ГЛАВА 22. Черти из табакерки (1/2)
Большие и малые деревянные транспортировочные ящики. Десятки. Алекс прошлась рукой по доскам одного, второго, кончиками пальцев вела по ящикам вдоль всей полки и, остановившись у одного из них, ногтем поддела несуразную наклейку, рекламирующую на французском языке детские игрушки. Ухватилась за край надорванной этикетки и потянула в сторону, надрывая её. Под прорезью надрыва выглядывала большая эмблема красными красками, и даже не видя её полностью, можно было понять, что она значит.
— Когда же вы посдыхаете-то? — скалясь, шипит Кетлер, дорывая этикетку. Она знала эту чертову эмблему, но так хотелось, чтобы то была не она. Но нет, красные чернила отчетливо рисовали ей череп с шестью щупальцами. — Сука, — прицокивая, выдыхает Алекс и срывает этикетку с другого ящика. Эта рекламировала мобильную гарнитуру, ввезенную из Англии. Всё та же эмблема.
Махая головой с отрицанием принятия или просто, чтобы не взорваться на месте, от всего: злости, усталости, зачатков отчаяния и лишь умножаемых «якорей на шее», развернулась, чтобы закончить начатое с охранниками, а глаза зацепились за еще одну бирку с торца коробки — логистическую. Любопытство требовало ответов, какой мудак ввозил старое барахло ГИДРЫ на континент.
«K&S Corp. Maritime logistics»<span class="footnote" id="fn_36706176_0"></span>
Шок обколол сотнями иголок спину. Еще и дата транспортировки маркирована прошлой неделей. Рывком сорвала транспортную бирку с ящика, сжимая в кулаке. Это удар ниже пояса для Кетлер. Это неоспоримый шахматный шах. Мазок дерьмом по её гордости и принципам. Сейчас стоит нервничать, давать волю злости, искать виновных, однако этого делать нельзя, не закончив с теми, кому уже назначено. Звук струящейся жидкости отвлекает Алекс, и она осматривается в поисках его источника. А это один из охранников обмочился, в ожидании своей кончины.
— Да, точно, я отвлеклась. Прошу прощения.
Спрятав бирку в клатч, Алекс сделала на телефон с десяток фото найденных коробок, выгружая их сразу на сервера Пятницы. Подхватила несколько гранат и зацепила их за дверную ручку леской, импровизируя растяжку, и без особых эмоций в голосе или на лице обратилась к охранникам:
— Так, малыши-плохиши, мамочка сейчас закончит дела и вернется, чтобы поджечь вас. А это, — обыденность в голосе и указывает на растяжку, — это на случай, если кто-то придет к вам в гости раньше, чем я закончу пару партий в покер. Не скучайте.
***План претерпел некоторые коррективы. Необходимо продумать его до мельчайших деталей, но не на сто процентов — проценты рушатся при малейшем шорохе случайности. В данном случае, десятки невинных жертв в подвале, чьи страхи и боли Алекс пропустила через себя перед умиранием их душ. Необходимо знать только конечный результат и несколько основных контрольных точек на пути к этому результату. Все, что происходит посередине — разберемся по ходу дела.
Контрольная точка: Кетлер входит в зал покера с племянником главы какого-то картеля, она не запоминала. Сейчас она – его подружка и сидит рядом с ним за столом, как его талисман на удачу.
Большой овальный стол. Девять высоких шишек местных банд, четыре помощника, шесть проституток, одна девушка-крупье. Несутся ставки, повышаются. Возгласы, мерзкие шутки и хвастовство о последних криминальных достижениях. Её одноразовый бойфренд как-то неуклюже своей потной ладонью гладит по коленке Кетлер, из раза в раз ладонью скользя глубже под короткое платье; настойчиво желает задеть ткань нижнего белья. А она закусывает нижнюю губу и поощряет его, раздвигая бедра. Кончиками пальцев одной руки прочесывает взъерошенные волосы на затылке своего бойфренда, а второй рукой проворачивает свой бокал на столе. За столом изредка звучат названия комбинаций карт, чаще оговариваются грядущие поставки «рабочей силы», партии кокаина, оружия. Даже вспоминали Дьявола несколько раз. Кто-то побаивался Сорвиголову, а кто-то уверенно предсказывал его скорую кончину с приходом Фиска в кресло мэра города. У них, у преступников, оказывается, даже тотализатор свой есть: ставки на то, кого из уличных супергероев первым Амбал сотрет с улиц города.
Кетлер отрешенно пялится в свой бокал с алкоголем, пытаясь рассмотреть, как тает лед. Она переполнила себя чужими эмоциями — пуста и безразлична. Страшно должно быть от самой себя.
Один из девяти «шишек» за столом уже расстегнул несколько верхних пуговиц своей рубашки и ослабил ремень, туго впивающийся в его откормленное толстое брюхо. Двумя пальцами зазвал к себе на колени приглянувшуюся проститутку, лестно усыпая её комплиментами о пышной заднице, и, как он наслышан, глубокой глотке. Алкоголь, мутный дым сигар и многочисленные купюры, испачканные кокаином. Одноразовый бойфренд взял банк, блефуя с говняной семёркой пик и дамой треф. Он никогда не выигрывал. Никогда. На радостях такой редкой победы, он восклицал похвалу своему грудастому талисману в этот вечер, и обхватив Алекс за затылок, грубо потянул на себя. Опьяненный, уткнулся носом ей в шею, впроголодь вдыхая аромат её кожи, и вцепившись зубами в кожу по линии челюсти, засосал её, мокро елозя языком. Крышу в моменте сносит, когда его спутница блондинка вздыхает в напряжении так громко, а ладонью в ответ сминает его пах.
