ГЛАВА 20. Не будите лихо — ему уже за сотню (2/2)

На рабочем столе Шэрон, как и в её квартире в целом, царит минимализм и педантичность. Свет луны из большого окна у стола слабо освещает комнату, но для Барнса этого достаточно. Даже в полной темноте ему было бы легко найти нужный предмет. Ему нужен компьютер Картер. Пароль — это просто — личный номер особого для Шэрон агента МИ-6, Пегги Картер. Куда сложнее с паролем от рабочей почты Шэрон и доступом к её аккаунту в базе ЦРУ. Она заметит активность, которую не совершала. Она узнает, что кто-то логинился под её данными, с её компьютера. И Барнс медлил, сидя в кресле за столом, в размышлениях и спорах с самим собой, пусто глядя на монитор компьютера.

Он помнит о жучке в своём телефоне, но не имеет доказательств, что Шэрон его поставила. Будучи честным с самим собой, он даже не пытался выяснить, стоит ли подозревать её. Он не знал, как бы он реагировал, если выяснит, что это она. И ему не хотелось проверять свою реакцию. Что он ей скажет? Ведь он не может рассказать ей всего: для чего отчет, над чем он работает. О визите Айо он не сможет рассказать, и о многих других вещах тоже. Он считал, что это с его стороны: верность, преданность, честь или любовь? И снова возвращался к бесконечному списку всего, что он не может рассказать Шэрон, и часть из перечисленных причин отметалась одна за другой.

Время есть до утра, пока Картер спит, и Баки решил пойти на обход — посмотреть, что там запланировано на завтра в Stark Industries, даже если это воскресенье. Параллельно он исследовал загруженность Маршала. Баки был уверен, что через него проще что-то получить, чем через его сестру. Несоответствия вылезли сразу, как только Барнс, воспользовавшись своими доступами к правительственным базам, открыл списки брони на вылеты частных авиарейсов. Именно на Маршала Сандерса была бронь на самолет к Гамбургу на вечер воскресенья. Обратный вылет был запланирован на вечер понедельника. На борту, кроме экипажа, были Мариса Тейлор и Александра Кетлер. Все трое летели на сутки в Европу, и ни одна встреча в Stark Industries на понедельник не была отменена, ни у Маршала, ни у Александры.

Насколько секретен этот визит в Европу, что они не предупредили никого… Это был отличный шанс получить информацию, не подставляя при этом Шэрон. Именно эта мысль сопровождала Баки весь воскресный день, до самого вечера, когда он, укрывшись за углом терминала аэропорта, наблюдал за подготовкой к взлету частного самолета, зарегистрированного на «K&S Corp». Оперевшись плечом о кирпичную стену, он стоял в нескольких десятках метрах от взлетно-посадочной полосы, скрытый за припаркованными тралами. Проверка двигателей, шасси. Трап подгоняют к самолету, и к нему подъезжает автомобиль. Из машины выходит Маршал, протягивает руку Марисе, а следом Алекс. Девушек видно лишь со спины, но у блондинки рука в бандаже, и походка точно Кетлер. Поднимаются в самолет, машина уезжает, через десять минут самолет взлетает. Всё точно по расписанию, как и звонок Барнса в архив Stark Industries. Всё идеально.

***

Офис Stark Industries, понедельник— Бак, мне этот план не нравится, — сидя на диване в гостевой зоне четвертого этажа Stark Industries, Сэм похлопывал ладонями себе по коленям, хаотично осматривая как саму гостевую зону, так и стены кабинета Кетлер, который, сам по себе, был скрыт от взора тонировкой, а также пустые коридоры по обе стороны от них вместе с Баки.

— Расслабься, Сэм, всё под контролем. Всё оказалось проще простого, — Баки встал, разминая шею и выглядывал к лифту, нетерпеливо ожидая, когда из архива принесут готовый отчет по вскрытию РАФТа «для Кетлер». — Они никого в компании не предупредили, что улетают в Европу. Торрес следит за всеми обратными вылетами на их имена. Сейчас подождем, пока документы принесут для деспота в юбке, и всё будет готово.

