ГЛАВА 21. "2.0" (2/2)

На черном плотном поролоне лежали два одинаковых «прибора», похожих на простые терминалы для считывания штрихкодов и сбора данных. Такими пользуются повсюду. Такими и сотрудники ДКП и, после СИ, проводили перепись всех коробок. Только эти чем-то доработаны, с лишними проводками и деталями корпуса. В принципе эта мысль о терминалах пришла Маршалу первой:

— И что это за… Не вздумай, — пресекая смешки сестры, которая, он уверен, решила напомнить название разработки Старка, взял в руки одну железяку, пока Алекс за второй потянулась. — У меня не работает, а у тебя включился. Чем-то на терминалы для считывания штрихкодов похожи. О, знаешь, что они мне ещё напоминают?..

Алекс усердно листала всё доступное меню своего устройства, пытаясь разобраться, чем эта вещь была так интересна Старку. Ведь он её создал. Даже в двух экземплярах. Только начинка софта была слишком примитивной. Хотя нет, скорее устаревшей. Тут и правда лет десять от создания прошло, как и заявлено в техлисте документации.

— Помнишь тот чудной старый фильм: «Богатенький Ричи», — продолжает делиться своими мыслями Маршал. — Там была такая штука, как же её… Нюхач…

— Арома-Мастер 900, — подхватывает Сэм, хлопая ладонями.

— Да-а-а, на собаку направляли его, и он считывал ароматы…

Примитивное меню, однако довольно точное. Старк не создаёт ничего без определенной цели. Тем более, это создавалось для ЩИТа. Не создаёт, в принципе, не преследуя цель. Он гений. Даже десятилетия тому назад он опережал своё время на целые столетия. Его разработки, бывало, не приносили желаемого результата для того времени, могли выходить из-под контроля или в финале работать немного иначе, чем ожидалось, но они всегда создавались для чего-то. Возможно, тут не хватает ИИ, возможно, с ним бы все работало. Маршал еще обсуждает с Кэпом тот фильм, посмеиваются, пока Алекс буравит взглядом непонятный сканер в своих руках. Шури с Рири, вот они, рядом, подключились к обсуждению, и Шури просит дать ей взглянуть на сканер. Цепкая хватка Алекс на приборе просто от того, что она зависла, ушла в свои мысли. Одну мысль. Она рядом, такая призрачная размытая. Они что-то упускают. Она что-то упускает. Старк никогда не создавал…

Фокусировка зрачков. Это секундное напряжение и снова расслабленность. Вот оно. Уловила слова, сказанные около неё ранее, бредовые, а все же с долей смысла. Не взирая на протянутую ладонь Шури, Алекс протягивает свою руку не к ней, а со сканером в сторону Барнса, направляя на его бионику и нажимает на дисплее кнопку «СТАРТ». Все в зале затихают, когда прибор в её руках начинает издавать звуковые сигналы средней частоты, а на дисплее оживают десятки строк считывания данных. Множественные звуковые сигналы сменяются одним коротким, и на дисплее выводятся строка за строкой данные с характеристиками. Неозвученное возмущение на лице Барнса, а он, всматриваясь на Алекс, считывает её… шок.

— Шури, — Кетлер поворачивает к ней дисплей сканера, — скажи мне, что этот Арома-Мастер Старка определил и проанализировал состав и структуру вибраниума весом в несколько килограммов на расстоянии полутора метров от меня.

— Вот же черт… — забирая сканер, выдыхает Шури.

— Это «Хрень», — поддерживает Маршал, ловя её взгляд.

— Сотрите данные, — разминая шею, Алекс, будто сама с собой говорила. — Те, что на бионику. Мне нужно снова отсканировать вибраниум, но не этот. Копьё, да что угодно, кроме бионики.

Она даже не дождалась, когда Шури сделает удаление. Просто выхватила сканер и сама принялась чистить последние журналы анализа. И снова не вникает в гомон около и рядом:

— Попрошу тишины, пожалуйста! — снова безлико выкрикивает Алекс, стирая данные и кладя сканер перед собой на стол. — Со мной тут только Маршал должен был быть, и только он может говорить, пока я не закончу.

Копьё вибраниума ложится на стол аккурат перед сканером, и Алекс вынимает из кармана брюк телефон, включает камеру и сразу запись видео, а там фронтальная включилась. Улыбка на её лице, надменная, и так же пафосно Кетлер на камеру пальчиком правой руки себе алую помаду подтирает, якобы скопившуюся в уголках рта. Меняет ракурс съемки и четко отснимает сам сканер и лежащее перед ним копьё.

— Та-а-ак, значит тут нужно нажать «СТАРТ»? — вместе с записью видео включилась на ту же камеру и шаблонная недалекость блондинки.

— Ага, — звучит за кадром голос брата.

Кетлер нажимает сенсор дисплея, и на сканере привычно уже снова начинается считывание предметов. Строка за строкой «Хрень» безошибочно определяет находящийся перед ней метал, выводит его химический состав и кристаллическую структуру.

— Вот, видишь, — в кадр попадает рука брата — он показывает Алекс на выведенные данные на дисплее, объясняет, — масс-спектрометрия определила высшую концентрацию вибраниума, чистый, без примесей.

— Супер, значит у нас на руках есть полностью рабочий, компактный сканер вибраниума?

Алекс с Маршалом так спокойны, чего нельзя сказать об остальных: все то и дело переглядываются на Шури, возмущенные, ожидая её подобной реакции… А на её губах лишь тихая улыбка и невесомый прищур — Шури больше тешится представлением, чем взволнована.

— Не только. Думаю, он достаточно многое сможет отсканировать, стоит лишь задать ему верные параметры поиска или определить компоненты, если ввести ему в базу необходимые искомые данные…

— Как думаешь, какой у него радиус работы? — Кетлер выжидает новый ответ брата, не сводя камеры со сканера, и невзначай свою правую руку себе за спину уводит.

— Конкретно у этого сканера — малый. Возможно, до пяти метров. Но его начинку можно использовать, чтобы создать локатор для больших радиусов.

— Круто! — взвеселяется Алекс, резво выводя руку из-за спины, с уже активным репульсором на ладони, и направляет его на сканер. — Бум!

Слепящий выстрел репульсора и «Хрень» безоговорочно и ярко разлетается на множество обломков. Сам выстрел и шум от небольшого взрыва затмили возгласы и негодования присутствующих в зале, которые абсолютно не были ни готовы, ни предупреждены. А Кетлер, улавливая момент, переключает запись видео на фронтальную камеру и, растягивая отвратительно приторную улыбку, выставляет перед лицом в кадр средний палец. Конец записи.

— Шури, а нерабочий мне тоже взорвать можно?

— Если ты не против — его я заберу, проверю из чего и как он сделан.