— Хороша девка! — восклицает один из девяти, в запале швыряя в Алекс несколькими фишками. Чаевые. — Где ты её нашёл, сопляк?! Её надолго хватит? Итак, у меня плывет контейнер со шлюшками из Сомали. Сыграем на тех, кто доберется живым?
— Тех, кто не доедет, друг, выкуплю мясом, — подхватывает сидящий напротив, залпом осушая стакан бурбона. — Моим мясникам нужна практика разделки мяса.
Смех с отхаркиванием в задышках. Шлепки шлюхам по задницам.
Грязь. Грязь. Грязь. Непаханное поле для кармы. All-inclusive для тварей побольше. Алекс монотонно прокручивает свой бокал и ждет, глядя на крупные кубики льда в бокале. Слушает возбужденный рассказ Одноразового о том, насколько сильно ему повезло встретить такой клевер удачи в этот вечер. Одноразовый хвалится «коллегам», как будет трахать свой «клевер» сегодня, и рассуждает, станет ли ему желание поделиться «клевером». Забавные твари: за большим овальным столом ликуют девять высоких шишек местных банд, четыре помощника, шесть проституток, одна девчонка крупье. Одноразовый самый забавный — он так слюняво вылизывает воздух над пустым стулом, стоящим рядом с ним, пока массирует сам себе член через брюки — премия Оскар вне очереди. Алекс сидит в нескольких метрах от этой грязи, за их спинами, на барном стуле у стены. Прокручивает свой бокал с выпивкой и подкуривает новую сигарету, внимательно наблюдая за своим колдовством.
Одурманены безумством, а безумство бывает разным. Ей ли не знать. У них в головах сейчас свои картинки происходящего в комнате. Взгляд Кетлер наостряется, когда кубики льда усыпаются тонкими трещинами, как в её бокале, так и в бокалах каждого из присутствующих в зале. Одновременно все кубики льда покрываются тоненькими паутинками трещин… Тени в голове начинают ликовать, и Алекс выдавливает тусклую усмешку.
— Ка…какого хрена? — мямлит один из девяти присутствующих отцов криминала, сжимая руками свою черепушку, что норовит взорваться от резко нахлынувшей мигрени, на место отступившему безумию. — Какого хрена тут происходит?! — мямление сменяется рыком, и все присутствующие в комнате по очереди начинают приходить в себя.
— М-да, дальше я не продумывала сценарий, — голос Алекс прозвучал плоско и без выражения. Кто сидел к ней спинами — обернулись через плечо, чтобы рассмотреть. — Конечно, была мысль заставить вас сношаться в позе человеческой многоножки… но вы мне нужны…– подбирая слова, пальцами очерчивает свой силуэт, намекая на внешний вид, — …опрятными, что ли. Я жду гостей и не хочется вас пачкать вашими выделениями.
— Ты кто такая? Впервые тебя вижу!
— Эй, парни, это не та баба, что компанию Старка поимела? — мужской гомон с руганью так мерзко давит на уши. Они даже не придали значения тому, что последние минуты пятнадцать в их памяти запечатлены, как кислотный сюрреализм. Даже не норовят пока попытаться встать со своих стульев. А нет, начинается. — Она-она, хоть и одета как шалава. Что ж, ты зря приперлась, стоит нам разузнать у тебя поподробнее: зачем, — мужчина делает рывок встать со стула, только тщетно — задницу будто пригвоздили к сиденью, и руки его непроизвольно сами мертвой хваткой вжимаются в край стола.
— Не поимела, а проинвестировала, дебил. Поимею я вас.
Кажется, их мозги либо поплавились сильнее предполагаемого, или туман безумия всё еще витал в подкорках человеческих умов. Они просто смеялись, сыпали язвительными оскорблениями. Подкуриваются очередные сигары, делаются новые глотки алкоголя. Ноль реакции на своего товарища, пригвождённого к стулу задницей с дрожащими руками на столе. Даже не вникли его мычаниям за стиснутой челюстью. Алекс встала с барного стула, забирая свой бокал, и вялой походкой прошла присесть за игровой стол. Рядом с одноразовым ведь есть её свободное место. А насмешливый гогот гремит о стены, рикошетя в барабанные перепонки.
— Дура ты, женщина. Осталось придумать, как тебя наказать. Или ты хочешь сотрудничать? — скалится толстый хрен с приспущенным ремнем и сидящей девкой на его коленях.
— Я хочу справедливости, — отвечает Кетлер, засматриваясь в практически рассыпавшийся в крошку лед в своём бокале. Скоро. — Её слишком мало в этом мире, а мир требует баланса. Мою подругу убили. У меня и так мало друзей, а теперь стало ещё на одного друга меньше. Я заботилась о ней… теперь понимаю, что недостаточно… корю себя.
— Ох, ты сюда рыдать пришла?! — продолжает толстый. — Парни, закройте суке рот, тошно от её нытья… — удар. Что есть сил, сам, головой о стол начинает биться. Девка с его колен, не успев вскочить на ноги, упала на пол. Истерично визжит, и ползком пятится к ближайшей стене, а толстый бьётся головой о стол, сам себе отчета не отдавая. Еще удар, и мордой в стол содрогается всем телом. Мычит от боли с сомкнутым ртом в луже собственной крови, испачкавшей и карты, и пригоршню фишек, что от ударов распластались вокруг его головы.
