Глава 6. Игра в королевском лесу (1/2)

Наступил долгожданный день празднования шестых именин принца Эйгона. Весь двор собирался в Королевский Лес для участия в праздничной охоте, которая должна была подчеркнуть величие дома Таргариенов. Карета, украшенная изысканным гербом династии, мягко покачивалась на ухабистой дороге. Её окружали высокие, величественные деревья, чьи вершины сияли в золотом свете. Тишина леса нарушалась щебетом птиц, лёгким шумом ветра и гулкими звуками карет, следующих друг за другом. Внутри одной из них находились дети королевского дома: Эйгон, Хелейна, Риэлла и Эймонд. Просторный интерьер кареты был заполнен не только их голосами, но и нарастающим чувством нетерпения.

— Сегодня я точно докажу свою смелость, — громко заявил Эйгон, откинувшись на спинку сиденья. Его голос звучал так, будто он уже представлял себя героем будущих легенд. — Говорят, в лесу живёт зверь, которого никто не смог поймать. Если я его встречу, я убью его.

Эймонд, который сидел напротив и выглядел гораздо более сдержанным, прищурился, с долей сарказма ответив:

— Ты убьёшь его деревянным мечом? Это было бы зрелище.

Эйгон резко подался вперёд:

— Я тренировался с сиром Рикардом Торном! Он сказал, что у меня есть талант. Я уже умею отбивать удары и даже один раз разоружил его.

— Деревянный меч против реального зверя? — Эймонд скрестил руки на груди, его тон стал ещё более язвительным. — Завидую твоему самоуверенному воображению.

Эйгон, краснея от злости, ответил:

— Если ты такой умный, почему сам не пошёл на тренировку? Может, потому что даже деревянный меч для тебя тяжёлый?

Хелейна, всегда спокойная, подняла руки, стараясь разрядить обстановку:

— Тихо, вы оба. Лучше скажите, вы когда-нибудь находили в замке что-то необычное? Потайные комнаты или старые коридоры?

Риэлла, до этого наблюдавшая за спором молча, напряглась. Её взгляд остановился на кузине, и в нём читалось предупреждение. Они договорились не говорить никому о своих находках, но Хелейна продолжала:

— Просто интересно. Замок такой огромный и старый. В нём наверняка есть что-то, о чём никто не знает.

— Мы нашли нишу над потолком обеденного зала Королевской Гвардии, — вдруг сказал Эйгон, перехватывая разговор. — Там было много пыли и паутины, но ничего интересного. Хотя слуги говорили, что в замке есть тайники, которые никто не использует.

— Это просто сказки, — вмешался Эймонд, пожимая плечами. — Даже про зверя в лесу, я уверен, придумали, чтобы пугать крестьян.

— Это не сказки! — возразил Эйгон, сжимая кулаки. — Я докажу, что они ошибаются.

Риэлла, уже не слушая их споров, вновь погрузилась в свои мысли. Разговор, подслушанный между Ларисом и Отто, не выходил у неё из головы. Эти двое замышляли что-то, и их планы касались Рейниры. Стоит ли ей предупредить Рейниру? Что, если это только ухудшит её собственное положение? Мысли роились в её сознании, создавая ощущение гнетущей безысходности.

Когда спор в карете немного стих, Риэлла, наконец, подняла взгляд и сказала:

— Знаете, вы оба — крикливые, раздражающие олухи. — Её голос звучал спокойно, но в нём была скрытая улыбка. — Но, несмотря на это, я хочу, чтобы вы всегда были рядом. Чтобы никто не смог нас разлучить.

Эймонд посмотрел на неё удивлённо, а Эйгон, хмыкнув, откинулся на спинку. Хелейна, сидевшая рядом, тихо улыбнулась, но ничего не сказала. Их разговор прервался, когда перед ними открылась поляна с яркими шатрами королевского двора. Над лагерем развевались флаги с гербом Таргариенов, вокруг суетились слуги, готовя столы и размещая гостей. Звуки музыки и смеха усиливали ощущение праздника, обещая день, полный событий. Однако каждый из них понимал: праздник принесёт не только радость.