— Так, — Уилсон полностью перенял на себя внимание, — при всем моём уважении, объясните мне, какого черта здесь происходит?

— Это не ваша война, Капитан, — отвечает ему Айо.

— Класс. Знаете, именно с этого всё и начинается: неразберихи, сложности, проблемы, войны. С деления на наши и ваши проблемы, тогда как по факту мы здесь, в одной комнате, пытаемся в одиночестве решить свои проблемы, упуская факт, что корень зла может быть единым!

На долю мгновения Шури задумалась, уводя взгляд в пол. Нельзя сказать, что слова Сэма отозвались в её подсознании четким дежавю, но смысл сказанного задел воспоминания. Слова прозвучали так, словно их пытался донести ей он — Т’чалла — брат.

— В Ваканде утечка вибраниума, — сквозь вздох проговорила, а угол рта дернулся, кривясь от злобы. — Мы не знаем, как и кто. Маленькими партиями его вывозят к вам на континент. Перед смертью моей матери у Ваканды уже был конфликт с внешними странами из-за посланных ими наёмников для захвата одного из наших хранилищ. Рири — она не просто инженер, не просто моя подруга — её научный проект был использован вашим ЦРУ для создания машины по обнаружению вибраниума в глубинах океана. Это переросло во внутреннюю войну моей страны, назовем её так, и во внешний конфликт с вашим правительством. И пускай конфликт сейчас заморожен, тихое перемирие; Ваканда и вибраниум пока неприкосновенны; пускай Рири сейчас негласно объявлена нейтральной персоной — её допустили к практике в «Пегас» в отделении исследований альтернативных форм энергии…– Шури запнулась, подбирая верные слова чтобы подытожить, озвучить правильно список заинтересованных.

Айо подхватила:

— Roxxon Energy имеет рычаги управления в «Пегас», их исследовательские центры связаны. На кораблях, принадлежащих дочерним компаниям Roxxon, перевозили последние известные нам партии контрабандного вибраниума. А сам гендиректор Roxxon — Дарио Аггер — на быстром наборе у президента Росса и Аллегры де Фонтейн.

— Сэм, — Маршал так глубоко вздохнул, — ЦРУ саботировало все судебные иски Пеппер, касающиеся даже самых незначительных разработок Старка. И нападение на ДКП это…

— Это не доказано, — оспаривает Уилсон, и Кетлер живо так подхватывает:

— Вот сейчас мы и проверим, отправив Валентине это видео. Так, как она у меня подписана? — бурчит под нос Кетлер, листая контакты в телефоне. — О, «ЦРУшная сучка»!

— Кхм, это не она, — отдергивает её брат, в неловкости пожимая губы, стараясь ни в коем случае не смотреть сейчас на Барнса.

— А, ой… Нашла!

И, пока видео стабильно выгружается, в беседу вступил Торрес. Необдуманно:

— Постойте, зачем мы уничтожили этот сканер? Ведь он мог нам пригодиться…

— Зачем?! — перебивает его Кетлер, бросив взгляд из-под лба. Это было недоверие. Чистое, настораживающее. Она не знала Торреса. Вариант варианту одного и того же человека в каждой Вселенной может быть так противоречив. Варианты могут очень различаться своими характерами, помыслами, даже внешним видом. А в её прежней Вселенной не было варианта Хоакина, чтобы ей было с чем сравнивать.

— Как зачем, ведь мы могли…

— Могли что?!

— Так, кажется, градус накаляется, — вступился Уилсон, призывая к спокойствию. — Давайте…

— С ним мы могли помочь Ваканде… — не унимается Торрес.

— Зачем?! — Кетлер таким ледяным взглядом в упор таранила Хоакина, что у него плечи свело в напряжении. Проскочила мысль, где еще слово, и она уже лично его подстрелит из репульсора.

— Александра… — тихим шумом донеслось от Сэма.

Алекс лишь самими глазами обратила на Кэпа внимание. Сверкнула взглядом в него и снова на Торреса, удивительно быстро растягивая на лице наигранную улыбку:

— Ладно, давай так: отключай почаще режим спасателя, когда не просят — это настораживает. Сейчас, в этом помещении находится высшее управление Ваканды, которое в состоянии попросить о помощи и предоставить для этого все необходимые ресурсы. У их новой подруги мозгов более, чем предостаточно, чтобы при необходимости соорудить новую поделку для колледжа, — и прямо на Торреса смотрит. Отвратное чувство, словно его отчитывают, а Кетлер нипочем — хоть и улыбается, но напряжение в голове никуда не делось. — Нужно будет найти вибраниум — попросите непосредственно Шури. Или проявите востребованность в секретных документах — вибраниум на миллионов так триста сам придет их воровать.

— Ха! Это она про меня! — загорается самодовольством Барнс, от чего у Кетлер весь воздух в легких иссякает.

Она хотела еще что-то добавить, но мысли выбило из головы абсолютно неожиданной реакцией Сержанта. Какое к чертям довольство? Мало того, что его не задело, так он еще и усмехается, растягивая губы в этой тошной улыбке. Скрестил руки на груди, и даже подбородок гордо приподнял. Ему приятно, копать-хоронить, он доволен. Как аплодисменты молчаливые, он подхватывает взгляды Сэма, Торреса, к Шури с улыбкой этой своей повернулся, а у Кетлер бровь выгнута так, что аж лоб зудит.

Прицокнула громко, совсем не следя за реакцией окружающих. Разумеется, он считает себя в выигрыше с той дурацкой чашкой. Алекс ведь была в доспехах, когда в бок ему засадила, немного по ребрам, а потом магией подсрачник выписала. Ну конечно, он считает, что он последним укусил. Хотя так и есть — в подворотне-то и не месть вовсе была, так, чисто азарт, проверить силы Сержанта, чисто понимать, вытянет ли она против него. Мстить она будет позже, когда он совсем ждать не будет, когда и вовсе забудет, что Алекс ему должна пакость.

Алекс так удивленно пялилась на Баки, пока звонок от Мари не прервал её кривляния:

— Мари? — пустой гомон на том конце звонка и ничего не понимающая Алекс. Голоса мужские доносятся неразборчиво, однако слышно, что Мари в движении — приближается к неизвестным голосам.

«Ваш кофе скоро принесут, я личная ассистентка, а не секретарша», — голос Марисы такой строгий, и тем не менее она держит интонацию. «Агенты Салазар и Гриффин, я уже сказала, что мисс Кетлер, как и мистера Сандерса, нет на месте. Чего вы добиваетесь, бестолку ожидая их тут?»

Алекс отключает микрофон и брата локтем пинает:

— Покажи камеры, у Мари ЦРУшники кофе пьют…

«Нам по сути не так нужно ваше начальство, как сведения насколько часто и с какими целями в этой компании появляются Сэм Уилсон и Джеймс Барнс», — слышится в ответ от ЦРУшников. Кетлер разово включает микрофон, надеясь, что Мари не просто звонок включила, но и наушник в ухе держит:

— Повтори их имена, — показывая снова всем помалкивать, Алекс включает громкую связь и кладет телефон на стол перед собой.