Оторопевшие на мгновенье, сидящие за столом, пытаются дернуться с мест. Но они впечатаны в свои стулья, и ноги от пола оторвать не могут. Проститутки с помощниками, углубившись в углы, глотают собственные крики, и их лица, искаженные страхом, становятся еще более ужасающими, когда лампочки в комнате начинают мерцать. Свет мигает короткими вспышками, и на секунду испуганные умы могут видеть, как за спиной Алекс проходит огромная тень.
— У меня и так проблемы с самоконтролем, с гневом, с головой в целом, — тихо и разборчиво проговаривает Кетлер, кончиком пальца чеша себе висок. — Сейчас прибавилось еще чувство вины… снова… А вы так безрассудно грубы.
Song: Tommee Profitt, Beacon Light и Sam Tinnesz — Enemy
От виска пальцами вверх, и все восемь мужчин, осознав свою беспомощность, безвольно вытягивают руки по столу перед собой. Алекс сжимает кулак, и у семерых кисти рук выламываются вверх. Спертый, прокуренный воздух помещения разрывает гул боли за стиснутыми ртами.
Новое мерцание света. Снова. Учащается. Тухнет. Освещение от мутных ламп дневного света сменяется насыщенным красным от ранее нерабочих неоновых ламп под потолком. Тени. Их больше. Их блики синхронны сверканию неона. С каждым миганием алого зарева из-под пола прорастают новые тени. Скоро.
Восьмой мафиози, сидящий за столом напротив Алекс, единственный, чьи руки все еще целы — в оцепенении магией, но смело продолжает держать подбородок выше. Сдерживает дрожь, пряча взгляд от восстающих по комнате теней.
— Что это? — его голос дрожит. — Кто ты? Что тебе нужно?
— На той неделе убили мою Черную Вдову. В её квартире в Бруклине. Её истязали. Её пытали. Расстреляли. Задушили. Мне нужны имена: ищеек, наводчиков, исполнителей… — недоговаривает, из-за мужского нервного смеха напротив, так нагло перебившего её:
— А заказчика имя узнаешь – будешь и дальше пытать нас своими фокусами?
— Нет. Я нашла ваш подвал. Те люди были лучше всех здесь присутствующих. Почти все умрут сегодня. Я пощажу лишь одного.
Режущая боль от переломанных пальцев сменилась на слегка ноющую, уже не такую беспокойную, как только жжение в телах семерки не сконцентрировалось в их животах под ребрами. Пустые и ложные позывы гортани — глотать или отторгать. Их трусило, а за спинами каждого возвышались смольные теневые великаны.
— Это уже начинают плавиться ваши печень и почки. Скоро начнется кровавая рвота. Наверное, стоит позволить вам расщепить свои рты, не то носом польется, захлебнетесь, — Алекс потянулась к часам на запястье трясущегося рядом Одноразового, засекая время. — Две минуты. Я дважды вопросы не повторяю. Обычно, на второй минуте все начинают говорить. Все. Уповают на удачу. На мою человечность и блеф. Уповают на… Бога, — пересилив себя всё же, она выплюнула это слово, — что останутся живы. Мне нужны имена.
— И ты считаешь, что, пригрозив мне неминуемой смертью, я скажу тебе то, что ты хочешь?! — стискивая зубы, восьмой всё так же глазами в стол избегает происходящего.
— Блин, Карлос-Карлос… — тихо проговаривает Алекс, и он в недоумении посмотрел на неё искося. Чернь. Бездонная чернь в её глазах. — Льготное место только одно. Тик-так, Карлос. Тик-так.
Рвотные глотки у мафиози становятся отчетливее. Алый свет мерцает, а громадные тени всё больше нависают из-за спин над их головами. Первые струйки крови просочились из носов, ушей…
— Заказчик! Заказчик! Я не уверен, что конечный. Баба. Рыжая, — задыхаясь, мужчина отхаркивает кровь, сплевывая себе под ноги. — Она представилась Син. Я не знаю её, раньше не видел.
— Как же она вышла на вас?
— Есть один политик. Он метит в сенат. Захаживает к нам на игры, девками моими пользуется. У меня клуб в Квинсе. Он рыжую привел. Ральф Дерриган. Моя шпана просто наводку дала. Я не знал, что она важна кому-то, та девка мертвая.
— Каждый человек кому-то важен. Спасибо, Карлос.
— Я… отпусти меня… — скулит мужчина, и замирает. Щелчки позвонков, быстрый хруст костей свернутой шеи Карлоса, и голова его свисает к груди.
Смольные тени всё мерцают и мерцают, их становится больше. Девять самых крупных за спинами мафиози. Кровь по их лицам, из глаз, изо рта, ушей, и, с участившимися вспышками теней по комнате, все семеро еще живых, замертво склоняют головы. Мертвая тишина так приятно ударила по ушам. Проститутки на полу — без сознания. Лишь девочка крупье всё еще мешает карты, спокойна, с отрешенным взглядом и разумом полным безумия. Мерцание света прекращается, оставляя постоянной подсветку красным неоном, и каждый из девятерых трупов по очереди встрепенулся: тиками плечей и голов; подрагиванием кистей рук, где кости в переломах вправляются на свои места; короткими влажными отхаркиваниями. Открыв глаза, все девятеро тел выравнивают свои осанки, вытирают кровь с лиц, рук. Тела поправляют манжеты рубашек, пиджаки. И, собрав по столу рассыпанные фишки, приступают к игре в покер. Все те девять теней за одним столом с Алекс. Тени потускнее – по комнате, гостями. Девочка крупье раздаёт карты.