— Тебе она настолько не нравится? — подняв брови, Сэм едва сдерживал неоднозначную улыбку, которая для Баки могла бы быть как проявлением соболезнования, так и насмешкой. Этот его поднятый в сторону уголок губ иногда бывает неоднозначным — в зависимости от ситуации. — Если бы она не хотела, она бы нам не помогала. Поверь, я видел таких: у неё гиперконцентрация, которая граничит с хаотичной рассеянностью внимания. Сдержана, замкнута, полный контроль, минимум доверия к окружающим, и долго привыкает к людям. Хоть что-то, но ты должен был уловить знакомое, — вот теперь Сэм улыбнулся. Да так, что Баки аж искривился:

— Ты с чем сравниваешь?!

— Ладно, давай проще: характер у неё сложный, но…

— Дерьмовый у неё характер, — эмоционально вымахивает Баки рукой в воздухе, и Сэм тотчас перехватывает, тыча указательным пальцем то в сторону Барнса, то на свой телефон на столике:

— Будешь так беситься — загуглю номер Рейнор.

— Ха! Если будет чем гуглить.

— Дружелюбнее, Бак. Я понимаю тебя, но нам тут ещё какое-то время нужно будет появляться. Дружелюбнее.

— И ты отстанешь? Дружелюбнее, чем «дерьмовый», и ты отстанешь? — Сэм тут же кивает в ответ. Баки так сильно протирает ладонью лицо, собираясь с мыслями, подбирая дружелюбные эпитеты и сравнения: — Хорошо. «Не сахар» тебя устроит? У Кетлер характер не сахар! — разделяя каждое слово проговаривает Баки, и тут же замирает, слыша, как со стороны коридора за его спиной щелкает замок на двери в кабинет Алекс.

Щелчок, и за ним последовало выразительное женское покашливание. То самое, когда кашляют, чтобы сообщить о приближении проблем, чтобы предотвратить неловкую ситуацию, чтобы уведомить о том, что неловкости уже начались.

— Кхм-кхм, — выходя из кабинета, подаёт сигнал Алекс, и тут же демонстративно громко прицыкивает, закрывая двери. Хорошая электрохромная тонировка стекол, стоившая каждого доллара, уплаченного за неё. — Не сахар значит… Ты просто не там лижешь, Барнс. Я тебе потом покажу, где надо — там сладко.

Баки на мгновение показалось, что он в ногах подкосился. Во-первых, она улетела; она не могла остаться — самолет не делал аварийных посадок, не возвращался в аэропорт. Во-вторых, Баки вскипел от шока, от наглости, от хамства. Он был готов зашипеть от возмущения, что это сейчас норма, что больше никого не коробит, что Сэм, отвернувшись, в кулаке сдерживает улыбку; от абсолютного отсутствия всего… да всего просто! И свирепеет только он. Только его это возмутило, и только он швырнул в спину удаляющейся к лифту женщины такой взгляд… да черт бы её забрал ко дну. К самому дну, вместе с её напыщенностью, наглостью и безбашенностью. Даже вместе с этой секретаршей из архива, вместе с папкой по РАФТу, которую та цепко держит в руках, на выходе из лифта мило здороваясь с деспотом… Папка… Кетлер…

— Твою м… — проглатывая слова, Баки сцепил губы, оставалось лишь наблюдать: секретарша из лифта выходит, Алекс входит в него, и дверь кабины закрывается. Как медленно она закрывается…

— Стоять! — выкрикивает Алекс секретарше, блокируя дверь лифта туфлей, чтобы она не закрылась. Два шага, и она уже лицом к лицу с той в коридоре. Баки просто упал в кресло, снова тяжко протягивая ладонью себе по лицу, переживая вселенскую несправедливость. А голос Кетлер снова дребезжит по ушным перепонкам так отвратительно: — Это что? Папка, что за папка?

— Копия нашего отчета по нападению на РАФТ, мисс Кетлер. Несла к вам.

— Ко мне? Зачем?

— Так мистер Сандерс распорядился. Вчера вечером.

— Ха, да, он везде успевает… — и Алекс, замешкавшись, протягивает свободную правую руку — левая зафиксирована бандажом. — Ну, давайте, вот она я.