«Агенты Салазар и Гриффин, уважаемые, я не имею права раскрывать ничего из рабочих моментов моего начальства, и по их личному приказу я не имею права сообщать вам о возможном нахождении в компании Уилсона или Барнса».

— А я говорила, — Алекс с претензией швыряет Сэму. — Кто такие эти двое?

— Черт, они от Росса.

«Забавно, мисс Тейлор, понимаем. Только еще мы наслышаны, как сильно ваша Кетлер любит козырять официальными бумагами, с красивыми печатями президента. Вот, можете считать, что это ордер, мы разыскиваем данные по приказу самого президента…»

— Маршал, найди записи камер от субботы, когда они впервые пришли.

— Так они с Беловой были…

— Да, но потом, есть пару минут зазора в лифте и до встречи на парковке с Картер. Наложи эти пару минут на камеры в режиме лайв-трансляции. Ладно, Мари, ты меня слышишь? Ответь на второй звонок и повторяй за мной слово в слово, чтобы агенты слышали… — вытаскивая из пиджака Маршала его телефон, Алекс звонит Мари второй линией. Громкая связь, телефон рядом на столе, и пока Маршал на планшете монтирует записи камер, локтями упираясь в стол, Алекс диктует Мари, что ей нужно говорить:

— Прошу прощения — у меня вторая линия, и это важно, — диктует Кетлер, и в ответ эхом слышится повторение слов Марисы. — Да. Нет. Нет. Меня это не интересует. У меня есть четкие распоряжения не выдавать новые пропуска. У них аннулированы уровни допуска… — сейчас ещё немного, и Алекс закинет удочку, утверждая, что аннулировала пропуски Кэпу с Сержантом; обмолвится словечком, что те на подземном паркинге, и камеры это подтвердят, чтобы посмотреть, как хорошо агенты сдают нормативы по бегу…

Послушно, спокойно, абсолютно уверенно Мариса проговаривает всё, как велит Алекс. Приправляя эмоциями, делегируя интонацией. У Алекс было несколько секунд, чтобы отвлечься, подсмотреть, как Маршал настраивает липовое видео. В её голове уже была поочередность фраз-уловок, которые она будет дальше диктовать Мари. И вот Маршал завершает монтаж, Мариса завершает игру, все в инженерном напряжённо ждут развязки, и в кармане Кетлер вибрирует её второй телефон. Снова. Снова. Это не звонок — это сигнал.

Она смотрит на экран второго телефона, лицо расслабляется, а веки тяжелеют. Самоконтроль и разум поставили прочную броню между ней и всем окружающим шумом. Для неё ступор длился долго, бесконечно, возможно. Для всех присутствующих в инженерном Алекс, наплевав на всё, молча сорвалась с места, убегая к выходу, к лифту. Она бросила Маршала с видео, бросила Марису с ЦРУшниками, ожидающую дальнейших указаний; бросила Сэма, который в поиске ответов метал свой взгляд от Маршала к Барнсу; и Баки, который на её побег резво выпрямился, недоверчиво щурясь ей в след.

Чертовы каблуки и чертов лифт, в котором еще нужно нажимать кнопки, чтобы он закрылся быстрее, чем системой заложено. Едва дверь лифта закрылась — микронаушник из смартчасов в ухо, параллельно снимая туфли, а глаза напряженно скользили по полу:

— Пятница, выключить камеры, стереть записи, — командным тоном срывается с её губ.

Кабина лифта едва ощутимо дрогнула движением к четвертому этажу, и Алекс пальцами с натугой злости вжимает в брошь у плеча. Доспехи рассыпаются по телу, и едва маска прикрывает лицо, Алекс ведет плечом. Это не была легкая пепельная гладь с искрящимися песчинками черноты магии. Кабину лифта наполнил черный вихрь струящегося колдовства, что с треском отбивался от стен, и накаляя металл, уводил всю конструкцию в вибрацию. Вспышка темнотой, и кабина опустела, с осыпающимися к полу остаточными крупицами магии.

Гарден Сити, восточнее Квинса. Вспышка черной магии посреди гостиной одного из частных домов, выставленных банком на продажу, и махом ладоней Алекс материализует серпы в своих руках. Беглый осмотр: на полу у её ног лежит мертвый мужчина с пулей во лбу и разбросанными бумагами, бейдж на груди — риелтор; мебель разбросана, следы борьбы, пулевые отверстия в стенах. Задымленность в соседних комнатах, и срабатывает система оповещения о пожаре в доме. Она спешит к источнику возгорания, примечая каждую деталь: двое наёмников со свернутыми шеями; коридоры залиты кровью и усыпаны гильзами; ещё один наёмник с простреленной головой у двери в конце коридора. Дверь выбита взрывной волной, стены посечены осколками.

«Я всё записываю и анализирую, Алекс» — звучит в ухе Пятница.

В комнате множественные очаги возгорания, а у стены на полу лежит одна из её Вдов — Седьмая. В гражданской одежде, избита, всё лицо в крови, и видимый перелом ноги. Рядом вторая Вдова — Стефани — одета в тактическое снаряжение, цела, потрепана больше гарью от взрыва. Она на коленях, делает массаж сердца пострадавшей и бормочет под нос счет своим нажимам на грудную клетку Седьмой.

— Кто?! — рычит Алекс, испаряя серпы, и падая на колено рядом с Вдовами.

— Не видела главного. Я не видела. Алекс, её нужно срочно унести, она еще жива и… — Стеф не закончила, как Кетлер отмахнула её руки от груди Седьмой и, подняв на руки её тело.

— Хватайся, — командует она Стеф, и через мгновение, стоило Стефани схватиться за её плечо, новым вихрем магии они исчезают из этого злополучного дома.

Заброшенный реабилитационный центр в Бруклине, куда Алекс уже привозила однажды Аманду. Всё тот же седовласый доктор оперировал, сшивал, удерживал в этом мире Седьмую. Использованные окровавленные бинты бросаются сразу на пол, а датчики аппаратов издают стабильные звуки поддержания жизненных показателей. Матовые клеенки, которыми посреди зала был отгорожен операционный стол, укрывают от загрязнения внутри и скрывают весь неприглядный процесс для глаз извне.

Уже убрав доспехи, Алекс покорно сидела всё на том же стуле у окна, исподлобья таранив взглядом клеенки, загораживающие ей вид. Слушала тенями, готовая сейчас же быть рядом и не отпускать. Подташнивает. Порталы дымкой на такие расстояния изматывают. Приблизительно двенадцать метров, высота в четыре этажа, с небольшим запасом — такие перемещения дадутся безболезненно, легко. Но сейчас её тошнит и начинает пробирать мелким ознобом.