— Приветствую, господа, — не убирая чернь из глаз, Алекс улыбается и доливает себе алкоголь в бокал. — Я благодарна, что вы нашли время для нашей встречи раньше запланированного. На что играем в этот раз? — вникая в низкий скрежет из ртов мясных туш, улыбается, забирая свои карты.
***Детский смех заполнил весь дом. Весь, не только первый этаж. Он играл и радовал. Согревал – так бы Алекс это описала. Дети Маршала бесновались. Дин уворачивался от попыток младшей Стейси запрыгнуть к нему на спину и всяко подначивал ту пытаться снова и снова. Восемь и шесть лет — прекрасный возраст для осознанной беззаботности, а Дин, как любила повторять Кетлер, был её единственным любимым блондином. Мимо них то и дело проскакивала Майя, чепурясь, в поисках своих солнцезащитных очков, и неустанно закатывала глаза при виде счастливых мелких. Их няня уже в пороге стоит, цепко держа свою сумочку, ожидая лишь именно Майю. Уже все готовы на прогулку в Центральном парке, а очки как назло невесть куда запропастились.
Приближающийся аромат кофе, и на столе перед Алекс и Мари Маршал ставит парующие чашки. Такой температурой можно себе органы выжечь, а Алекс в радость — согревает изнутри. Они за обеденным столом втроём сидят и молча наблюдают за потугами няни хотя бы сегодня покинуть дом с минимальными опозданиями. Наконец радостный мах руками, и дети, опережая друг друга, торопятся на прощание с вопросами, застанут ли Алекс дома, когда вернутся.
— Нет, котята, у меня еще дела есть, — улыбается Кетлер, проводя рукой по пышным вьющимся волосам младшей. — Но, на днях вы у меня всю неделю гостить будете.
Пламенные воздушные поцелуи от детворы, кроме Майи, нагруженной очередными подростковыми угрюмостями, и дверь запирается, оставляя в доме троих взрослых. Они еще несколько минут молчат, пьют кофе, слушают звук заведенного мотора автомобиля няни; как тот покидает двор. Мари листает соцсети, а Алекс с Маршалом считают точные секунды, которые нужны, чтобы достаточно надежно отдалиться от дома.
— Ну, — первым начинает Маршал, отставляя свою чашку, — начинай.
Алекс смотрит на него достаточно спокойно, чтобы можно было предугадать ураган. Губы поджала, обдумывая верные слова:
— Я их выебу и высушу, — обыденно звучит, по её мнению, весьма точно подобранная фраза. — Всех, кто причастен к транспортировке той дряни нашими кораблями. Высушу, а потом мы их высушенные трупы перемолотим в прах и в удобрение домешаем. Запатентуем новый состав, и еще денег на этом заработаем, — словно о погоде говорят, о великом. Маршал даже пропускает мимо ушей факт таких редких ругательств от сестры.
Подтянул у себя ноутбук, чтобы просмотреть загруженные фото со склада, а Алекс руками в волосы зарылась, обхватывая голову.
— Там было страшно, Маршал. Внизу было чище, чем в том подвале. И после всего, что я видела и чувствовала… Самосуд должен был быть узаконен еще вчера.
— С самого утра новости трубят о возможных разборках местных банд. Теория полиции: расправа с конкурентами. Ты оставила после себя пепелище и гору трупов. Все мертвы…
— Не все. Девчонка крупье уехала к маме своей в Неваду первым автобусом. Цела и невредима. Больше она с плохими мудаками водиться не будет, — отвечает Алекс, ответ за ответом, но избегает встречи взгляда с Маршалом.
— Алекс, — его голос прозвучал настроженно, — скажи мне, что ты не магией их всех в месиво превратила.
— Пф-ф-ф, нет, конечно. Я позвала друзей…
— И они пришли?!
— А то. Там столько жратвы было. Сыграли пару партий в покер.
— А «папочка» их? Он не объявился?
— Нет. Он все еще обижен на меня, что я тогда свалила в закат и на прощание над его рогами поржала.
— Точнее, над их отсутствием, — смеется Маршал.
— Да-а-а. Говорят, они у него начали отрастать, — украдчиво шепчет Алекс, едва подавляя улыбку. И пальцами над головой у себя демонстрирует: — Такие ма-а-аленькие рожки торчат на срубах старых, — сплетни демонов не могут не веселить, Кетлер шептала и прятала смех за ладонями, как маленький ребенок.
— Вы же сейчас о нечисти какой-то говорите? — хмурится Мари, убирая свой телефон. — Блин, как же скучно я живу.
— Что там с ЦРУшниками, Мари? И, прости, что бросила. У меня возникли проблемы.
— Мы справились. Они так забавно бежали на подземный паркинг, думая, что Уилсон с Барнсом там.
— А ты обидела Хоакина, — не отвлекаясь от ноутбука, Маршал нарочито громко присёрбнул, отпивая свой кофе.
— Кто это?! — щурится Кетлер и сразу заднюю включает, когда ловит осуждение во взгляде брата. — Ладно-ладно. Я его не знаю, Маршал…
— Он хороший.