Карета, в которой ехали король Визерис, королева Алисента и принцесса Рейнира, мягко покачивалась на ухабистой дороге, направляясь в Королевский Лес. Роскошный интерьер кареты, с бархатными сиденьями, замысловатыми резными узорами и золотыми деталями, создавал иллюзию покоя и благополучия. Однако этот внешний блеск лишь подчёркивал контраст с напряжённой атмосферой внутри, где каждое движение и каждый взгляд казались лишёнными искренности, словно между её пассажирами тянулась невидимая пропасть.

Рейнира сидела с выпрямленной спиной, её взгляд был устремлён на мелькающие за окном деревья. Тишина её присутствия была обманчивой: в голове принцессы бушевал ураган мыслей и чувств. Каждое слово отца за последние недели, каждый его жест, наполненный разочарованием, ранили её глубже, чем она готова была признать. В центре всего этого стоял Эйгон. Его имя звучало в королевском дворе чаще её собственного. Его будущее обсуждали с таким вниманием, словно она сама никогда не существовала как наследница. Появление младшего брата стало символом утраты её значимости в глазах отца.

Её мысли остановились на образе королевы Эйммы. Мягкость и поддержка матери всегда были для неё опорой, но теперь это место заняла Алисента, её бывшая близкая подруга. Когда-то они делились друг с другом своими мечтами и секретами, строили планы и смеялись, словно мир принадлежал только им. Однако всё изменилось после смерти Эйммы. Под влиянием интриг своего отца, Отто Хайтауэра, Алисента соблазнила короля. Она заняла место не только королевы, но и нарушила ту связь, которую они с Рейнирой делили с детства.

Для Рейниры это было не просто предательством памяти её матери, это было предательством их дружбы. Алисента из близкого человека превратилась в политическую фигуру, инструмент, который помог Визерису забыть о первой жене и сосредоточиться на новых наследниках. Это ощущение потери и обмана превратилось в горький осадок, который Рейнира не могла выбросить из сердца.

Она бросила быстрый взгляд на мачеху. Алисента сидела напротив с привычной, вымученной улыбкой. Её лицо казалось спокойным, но в глазах была тревога, которую она не могла скрыть. Рейнира знала, что её присутствие обременяет Алисенту, но это лишь усиливало её желание держаться холодно и отстранённо. ”Ты не только предала мать, но и предала меня,” — думала Рейнира, отворачиваясь к окну, чтобы больше не видеть лицо бывшей подруги.

Король Визерис, сидевший рядом с Алисентой, был погружён в свои мысли. Его лицо отражало усталость, а на лбу пролегли глубокие морщины, которые свидетельствовали о тяжести его положения. Он чувствовал, что разрыв между его старшей дочерью и новой семьёй углубляется, но, как и всегда, он не знал, как это исправить. Он повернул голову к Рейнире, чтобы что-то сказать, но наткнулся на её ледяной взгляд, от которого привычно отвёл глаза.

— Ты всё ещё сердишься на меня, — наконец, заговорил Визерис, его голос был низким и хрипловатым, как будто ему приходилось пробиваться через собственные сомнения.

Рейнира не повернула головы. Её ответ прозвучал тихо, но в словах чувствовалась твёрдая решимость:

— Я не сержусь, отец. Я разочарована.

Эти слова заставили Визериса нахмуриться. Его рука машинально дотронулась до перстня, который когда-то принадлежал Эймме. Он опустил взгляд, но не смог найти слов. Напряжение в карете стало почти осязаемым.

Алисента, желая хоть немного разрядить обстановку, вмешалась:

— Сегодняшний праздник — прекрасная возможность для всех нас немного отдохнуть и сблизиться. Я уверена, что Королевский Лес подарит нам множество удивительных моментов.