— Пятница, свяжи меня с Маршалом.

Один длинный гудок, и брат сразу отвечает, наваливаясь коротким вопросом:

— Все живы?

— Седьмая жива. Её словно бульдозером переехали.

— Не казнили сразу?..

— Нет. Перехватили сигнал её коммуникатора, перенаправили на других Вдов. Стеф была ближе всех. Она смогла, отбилась и дала сигнал мне.

— Ранят одну, не добивают. Ждут, когда придут на помощь, чтобы добить всех одним махом. Умно. Как ты себя чувствуешь?

— Сейчас не об этом, Маршал, — вздохнув, Алекс зажмурилась, готовясь к предстоящим возражениям брата. — Ампула Фьюри… Достань её, где ты там её схоронил. Достань и всегда держи при себе.

— Так, мне это не нравится. Алекс, охота на Вдов не означает охоту на меня, да и у меня сил побольше будет…

— Ампулу найди и держи при себе, — выделяя каждое слово, едва не приказным тоном. — С чего ты так уверен, что пойдут охотой сразу за тобой, а не за твоими детьми?!

Неоспоримый аргумент, которым Алекс завершила разговор без порции новых пререканий. Иногда он абсолютно забывает, что трижды уязвим, и все они — четверо её слабое место. Маршал так беспечен порой. Во всем, что касается жестокости и неожиданной агрессии. Все его недостатки беспечности с лихвой перекрывает Алекс со своими шизоидно-параноидальными заскоками.

— Алекс, — Стеф подошла так тихо, как тихо и позвала её по имени. В руках протянула Кетлер граненный стакан с подозрительной бледно-розовой водой. — Нашла это у доктора в закромах, выпей — это поможет от тошноты.

Кетлер забрала стакан, хоть и косилась на жидкость в нем довольно озадаченно. Первый глоток, и она сразу глаза очерняет, брезгливо откашливаясь. Язык так высунула, как кошки, когда шерстью подавились.

— Какая гадость! Дьявол! — кривляется под тихое посмеивание Стэф, что уселась рядом. — Что же тебе приходилось переживать, что ты такую дрянь пила? Блин, а дрянь-то правда помогает. Что это?! — все еще прочесывая языком по зубам, интересуется Алекс и забирает из рук Стеф маленький аптечный пакетик с порошком. — Ладно, передам Маршалу — он у меня за семейного врача.

Шорох клеенок, что отгораживали операционный стол от лишних глаз, очень быстро привлек внимание как Алекс, так и Стеф. «По локоть в крови» есть такое выражение. Она как нельзя кстати описывает жизненное кредо самой Алекс. Сейчас это выражение прямо относилось к седому доктору, что латал Седьмую. Идя к ним, он снимал окровавленные перчатки и мизинцем поправил очки на переносице.

— Итак, жить будет. Я извлек четыре пули; залатал легкое, печень; селезенку пришлось удалить; я разобрался с переломом. Еще у неё очень сильно раздроблена челюсть. Думаю, с этим начнем разбираться, как только она немного наберется сил. День-два, — перечислял он, возвышаясь над Алекс, что с поникшими плечами то и дело кивала на каждую его фразу. — У меня есть локация, где есть все необходимое для последующих хирургических вмешательств и её реабилитации. Мы перевезем Вашу подругу, миссис Кетлер.

— Она мисс, — поправляет доктора Стеф. — Она вдова.

— Абсолютно неважно, — перебивает Кетлер. — Спасибо, док! Держите меня в курсе, пожалуйста.

***

Явочная квартира Вдов,

Лонг-Айленд-Сити

Шуршание коробок, пакетов, и звон столовых приборов — ничего не могло перебить гомона и переговоров, разносящихся по всей квартире. Четырнадцать Вдов в одном месте, не обремененных особыми правилами и строгими законами поведения вне заданий. Нерушимых правил для «Точки старта» было лишь два: всегда должно быть прибрано, и все запасы продовольственные или оружейные должны быть вовремя сообщены для пополнения. Чтобы не было осечек, когда станет необходимость.

Салаты, легкие перекусы, в ожидании новостей и дальнейших распоряжений. Несколько Вдов с особым удовольствием уминали довольно калорийные гамбургеры из ближайшего, но самого лучшего в районе фастфуда.

— Как вы можете это есть? Вас совсем не беспокоит, что попадает в ваш организм? — возмутилась одна из Вдов и еще крепче прижала у груди плашку с салатом Цезарь.

— Я видела твоего бывшего, — с полным ртом еды отвечает ей другая Вдова, которая едва откусила смачный кусок гамбургера. — Ты так-то и сама не парилась о том, что в тебя попадало! — и множественный женский звонкий хохот разлился всем помещением в ответ на острую шутку.

— Сучки! — плюнула в ответ любительница салатов, и внезапно все резво замолкли, услышав сигнал разблокировки дверей в явочную квартиру.

Потрепанная дракой, измазанная гарью пожара и кровью Седьмой, Стеф вошла первой. За ней вошла босая Кетлер, сразу нос навострила:

— Чую запах фастфуда… Дьявол, кошечки, скажите, что у вас есть лишний гамбургер…

Пока Стеф рассказывала всем о том, что произошло (как отбивала Седьмую, как держала её в сознании, ожидая появления Алекс, как до чертей лысых они испугали доктора, явившись с вихрем черного дыма), пока часть девушек переживала за состояние Седьмой, а вторая выражала яркое желание поквитаться с виновником, Алекс сидела в стороне, на низком подоконнике у широкого окна. Она доедала гамбургер и переписывалась с кем-то по телефону. Встрепенулась, подмяв под себя ноги в позу лотоса. Растрепала волосы рукой, прочесывая зудящую на нервах кожу головы, и педантично принялась складывать обертку от гамбургера. Уголок к уголку, четко ногтем проглаживая грань сгиба. Снова уголок к уголку, сгибала медленно, аккуратно, покуда бумага могла сложиться до маленького квадратика. Ждала новое сообщение с ответом от абонента на том конце переписки. Разложила едва сложенное недо-оригами, разглаживая его по ровному подоконнику, и принялась теперь разрывать его на ровные и четкие квадраты, точно по линиям сгиба.

Это охота. Почему? Охота на Вдов. Зачем? От самого их освобождения из Комнаты, единственным, кому они могли мешать, были правительства, пошатнувшиеся под действиями Вдов; криминальные отрасли, которым Вдовы перешли дорогу… Но за полтора года ни одна из девушек, работавших с Кетлер, не светилась, не мешала и не подвергалась особо мощным заданиям, чтобы так напакостить кому-то. Бумажные квадратики отрывались снова и снова. Единственное, что было ново за это время — Кетлер в Штатах. До этого момента она спокойно сидела в Гамбурге и оттуда всем руководила. Вдовы были закреплены за «Объектами», разбросаны по всему миру и никому не мешали. Да, большинство из них были закреплены за Штатами, но все было спокойно, пока Кетлер сидела в Европе.