— Нет, это ты хороший, а его я знать не знаю.
— За то он тебя, сестренка, так иронично охарактеризовал деспотом.
— Да! — вклинивается Мари. — Барнс так смеялся, так смеялся! Кхм-кхм, — глоток кофе стал поперек горла, под грозным взглядом Алекс из-под лба.
— Смешно Вам было? Да? — метаясь глазами от Мари к Маршалу.
— Если тебе станет легче, милая, Барнс едва не облевался после твоего магического пендаля. Сэм его подкалывал.
Алекс в раз меняет гнев на милость, даже гордость, самодовольно вскидывая бровями. Мёд медовый для её ушей.
— Ладно, черт с вами. Маршал, что с логистикой?
— Пятница проверяет базу разрешений на отгрузки. Жду.
— Мари, нам нужно разобраться с прочим хламом Старка в инженерном. Та девочка, Рири, нужно, чтобы она все перебрала. Договорись с ней. Всё, что может навредить Ваканде — к левой стенке. Всё, что может навредить Stark Industries — к правой стенке. Всё, что в принципе может навредить всем — в самый конец зала. Остальное — мусор.
— О! Я там в одной из коробок нашла муляж молота Тора! — взвеселяется Мари.
— И ты смогла его поднять?! — такой же радостной гримасой реагирует Кетлер.
— Да! — осознание сарказма стирает радость с лица Мари, когда она видит потуги не задохнуться от смеха от обоих своих «работодателей». — Ну вы и сволочи!
В желудке стянуло то ли на переживаниях последних дней, то ли действительно утром стоило позавтракать, и Алекс встала к холодильнику.
— Если ты за йогуртом, то и нам возьми, — просит Маршал, следя за работой Пятницы в выведенных искомых файлах на мониторе ноутбука. Звук смс на второй телефон Алекс, оставленный ею на столе, сразу отвлекает его. Это важный телефон, и он без промедления подхватывает его, открывая сообщение. — Алекс, он же был у тебя подписан «Сержант Б.», почему ты переписала на «Сержант Г.»?
— «Г» от слова «говно»! — выкрикивает Кетлер из-за дверцы холодильника. С руками полными йогуртов, коленкой подталкивает дверь, чтобы она закрылась. — Чего ему нужно? Надеюсь, там что-то захватывающее!
— Хочет, чтобы ты нашла ему колдунью, которая вчера надрала ему зад.
— Гонишь! — в одночасье искривилась, расставив руки над столом, и все баночки йогурта эффектно с грохотом попадали на столешницу. — Да что с ним не так? Он же буквально джек-пот сорвал: три абсолютно любых услуги, и я объяснила, что масштаб не важен! И что он делает? Сначала досье на Белову, теперь это, — выдыхает так громко, садясь назад за стол, и ногой притопывает. — Почему не попросить меня найти второй жесткий диск? Почему не попросить найти Земо?! Может, я его переоценила, и он глупый? — возмущается, всматриваясь в Маршала, словно тот точно знает все ответы.
Ответов он всех не знает, но не упускает момента на практике отработать «чтение», которому его Алекс и обучала. Её мимика, жесты, реакция. И самое показательное: ребячество, зудящее в её заднице, что подначивает переписывать контакты в телефонной книге. Возможно, если бы Алекс еще немного всмотрелась в заинтересованный взгляд своего брата, она и сама бы прочла в нём ту хитрую невидимую улыбку. Благо Мари её отвлекла:
— А ты что, можешь всё это так просто найти? — и Кетлер сразу кивает, подергивая плечами. — Чего ж ты до сих пор не сделала?
— А меня что, просили? Мне что, за это платили, в конце концов? Безвозмездность – это что-то на христианском. Дай телефон, я посмотрю его умоляния.
Отправитель: Сержант Г.
«Привет. В силе ли еще наш уговор?»
Отправитель: Сержант Г.
«Мне нужно найти колдунью. Мы пересеклись с ней вчера по адресу»
Кетлер:
«Адрес – это всё, что у тебя есть? Больше никаких подробностей?»
«Зачем спросила?» — грузит себя мысленно, и тут же сама себя оправдывает: для достоверности, не иначе. Так убедительнее. Вот бы он сейчас написал ей в ответ что-то в стиле: «Нет, у меня еще есть несколько синяков от неё, и самооценка опущена до уровня «не одолел женщину». Хочется такое прочесть, аж зудит. А Сержант словно телефон из рук и не выпускал, сразу присылает ответное сообщение.
— Вот же срань! У него есть моя фотка! — поворачивая телефон экраном к брату, с отчетливым фото её в броне у пылающих авто конвоя. — Это Торрес. Или Бишоп. Одно из двух. Паршивцы. Пятница, почему ты не сообщила, что они записывают?!
«Прости, Алекс, запись была либо офлайн, либо велась на сервера, к которым у меня всё еще нет доступа. Например, хранилища данных Редвинга Уилсона.»
— Забей, — отмахивается Маршал. — Ты же не раскрывалась. Через броню они ничего не отсканируют.
