ГЛАВА 19. Слепая совесть (1/2)
На часах почти половина шестого вечера, и Алекс проспала до этого времени идеально сладко и крепко. Так и пролежала, развалившись на диване в гостиной, на спине, и ни разу не пошевелилась во сне. Ещё было бы так легко сделать в металлических доспехах.
Нет, они не громоздкие. А если сравнить с любым доступным металлом на планете — даже вибраниум уступает, если состязаться в характеристиках с адамантием: прочность-надежность-проворность-универсальность. Эти доспехи более аккуратные и изящные по сравнению с теми, что Алекс привыкла надевать на поле великой битвы. Эти доспехи — лайт версия. Легче, проворнее движения, доработаны некоторыми технологиями уже человеческого гениального мозга, и тем не менее, столь же крепкие, как и её боевые доспехи. И они без пафосных крыльев. Жаль. Чем-то пришлось жертвовать в угоду практичности.
Её «боевые» доспехи, где из ниш на спине махом плечей расстилались громадные стальные крылья, покоятся где-то в далеком и неприглядном для визитов карманном измерении. Туда не сунутся, не найдя смерти. И их, доспехи, не найдут. А значит, не найдут и её — предателя и дезертира. Она их в последний раз надевала, когда ступала на голубую планету, чтобы вести войско против землян. А после спрятала так далеко, так глубоко в бездонной дыре на стыке Вселенных, чтобы о ней забыли, как о некой ушедшей эпохе. Она оставила себе лишь то, что не отследят, и оставила имя по воспитанию. В той вселенной её звали Аврора — она там Авророй и осталась.
Телефон, который лежал в сумочке, брошенной на полу недалеко от дивана, разрывался входящим звонком весьма надоедливо. Алекс очень не хотела просыпаться, очень. Недосып, побои — всё просто навалилось ей на грудь огромным, тяжелым, но таким теплым и убаюкивающим комом, что сил противиться не было. А телефон всё дребезжал и дребезжал.
Вопреки всему, всё ещё не раскрывая полностью глаз, она коснулась броши у плеча, деактивируя доспехи. Морозно стало без них, ещё бы — она же нагая вышла после душа. Укуталась в свой любимый плед, кривясь от оставшейся боли в предплечье и на лице, и поплелась на поиски телефона.
Высокий и порой дребезжащий женский голос по ту сторону звонка. Представилась Ингрид, представитель свадебного агентства. Удивляется, что Марисса Тейлор на связь не выходит. Еще бы. Так пить, а потом бежать сломя голову спасаясь от проделок Аллегры. И Ингрид никак не согласна отдавать документы доверенным лицам, кроме Кетлер. Алекс бы сейчас одну из Вдов отправила и поделом. Сама бы отсыпалась. Но нет, угораздило же.
Уже одевшись покомфортнее в спортивный костюм, Алекс сонная плелась к выходу, как глаза зацепились за ту самую корзинку на полу, и любопытство взяло верх. Сраные фрукты в корзинке не посылают с миром, особенно те, что так убого упакованы целлофаном. Вытащила открытку из-под атласной ленты, и на лице мгновеньем растянулась пускай и односторонняя, но широченная, даже безумная улыбка, обнажающая весь зубной ряд.
«Жаль.»
Одно слово в открытке, а у Алекс внутри всё затрепетало, и хлынул приток адреналина. Просто буря приятнейших для неё эмоций, где главенствовал азарт.
— Какая же ты сучка, Шэрон. Дьявол! — вскрикивает, а счастливому безумству больше некуда дальше растягивать улыбку. — Какая же ты сучка! Я в восторге! Цены бы тебе не было, останься ты на стороне Сэма…
***
Коттедж забронирован к свадьбе один, а папок передали аж три, ещё и коробку с какими-то дурацкими индивидуальными аксессуарами для гостей. Алекс даже смотреть было страшно, что там внутри. Коробка, папки, всё филигранно бросилось на переднее пассажирское сиденье, и Кетлер, свободно выдохнув, села за руль и захлопнула дверь покрепче. Её ещё мнят безумной. Абсурд. Организаторы свадебных торжеств — вот где чистое безумие во взгляде. Кетлер еле упетляла от этих барышень, фанатично настроенных на «праздник размером в жизнь».
Алекс сняла очки и так же бросила на сиденье рядом, к папкам, украдкой заглядываясь на своё отражение в зеркале заднего вида. Синяки на лице мелким покалыванием сначала то немели, то пробирались песчаной зыбью под кожей.