Было более, чем спокойно. Алекс один раз в месяц тихо прилетала в Штаты, чтобы, на арендованном авто, «по семейным обстоятельствам» посетить сравнительно небольшой городок недалеко от Нью-Йорка. По пути заскакивала на кладбище Грин Вуд, а к вечеру она уже была на взлетной полосе, в самолете, в ожидании взлета, и назад в Европу. И всё было хорошо. Спокойно. Бизнес, большой бизнес. Потом еще больше. При любом удобном случае она, не жалея всяких идиотов, отрывала с корнями себе новые компании, новые ниши. Потому что было скучно порой и потому что больше денег — всегда весело. Потому что, когда нельзя больше жить войной и разрушениями — нужно искать себе новое хобби. Нельзя вырезать армии — можно поглощать компании. Это как легальный заменитель адреналина при завоевании государств, цивилизаций. Это то, за что в мире людей сейчас не судят, а наоборот — хвалят, завидуют, и на первые строчки хит-парадов успешных-успехов размещают.

Войны так не хочется снова. Но чем больше новых рассветов она сейчас переживает, тем больше в её голове выстраивается планов к возможным, грядущим, пока призрачным битвам. Не к добру было её появление в компании Старка. Не любит Алекс теребить себе едва зажившие раны, сдирать корочки с них и маяться снова, глядя как те кровоточат. Не к добру это сближение с Уилсоном — Алекс прекрасно получалось следить за ним из-за океана. Тара смена места жительства не пошла на пользу, как предполагалось. Детям тоже плохо переезжать с места на место. Майе из одной Вселенной в другую, полтора года спокойствия и снова Нью-Йорк… Ей не стоит видеться с Уилсоном и прочими, она их помнит, а детская психика не столь уравновешена, да и взбалмошна. Где-то, а мелкая может оступиться. Маршалу в принципе хорошо — он скучал по такой компании, ему не хватало этого. Оторванные квадратики Кетлер раскладывала на подоконнике перед собой в шахматном порядке. Медитировала, ожидая нового сообщения.

Алекс не скучала. Не верила в призраков. Она, пускай и фигурально, но похоронила всех мертвых, а эти живые её не беспокоили… Не беспокоили… Нет. Забавляли, а еще отвлекали от дел. Слишком часто в её мыслях начал всплывать образ Сержанта. Если бы не Барнс, который был так близко — Алекс бы и не задумывалась, когда в последний раз занималась сексом, и что ей этого не хватает. Хотя врать самой себе не хорошо, другим похвально — себе не хорошо. Она не столько часто о заднице Сержанта задумывалась, как о его характере. Раздражал, злил, зацепал. Нравился. Сильный. Если бы не его тонкое умение выбешивать самим своим присутствием — Алекс бы в слух могла признаться, что восхищена его силой. Это было необычно, абсолютно ново для неё. А ей, черт побери, не хотелось даже знакомиться с этим «новым», чего уже говорить о каком-то признании. Вариант варианту рознь, а в данном случае различия слишком видимы. Интересно, какими были варианты Алекс, или какими могли бы стать, если бы не были убиты.

И снова она думает не о том. Черт, слишком много мыслей, нужно делегировать задачи. Аманда… Она была, как Мариса, только на другой стороне. Хотя тут спорный вопрос, у кого из них был моральный компас исправнее.

Всё было просто: следить за одним, вторым — Уилсон и Барнс — всё было просто и спокойно. Следить, отслеживать. А сейчас Алекс в тисках у Росса, оттягивает уже неделю личную встречу с ним. Кетлер поставила всё на кон, чтобы вернуть Пеппер компанию. Она такому плану дала старт, что гарантирует ей шум и славу на пяти континентах на сто процентов, а где шум и слава, там и её лицо. Но процесс уже запущен. Алекс за полтора года пребывания в этой Вселенной так часто магией не пользовалась, как за последние несколько недель пребывания в Нью-Йорке. Потеряла Аманду, может потерять Седьмую, остальные Вдовы тоже под ударом. И это пока ничего не коснулось её семьи. Войны так не хочется, но если она коснется её семьи… Почти все квадратики разорваны и выложены в шахматном порядке у её ног.

Алекс было чем забить себе голову, сто мыслей в голове, и практически все они были в работе, с идеальным финалом, пока не началась эта охота на её Вдов; пока Сержант не влез со своими снами; пока эти хреновы руны на нем не появились. Руны… Глаза Алекс словили фокус, и она увела взгляд к безликим бетонным коробкам многоэтажек за окном. Ещё и руны. Эта задачка точно со звездочкой. Нужно убрать Вдов; проветриться вечерком; отужинать у Фиска; не попасться Россу на глаза ещё несколько дней; и эти же несколько дней выкроить себе на увлекательное чтение магической тарабарщины. Её библиотека изыскана, но не обширна, а где бы раздобыть много всяких интересных фолиантов и свитков пыльных?.. Усмехнулась своему сумасбродству, прихмыкнув так сладко. Алекс и в той Вселенной к библиотеке магов не подпускали без личных множественных просьб Роджерса, а здесь. А здесь никто не сможет запретить, если она и спрашивать не станет.

Нужно разобраться с рунами. Они портят всё. Нужно починить и снять. Нет, тогда придется рассказать, что руны принадлежат Алекс. Почему и как они оказались на Барнсе, тоже рассказать придется, ведь без его желания Кетлер их не убрать, а он не из тех, кому не интересно. Это Алекс уже хорошо поняла — он до седины и нервного заикания доведет, но узнает ответ.

Черт с ними, с рунами, пусть остаются! Забыть о них и минус проблема. Можно даже не чинить — они ему вообще не мешали, он и не знал об их существовании. Где-то защищают, где-то нет, идеально. Меньше связываться с колдунами будет. А руны Некроманта — …проникающие ранения, что кровью истекают…– они призваны делить на двоих. Ну плечо ей полоснуло; ну ладонь пробило, руку себе полоснула, подумаешь — пару минут в доспехах и поделом. Ему и без того хорошо доставалось, а больше ранений у Алекс не было — значит, терпимо. Хотя она и не знает, когда руны появились…

— Твою мать… — тихо простонала, накрывая лицо ладонями.

Нужно упрощать и отметать несущественное. Руны остаются, сломанные. Сколько им там жить осталось: один столетний суперсолдат, которому на месте не сидится, и на пенсию не уходится, и она — ведьма-дезертир из другой Вселенной, которой нужно было вернуться и сконать вместе с той уничтоженной Вселенной, а не пытаться получить глоток нормальной жизни.

