Глава 7. Месяц в столице (1/2)

Король Визерис сидел в массивном кресле, склонившись над чашей с целебным настоем, оставленным мейстером для его воспалённых пальцев. Его взгляд, тусклый и рассеянный, блуждал по комнате, а мысли возвращались к тяжёлым разговорам, которые словно высасывали из него последние силы. Постоянная боль в руках, напоминание о стареющем теле, заставляла его едва заметно морщиться при каждом движении. Отголоски недавнего заседания Совета звучали в голове как раздражающий гул.

«Они снова обсуждали Деймона», — подумал он с горечью. — «Словно у них нет других забот». Он знал, что его брат оставался камнем преткновения для многих, но каждый раз, когда речь заходила о нём, Визерис ощущал себя бессильным. Он ненавидел этот разрыв между ними, но не знал, как его исправить. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, вызвав новую вспышку боли.

— Как прошёл ваш день, Ваше Величество? — мягко спросила Алисента, занимая место напротив него. Её зелёное платье, идеально выглаженное, подчёркивало её безупречный образ королевы, но в глазах читалась неподдельная забота. Она держала пяльцы с вышивкой, хотя сама явно была больше сосредоточена на короле. Её слегка округлившийся живот выдавал близкое рождение их четвёртого ребёнка, и от этого её движения были чуть более осторожными, чем обычно.

Визерис медленно выдохнул, словно собирался с силами ответить: — Как всегда, сложный. Совет вновь обсуждал Ступени. И, как всегда, не упустили возможности напомнить мне о Деймоне и моих промахах.

Алисента склонила голову, её голос прозвучал сдержанно, но уверенно:

— Вы слишком строги к себе, мой король. Ваши усилия сохранить мир достойны восхищения. Даже Эйгон Завоеватель не мог угодить всем.

Слова об Эйгоне вызвали на лице Визериса слабую улыбку, но лишь на миг. Он кивнул, сохраняя мрачное молчание. Алисента, уловив момент, осторожно продолжила:

— Сегодня Хелейна весь день провела в саду, изучая насекомых. Она была так увлечена, что напомнила мне вас, Ваше Величество, когда вы были моложе. Разве вы не часами занимались миниатюрами?

На мгновение лицо Визериса смягчилось, и он тихо проговорил:

— Да, это были другие времена. Я создавал целые города из миниатюр. Отец посмеивался надо мной, называл меня мастером игрушек. Но в те часы я чувствовал покой.

— Именно такие моменты создают прочные связи в семье, — задумчиво заметила Алисента. — Хелейне нужно общение. Она так привязана к Риэлле. Я вижу, как их дружба помогает ей раскрыться. Эти девочки находят радость друг в друге, и это вдохновляет.

Слова Алисенты пробудили в Визерисе странное чувство напряжения. Он нахмурился, будто в его голове всплыли мысли, о которых он не хотел говорить вслух. Алисента осторожно продолжила, но в её голосе появилась едва уловимая дрожь:

— Иногда мне кажется, что я должна держать всё вместе, как когда-то королева Эймма. Она всегда объединяла семью, даже в самые трудные времена. Мне… — она на мгновение запнулась, её взгляд невольно метнулся к пяльцам с вышивкой, словно там был ответ, которого она искала. — Мне тоже хочется быть достойной её памяти.

Визерис слегка поднял голову, уловив нотку искренности в её словах.

— Эймма была сильной женщиной. Мне… не хватает её.

Алисента сжала край платья, стараясь вернуть себе контроль. Внутри всё кипело: голос отца звучал в её голове, напоминая, что нужно укрепить их позиции. Но почему-то её сердце протестовало. Она вновь заговорила, на этот раз тише:

— Вашей семье нужно единство, Ваша милость. Позвольте мне помочь. Позвольте нам оставить Риэллу здесь. Это укрепит Хелейну, Риэллу… и вас. К тому же, через месяц у Риэллы именины. Это будет прекрасная возможность впервые отпраздновать их всей семьёй. Её отец, Деймон, столь отдалён от неё, что, возможно, этот день сможет показать ей, что она не одна. Мы могли бы устроить праздник во дворце, чтобы окружить её вниманием и теплом.

Она на мгновение прижала руку к животу, будто напоминая и себе, и королю о новой жизни, которая вскоре должна была появиться. Этот жест добавлял её словам силы, подчёркивая важность семьи.