Насупив губы бантиком, глаза Алекс хаотично скользят по документу. Вот они грифы Stark Industries, вот она печать Stark Industries, печать «Совершенно Секретно». Медленными шагами направилась назад к кабинету, на ходу задумчиво пролистывая веером содержимое папки. Нет, ну логично, что ей стоит ознакомиться с документом. Утвердить, наверное. Завтра его уже окончательно передадут ко вниманию правительства. Только она хотела прочесть это вечером. Да и никогда таким не занималась, ну, тем, чтобы просто утвердить и просто подписать. Просто отдать. И куда ей сейчас начинать читать эту прелесть — у неё же через час собрание с европейскими филиалами. А если она сейчас начнет — она же до вечера не оторвется от прочтения этой детективной драмы. И терпеть не сможет, сидеть спокойно на собрании, зная, что эта драма её уже ждет, тоскует, манит её. Маршал знает это. Не логично. Не вяжется. Кетлер крепче прислоняет папку к груди, как раз проходит мимо Сэма с Барнсом, и, резко поворачиваясь, делает шаг в их сторону.

Всё те же надутые губы, к ним добавился хитрый прищур, которым Алекс молча прожигает Уилсона. Секунда, вторая, и Сэм, виновато улыбнувшись, кивает ей: «Нет». Кетлер так самодовольно хмыкнула:

— Парковочное место Маршала ты тоже отожмешь, Барнс? — переводя взгляд на Баки. Он сидит, пристукивает ногой и прикусывает губу, поднимая глаза к ней. Но прежде чем он успевает ответить, Алекс быстро переключает внимание, словно не все успела рассмотреть на титульной странице документа.

— Можешь оставить папку здесь, — Баки кивает в сторону стола.

— Здесь? Прямо тут?! — явно переигрывая, переспрашивает Алекс.

— Да, — его кивки головой учащаются, как и сердцебиение Алекс на азарте, и Барнс хлопает ладонью по краю стола. — Вот тут и оставь папку.

— Восхитительно! — и невидимая мелкая волна пробежала вверх по спине, расплываясь по затылку. У Алекс даже уши защекотали. — Чёрный, крепкий, без сахара, горячим через час.

— Не понял… — теряя ехидную ухмылку, Баки поднимает бровь в удивлении, а Алекс всё так же переключает взгляд то на папку, то в окно позади Сэма.

— Это кофе, который ты мне принесешь. Маршала и Мари нет, а сама я себе кофе не варю…

— Я тебе не официант!

— А я не бесплатное справочное бюро по секретным данным правительства! — взводит плечами Алекс, а сбоку втискивается тихо протянутое Сэмом:

— Пожалуй, я пойду прогуляюсь…

— Только не к кофеаппарату! — вымахивает бионикой в его сторону Барнс и снова бросает прожигающий взгляд в Алекс: — Нет! Дать номер доставки? Да у тебя бар на первом этаже!

— Но папка нужна именно тебе! Так что: горячий кофе через час, и можете забрать эту копию отчета, — играя бровями, она счастливо кивает Уилсону: — И хватит так открыто светиться в компании. Пресса всё помнит, а у меня сейчас будет собрание с теми, кто должен мне деньги приносить, а не обдумывать, как урвать ваш автограф через меня, — и, развернувшись, грациозно вышагивает к себе в кабинет.

— Хорошо выглядишь, — прилетает ей в след шаблонный комплимент от Сэма, который так разумно занял нейтральную позицию в перепалке.

Естественно, она хорошо выглядит. Она утром провела полтора часа перед зеркалом. Час ушел на торг и принятие факта носки бандажа на ушибленной руке, и еще полчаса, чтобы замаскировать всем, что есть в косметичке, эти фиолетовые узоры на лице, которые ярче и ярче кричат о её жертвенном уступке гордости. Бандаж сдерживает движения, но сегодня она была решительно настроена выглядеть «великолепной жертвой». Она лелеяла мысли о былых временах, где перед ней сегодня, хоть и голограммами, но будут выслуживаться управляющие филиалами в Европе. Она и подумать не могла, что судьба преподнесет ей более интригующий сюрприз, где Барнс принесет ей кофе. Принесет, да! Ему нужна эта папка — смотри, как изощренно он продумывает свой дурацкий план. Он мог получить доступ к данным отчета от своей любовницы, но по какой-то причине выбрал вариант более идиотский. Иррационально. Не выбирать легкий путь — отдавать предпочтение сложностям, видимо, его любимые качели. Довольная, у Алекс в груди всё трепетало, там ураганы щекотали её ребра. За спиной она ещё слышала ворчание сержанта, как он возмущался Сэму. Бедный Уилсон. Надо же, какое наследство ему привалило вместе со щитом. Кетлер уже вошла в кабинет, и дверь практически закрылась. Но последние слова сержанта, уже более спокойным тоном, донеслись до неё отчетливее, чем все предыдущие.