— И всё равно он вообще не о том думает! Узнай Аллегра, что диск у них — они все покойники. А потом всплывет, что диск всё это время был в СИ…
— Слишком много Мстителей в компании ошивается, — подхватывает Мариса. — Они этим и сами себе, и вам проблемы приносят. Чего только стоит недовольство того рыжего из совета директоров, который еще главный в отделе связей с общественностью. Я подслушала его разговор с теми двумя ЦРУшниками, что приходили вчера. Он, гнида, едва ли не поминутно рассказывал о всех визитах Уилсона и Барнса, о которых знал. А потом они все втроем перемывали им двоим кости. Рыжий больше всех гнобил Сэма и Джеймса. Больше Джеймса. В разы больше.
— А я ещё в самом начале предлагала рыжего вытеснить из компании, Маршал, а ты запретил.
— Рыжий ничего из себя не представляет. А вот его отец все еще владеет большой долей акций. Компромата на них мало, и мы бы не выкупили компанию так быстро, начни мы с ним войну, обидев его сыночка.
— Давай тогда просто свернем ему шею. Сыну, — уточняет Кетлер и сразу рукой отмахивается: — А, плевать, обоих в минус!
— Алекс, ты не спала нормально, да? Ты слишком взвинчена. Нельзя убивать людей, когда ты дружишь с Капитаном Америка. Во всяком случае, просто так убивать — нельзя, — спокойствию Маршала можно было завидовать. За столько лет ему уже так привычно осаждать бзики в голове Алекс, что он даже не удивляется появлению новых. А Пятница наконец завершила ему сортировку всех отгрузок их логистикой из портов Европы.
— Во-первых, никто ни с кем не дружит. А во-вторых, нам еще предстоит разобраться с ответственными за отгрузки того дерьма под нашим именем, и всем причастным трахеи повырывать. А с вырванными трахеями люди что делают? Правильно — помирают. Поэтому, все ответственных я, так или иначе, убью.
— Это будет сложно, — голос Маршала больше не был таким спокойным и расслабленным. Он буравил взглядом экран ноутбука, и Алекс сразу считывает его напряжение. Как он сильно стискивает челюсть, как разминает кулаки.
— Кто? Там моё имя?
— Нет. Моё, — сдавленно выдыхая, переводит к Алекс лишь взгляд. — На всех сопровождающих документах стоят мои подписи. Меня подставляют.
***
Всех «гибридных», которых сумели задержать Сэм с командой, передали в ДКП. Они — первая инстанция для фильтрации таких индивидуумов. Как ни странно, но самым сложным было объясниться на допросе перед агентами ведомства почему и кто отсек ступни одному из задержанных. Пусть и одинаковые, но рассказы о ведьме в стальной броне не внушали доверия, и всех героев промариновали на допросе до первых лучей рассвета. Всех, кроме Беловой, что успела уловить момент и, так как только она умеет, незаметно исчезнуть. Её отсутствие в показаниях совершенно не смущало никого из ведомства, учитывая факт наличия другого неизвестного игрока, что устроил несколько взрывов, унесших жизни всех в конвое. Лишь лаборантам из кузова грузовика посчастливилось уцелеть. Они весь вечер сопли на кулаки наматывали, укутавшись в пледы. Ни слова не проронили, ни при аресте, ни при допросе в ДКП. А после их перехватило сразу ЦРУ.
Каким образом ЦРУ имело отношение к ним и к ситуации в целом — оставалось только додумывать: Сэм узнал о факте их вмешательства лишь постфактум, когда утром всех отпустили по домам. Свободными были все, кроме самого Уилсона, которого снова лично к себе вызвал Росс. В коридоре, за дверью кабинета допроса в ДКП его уже ждали те самые два агента ЦРУ — Салазар и Гриффин — и без задержек вертолетом Сэма доставили на ковер к Россу.
— Кто санкционировал эту операцию, Сэм? — скорее для галочки спрашивает Росс. Овальный кабинет. Разговор тет-а-тет. И сам Таддеус, который после разговора с Сэмом сто процентов поедет играть в гольф: светлые брюки, рубашка-поло с коротким рукавом. Он несколько расстроен.
— Вы же не думали, что я буду всегда просить разрешения? — устав от притворства, едва сдерживаясь, чтобы не дерзить, отвечает Уилсон.
— Да, яблоко от яблони… Не подходящее время ты выбрал, чтобы собирать себе новую команду, Капитан.
— Допустим. Когда же будет подходящее?
— Не сейчас, — быстро отсекает Росс, вызывая у Уилсона ехидный смешок. — Ты думаешь, всё так просто?
— Думаю, что Вы, сэр, все усложняете. Я прекрасно понимаю, что у Вас новая должность, хотя и на старой Вы брали на себя больше ответственности, чем от Вас требовали. Вот чего я действительно не понимаю, так это почему моё вмешательство Вас беспокоит больше, чем факт наличия искусственно мутировавших преступников, часть из которых является сбежавшими из РАФТа. Мы их словили, однако Вам от этого не легче. Наоборот. Почему?
— Ты меня в чем-то обвиняешь, Уилсон?!
— Нет, я…
— Что значит твоё «мы»? Кто это «мы»? — заводится Росс, делая несколько свайпов по планшету, лежащему рядом. Над столом расстилаются голограммы досье на каждого, кто присутствовал вечером на складах, кроме Беловой. — Это твоё «мы»? Пенсионер из первой команды Мстителей, имеющий проблемы со слухом? Девчонка, которую он невесть где отыскал, чья мать была ею же упечена в тюрьму за связи с криминалом и преднамеренное убийство? Хоакин Торрес вообще не имеет права участвовать в подобного рода операциях без надлежащих разрешений — он лейтенант ВВС, офицер разведки. Каково тебе рисковать его карьерой? Или Барнс? Ох! — Росс взмахивает руками, откидываясь на спинку своего широкого кресла. — Сэм, это слишком. Его помиловали — хорошо. Ему предоставили работу, где его навыки и умения будут полезны. Да, помог разобраться с шайкой Флагодробителей. Но, Сэм, его биография никогда не будет стерта или забыта. Сейчас не то время, чтобы светить Барнсом на уровне страны, а то, что Вы устроили — хорошо, что не просочилось в прессу!