— Представляешь, они решили, что меня так на девичнике поколотили, — усмехаясь самими уголками рта, проговаривает в пустом автомобиле. И тишина в ответ. Глазами перескакивала с точки на точку вокруг себя, а потом остановила взгляд на утенке в шлеме на приборной панели и резво стукнула его пальцем по носу. — На таком девичнике я бы побывала…
Она следила за дорогой, но не вникала в детали, запоминая или просто примечая их. Просто картинками на фоне мелькали высотки, проезжающие рядом и мимо автомобили, мосты, скверы и целые районы. Навигатор исправно вел её по заданному адресу, и мысли были пусто сосредоточены лишь на базовых сигналах мозгу следить за механикой действий за рулем. Припарковалась в неприметном квартале Бруклина, который ничем особо не выделялся, да и в памяти остался бы ненадолго. Снова спрятала лицо за очками и загребла в охапку коробку с папками для Мариссы. Навигатор привел к дому, где находится её квартира.
Хорошо, что Алекс не на каблуках, и без своих броских топов и корсетов — иначе ей было бы не слиться с местностью. Сероватое кирпичное многоквартирное здание в пять этажей. Зато прекрасное озеленение вокруг, чисто и не людно. Какие-то дома тут все одинаковые, все между собой похожие, что и не вспомнить потом, видела ли ты уже это здание.
«Видела»
— Твою м… — Кетлер с испугу даже припрыгнула посреди фойе пятиэтажки. Одна из теней своим отвратительным звоном ворвалась в голову, и Алекс крепче прижала коробку к груди, уже шепотом отвечая в пустоту помещения: — Я думала, вы померли. Без вас так хорошо было. Тихо.
«Тихо ей было, — ворчит тень, когда Алекс уже правым локтем пытается нажать кнопку вызова лифта. — Не тычь, лифт не работает.»
Кетлер, глаза закатив, направилась к лестнице, морально готовясь к пешему подъему по ступенькам.
«Сразу на пятый к Мариссе или зайдешь на кофе к Сержанту на третий?» — ехидно скалится голос в голове, и Алекс мигом замирает посреди лестничного пролета.
— А? Блин, так вот где я этот дом видела. В отчете Аманды…
«Иди-иди, мы его не чувствуем. Нет его дома.»
— Да вы никогда не чувствуете, кого следовало бы опасаться в первую очередь.
Поднимаясь к третьему этажу, Алекс замедлила шаг, пропуская вниз спускающегося старика с несколькими пакетами непонятного барахла. Только ступив на следующую ступень, как на лестнице ниже послышалось неуклюжее столкновение, копошение и с десяток извинений. Молодая девушка, видимо, засмотревшись в телефон, столкнулась со стариком, и за своими извинениями уже резво помогала собрать ему весь его хлам назад в пакеты. Она спиной к Кетлер, лица не видно, зато короткое каре и волосы цвета смолы, напомнили Алекс образ Аманды. Мотнув головой, вышвыривая те мысли из разума, Кетлер ускорила шаг к пятому этажу.
Помятая, с отекшим лицом Мари была крайне рада видеть свою начальницу, однако, разглядев, что та принесла ей личной доставкой на дом — воссияла ярче солнца. Её, конечно, ещё слегка пошатывало и тормозило на поворотах её же собственной квартиры, однако силы предложить Алекс кофе у нее все же нашлись. А ещё она была искренне удивлена своему известному соседу, двумя этажами ниже, о котором Алекс её спросила, едва всучив в руки Мариссе коробки с папками. Две недели она тут всего живет — ни разу лично не встречала, к счастью своему. Разговора долгого не было, и от кофе Алекс отказалась. Десять минут не прошло, как она уже попрощалась с Мари и поспешила покинуть как это здание, так и в целом район Бруклина.
Спускаясь с четвертого этажа, Алекс сразу обратила свой слух к женским тихим причитанием вперемешку с возмущениями, доносящимися этажом ниже. И с каждой ступенью слова различались всё четче:
— Черт возьми… Давай, возьми ты трубку… Ответь же ты, наконец!
Ещё несколько шагов вниз, и ещё порция негодования:
— Сраный автоответчик. Да чтоб тебя, Джеймс, — выкрикивает девушка и пинает носком ботинка запертые входные двери в одну из квартир.