Алекс прошла метр от двери в кабинет и встала истуканом. Замерла, зависла, а ураганы в грудной клетке начали сжиматься от всего окружающего её пространства. Стены давили, напирали, сужались, ущемляя Кетлер в кислороде. Злость. Мудрые люди придумали поговорки с предостережениями: что-то там о спящем медведе, которого не стоит ворошить; про лихо, что тихо, пока его не будишь; и про дерьмо, которое тоже не стоит трогать. Барнсу последняя сегодня должна была бы быть в гороскопе прописана.

— Ну надо же… — сама себе шепчет Алекс, медленно закрывая глаза и закусывая нижнюю губу. Самоконтроль.

«Спокойнее, дитя», — дрожит старушечий голос тени. — «Тебе стоит держать себя в руках. Уступи. Последнее слово не всегда должно быть за тобой, дитя. Отпусти…»

«Старая, то совсем прихворала», — громко перебивает другая тень, — «У неё деменция, зайка. Если и отпускать, то только поводок!».

Шепот утихает, и губы Алекс растягиваются в ехидстве.

— И это не дерьмовый? — встав с дивана с претензией удивляется Баки и проверяет время на телефоне, быстро соображая, что, наверное, стоит вернуться к плану с Шэрон. Может получится. А может она и сама даст все данные. — Сначала она мне «ВЫ-кала», и меня это устраивало. Теперь «ТЫ-кает», так еще и кофе принеси. С каких пор она мне «ТЫ-кает»?

— Брось, Бак, — отвечает Сэм. — За эти данные принести кофе — это малейшее…

— Соски! — нарочито громко выкрикивает Алекс, привлекая к себе два ошарашенных мужских взгляда. Правым плечом оперлась о дверной косяк и театрально перед лицом себе указательным пальцем в воздухе вымахивает: — С тех самых пор, как ты в подсобке мне соски обцеловывал… — надув губы подзависла, уставившись в пол. — Или я целовала твои… — прицокивает. — Ладно, не важно. Чьи-то соски, но там были. Поэтому ВЫ-кать после такого уже излишне… — поджав повыше плечи, она сочувствующе покривлялась носом и захлопнула дверь в кабинет.

Тишина. Сэм стоит, руки в карманах джинс, не двигается. Лишь самими глазами от закрытой двери кабинета переключает внимание к Баки, что застыл на месте, уставившись в ту же дверь. Скрежет пластин вибраниума, и Баки за цепко сжатыми губами с натугой разминает челюсть.

— Вспоминаешь, что там было после «ржавый»? — ненавязчиво спрашивает Сэм, пытаясь шуткой оценить масштаб катастрофы.

— Семнадцать. Рассвет… — приглушенно, закипая, отвечает Барнс, и Сэм понимающе кивает, сдерживая улыбку. — Пошли, нужно кое-куда зайти перед кофейней…

Десять минут осталось до онлайн связи с Европой, а Сержанта нет. И кофе её нет. Алекс стояла у кабинета Альберта Клири: он отдавал последние распоряжения уже своему личному секретарю, прежде чем отлучиться вместе с Кетлер на собрание; сама же Кетлер со стороны весьма учтиво ждала самого Клири. Задумалась, рассматривая пол под ногами, перебирала варианты в голове, где же она просчиталась. Неужели он к Шэрон пошел? Почему тогда сразу через неё не получил информацию? Странный. Ещё и гордый. Сам виноват, должен был после первого своего комментария о характере Алекс притихнуть с критикой, находясь на её территории. Такое никому не понравится, и у него у самого характер тоже не прелесть. Вот только Алекс располагает чувством такта не влезать со своими советами, оценками и комментариями туда, где не просили и не платили за её консультации. Отчего-то она думала, что и Сержант этим качеством не обделён.

Пренебрежение и отсутствие минимального уважения в её сторону — её личная грань нетерпимости. Полуулыбка так напрягла щеку, и Алекс вспомнила, как Барнс с Сэмом опешили в момент её импровизированного перфоманса напоследок.

«Может, он обиделся?» — сплетается с её мыслями шорох тени. И Алекс, все больше соглашаясь с ним, головой покачивает из бока в бок, закусив губу в волнении. — «А что такое, бывает? Какой ранимый. А на правду не обижаются. Как к нему на ВЫ можно продолжать, когда он так горяч? Мы перешли на новый этап развития отношений с такими-то поцелуями».