Когда король кивнул, её улыбка выглядела мягкой, почти благодарной, но в груди возник тяжёлый осадок. Она знала, что поступила правильно для семьи Хайтауэров. Но правильное ли это было решение для неё самой?

***

Риэлла проснулась с ощущением, будто мир под ней пошатнулся. В ушах стоял глухой ритм, прерываемый резким смехом. Ей показалось, что это сон — зыбкий и хаотичный. Затем последовал толчок: её голова подпрыгнула на подушке, и она открыла глаза. В лунном свете, освещающем комнату, перед ней скакал Эйгон, словно мальчишка на ярмарке. Его руки размахивали в воздухе, а довольное «Уааа!» эхом разносилось по стенам.

— Что за…?! — простонала она, хватаясь за голову. — Эйгон, ты в своём уме?! Что ты делаешь в МОЕЙ комнате?!

Он остановился, прыгнув напоследок, и, сияя как рассвет, объявил:

— Нашёл тайный проход! Теперь я могу приходить сюда, когда захочу. Разве не здорово?

— Проход? Тайный? В мою комнату? — Риэлла приподнялась, её волосы в беспорядке падали на лицо. Она откинула их назад, пытаясь собраться с мыслями. — Я надеюсь, ты пришёл с извинениями, иначе прямо сейчас отправишься обратно тем же путём.

Эйгон обиженно надул губы:

— Я хотел поделиться открытием века, а ты даже не радуешься! Между прочим, теперь я знаю замок лучше всех.

Риэлла тяжело вздохнула, сжимая виски.

— Прекрасно, ты гений. А теперь скажи, сколько ещё людей знает об этом проходе?

Эйгон выпрямился, на мгновение пытаясь выглядеть серьёзным.

— Никто! Ты первая, кому я решил показать.

Она устало потерла лицо, но, глядя на его сияющую физиономию, не смогла сдержать слабой улыбки.

— Ладно, умник, веди. Но если ты ещё раз разбудишь меня так, — я запру этот проход навсегда.

С этими словами она раздражённо отбросила одеяло и сползла с кровати. Холодный каменный пол коснулся её ног, и она передёрнулась. Подойдя к зеркалу, Риэлла попыталась пригладить растрёпанные волосы, но быстро бросила это занятие. Она накинула тёплый халат и скрестила руки на груди, бросая на Эйгона взгляд, полный скрытого раздражения. — Ну, куда ведёт твой проход?

Коридоры замка тонули в полумраке. Тени от факелов извивались на стенах, создавая причудливые силуэты. Риэлла чувствовала, как холодный воздух пробирается под её тонкий халат. Она плелась за Эйгоном, который шагал вперёд с видом победоносного героя.

— Ты, похоже, слишком гордишься этим, — заметила она, приподняв бровь.

— Конечно! — он обернулся, улыбаясь. — Разве не круто? Здесь можно прятаться, сбегать от уроков…

— Или от Алисенты? — усмехнулась Риэлла. — Может, мне сразу ей рассказать? Спасу тебя от ненужных приключений.

Эйгон пропустил её комментарий мимо ушей. Он остановился перед массивной деревянной дверью, его лицо светилось торжеством:

— Вот! Здесь даже стража не ходит.

Он толкнул дверь, и из-за неё вылетела летучая мышь, словно стрела, устремившись прямо к его лицу. Эйгон взмахнул руками, пытаясь защититься, и отшатнулся назад, споткнувшись о собственные ноги. С приглушённым вскриком он прижался к стене, широко раскрыв глаза, будто только что встретился с живым драконом. На секунду в комнате повисла тишина, а затем Риэлла, прикрыв рот рукой, разразилась хохотом, её смех заполнил коридор, эхом отскакивая от стен.

— О, великий исследователь, — её голос дрожал от смеха. — Твоя армия летучих мышей явно недовольна вторжением.

Эйгон выпрямился, стряхивая пыль с одежды:

— Я… просто проверял твою реакцию. Ты справилась.

— Конечно, — сдержанно кивнула она. — Теперь я готова к любой угрозе — от мышей до твоих гениальных идей.

Когда они продолжили путь, Риэлла заметила, как Эйгон замедлил шаг. Его взгляд метался по стенам, словно он искал что-то, чего не мог найти. Он пару раз открыл рот, но тут же закрыл его, будто не решаясь заговорить. Наконец он остановился, его лицо стало серьёзным:

— Риэлла… Я хотел извиниться. За лес.