Одна квартира по этажу левее от лестницы, и у Кетлер есть все шансы просто прошмыгнуть вниз абсолютно незамеченной.
«Бабник», — недовольным тоном шипит тень.
— Захлопнись, — пресекает Алекс и делает шаг на ступень вниз, когда с первого этажа начинают доноситься множественные тяжелые, но быстрые шаги вверх по лестнице.
Кетлер аккуратно выглядывает вниз между лестничными пролетами и замечает четверых, нет, пятерых копов при полном параде, в бронежилетах и в самом конце вальяжно ступает шестой, в гражданском. Копы взбегают по ступеням, и их выкрикивания, предостерегающие об ответных действиях при сопротивлении, смешиваются с девичьими протестами и попытками орать, звать на помощь. Алекс сделала шаг назад, ближе к стене, скрываясь за ступенчатым пролетом этажа, а копы уже заломали девчонку, ещё и рот ладонью ей зажали, чтобы не вопила.
Скрип двери, и из соседней квартиры показывается седая макушка престарелой женщины, что имела храбрость отозваться на крики о помощи.
— Мэм, вернитесь в квартиру! — командует старушке мужчина в гражданском. — Работает УБН<span class="footnote" id="fn_36051737_0"></span>, я при исполнении! Старая карга, ни черта не слышит, а суёт свой нос. Тащите в тачку эту дрянь! — шипит он копам, кивая в сторону брыкающейся брюнетки. — Мэм, ещё раз, шагайте домой! Удостоверение?! — по интонации его голоса ощутимы лишь злость и раздражение.
Он заводит левую руку за спину, и, приподнимая край ветровки, хватается ладонью за торчащую из-за пояса рукоять пистолета. Обхватил рукоять и нервно перебирает по ней фалангами пальцев, пока выслушивает растянутые и мнительные вопросы старушки. Ногой пристукивает.
— Хрен с тобой, старая, — убирает руку с пистолета и вытаскивает из-за пазухи какое-то удостоверение. — Ты же всё равно слепая и глухая кляча, какого хрена ты там увидеть хочешь? Пристрелить бы тебя — итак лишние дни землю топчешь. Вот, видите? — перестав бубнеть, уже громче обращается к старушке, тыча той в лицо документы. — Агент Лестер Янгл, УБН. Довольны?!
Естественно, он с ней не попрощался, хорошо хоть в живых оставил. Сорвался с места, вниз к фойе, догонять своих подельников. Старушка осталась стоять в коридоре продолжая что-то тихо мямлить.
Кетлер не спешила, держала безопасное расстояние, идя следом. На улице видела, как копы пакуют девчонку в микроавтобус. Та до последнего сопротивлялась, всячески извиваясь, брыкаясь и даже пыталась кусаться. Пока ей по голове не приложили пистолетом, и вот её тело обмякло и повисло в цепкой хватке тех верзил в форме, что благополучно швырнули её в кузов, как тряпичную куклу. УБНщик сел спереди, рядом с водителем, и автомобиль рванул с места.
Сев за руль своего Range Rover, Алекс откинулась в спинку сидения и нахмурив брови, вдумчиво поглаживала большим пальцем селектор коробки передач, так и не переведя его с паркинга. Это была та самая девчонка, с которой она видела Барнса у кафе сладостей, когда ехала к Мари на примерку её свадебного платья. Лишь прическа изменилась. Остриглась. Ей идет такое каре. Она тогда сделала их совместное фото, чтобы пробить девчонку, но так и не занялась этим. Откладывала. Почему-то её мониторить у Алекс желания не было. С ней он выглядел счастливым.
«Ехать то ты собираешься, или дожидаешься встречи с Сержантом?» — проносится возмущение в мыслях. Оно отрезвило Алекс, что тут же потянулась к смартбраслету на левом запястье, нажимая на него. Открывшийся разъем с микронаушником, который она вставляет в ухо.
— «Пятница», мне нужна твоя помощь.
«Подумать только…» — недовольством откликается ИИ. Старк вложил в неё через чур много эмоций.
— Прошу, давай оставим на потом. Видеорегистратор у меня в авто — пробей номера микроавтобуса, который только что проехал мимо. И вот это фото, — добавляет Алекс, открывая галерею в смартфоне, — найди всю информацию о девушке рядом с Барнсом.