Алекс в смущении прыснула тихим смешком, пряча улыбку за кончиками пальцев и, осознав бредовость ситуации, резво выпрямилась, снова рисуя на лице строгость:

— Дура! — совсем тихо-тихо шепотом бросила в ответ мыслям и переключилась снова к Клири, который закончил с распоряжениями секретарю и был уже в шаге от Алекс.

Ровно так, как и Барнс был в её кабинете в шаге от её рабочего стола. Меньше пол нужно рассматривать, глупо улыбаясь. Деспот, а улыбается. Баки рассчитал всё до минуты, специально пришлось задержаться — дотянуть до последнего. Правда, он надеялся, что застанет Кетлер в кабинете и передаст всё ей в руки лично. Ничего не поделать, раз ей нравится по коридорам ходить и стенам кривляться — Баки оставит всё на столе: большой стакан кофе, как она заказывала, и ещё одну небольшую картонную коробку тоже рядом нужно поставить. Быстро проверил время — пять минут до начала её встречи — и подхватил со стола авторучку. Пробив ей небольшую дырочку в донышке в крафтового стакана с кофе, Баки оставил стакан на её столе.

Да, это не тачки чиновникам взламывать, и это не всякие там спецоперации, требующие максимальной подготовки и технологических примочек. Его сосредоточенность сейчас была на таком давно позабытом пике, что он и не вспомнит, когда в последний раз так воодушевлен был. Ему сто лет, ему простительно не помнить, когда он в последний раз так по-детски пакостил.

Дождавшись первой капли кофе, что просочилась на стол из-под дна стакана, Барнс забрал со стола треклятый отчет и двинулся на выход, к коридору, то и дело выжидая встретить глазами Алекс.

[Song: Katy Perry — Hot N Cold]

— Александра… — начал Клири, подойдя к ней вплотную, — а ему можно что-либо выносить из Вашего кабинета? — заканчивает недосказанное, и пальцем указывает на Барнса, стоящего в другом конце коридора.

Кетлер спину машинально напрягла, сводя лопатки, едва увидела, насколько довольным Барнс стоит у двери её кабинета, держа отчет в руках. Поднимая папку, показательно вымахивая ей, он тут же кивает в сторону кабинета, зазывая Алекс.

Чувство неоспоримого подвоха ворвалось в грудь, на место глубокого и рваного выдоха через ноздри, в момент, как Алекс сорвалась с места. Стук каблуков от её быстрых шагов отбивали для слуха Баки самые приятные ноты его любимой песни «Толи еще будет» из самого любимого альбома «Не на того нарвалась».

— В чем подвох?! — застыла у двери, всматриваясь в стоящий на её столе стакан.

— Ты параноишь, Кетлер. Это просто кофе, — его голос прозвучал спокойно, твердо. Убедительно.

Просто кофе, правда. Стакан накрыт крышечкой, парит, и аромат на удивление приятен. Она приподняла кофе и, недоумевая, искривилась, видя небольшое пятно, расплывшееся по столу. На донышке стакана собирались капля за каплей и размеренно срывались вниз.

— Какого… — бросает недовольный взгляд на Барнса, который все еще стоит в коридоре, наблюдая. Он виновато пожимает плечами и жестами указывает на коробку, стоящую рядом. Одной рукой вскрывать не просто, но злым женщинам море по колено, и вот она достает из коробки чашку. Простую, черную чашку. — Это?! Что за детский сад?!

Её возмущение прерывает звонок Маршала по видеосвязи, который уже готов подключать всех к конференции. Глазами бросается на поиски Барнса, чтобы напоследок искривиться ему в недовольстве — но Баки и следа простыл.

— Гадость!

Выхода нет. Торопится на нервах, раздраженная. Подключает Маршала и быстро переливает кофе из бракованного стакана в чашку.

— У тебя всё в порядке, милая? — голограмма Маршала искрит голубыми помехами слева, пока Алекс салфеткой вытирает кофейные потеки на столе. Следом подключается Мари, и по очереди все двенадцать управляющих филиалами. Уже и Клири занимает своё место рядом с Кетлер.

— Да, видишь, до чего я беспомощна, когда вас нет рядом! Сержант даже кофе принести не может. Давайте начинать, — отпивает кофе и садится, отставляя чашку, подвигая ближе ноутбук.