Её голос был мягким и мелодичным, словно она пыталась обволочь холодное напряжение своей добротой. Однако никто не ответил. Визерис снова отвёл взгляд, а Рейнира повернулась к окну, явно давая понять, что не собирается поддерживать разговор.

Внутри Алисенты всё напряглось. Её привычная улыбка теперь давалась с трудом, и, хотя она сидела с прямой осанкой, её внутренние тревоги становились всё сильнее. Она видела упрямство Рейниры, ощущала в нём отражение собственной слабости, и понимала, что Визерис ничего не сделает, чтобы примирить их. ”Я должна сохранить видимость мира,” — подумала она, с усилием поддерживая маску спокойствия. ”Ради сыновей. Ради будущего.”

Двор прибыл в лагерь, и густая зелень деревьев уступила место просторной поляне, на которой раскинулся временный городок шатров. Гербы великих домов Вестероса, включая золотого льва Ланнистеров, волчью голову Старков и алого трёхглавого дракона Таргариенов, яркими красками украшали шатры. Пространство наполняли ароматы свежей выпечки и жареного мяса, доносящиеся с полевых кухонь, где слуги готовили изысканные угощения. У центрального шатра, венчанного флагом дома Таргариенов, музыканты настраивали инструменты, наполняя пространство звуками предвкушения праздника.

Король Визерис вышел из своей кареты первым. Его лицо отражало одновременно величие и усталость, как будто годы правления наложили на него особую печать. Алисента, следуя за ним, элегантно поправила подол своего платья, её улыбка была безупречной, но глаза выдавали тревогу. Её напряжённые взгляды искали сыновей, словно она хотела удостовериться, что Эйгон и Эймонд ведут себя подобающим образом.

Эйгон, виновник торжества, выбежал из другой кареты, сопровождаемый братом и сестрами. Он тут же оказался в центре веселья. Вместе с другими детьми знатных домов он соревновался, кто быстрее пересечёт поляну, а потом, вооружившись палкой, начал изображать рыцаря, сражающегося с воображаемым драконом. Смех Эйгона перекрывал шум праздника, а его задор вызывал улыбки у взрослых, наблюдавших за этой сценой. Эймонд пытался не отставать от брата, но его более серьёзное выражение лица и меньшая активность контрастировали с беззаботной игривостью Эйгона. Хелейна и Риэлла обсуждали яркие ткани шатров и время от времени бросали взгляды на мальчиков, смеясь над их проделками.

Рейнира вышла из кареты неспешно, сдержанно кивнула гостям, но её лицо оставалось холодным. Её внутреннее напряжение росло с каждым мгновением. Она наблюдала за тем, как отец гордится Эйгоном, принимающим поздравления, и ощущала глухое раздражение. В её голове звучали мысли: ”Он даже не замечает меня. Для него существует только Эйгон. А я, со всеми своими обязанностями и тяжестью ожиданий, просто стала частью прошлого”. Каждый жест Визериса в сторону младшего сына напоминал Рейнире о том, как далеко она отошла от его внимания и признания.

— Рейнира, — обратился к ней Визерис, уловив её ледяной взгляд. — Сегодня праздник. Постарайся насладиться моментом.

— Конечно, отец, — ответила она с лёгкой улыбкой, за которой скрывалась холодная отстранённость. — Только если мне не напомнят снова, что пора бы поторопиться с выбором мужа.

Визерис нахмурился, но воздержался от ответа. Он лишь бегло оглядел собравшихся лордов, как будто ища одобрения.

Алисента, услышав их обмен репликами, поспешила вмешаться:

— Рейнира, ты выглядишь сегодня великолепно. Все леди будут тебе завидовать.

Её голос звучал мягко и примирительно, но Рейнира лишь кивнула, не желая продолжать разговор. Внутри неё нарастало чувство отчуждения, усиливающее пропасть между ней и новой семьёй отца.