Смартбраслет располагается аккуратно на панели коробки передач, и Кетлер выруливает примерным маршрутом, куда уехал микроавтобус. Несколько минут Пятница не отвечает, пока на голографическом экране, транслируемом из браслета, накапливаются отчеты баз данных дорожных служб и архивов города.
«Алекс, номера не принадлежат этому автомобилю. Владелец не установлен. Однако я проследила маршрут по дорожным камерам. Гринпоинт, полицейский участок на Дюпон стрит» — отчитывается Пятница.
— Девушка?
«Ребекка Трэвис, двадцать пять лет. Школу и академию озвучивать? Она сама офицер полиции. Закреплена за восточным участком в Бруклине. Грамоты, похвалы, один штраф за неправильную парковку в студенческие годы»
— Связь с наркотиками есть? Один из нападавших представился агентом УБН.
«Она чиста, насколько я нашла. Правда, есть несколько её прошений о служебном расследовании начальству, касающиеся коррупции в отдельных участках полиции и их связей с контрабандой, хищением вещдоков и связей с высшими криминальными лидерами. Все отклонены», — Пятница на мгновение запинается, пока Алекс выруливает на главную автостраду, ведущую к Гринпоинт. — «Алекс, Ребекка Трэвис — офицер, которая обнаружила труп Аманды.»
Алекс притаила дыхание, и, пока автомобиль впереди неё разбирался, нужно ли ему поворачивать, задерживая весь ряд, взглянула на голографический экран с выведенными фотографиями с места убийства.
— Ясно, — коротко и сдержанно звучит ответ Кетлер. Беря на обгон, она выворачивает с шоссе в сторону Гринпоинт и Дюпон стрит.
Мимо участка проезжала с достаточной скоростью, чтобы и на её авто не обратили внимания и успеть рассмотреть, что происходит хотя бы снаружи. Судя по трём черным джипам, припаркованным сбоку участка, и амбалам, что вышли из них и направлялись в сам участок, веселье намечалось у всех, кроме Ребекки.
«Пробить эти тачки?»
— Не стоит. Я знаю, чьи они и что это за люди, — ответила Кетлер, припарковавшись через два дома.
Живой девчонка оттуда не выйдет. Она не под того решила копать, не имея ни статуса, ни плана, ни какой-либо подстраховки. Простая офицер полиции, скрученная под дверью самого Джеймса Барнса, без сознания брошенная в вонючий кузов старого микроавтобуса. Возможно, она ещё и безнадёжно глупа, раз решила, что может хоть что-то учинить против Фиска. Это его амбалы. Его полицейский участок, один из многих. А скоро может и город стать тоже его.
Алекс прокручивает в голове всевозможные сценарии. А сценарий, при котором девчонка могла остаться жива, не покидая при этом штат, страну или континент вовсе, был только один. И Алекс, глубоко вздохнув, потянулась за телефоном, нажала вызов номера в телефонной книге и, не проявляя эмоций, ждала ответа на свой звонок:
— Добрый вечер, Уилсон, — Алекс тут же закивала сама себе, слыша, как Фиск отвечает, что узнал её голос. — Найдется ли у Вас минута? Я бы хотела попросить Вас об услуге…
Проходя мимо нескольких офицеров, курящих у самого входа в участок, Алекс успела словить на себе все их взгляды. Главное, что в перешептывания она не вникала. Довольно теплая и непринужденная атмосфера внутри самого участка ни намека не давала на то, что в одной из допросных комнат сейчас избивают девчонку, такого же офицера полиции, выпытывая любую интересующую их информацию касательно её длинных языка и носа.
— Мне нужен Лестер Янгл, — без приветствий озвучила Алекс у стойки дежурного офицера, который тут же среагировал, поднимая к ней глаза от своего кроссворда. Дежурный насмешливо приподнял свои брови, а после, прищурившись, уже скалился ей в лицо, рассматривая себя в отражении солнцезащитных очков Кетлер.
— Папу Римского тоже позвать?
— Возможно, я неправильно произнесла фамилию, — её голос спокоен. Снимает очки. — Я сейчас снова позвоню Фиску, пусть он повторит тебе, — уделяя особую интонацию последним словам, она могла лишь радоваться, пускай и про себя, испугу на лице кретина-дежурного. — Подорвался и отвел меня к Янглу. Он меня ждет.