_______________________________________

— Бак, — дергает его Сэм к лифту, а самому чертовски сложно сдерживать улыбку, — пора валить, друг!

— Рано. Просто держим лифт открытым.

— Будет громко.

— Да-а-а, репутация у деспотов не падает тихо, — сладко тянет Баки, в ожидании прислоняясь к стене у лифта, пока рукой придерживает дверь открытой, и с безумием растягивает улыбку.

_______________________________________

Быстрые и четкие сводки срезов управляющего центральным датским филиалом начинают чаще и чаще перебиваться хихиканьем и бубнежом других членов собрания. Одни прячут глаза, скрывая улыбки за ладонями, другие пялятся во всю, в сторону Кетлер, что никак не реагирует — ей очень важен датский филиал. Реагирует лишь Маршал, что не может понять происходящего. От голограммы к голограмме мечет взгляд, пока Мари, что в реальности сидит рядом с ним, не пинает его ногой, привлекая внимание, и тут же головой машет ему посмотреть на стол Алекс.

— Александра, отвлекись, пожалуйста, — голосом Маршала даже дрогнул, ровно как и каждая мышца на его спине продрогла от холода шока.

— Зачем? Обратить внимание на то, что впервые все с ума посходили на собрании со мной лично? — бубнит Алекс в стол, упорно всматриваясь в экран ноутбука.

— Алекс! Чашка! — не выдерживает Мариса.

Сначала Мари — Алекс подняла глаза к ней. Не понимает. Взглядом проходит по каждой голограмме управляющих, что сволочи даже не стыдятся своих довольных смешков. Чашка… Барнс… Она рывком отодвигает в сторону ноутбук, который закрывал ей вид на эту чертову чашку. Пропади оно пропадом — она же была черная — какого хрена она с рисунками?! Какого хрена на ней нарисован щит Капитана с сердечком по центру?!

— Значит, про плакаты это правда? — подавляя улыбку, интересуется управляющая чешского филиала.

Дьявол, у Алекс плечи задрожали от мороза, пробегшего по спине, когда она потянулась рукой к чашке, чтобы обернуть её другой стороной… Фото Барнса в стиле комикса и надпись:

«I ❤️ Bucky Barnes»

— Сука… — выдыхает Алекс, желая развидеть, разбить, убить… В висках давит так сильно, и щеки бросило в жар.

— Таймаут! — дергается Маршал, отключая махом всех от конференции.

_______________________________________

— Бак, а долго…

«Твою мать, Барнс!» — вопль Кетлер из кабинета разнесся по всему этажу.

— Теперь валим, Кэп, — радостно хватает Сэма за плечо и вталкивает в кабину лифта.

И снова его слуху доносится знакомая мелодия от стука каблуков. Кажется, она в ярости. Выносится из кабинета, замирая посреди коридора. Молчит, сжав губы до бела. Кисти рук дрожат, ладони сжаты в кулаки, и, наконец-то, она смотрит на него в упор. Её щеки горят, и Барнсу мёдом по душе, как налиты злостью глаза Кетлер.

— Ты покраснела, — прищурившись, всматривается в неё Баки, хватаясь рукой за дверь кабины лифта, которая начала закрываться. Любуется. — Ну, хорошего мне дня! — доволен собой, по-позёрски вскидывает бровями и теряется из виду, зайдя к Сэму в лифт.

— Бак, как тебе этот бред в голову пришел? — смеясь, спрашивает Уилсон, когда Барнс гордо жмет кнопку спуска на первый этаж.

— Вспомнил, как одна моя знакомая радовалась такой «милоте», — с виду старается сдерживать лицо, а сам с себя удивляется, как простой дурацкий розыгрыш так раззадорил абсолютно всё внутри него. Приятный прилив адреналина разносил по телу радость, уверенность и просто ошеломляющее удовлетворение. — Вас, кстати, нужно познакомить.

***

Никаких обделок стен — чистый красный кирпич. Открытая система труб под потолком, и линейное освещение с свисающими на самих проводах лампочками. Большие окна в деревянных рамах, с открытыми по обе стороны шторами в пол, давали максимум света для очень просторного помещения, так умело переоборудованного в жилищный, спальный вариант. Массивная железная дверь на входе, скрытая дверь слева от входа — к соседнему помещению, что со слов Елены законсервировано и служит больше для запасного плана отхода, еще одна к пожарной лестнице снаружи здания, и одна раздвижная дверь, скрывающая ванную комнату — больше в квартире дверей не было. Один огромный зал вмещал в себе и кухню, гостевую зону и спальню. В другом конце зала, на подиуме располагалась кровать, заправленная пёстрым, на разноцветные узоры покрывалом. Собака Беловой — Фанни — лежала на кровати, умостив морду на лапы, и заинтересованно сверкала глазами из точки в точку, от человека к человеку, настораживая свои уши, каждый раз, как только один мужской голос сменялся другим.