Алисента перевела взгляд на своих сыновей. Эйгон с восторгом слушал шутки какого-то мальчишки из Ланнистеров, громко смеясь, и выглядел абсолютно довольным происходящим. Эймонд, напротив, стоял чуть в стороне, его лицо выражало недовольство тем вниманием, которое получал брат.

”Эйгон слишком увлечён собой,” — подумала Алисента. ”Ему ещё предстоит понять, что значит быть наследником.”

Когда слуги объявили о начале пиршества, лорды и леди направились к украшенным столам, обмениваясь тихими замечаниями. Взгляды гостей задерживались на золотых кубках и изысканных блюдах, которые мерцали под лучами солнца. Музыканты играли торжественную мелодию. Молодые слуги проворно передвигались между рядами, разливая вино и раскладывая последние блюда. Атмосфера становилась всё оживлённее, переполняясь смехом и шёпотом.

Визерис занял место во главе стола, его величественная осанка подчёркивала статус главы дома. Гости, рассаживаясь по местам, продолжали вести беседы, но невидимые трещины в отношениях внутри королевской семьи оставались скрытыми за маской общего веселья, которая постепенно наполняла лагерь.

***

Риэлла долго собиралась с духом, наблюдая за празднованием с края поляны. Она заметила, как Рейнира стояла в одиночестве у одного из шатров, избегая разговоров и веселья. Девочка глубоко вдохнула, пытаясь справиться с волнением, и решительно направилась к кузине. Её шаги были тихими, почти неслышными на мягкой траве, но когда она приблизилась, Рейнира повернулась, заметив её.

— Риэлла, — удивлённо сказала она, слегка склонив голову. — Ты одна? Где остальные?

— Они играют, — ответила девочка. Её фиолетовые глаза смотрели на Рейниру с серьёзностью, которая не могла остаться незамеченной. — Но я пришла поговорить с тобой.

Рейнира прищурилась, её холодное выражение стало чуть мягче.

— О чём ты хочешь поговорить?

— О вашем будущем, — начала Риэлла, сделав шаг ближе. — Я слышала, как Отто Хайтауэр и Ларис Стронг обсуждали ваш брак с лордом Джейсоном Ланнистером. Они говорили, что это поможет увезти вас из столицы.

Рейнира подняла бровь, на её лице смешались недоверие и раздражение: — Риэлла, это мило, что ты решила поделиться этим со мной, но подслушивать разговоры взрослых не стоит. Такие дела детей не касаются.

— Но это правда! — горячо возразила девочка. Она перешла на гневный шепот, поддаваясь ближе к кузине, будто бы это заставит поверить её словам. — Они говорили об этом в шатре. Они даже сказали, что король уже на это согласился. Это ловушка!

Рейнира вздохнула, её терпение начинало иссякать. Она положила руку на плечо Риэллы, пытаясь скрыть свои сомнения.

— Ты ещё слишком мала, чтобы понимать эти вещи. Ланнистеры всегда ищут выгоду, но это не значит, что всё идёт по их плану. Не беспокойся об этом.

Риэлла сжала кулаки, её терпение трещало по швам. И о чем она только думала? Что кузина вот так просто возьмет и примет во внимание слова малолетки, которую знала от силы пару часов?

— Они хотят вас убрать! — продолжала стоять на своём маленькая леди. — Они…

— Хватит, Риэлла, — перебила её Рейнира, её голос стал резким. — Мне не нужны советы о том, как жить, особенно от ребёнка. Возвращайся к своим друзьям.

Риэлло пораженно хохотнула. Благими намерениями выстлана дорога в Ад. Девочка молча кивнула и медленно отошла, оставляя Рейниру в одиночестве.

Позже, у столов с угощениями, Рейнира пыталась отвлечься от неприятного разговора. Она внимательно разглядывала столы, где рядом с золотыми подносами с мясными блюдами и фруктами яркими красками выделялись пироги с красными ягодами и хрустальные кубки с вином. Она потянулась за бокалом, замечая, как свет играл на поверхности напитка. Тонкий аромат специй вызвал у неё воспоминания о более счастливых временах, но они быстро сменились нарастающим раздражением.