— Чего Вы опасаетесь, сэр? Что «мы» можем навредить Вашей репутации? Что Барнс может навредить ей?
— Мой предшественник, Сэм, президент Ритсон, хотел отстаивать права людей перед нахлынувшей инопланетной угрозой внутри нашего общества. Он был амбициозным, но забыл, что смертен. Как и ты забыл, видимо, что ты теперь не друг Капитана Америка. Ты и есть Капитан Америка. Твои неосторожные шаги навредят не моей репутации. Они навредят США в целом. А я этого не допущу. Команда, которую ты собрал вчера… Почему они? Мы обсуждали уже необходимость более взвешенного подхода к отбору правильных лиц.
— Вы понятия не имеете…
— Я имею, Сэм. И если не сейчас, то вскоре, но ты поймешь важность правильных людей рядом. И сейчас мы с тобой правильные люди друг для друга. Ты мой правильный человек, но не на заброшенных складах, а на мировом уровне. Ты сейчас должен помочь США не выискивая мутантов всяких — ими есть кому заняться. Ты обязан помочь отстоять наше право голоса на мировом уровне.
— Лицом моим торговать решили, сэр?
— Да, если ты хочешь это так назвать. Я называю это демонстрацией силы и единства, — лукавит Росс, открывая еще одну голограмму, информация на которой ввела Уилсона в раздумья. — Это сейчас действительно важно, Сэм. Вот эта хрень, возникшая посреди Индийского океана, она важна, так как может быть более опасной, нежели лабораторно выращенные змееподобные мутанты в окрестностях Нью-Йорка. И кем? Продавец Сил. Что за чушь? Я прошу тебя помочь мне разобраться именно с этим, — снова указывая на голограмму со спутниковыми снимками новообразованного острова в океане. — Ты завтра проедешься по нескольким штатам, нужно собрать поддержку. Через два дня мы с тобой вместе вылетаем на саммит ООН — представлять и защищать наши права. Мы должны иметь голос в исследовании этой хреновины в океане.
Уилсон больше не спорил. Согласившись с Россом, пожал ему руку и направился к выходу.
— Сэм, предупреждаю: заканчивайте с самоуправством, и команде той это передай. Детский сад и импульсивность закончились в 2023 году. Вы должны учиться на ошибках предшественников, — прозвучало в след от Росса.
И с этим Сэм тоже был согласен полностью. С «учиться на ошибках предшественников» согласен. Он учится, ведь он услышал больше, чем ожидал; явно больше, чем рассчитывал Росс. Оговорился ли он, или ЦРУ были весьма изощрёнными, чтобы в столь короткие сроки выбить всю информацию из лаборантов, однако ни Сэм, ни кто-либо другой из его команды ни слова не проронил о Продавце Сил. В любом случае, Росс знает в разы больше, чем кто-либо, и интуиция Сэма кричит, вопит, что так много знает об этих змееподобных Росс не просто так.
***
Шумные люди и тесные проходы между палатками небольшого стихийного рынка на окраине китайского квартала. Изобилие зелени, овощей и уже готовых блюд. Кетлер сразу направилась сюда от брата. Погода на улице стояла не просто жаркая — было сущее пекло, и хоть на ней лежала легкая хлопковая накидка, чтобы татуировки меньше привлекали внимания, Алекс казалось, что она сейчас сгорит живьем. Спасением были лишь островки тени от зонтиков и палаток, и тот изумительный холодный чай, который она через трубочку отпивала, рассматривая неспеша изобилие прилавков. Она не любит чай, не любит жару, и столпотворение людей вокруг. Людей в принципе не любит — много шума, голосов, лжи, страхов. Однако, еще больше она не любит быть от чего-то зависимой. Кофе не в счет. Сейчас она зависима от своих же ограничений — перемещение магией на дальние дистанции слишком энергозатратно сейчас. А как, не используя собственную магию, попасть в Камар-Тадж?
Чай практически закончился, и Алекс, допивая остатки, вошла в русло движения толпы, теряясь в гомоне людей. Шла по их течению, время от времени уличая момент проскользнуть вперед, чтобы не потерять из виду ведомую цель. Цель — мужчина — в своих хипстерских джинсах был весьма заметен в толпе; сам же он наивно полагал, что, надев такой чудной наряд, сможет слиться с ней, не выделяя свою принадлежность. Мужчина сворачивает между магазинчиками, и, не оборачиваясь, уходит в проулки района. Сворачивает между домами, и ни сном, ни духом, похоже, что за ним хвостиком непринужденно следует женщина. Иначе дал бы он ей подойти так близко. Обернулся на неуверенную женскую просьбу о помощи, послышавшуюся у него за спиной. Прежде, чем он смог сообразить, что глаза у женщины не темно-карие, а полные черноты, уже замер, окутанный тонкими акварельными завитками черного дыма у его головы. Мужчина пытается сопротивляться, стойкий. Неуверенные рваные шаги вспять, ногами зацепляет наваленные в кучу мусорные пакеты у контейнеров. Вот уже рукой хватается за один из них, потрясывая головой, но здравый разум становится все более хрупким, а равновесие — шатким с каждым приближающимся шагом ведьмы.