— Она не могла просто испариться с самолета, Баки! Точно тебе говорю — Кетлер сошла с борта в аэропорту Гамбурга, — Торрес был максимально взволнован и абсолютно не понимал, как могла произойти такая ситуация. Озадаченный, одной рукой подпирал себе висок, указательным пальцем второй руки на каждом слове он указывал в экран открытого перед ним ноутбука. И глазами то в сам экран засматривался до дыр, то в Барнса, что сидел за столом напротив и выражением лица менялся от претензии до возмущения. — Бак, на камерах аэропорта видно, как они втроем выходят из терминала, берут кофе и садятся в корпоративный автомобиль.

Один небольшой стол по центру зала, два стула у стола, на которых сидят и спорят Хоакин с Джеймсом, и небольшой диван, на котором по обе его стороны, оперевшись в подлокотники в стороны друг от друга, словно стараясь максимально держать дистанцию, сидели Сэм и Елена. Каждый изучал какую-то часть данных по РАФТу, и только Баки с Торресом никак не могли определиться, кто из них налажал в слежке за Кетлер.

— Может, уже хватит? — не отрываясь от документов, бурчит Белова. — Пройденный этап, Барнс, забей.

— И тем не менее она в Нью-Йорке. Как?! — игнорирует Барнс и снова с претензией пялится в Торреса.

— Ты говорил, что видел со спины. Может, это и не она была? — защищается Хоакин.

— Рост, походка, прическа, повязка на руке… Камеры. Ты говоришь о камерах, там видно её лицо?

— Да. То есть нет, она была в очках.

Барнс перехватывает ноутбук Торреса, поворачивая его к себе и включает видеозаписи передвижения от терминала до парковки аэропорта. Зудит. Хоть он и отомстил, но сам факт этой ситуации ему неприятен. Торрес едва намеревался вмешаться, указать на более подходящее время на записях, чтобы Барнс сэкономил время, но слева к нему уже протягивает свободную для изучения папку Белова. Ещё и бровями так пафосно вскидывает, чтобы Хоакин не стеснялся и, наконец, приступил к действиям.

Люди, много людей мелькают на видеозаписях камер в разные стороны, словно муравьи. И нет им конца и края. Маршал и Мариса хорошо видны. Вот рядом с ними идет якобы Кетлер. Все трое останавливаются у барного острова в зале аэропорта. Ну не может это быть кто-то другой… Может. С полными легкими воздуха Барнс постарался как можно плавнее выдохнуть, чтобы меньше привлекать внимание. На себя и своё разочарование, где он знает, что Кетлер пьет чертов кофе без сахара, а на записях камер блондинка всыпает в свой стакан три стика. Все трое на камерах забирают свои напитки и садятся в машину. Чёрт возьми.

— Что-то не так, Солдат? — искошено поглядывает на него Елена. Пора обозначить границы, и Баки скалится в ответ, приподнимая подбородок:

— Ещё раз назовешь меня Солдатом…

Фанни первой отреагировала, расслышав шаги в коридоре за входной дверью: спохватилась, подняв морду, навострила уши и грозно буркнула, предупреждая хозяйку. Барнс вытащил свой пистолет из набедренной кобуры, а пистолет Беловой был под подушкой, которую она на диване бедром подпирала. И только на звуке одновременно двух щелчков предохранителей внимание обратили Сэм с Хоакином. Шаги в коридоре затихли, и выжидающую тишину нарушил неуверенный стук в толстую железную входную дверь в жилище Елены.

— Ты ждешь ещё гостей? — недоверчиво спросил Баки, пристально всматриваясь в Елену.

— Я похожа на особо гостеприимную?

Стук в дверь повторился, и Елена быстро направилась к запасной двери в смежное законсервированное помещение, скрываясь из виду.

«Кэйт Бишоп! — прикрикивание раздалось из коридора за закрытой дверью, снова с забавным акцентом Елены. — Что ты здесь делаешь, Кэйт?»

