, её голос стал мягче, но за словами прятался укол. — Ваше внимание к племяннице, несомненно, тронет её сердце.

Она сделала паузу, как будто подбирая слова.

— Жаль только, что принц Эйгон не удостоился такого внимания от вас в день своих именин. Месяц назад, если помните.

Рейнира подняла глаза, её взгляд был холодным, как лёд. Она сделала небольшой глоток вина, прежде чем ответить, давая королеве почувствовать тяжесть молчания.

— Я всегда помню, кто и когда родился, Ваша Величество, — произнесла она, её голос был тихим, но слова отозвались, как клинок. — Просто не всегда вижу в этом повод для праздника.

Слова прозвучали спокойно, почти равнодушно, но их острота ощутилась в воздухе.

Алисента выдержала паузу, её взгляд скользнул по лицу Рейниры, пытаясь найти в нём что-то знакомое, что-то из тех времён, когда их дружба была настоящей. Она чуть вздохнула, её голос стал мягче:

— Знаете, я часто вспоминаю времена, когда мы могли говорить друг с другом без оглядки. Когда всё было проще.

Рейнира посмотрела на неё, её глаза блеснули чем-то похожим на тоску, но она быстро подавила это чувство.

— Проще? — переспросила она, её голос звучал с лёгким холодком. — Возможно, тогда мы просто не знали, насколько сложной может быть жизнь.

Королева опустила взгляд на свои руки, её улыбка стала немного грустной.

— Может быть, — тихо ответила она. — Но мне всё равно жаль, что теперь каждая наша встреча кажется… сражением.

На мгновение между ними повисла тишина. Музыка на заднем плане продолжала звучать, но для них она стала почти неслышной. Рейнира отвела взгляд, её лицо стало бесстрастным.