В конце коридора, по которому дежурный вел Алекс, дверь в одну из допросных распахнулась настежь, словно от удара ногой. Из комнаты сначала пафосно явился тот самый блондин в гражданском, что представился Лестером. Рукава закатаны до локтей, руки в карманах брюк. Широко улыбается, жуя жвачку. Следом за ним двое в полицейской форме, под руки выводят Ребекку. Сбитое дыхание, дрожь в её руках и еще немного — она согнется пополам. Лицо не трогали, а вот по почкам её точно колотили.
— Ты эту заказала или мне другую тебе поискать? — с издевкой говорит Янгл, кивая головой в сторону Ребекки, и та машинально приподнимает к Алекс опухшие от слез глаза.
— Благодарю, — пусто отвечает Кетлер. Пару шагов к Ребекке, и она подхватывает её под руку, когда те двое копов отступили. — На выход. Молча. Глаза в пол, — шепчет девчонке.
— Надеюсь, ещё увидимся, Бекки! — кричит им в след Янгл. — Я буду скучать, крошка.
Они шли быстро, насколько Ребекка могла себе позволить, не содрогаясь от боли. Уже у авто Кетлер они замедлили шаг, и едва Алекс открыла пассажирскую дверь, Бекка начала охватывать паника:
— Нет. Я не сяду. Кто ты? Я не сяду.
— За сегодняшний вечер я единственная, кто предлагает тебе сесть в чужую тачку по собственной воле. Садись, я всё объясню в пути.
— Куда? В пути куда? Я не сяду. Мне нужно позвонить…
— Барнсу, да? — перебивает её Алекс, и взгляд Бекки тотчас отрезвляется. — Это он меня прислал. Садись.
Song: Skyfall beats - Night vibe (2022)
Какое-то вечернее вещание из радиоприемника машины сменяется нейтральными треками. Громкость музыки как раз на уровне тихого щебета мыслей. Мыслей, опережающих картинки и движения вокруг. Кетлер не гнала, наоборот, не торопилась. Казалось, за сегодня она успела всё и везде. Повеселиться. Поработать. Отгрести. Вляпаться. Тошно. Узкие улочки спального района Гринпоинт скоро сменятся высотками, каменными гигантами до самого неба. А пока фонари освещают дорогу, создавая тени, которые танцуют, играют на асфальте; по капоту авто и через его лобовое стекло на доли секунд касаются руля автомобиля и сбитых костяшек на её кисти. Блики фонарей касаются Ребекки, что скукожилась на переднем пассажирском сидении, подобрав под себя ногами, и обхватив саму себя в объятия, молчала, изредка пошмыгивая носом.
Высадить её в Бруклине и нагнать на неё легкое помешательство забвения, чтобы стереть из памяти Ребекки последние несколько часов и знакомство с Алекс в том числе. А толку — Алекс уже просила Фиска, а Ребекка, не усвоив урока, так как попросту забудет его, снова влезет куда не стоит. Тогда все напрасно. Мысли были такими быстрыми, а временами и вовсе затихали. Казалось, что время застывает, но всё вокруг наоборот набирает скорости. Блики фонарей, потоки автомобилей. Алекс уже несколько раз успела сама себя пожурить за то, что вообще решила поехать следом за микроавтобусом, а потом за тот самый звонок Фиску. Журила, и тут же хоронила те мысли.
— Слушай, мне телефон разбили, — голос Ребекки едва перебивал громкость музыки. — Дай позвонить ему.
— Кому? — Алекс и правда, искренне удивилась. Она не поняла слов Ребекки, погруженная в свои размышления.
— Барнсу, ну.
Гадость. До этого момента Алекс не продумала. Вот честно. Нервно напряглась, елозя языком за зубами.
— Тут такое дело… Я солгала. Я часто лгу. Мы с ним даже не товарищи, чтобы он присылал меня на твоё спасение.
— И кто же вы с ним друг другу? — теперь Ребекка напряглась. Алекс, даже не глядя на неё, почувствовала её настороженность.
— Скажем… Если нас запереть в одной комнате, то один из нас покинет её через окно и не по своей воле.
— Останови машину! Немедленно! Я рычаг давления на Джеймса, да?! Останови!
— Мать честная, да не всрался мне твой Джеймс, угомонись! — уже прикрикивает Алекс, выворачивая на шоссе.