Новое входящее сообщение, наконец-то, отобразилось на экране телефона, и Алекс даже взволновалась, открывая его. Тонкая улыбка удовлетворения сверкнула на её лице, когда она прочла утвердительный ответ своего собеседника по переписке. Собеседницы. В голове её, напечатанные в смс слова пронеслись с мелодичным женским голосом, с присущей ему интонацией, на чистом японском. А слева от Алекс шум женских переговоров подутих и к ней четко донесся вопрос от Стеф:

— Алекс, что мы делаем дальше? Мы должны покончить с этим: отомстить и наказать, — и уверенность Стеф поддержали все Вдовы.

— Да, должны… — осматривая всю квартиру, Алекс словно впервые осознала количество присутствующих в ней. — А почему вас так много? Ладно, не суть. План таков: часть из вас возвращается к своим Объектам в Европе, у кого нет таких — летят в Японию. Моя хорошая знакомая о вас позаботится, если станет скучно — предоставит работу. Контрольный маяк, что вы в порядке, запускаем два раза в сутки.

— Она адекватная? Ну, твоя знакомая, — спрашивает одна из Вдов.

— О, да, она прелесть! Глядите еще: переметнетесь к ней — я буду плакать. Пока вы вдали, я сама займусь поиском этого смельчака. Мне будет легче и быстрее, зная, что вы далеко и под относительным присмотром.

— Я против, — Стеф взяла пачку сигарет со столика рядом и прошла к Алекс, сидящей на подоконнике. — Не уводи всех. Оставь нескольких — мы тоже хотим участвовать, — достала две сигареты, одну протянув Кетлер.

— Ни нескольких, ни даже одной. Вы мне нравитесь, мне вас жалко, — подкуривает сигарету Алекс, поднимая взгляд к Стеф, и тут же тянет уголком рта в коварной улыбке: — Поверь, я справлюсь сама в поисках, а на финальное рандеву я всех вас верну.

— Давай найдем тебе того, кого не жалко. Для подстраховки.

— Было бы все так легко… — Алекс выдыхает табачный дым и расслабляется, спиной упираясь в откос окна. — Того, кого не жалко…

Кетлер снова делает глубокую затяжку и замирает, через секунду обратив к Стеф свой хитрий прищуренный взгляд. О, как в том взгляде всё было читаемо.

— Не лучший вариант! — тут же отрезает Стеф.

— Почему? Она заинтересована и её не жалко.

— Она неконтролируема и всегда лезет на рожон!

— Превосходно! Вашингтонская школа-интернат для девочек всё же получит свои деньги!

— Она психопатка!

— Звучит, как отменный анекдот, дамы! — резво взмахивая ладонями, Алекс оборачивается к остальным Вдовам, заливаясь смехом. — Пошли как-то на одно дело Черная Вдова психопатка и ведьма с шизоидно-биполярным расстройством личности… — на подоконнике Стеф оставила перельницу, в которой Алекс, затянувшись на последок, затушила сигарету. — Найди её, Стеф, сможешь? Сегодня к вечеру. Сходим с ней вместе на светский раут.

— Светский раут? Ты так это произнесла…

— А то. Для Мор форма одежды: восемь из десяти по шкале дешевых проституток.

***

Восточный Бронкс,

за несколько часов до полуночи

Район восточного Бронкса, совсем недалеко от элитного яхт-клуба, но здесь, в паутине переплетений вонючих, даже зловонных, подворотен и тупиковых закоулков, казалось, расположилось самое мерзкое гетто, которое люди когда-либо могли увидеть. Увидеть и молиться ускользнуть отсюда в целости. Здесь, на уже частной территории, располагалась старая фабрика с уймой своих десятков темных и отвратных закоулков. Некоторые небольшие помещения были перепроданы под заблеванные пабы и ночлежки для встреч с путанами. А некоторые беспризорно стояли с намертво заколоченными окнами. Большинство стен зданий были выкрашены в незаурядные граффити или расписаны фразами с призывами к насилию над теми или иными меньшинствами. Алекс даже смогла рассмотреть потрепанный временем и погодой плакат с Роджерсом в костюме Капитана Америка. Правда, не было времени, ради интереса, сосчитать, сколько членов нарисовано маркерами и баллончиками на том плакате. С десяток был, один филигранно вырисовали Стиву на лбу.

Таксист, околдованный магией, довез их с Мор в самую глубинку этого мусорника, высадив за углом фабрики. Без применения магии водитель всячески отказывался везти двух «проституток» не просто в этот район города, а именно к этим улицам. Все знали, что отсюда можно уйти, но без денег, без авто и, скорее всего, без зубов.

Фонари работали через один. Практически из-за каждого угла порывы ветра вырывали вонь неделями не вывезенного мусора и разлагающихся трупов мелких животных. Если сейчас на улице, посреди дороги, человек начнет испражняться — Алекс словит лютый флешбек из детства, когда они с отцом немного дольше задержались на охоте, а из-за непогоды оползень перекрыл главную подъездную дорогу к поместью. Им тогда пришлось возвращаться домой, делая знатный крюк через соседнюю деревню, не принадлежащую им территориально. Отсутствие культуры туалета и гигиены у людей, живущих в той деревне, было в абсолютной норме, несмотря на стабильную степень развития таковой в округе в целом. Никто сейчас не вышел срать или блевать им под ноги, но флешбек уже был схвачен, и Кетлер брезгливо поморщилась носом, встряхивая плечами.

Сегодня, в глубине здания фабрики, где-то на самых подвальных этажах, будет еженедельная ночь покера. Ставки будут ставить за одним столом представители сразу нескольких крупных банд города. Зачем отлавливать каждого по отдельности, когда можно дождаться, чтобы уродцы сами собрались в кучке. Оружие, наркотики, и на две «проститутки» больше, чем они предполагали.

Марина прекрасно справилась с задачей дресс-кода, даже перевыполнила: поверх нижнего белья натянула подобие платья в большую красную сетку и черные чулки с красными стрелками сзади, от самого бедра и до пят; на её плечи накинуто плюшевое пальто с двумя вместительными карманами — под таким-то «платьем» пистолеты не спрячешь. Кетлер же просто в черном ультракоротком платье, с внушительным вырезом декольте, красный чокер туго повязан на шее, и клатч, чтобы вместил телефон и пачку сигарет.

Сейчас они пройдут внутрь, улыбнутся, Алекс навеет немного чар безумия, чтобы именно их двоих пригласили за закрытую дверь к покерной игре, и уже там снова чарами разузнает все необходимые детали и имена. Всё будет тихо и максимально незаметно, чтобы ненароком не привлечь к себе внимание еще и банд. Ну, разве что, если Мор будет хорошо себя вести, тогда получит разрешение разбить кому-нибудь лицо о пол.

В нескольких шагах от боковых дверей к «клубу» Алекс резко застыла на месте. Ноги словно вросли в грунт, хоть под ногами плиты.