— Тише, тише, силач, — Алекс подхватывает мужчину под руку, удерживая его ненадолго, и аккуратно ведет к стене здания, чтобы надежнее спрятать его за мусорными контейнерами. Налегает магией и снова шепчет, усаживая задницей на пол у стены: — Ты молодец. Ты достойно держишься, но хватит сопротивляться. Я уже одурманила, всё… Тише… Ты на пляже. Отдыхаешь… Загораешь… — нашептывает, придерживая мужчине отяжелевшую от напряжения голову и, отпустив сразу, тянется к его рукам. Разжимая цепко сжатый кулак, снимает с его пальцев Двойное кольцо, которое позволяет открывать порталы. — Пш-ш-ш, водичка по песочку. Пш-ш-ш…
— Пш-ш-ш… — надувая губы, еле слышно повторяет мужчина-маг, и Алекс, довольно улыбаясь, гладит его по голове:
— Молодец, маг. Тебе нужен отпуск.
— Какого черта?! — неожиданно доносится женский вскрик из-за спины. Алекс, не вставая с корточек, оборачивается назад. Еще одна чародейка, тоже в «гражданском». Пакеты с продуктами из её рук падают к полу, и та уже готова начать сражение.
— Что ж, — прицокивает языком Алекс, — два колечка всегда лучше, чем одно… Давно на пляже загорала?
***
Книгами и свитками нужно было заняться сразу, пока одурманенные маги не успели очнуться, чтобы донести о пропаже своих колец. Весьма довольная своим уловом, хоть и небольшим пока, Алекс очень бережно сложила честно сворованные «на прокат» книги у себя дома. С мыслью: «Закончу с этими и мотнусь за следующей партией через недельку, как дым уляжется», она улыбнулась своему отражению в зеркале, поправляя прическу. Необычно было просто тихо рыскать среди книжных схронов, не прогуливаясь привычно вальяжно по территории колдовства магов. Сейчас отметиться в компании, чтобы её не спохватились, и потом к Фиску на ужин. Чем люди занимаются, обладая волнующей вещью, которая значительно упрощает их жизнь? Верно — пользуются, пользуются, пользуются.
На вытянутой руке отвела в сторону ладонь, любуясь двойным кольцом мага, а второе в карман — его она оставит припрятанным у себя в кабинете. Ох уж эти привычки иметь запасные планы для запасных планов. Портал закрылся с тихим шуршанием колдовства, искря за её спиной. Алекс так спокойно прошла ним к серверной комнате в своем кабинете. К рабочему столу и привычно прислонила ладонь к сенсорной панели скрытого сейфа своего рабочего стола. Едва начала вводить пароль, как тени в голове взбунтовались. Непринужденно сняла кольцо с руки и сразу оба испарила в дымке магии у себя за спиной. Тихие медленные шаги у входной двери в кабинете и тонкий аромат кофе.
— А мне ты кофе захватила? — со вздохом спрашивает Алекс, поднимая взгляд к стоящей в конце кабинета Беловой. В её руках стакан с кофе; одета в гражданское и визуально пока не видно, где она спрятала оружие. — Жаль, я бы не отказалась.
— Как ты оказалась здесь? В кабинете?
— В своём-то кабинете? И правда, как я тут могла оказаться…
— Ой, прекращай. Я всю ночь следила за твоей квартирой, — Елена усмехнулась, замечая изменения во взгляде Кетлер. — До самого обеда наблюдала, но ты там так и не появилась. Потом пришла сюда. Ждала. Тебя сначала нет, а потом ты раз — и есть. Как так?
— А пришла ты чтобы что?
— Наверное…– Белова в актерском мастерстве прекрасна: в фальшивых размышлениях, закусывает то щеку, то язык. — Да, пристрелить тебя, — и тут же сама улыбается с того, как Кетлер прыснула смехом:
— Ты в очереди какая?
— Ох, не набивай себе цену. Камеры видеонаблюдения в отеле Бартона ничего не записали, кроме женщины в плаще. Лица не видно. Но! — ногой подталкивает под ножку кресла, стоящего у стола Кетлер, подвигая его ближе, и садится напротив неё. Ноги закидывает на край стола, а обеими руками крепко прижимает к груди свой кофе. Алекс даже не отвлеклась на такой жест «доминирования», взглядом лишь в глаза Беловой смотрит. Тихо улыбаясь, ждет конца её рассказа. — Утро, лето, и женщина в плаще с капюшоном! Я проследила камеры пяти кварталов. Пешком пять кварталов, пока на одной из камер не мелькнуло лицо. Твоё… Но, я думаю, что это была не ты. Ты так же провела Барнса со своим отлетом в Европу.
— Фотостатическая вуаль. Прости, я спешу, еще дела есть, — отрезает Алекс, ловя на себе уже более строгий взгляд Беловой.
— Значит, на тебя Вдова работает?..
— Нет. У меня просто есть ваша Вуаль. А у тебя теперь есть пояс твоей сестры.
Елена резко убирает ноги со стола и наклоняется к краю стола, опираясь локтями.
— Что ты задумала, Кетлер?
— А что задумала Аллегра?
— Ха! Ты меня подкупить решила?