Дверь отперлась, и Елена напористо втолкнула в своё жилище испуганную Бишоп.

— Зачем же так пугать, Господи! — Кэйт крепко прижимает к груди большой крафтовый пакет с логотипом ближайшей пиццерии и старается привести свое дыхание в норму, когда поднимает голову и встречает взгляд Барнса, стоящего прямо у входа с пистолетом в руке.

Шепот Беловой у её уха отвлекает:

— Чего ты так пялишься? — щурится Елена и тут же, выпрямляясь, улыбается. — Сержант в гляделках чемпион. Не обыграешь. Ты за мной следила? Я бы тебя заметила. Как ты меня нашла? Зачем ты пришла? — тараторит, двигаясь к кухне. Подхватывает высокий барный стул у кухонного острова и выставляет его едва ли не посреди зала, на всеобщее обозрение. Жестом указывает Кэйт присесть. — Садись, рассказывай.

А Бишоп снова застывает, подавляя неловкую улыбку, замечая, что Барнс присел за стол, а рядом с ним Уилсон, ещё кто-то, кого она впервые видит, и Елена выставила ей стул прямо перед всеми ними. В её голове невыносимо быстро рождаются шутки о постановке театральных сценок, словно из времен её старшей школы.

— Вот же я влипла… Так, это не я — это всё Клинт! Это он сказал, где тебя найти, Елена. Вот она я, я тебя нашла, и это тебе, — в два шага быстро сокращая расстояние, Кэйт передает Беловой в руки крафтовый пакет и тут же пятясь назад отмахивается. — А вы занимайтесь, чем вы тут заняты были. Не буду вас отвлекать, хоть мне и очень-очень интересно…

— Стоять! — командует Белова, заглядывая в пакет. — Что тут?

Достаёт из пакета довольно увесистую квадратную шкатулку из красного шлифованного дерева. Пакет безразлично отшвыривает в сторону, куда-то к ногам Торреса, и приподнимает крышку шкатулки. Немой ступор, в который впала Белова, мог эмоциями затмить лишь шок на её бледнеющем лице.

— Это оставили вчера утром под дверью гостиничного номера Бартонов… — неуверенным тоном мялась Бишоп, не зная, как правильно преподнести и объясниться.

Она готовилась, правда. Сначала перед самим Клинтом и его женой отыгрывала свою речь несколько раз. Несмотря на их подбадривания, каждая новая попытка у Кейт в голове звучала всё ужаснее. После по дороге сюда, Кэйт ещё раз десять вертела в голове ситуацию, предугадывая всевозможные сценарии развития и варианты реакции Елены. И всё равно вышло так себе. Зачем только Клинт попросил именно Кэйт передать эту шкатулку…

— Будь здесь, — сухо выдавила Елена, без объяснений уходя в ванную комнату вместе с подарком в руках.

Видеть Белову столь озадаченной было более, чем непривычно, и Сэм, заерзав на диване, озвучил вопрос, который вертелся в головах каждого:

— Что в шкатулке?

— Там пояс Черной Вдовы… — словно от некой стыдливости растягивает слова Кэйт. — Мы с Бартоном думаем, что он Наташи и это его на аукционе продали…

Несколько минут тишины, пока Елены не было, разбавлялись хлопками виляний собачьего хвоста о ноги Кэйт. Фанни резво заигрывала с девушкой: получала порцию почесываний за ухом, наматывала несколько кругов вокруг Кэйт и снова подставляла уши для ласк. В момент, животное успокаивается, срывается к двери в ванну, встречая на выходе Белову. Её лицо поблескивает от маленьких капель воды, и несколько прядей волос, влажные после умывания, заправлены небрежно за уши.

— Торрес! — как ни в чем не бывало выкрикивает Белова, возвращаясь к дивану. В руках всё та же шкатулка, которую она с усердием прячет под подушку на диване, подпирая её бедром. — Найди, пожалуйста, записи камер видеонаблюдения из отеля…

— Понял, сделаю.

— Ты в порядке? — обращается к Елене Сэм.

— В полном. Кэйт, чай-кофе там, — вымахивая в сторону кухни, — и присаживайся удобнее — тебя-то нам как раз и не хватало для плана на вечер, который я придумала. Вы будете в восторге! А! — гордо вскидывая бровями, перебивает Барнса, по мимике которого всё было предсказуемо: — Кто план придумал — тот и командир!