Её брови слегка нахмурились.

— Из-за меня ты пострадала, — продолжил он, указывая на её перевязанную руку. — Это была моя вина. Я хотел показать, что могу быть… ну, достойным чего-то. А в итоге всё испортил.

Риэлла на мгновение замерла. В его глазах читалась искренность, и она почувствовала лёгкое смущение. Но её голос оставался твёрдым:

— Ты дурак, это правда. Но это не меняет того, что я сама пошла за тобой. Это был мой выбор.

Эйгон сцепил руки за спиной и покачал головой:

— Матушка, дедушка… Все они ждут, что я стану кем-то великим. Это постоянно висит надо мной, как тень. Я… я не хочу быть таким, как отец. Он… он король, но… выглядит таким… несчастным. А я не хочу такой жизни.

Риэлла мягко положила руку ему на плечо, её голос звучал теплее:

— Эйгон, никто не может заставить тебя быть тем, кем ты не хочешь. Ты можешь стать хорошим королём, если решишь так. Но сначала пойми, чего желаешь для себя.

Его взгляд смягчился, и он коротко кивнул:

— Спасибо, Риэлла.

Они продолжили путь молча. На выходе из коридора Риэлла замерла, заметив что-то на полу. Это был обрывок ткани, красного как кровь цвета, застрявший между камнями. Её взгляд задержался на нём дольше, чем она бы хотела, и в голове промелькнули догадки.

Почему здесь? Этот кусок ткани явно не мог оказаться в таком месте случайно. Он словно кричал о том, что этот проход давно использовался для чего-то большего, чем просто секретные прогулки. Быть может, коридоры не настолько тайные, как могли показаться детям? Мелькнувшая мысль о том, что в замке кроется множество людей, кому подобные места могли бы сыграть только на пользу, заставила её пальцы крепче сжать находку. «А ведь один из таких ведет и в мою комнату,» — мрачно подумала Риэлла.

— Всё в порядке? — спросил Эйгон, нарушая её размышления.

— Конечно, — ответила она, пряча находку в карман. — Пошли дальше.

Позже в тот же день Риэлла уединилась в библиотеке, изучая старую книгу о древней Валирии, пытаясь отыскать подсказки к разгадке свитка. Её пальцы скользили по пожелтевшим страницам, оставляя едва заметные следы в тонком слое пыли, а слабый запах старой бумаги наполнял воздух, перемешиваясь с тишиной библиотеки, нарушаемой лишь редким потрескиванием огня в камине. Её мысли были спокойны, и даже звук шагов, прерывающий уединение, не заставил её встревожиться. Она подняла глаза, чтобы встретиться с серьёзным взглядом Эймонда, но внутри её появилась только лёгкая насмешка.

— Я хотел поговорить с тобой, — начал он, садясь напротив. Его тон звучал ровно, но в нём читалась настойчивость. — О том, что случилось в лесу.

Риэлла, сохраняя видимую заинтересованность в своей книге, медленно перелистнула страницу, словно не заметив его слов.

— Что именно тебя интересует? — спросила она, не утруждая себя даже взглянуть на него.

— Ты убила пуму, но это выглядело так, будто ты знала, что делаешь, — его голос стал чуть громче, но всё ещё оставался детски нетерпеливым. — Кто тебя этому научил?

Она наконец отложила книгу, но её движения были столь небрежными, что это больше походило на жест вежливости, чем интереса. Её взгляд задержался на иллюстрации дракона с раскрытыми крыльями. Она чуть прищурилась, будто размышляя о чём-то, прежде чем посмотреть на мальчика перед собой.

— Ты хочешь сказать, что для девочки, которая должна сидеть за пяльцами, я слишком умело обхожусь с оружием? — её слова прозвучали мягко, но в них сквозила едва заметная насмешка. — Забавно, не находишь?

Эймонд замялся, его лицо слегка покраснело от её снисходительного тона, но он нашёл в себе силы продолжить:

— Нет. Но ты что-то скрываешь. Это нельзя не заметить.

Риэлла взглянула на него с выражением лёгкой усталости, как если бы ей приходилось объяснять прописные истины.

— Может быть, это просто привычка выживать. Или, если верить легендам, кровь Таргариенов. Ты же наверняка слышал рассказы о великих подвигах наших предков? Они полны подобных историй.

Эймонд нахмурился, его юный взгляд выражал неподдельное замешательство.