Пока она стояла, разглядывая блюда, к ней подошёл Джейсон Ланнистер. Его движения были уверенными, а улыбка — самоуверенной. Он слегка поклонился, будто стараясь показать своё уважение.

— Принцесса Рейнира, — произнёс он, его голос звучал мягко, но в нём чувствовалась самоуверенность. — Ваше присутствие украшает этот праздник.

Рейнира холодно кивнула.

— Лорд Джейсон, — ответила она сухо. — Праздник и так достаточно украшен.

Джейсон рассмеялся, игнорируя её тон.

— Ваше остроумие лишь усиливает ваше очарование, — сказал он, сделав шаг ближе, его голос приобрёл оттенок притворного дружелюбия. — Надеюсь, король уже сообщил хорошие новости.

Рейнира нахмурилась.

— О каких новостях идёт речь?

— О нашем возможном союзе, — ответил он, его улыбка стала шире. — Король, кажется, весьма одобряет эту идею. Такой брак был бы выгоден как для дома Ланнистеров, так и для короны.

Его слова заставили кровь Рейниры закипеть. Она сделала шаг назад, её голос прозвучал с ледяной яростью.

— Это ложь. Если бы мой отец хотел обсудить такие вопросы, он бы сделал это со мной лично, а не через посредников.

— Принцесса, — начал Джейсон, но она уже отвернулась от него.

— Я сама поговорю с отцом, — бросила она через плечо, оставляя его у стола. Её сердце билось чаще, а мысли вихрем пронеслись в голове. Слова Риэллы теперь звучали тревожным эхом. ”Если они действительно плетут интриги, то насколько далеко они готовы зайти?” — спрашивала она себя. Мысли о возможной роли её отца в этих планах усиливали чувство изоляции и угрозы её положению. Если Риэлла говорила правду, то её свобода и статус оказались гораздо более хрупкими, чем она могла себе представить.

Тишина в королевском шатре была нарушена резким звуком открывающейся двери. Рейнира влетела внутрь, её лицо пылало гневом. Визерис, сидящий на низком диване с кубком вина в руке, лениво поднял взгляд на дочь, но его спокойствие мгновенно уступило настороженности, когда он увидел её состояние.

— Ты что-то хотела, Рейнира? — спросил он с осторожной интонацией.

— Как вы могли? — выпалила она, её голос дрожал. — Вы действительно согласились на мой брак с Джейсоном Ланнистером? Это унизительно!

Визерис нахмурился, поставив кубок на стол. Его глаза загорелись раздражением.

— Что за вздор? Я не соглашался ни на что подобное. Кто тебе это сказал?

— Это неважно, — резко ответила Рейнира. — Но слухи, похоже, доходят быстрее ваших оправданий. Вы забыли, что я ваша дочь? Или я уже полностью стала инструментом вашей политики?

Визерис глубоко вдохнул, пытаясь сохранять спокойствие. Его голос звучал ровно, но в нём сквозила усталость: — Я никогда не говорил, что ты инструмент, Рейнира. Но ты не девочка. Ты женщина и наследница престола. Твой статус обязывает тебя к определённым поступкам. Холостяцкий статус наследницы вызывает вопросы. Это не делает тебе чести.

— Не делает чести? — её голос стал громче, почти выкрик. — Вы хотите сказать, что моя ценность определяется лишь тем, за кого я выйду замуж? Какое право вы имеете…

— Я имею право, потому что я твой отец и король! — его голос перекрыл её. Визерис встал, его фигура внезапно показалась внушительной. — Ты не понимаешь всей картины, Рейнира. Враги ждут малейшего повода, чтобы усомниться в нашей силе. Я стараюсь защитить тебя и королевство.