— Эй, Кетлер, чего остановилась? У ведьмы сбой в системе? — ехидно звучит от Мор. В никуда. У Алекс даже веко не дрогнуло.

— Ты чувствуешь? — едва шевеля губами шепчет Алекс, уводя взгляд в тупиковой проулок за несколькими зданиями правее. Прохладный поток воздуха с той стороны пронесся по коже, леденя контрастом с теплым летним воздухом, что блуждал в волосах до этого момента.

— Что? Запах мочи? Разумеется, в этой подворотне ссыт вся «элита» восточного Бронкса…

Так медленно расширялись глаза Алекс. Так страх входит в человеческие души. Или боль. Она приподняла лицо, задирая вверх подбородок, уворачиваясь от реальности. А в глазах заблестела влага, и веки дрогнули. Теперь во взгляде потерянность, ищущая ответы. Мор едва открыла рот, чтобы задать новый вопрос, как Алекс шагнула в сторону. В тупик за углом. Несколько пустых грузовых контейнеров и подвал у стены. Её шаги были настолько неуверенными, дрожащими. Створки в подвале под замком, и снова играя ладонью в воздухе, Кетлер ведет пальцами, и стальной замок срывается с петель. Ей нужно спуститься вниз, но она не хочет. Головой так плавно, беспорядочно виляет в стороны, уже прикрыв веки.

— Да что же ты такая заторможенная? — уже психует Мор. Поднимает створки, открывая спуск в подвал, и сразу отворачивается к улице, избегая смрада из глубины.

— Ты… чувствуешь?.. — повторяется Алекс. Как насыщенно меняется её лицо. Отрешенность сменяет оскал гнева. И всё еще непринятие. Всё еще страх.

Мор прикрывает нос, наблюдая за этими переменами в мимике ведьмы. Так выглядят душевно больные под мостами Нью-Йорка. Или те, что милостыню просят, бормоча себе под нос небылицы о небожителях и заговорах великих против простых смертных. Так выглядят душевно больные, или те, что переживают чужую боль ценой своего страдания. Те, что впитывают чужие слезы и молитвы, пропуская через все фильтры своих внутренностей. Алекс все еще не стерла оскал с лица, а уже ступает к подвалу, спускаясь по железным ступеням. Шаг за шагом, словно на плаху.

«Страх… Боль… Они молятся своим богам…», — шепчут тени в голове.

Ни одна ступень крутой лестницы не скрипнула, ни разу каблук не коснулся железа, чтобы не выдать её присутствие. Алекс спускалась в подвал, ведя кончиками пальцев по перилам лестницы, и каждое касание считывало истории и страхи чужих касаний. Смрад становился отчетливее, резал обоняние всё больше, а слух звонче улавливал жужжание мух.

Большое и абсолютно темное помещение, впереди, за десяток метров, проблеск света из-за прикрытого дверного проёма, до которого еще нужно пройти. Справа ведьмы теплом пронеслось присутствие Мор, рука которой крепче сжала рукоять пистолета. Алекс приподняла ладонь над головой, выпуская к потолку темную дымку магии с мерцающими серебряными хлопьями света. Хлопья становились фактурнее, больше, ярче, поглощая черный дым, озаряя своим светом окружающее пространство Алекс и Мор.

— Интригует…– вяло плямкая, Мор внимательно осмотрелась вокруг, тогда как Кетлер мертво не сводила взгляда с дверного проема впереди. — Ты пригласила меня на вечеринку, но не говорила, что она такая убийственная…

Тени Алекс уже давно наторочили ей подсчет расстрелянных людских тел в комнате. Шесть. Женщины и мужчины, вперемешку, тела разбросаны в две кучи. Пока Мор с любопытством заглядывалась на тела, Алекс силой тянуло вперед. От мертвых, кому уже ничего не нужно, туда, где слышны рваные хрипы дыханий. Чем ближе к двери, тем отчетливее слышны мужские голоса за ними. Голоса спорят:

«Ты совсем конченый? Я тебя за неделю предупреждал убрать всё! У нас начальство наверху, а вдруг они спустятся проверить?»

«Доебался же ты. Я что, сам их таскать должен был?»

«А на кой хрен ты убивал их там? Не мог к свалке отвести?! У самого входа изрешетил! Там уже все в мухах, они уже разлагаются — лето на дворе. Конченый, какой же ты конченый…»

Song: Dead Can Dance — The Host of Seraphim

Не касаясь дверной ручки, Кетлер магией медленно приоткрыла дверь, и трое мужчин уставились на неё: блондинку в коротком черном платье с лицом, искривленным отвращением. Ни один не успел выхватить своё оружие; проклятые магией, они застыли, без возможности пошевелиться. Лишь глазами рыскали по незваной гостье, пытались переглянуться друг с другом. Алекс хотела, чтобы их глаза были подвижны, когда она будет осматривать помещение. Теплый яркий свет множества пыльных ламп под потолком; канистры, много канистр с горючим; десяток бочек с маркировками химических, ядовитых веществ; весь огромный подвал разделен на секции кирпичными перегородками и железными стеллажами, зашторенными плотным брезентом…

Тихий сквозняк и приглушенные хрипы отвлекают Кетлер от желания отодвинуть брезент и рассмотреть, что тот скрывает на стеллажах. Глубже в подвале, громче всхлипы и горловые мычания. Мокрый бетон под ногами. Лужи воды, вспененные по окантовке, и едкий запах хлорки. Железный резервуар, высотой в три метра с открытым верхом, почти к самому потолку. Никаких крупных отверстий по периметру, лишь небольшие водостоки по низу, а изнутри доносятся стоны. На лабораторном столе у резервуара стоит аппаратура с выведенными на мониторы показателями датчиков «объектов внутри»; на мониторе трансляция камеры, закрепленной на ободе резервуара: тела на телах, мертвые на все ещё живых…

Из водостока резервуара на пол потекла жидкость бледно-красноватого оттенка с характерным запахом мочи, и Алекс, сжимая губы все прочнее, отступила, пятясь назад короткими маленькими шагами. Над резервуаром труба с оросителем, а вдоль стен большие стальные клетки, внушительные лабораторные кресла с прочными ремнями фиксации всего тела. По клеткам тела, много тел, отдающих последние вздохи. Пыточная. Пытали и исследовали. Истязали.

Рваное маленькое дыхание и всхлипы, что бесшумно проглатывались. В самом углу помещения, среди горы деревянных паллет. Пока Мор материлась за спиной, рассматривая запертых в клетки, Алекс направлялась к углу помещения. Присела на корточки, рукой отодвигая громоздкий мусор. Ребенок, мальчик лет семи. Грязный, изможденный… Кетлер не рассматривала — не могла отвести взгляда от огромных зеленых глаз парнишки, раскрытых так широко от самого страха.