— Ты двигалась, как будто делала это тысячу раз. Это не было случайностью.

Риэлла усмехнулась, в её глазах зажёгся лёгкий огонёк насмешки. Она встала, её движения были плавными и уверенными, как у человека, который точно знает, что контроль за ситуацией всегда остаётся в его руках.

— Некоторые уроки получаешь не от учителей, — сказала она с лёгкой усмешкой. — Может, это просто инстинкт. А может, тебе просто повезло, что я оказалась рядом.

Её слова были спокойны, но в них читалось полное пренебрежение к серьёзности его попытки выяснить правду. В её глазах он был всего лишь мальчиком, потрясённым внезапным спасением, который скоро забудет о произошедшем, как только найдёт что-то более интересное.

Она прошла мимо него, едва заметно качнув головой:

— Поторопись, если хочешь узнать больше, — бросила она через плечо. — Но помни, не все тайны нужно раскрывать. Особенно если тебе не хватит сил их удержать.

Эймонд, оставшись один, всё ещё сидел неподвижно, его взгляд блуждал по комнате. Он пытался сложить обрывки своих мыслей в нечто осмысленное, но всё, что оставалось, это странное ощущение, что он только что столкнулся с чем-то большим, чем способен понять. Его глаза задержались на книге, которую она оставила открытой. Иллюстрация дракона, взмывающего в небеса, была обрамлена древними символами, что-то шевельнулось в его памяти, но ответ так и не пришёл.

***

Ларис Стронг находился в тени кипарисов, сосредоточенно наблюдая за цветущим кустом жасмина, чей аромат пропитывал вечерний воздух. Едва заметное покачивание листьев на ветру и отблеск умирающего света на белоснежных лепестках подчёркивали хрупкость и переменчивость природы, что неизменно находило отражение в размышлениях Лариса о двойственности человеческой натуры.

Трость в его руке методично чертила круги на песке, отражая глубину его мыслительного процесса. Каждый его шаг, каждое решение были результатом выверенного анализа. Однако даже самые тщательно выстроенные стратегии, понимал Ларис, не застрахованы от влияния непредвиденных факторов.

— Как удивительно, — произнёс он негромко, словно обращаясь к самому себе, — что те, кто полагают себя выше всех, часто оказываются наименее предсказуемыми.

Закрыв глаза, он вдохнул аромат жасмина и вернулся мыслями к Риэлле. Сначала он видел в ней не более чем пешку, инструмент для достижения своих целей. Но её поведение и неожиданные реакции вскоре превратили её в переменную, способную существенно повлиять на ход его игры.

Он был уверен, что её юность, жажда самореализации и очевидная неопытность сделают её идеальной марионеткой. Его замысел заключался в том, чтобы отвлечь её артефактом, который увлёк бы её в лабиринт исторических загадок. Однако его расчёты не оправдались: вместо того чтобы погрузиться в исследовательские поиски, Риэлла стала активно искать ответы у окружающих, чем привлекла к себе ещё больше внимания.

— Первый урок: попытка отвлечь искателя истины часто только усиливает его целеустремлённость, — усмехнулся он, постукивая тростью по бордюру.

Даже организованное им чаепитие, которое должно было стать платформой для её социальной изоляции, обернулось провалом. Вместо того чтобы поддаться провокациям, Риэлла выдержала удары с достоинством, чем лишь укрепила свою репутацию. Намёки, которые должны были подорвать её позиции, неожиданно начали работать на её пользу.

— Леди, способная выдерживать давление, неизбежно вызывает симпатию, — пробормотал он, наблюдая, как лепесток жасмина мягко опустился на землю. — А симпатия — это валюта, против которой сложно бороться.

Принцы Эйгон и Эймонд представили ещё одну неожиданную переменную. Ларис предполагал, что их соперничество ослабит её позиции, однако произошло обратное. Эйгон вовлекал её в свои игры, что укрепляло её положение, а Эймонд, обладая более сдержанным и целеустремлённым характером, стал её защитником. Вместо изоляции их поддержка превращала Риэллу в центр, вокруг которого сглаживались их разногласия.

— Кажется, я недооценил их способность к неожиданным альянсам, — заметил он, задумчиво изучая распустившийся цветок. — Даже в семьях, полных внутренних конфликтов, иногда возникают моменты солидарности.

Ларис не воспринимал эти события как поражение. Для него это были полезные уроки, которые открывали новые возможности для манёвра. Он решил использовать слухи о тайных поручениях Риэллы, чтобы отвлечь внимание от её растущего влияния. Одновременно он намеревался внедрить в её окружение фигуры, легко поддающиеся манипуляциям. Он знал, что истинная победа достаётся тому, кто умеет ждать и выбирать идеальный момент для удара.

— Удивительная девочка, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Даже её ошибки укрепляют её позиции. Но ни один цветок не может выжить, если его лишить корней.

Его трость оставила ещё один круг на песке, прежде чем он развернулся и направился обратно в замок. За его спиной жасмин продолжал источать свой аромат, служа напоминанием о том, что даже самые выверенные планы подвержены неожиданным изменениям.

***

Комната для яиц в Драконьем Логове дышала мягким теплом, словно само здание обнимало свои сокровища. Тени от колышущегося пламени в каменных чашах играли на закопчённых стенах, обвивая витрины, где покоились драконьи яйца. Каждое из них — произведение природы и магии, уникальное и неповторимое. В воздухе витал запах раскалённого камня и серы, смешанный с вековой пылью, пропитавшей эти стены. Здесь время словно остановилось, уступив место древним тайнам и бессмертному ожиданию.

Риэлла стояла перед одной из витрин. Её руки были сложены за спиной, а взгляд сосредоточенно изучал яйцо тёмно-зелёного цвета с золотистыми прожилками. Его поверхность мерцала в танцующем свете углей, и на мгновение ей показалось, что линии на скорлупе будто двигались, раскрывая тайны внутреннего огня. Лёгкий ветерок проник через узкие проёмы, заставляя её светлые волосы мягко колыхаться.

Звук тяжёлых шагов за спиной вырвал её из раздумий. Она едва заметно вздрогнула, но не обернулась. Золотистый свет заполнил входную арку, и на мгновение тени от крыльев дракона промелькнули по стенам, словно напоминание о магии этого места. В дверях появилась Рейнира. Её волосы были растрепаны от полёта, а на губах блуждала лёгкая улыбка. Она остановилась, её взгляд задержался на фигуре Риэллы.

— Ты здесь одна? — удивлённо спросила она, заходя внутрь и оглядывая комнату. Её голос звучал мягко, но в нём читалось неподдельное любопытство. — Обычно это место не бывает таким тихим.

Риэлла медленно обернулась, её глаза встретились с взглядом Рейниры. На лице девушки появилась лёгкая улыбка, но в глубине её глаз прятались тени размышлений.

— Вряд ли это место могло бы привлечь моих кузенов, — заметила она. — Если бы они были здесь, ты услышала бы их ещё на подходе. Они скорее бросятся к взрослым драконам, чем будут рассматривать яйца.

Рейнира усмехнулась, её глаза засветились теплом.

— С этим трудно поспорить, — сказала она, делая несколько шагов вперёд. Она остановилась у одной из витрин, изучая яйца с явным интересом. — Эйгон и Эймонд редко бывают там, где нужно молчать. Но что же привело сюда тебя, Риэлла? Такое место не выбирают случайно.

Риэлла перевела взгляд обратно на яйцо, её голос прозвучал задумчиво:

— Одно из этих яиц должно было быть моим, — тихо сказала она. В её голосе прозвучали нотки грусти, которые она старалась скрыть. — Иногда мне кажется, что в этом замке больше знают о драконах, чем о людях, которым они принадлежат.

Рейнира на мгновение замерла, её лицо стало серьёзным. Эти слова задели её за живое, пробудив чувство вины, даже если она знала, что не может отвечать за решения Деймона.

— Деймон… — начала она, но на мгновение замолчала, подбирая слова. Её голос стал тише: — Он непростой человек. Порой его поступки трудны для понимания. Но он не лишён добрых намерений, даже если порой сам не знает, как их проявить.

— Может быть, — ответила Риэлла, её голос был ровным, но в глазах читалось сомнение. — Но, знаешь, мне кажется, что иногда яйца больше защищены, чем люди. В этих витринах они кажутся такими хрупкими, но это обманчиво. Здесь больше правды, чем в коридорах замка.

Рейнира внимательно посмотрела на неё, её лицо смягчилось. Она прислонилась к одному из постаментов, сложив руки на груди.

— Этот замок действительно умеет давить, — призналась она. — Но, должна сказать, ты выглядишь так, будто это место создано для тебя.