— Привет, — так тихо, через силу злобы, Алекс переборола себя, нарисовав на лице доброжелательную улыбку. — Ты меня понимаешь?

Мальчик лишь молчал, прикрывая рот грязными ладонями. Кетлер повторила вопрос на испанском, французском, и зрачки ребенка отреагировали.

— Значит, французский… Хорошо, — кивнула снова и снова, осторожно протягивая мальчику руку, и продолжила уже на привычном ей языке: — Привет. Меня зовут Алекс. Могу я тебе помочь?

— Мой папа… — скулит за ладонями мальчик, и глаза свои переводит к клеткам. — Вы поможете и моему папе тоже? Мы были на прогулке, возле статуи Свободы. Мы собирались на аттракционы… — щебечет парниша, и слезы в его глазах стекают ниточками вниз по щекам.

Сердце Кетлер ускорило свой ритм, и быстрыми, короткими ударами оно разогнало злость кровью по всему телу. Уши покраснели, она чувствовала жар в ушах и неприятное покалывание по спине. Истерика ребенка нарастала, и Алекс, не долго раздумывая, махнула ладонью, разгоняя пелену забвения у его лица. Детские всхлипы и дрожь прекратились, а последние слезы стекли к подбородку, не принося новых слез за собой. Мальчик начал улыбаться, красиво и счастливо. Перед его глазами растворялись последние серебристые хлопья магии, а в его разуме он погружался в воспоминания, вдохновленные магией Алекс: посещение аттракционов, покупка хот-дога и стакана колы от его отца, оплата билетов на колесо обозрения, вспышки огней купольного бродячего цирка, множество воздушных шариков и манящие ароматы сахарной ваты и карамельного попкорна…

— Мор, подойди сюда, — низким, пропитанным гневом, голосом, Алекс приглашает Вдову, и, взяв мальчика за руку, выводит его из деревянного убежища.

Нет понимания чем накачивали его отца. Его кожа приобрела сине-желтый оттенок, а местами полностью облезла, оставляя почерневшую плоть видной. Отец почти мертв, глаза закатаны вверх так глубоко, а выпирающие ключицы практически прорывают кожу, которая скоро тоже облезет. Парниша тоже выглядит истощенным, но отец… Алекс не чувствует его жизни, так же как и жизни других страдающих в этом подвале. Они подвергнуты пыткам, отравлены. Если их вытащить отсюда, все они скоро умрут, страдая от вмешательства врачей, которые будут максимально продлевать их страдания. Даже морфий не поможет — их души страдают.

— Что тут происходит?! — кричит Мор, подходя к Алекс. — И ты запретила мне сегодня убивать?!

— Возьми парня, — спокойно отвечает Кетлер, передавая Мор руку мальчика. — Он думает, что на аттракционах. Позаботься пока о нем, согрей, помой и накорми. Только следи за порцией — он голодал — не нагружай желудок…

— Ты рехнулась? Какой, нахрен…

— Мор! — с оскалом растягивая её имя, Алекс мгновенно очерняет глаза. — Забери мальчика и позаботься о нем! Тихо и незаметно уже не будет, и вы двое будете мешать. Проваливай.

Какой-то деревянный ящик сзади Алекс, она не оборачивалась к нему. Лишь несколько шагов вспять сделала, присев дрожа всем телом. Приподняла руку, и двумя пальцами провела в воздухе, ведя к себе сопротивляющееся её магии тело одного из трех мужчин, что дежурили в подвале. Он шарпал обувью по полу, дрожащими ногами делая большие и резкие шаги против воли. Стал напротив Алекс и глаза выпучил так сильно, насколько мог. Чернь во взгляде Алекс читала и видела всё, что тот мог знать: кто, для кого, зачем и почему. Ведьма считывала все детали из его страхов, а у самой верхняя губа тиком отдавала — так Кетлер побарывала желание вырвать мужчине трахею в эту минуту.

Прикрыв глаза, Алекс опустила голову, сжимая губы ещё крепче, а руки крепче обхватили края ящика, на котором она сидела. Ладони упирались, ногти впивались в старое, отсыревшее дерево. Переплетение трех шепотов теней в её голове словно излучало вибрации по всему телу. Тени молились сами себе, молили её, а хрипы умирающих просили умиротворения, рассказывая свои истории сквозь картины страха. Брови Алекс сомкнулись, лоб скрючился, и слезы всё-таки нашли свой путь. Тихие и тонкие, они обжигали, оставляя за собой ледяные следы влаги на щеках.

Черная дымовая гладь начала укутывать пол подвала, просачиваясь из каждой щели в бетоне. Костяшки пальцев на кистях Кетлер побелели — так сильно она сжимала края ящика. Отпустив дерево, ладони выпустили новые потоки водопада темных завитков колдовства. Гладь магии затапливала пол, поднимаясь выше и выше, накрывая тела измученных, избегая трех дежурных мужчин с оружием. Алекс кивала, безустанно кивала, улавливая успокоение хрипов. Их страхи в душе развеивались вместе с утиханием боли в их телах. Они все еще были живы, но больше не боялись, не сопротивлялись; они дышали спокойно и теперь лишь ждали приятной тишины. Алекс сжалась всем телом, сидя на том ящике, пропуская их отчаяние и ужасы через себя. Фильтровала, покорно отдаваясь своему естеству и природе своих чар. Провожала.

Они больше не будут страдать ни в этом мире, ни в других мирах, какими бы они ни были. Больничные аппараты не будут пищать над их расплавленными от ядов телами, и их души не будут встревожены слезами любимых у их больничных коек, с которых они уже не встанут. С каждой болью, переливаемой через остатки души Алекс, её собственная боль утихала так же смиренно. И как последние волны магии укутали последних мучеников, чернь дыма сменилась на плотную акварель искрящего серебра, и, всколыхнувшись завитками вихрей, спала ниц. Растекалась по полу, опадая снова в щели и просто растворяясь в воздухе, пропитанном пытками.

Кетлер подняла глаза к охраннику, стоявшему возле неё, и все трое вышагнули с мест своих, шарпающими шагами идя за велением ведьмы. Они растащили по подвалу несколько бочек и канистр с горючим. Бочки расставили по периметру, а из канистр начали разливать бензин по всему подвалу, обливаясь им.

Хрипы утихли, стоны утихли. Мученики ушли с миром. Магия забрала их страхи, оставив спокойствие в душах, и они ушли. Как встала уйти и Алекс, она не закончила — боль прошла, однако злость и гнев не утихли. Проходя мимо одного из охранников, Алекс вытащила спички из кармана его брюк. Уже намереваясь покинуть эту часть подвала и выйти в помещение к лестнице, Алекс вспомнила о брезенте, закрывающем стеллажи и полки. Обернувшись, она потянула защитную ткань к полу…