— Я офицер полиции! Останови машину! — Ребекка безрассудно вскакивает на сидении и хватается за руль, пытаясь дернуть на себя, и ей тут же от Алекс прилетает отмашка кулаком в нос:
— Копать-хоронить! Да ты охренела! — удержала руль и с глазами полными шока и гнева покосилась на Бекку, что придерживала разбитый кровоточащий нос. — Ты что творишь? Мы же на шоссе! Ты не пристегнута! В бардачке салфетки, вытрись.
— Зачем ты меня вытащила? — девчонка заметно успокоилась. Животворящая затрещина творит чудеса.
— Ты мне кое-кого напомнила, ясно?! Совесть свою успокоить. Не хотела я сегодня засыпать с мыслями о том, что наивную дурочку забивают по велению Фиска где-то в подвалах. Меня не будет грызть совесть, а ты минимум до утра, но доживешь. И все будут в выигрыше, если ты не растреплешь своему Джеймсу обо мне и сегодняшнем вечере. Ладушки?
— Не хочешь прослыть слабой?
— О, как! Кровь отлила от мозга, и ты удумала язвить? Ладно, мой ход: ты рассказываешь Барнсу обо мне, и тогда мне придется рассказать ему, откуда я тебя вытащила, почему ты там оказалась и по чьей вине, — взвеселяется Алекс, задорно играя бровями. — Ммм, то-то начнется! Bellum vivat! Vivat bellum!<span class="footnote" id="fn_36051737_1"></span> Он не успокоится, пока не растопчет череп Фиска подошвой своего армейского ботинка, времен Зимнего Солдата, до состояния желе! — от мимики и всех этих быстро меняющихся насмешливых эмоций на лице Кетлер Бекку подмучивать начало. — Ты же осознаешь, чем это ему чревато? Барнсу. Чем ему будет чревата такая ярость?
— Я начинаю понимать желание Джеймса выбросить тебя из окна…
— Ха! Да-а-а, я умею нравиться людям. Врожденный талант! — Алекс вырулила авто с шоссе к заправке, и заглушила двигатель. — Кофе будешь?
— Я с тобой.
— Нет! Ты сидишь здесь! — и тут же встречается с вопросом в глазах Бекки. — Потом расскажу. Но выходить нельзя!
Мысли в голове Бекки улились вихрями: если её и пристрелят, то в машине этой сумасшедшей. И Ребекка, напыщенно поджав губы, наклонилась туловищем ближе к лобовому стеклу. Чтобы свет фонарей заправки освещал её лицо. Чтобы на видеокамере у входа её лицо было лучше различимо.
— С молоком. Без сахара.
— Умница, — похвально кивает Алекс. И это было не о кофе.
Бекка внимательно наблюдала, как её новая знакомая остановилась у банкомата, сняла наличку. Как сгребла с ближайшего прилавка какие-то сладкие батончики, снеки, воду, упаковку пива. Прошла к кассе, и, пока ждала расплатиться, достала телефон и сделала звонок. Он был не долгим. Несколько фраз и всё. Новая знакомая… Бекку осенило, что она не знает её имени.
Вернувшись, Алекс положила пакет с покупками на заднее сиденье, и, сев за руль, поставила два стакана с кофе в подстаканник между их сидениями спереди.
— Как тебя зовут? — вопрос вынудивший Алекс тяжело вздохнуть:
— Александра.
— Я живу…
— Я не везу тебя домой, — отсекает Алекс, выезжая с заправки, и, не отводя глаз от дороги, спешит продолжить, пока не посыпалась тонна негодования от Бекки: — Смотри, как обстоят дела: выторговать тебя у Фиска у меня получилось, начесав ему историю, где ты очень близкая подруга детства моей помощницы Марисы. У Мари свадьба скоро, и ты важная гостья на этом празднике жизни. А я дорожу Мари и не допущу, чтобы твои похороны опередили её свадьбу. У тебя будут примерки платья подружки невесты и приглашение в первый ряд на afterparty. Всё, что нужно для поддержания легенды. Всё.
— А эта Мари?
— Мари моё слово перед самим дьяволом отстоит. А домой ты не поедешь по той же причине, почему и на заправке я тебя не выпустила: там две семьи заправлялись…
— За нами следят?
— Нет пока. Но этим семьям не нужны проблемы, которые мы за собой тащим. Как не нужны они твоей больной матери, младшим братьям и сестре.
— Какого черта?! Они в опасности?! — спрятав лицо за ладонями, Бекка снова начинала психовать, и это снова начинало нервировать Кетлер. Затылок, в висках, вся черепушка её измывалась нарастающей мигренью. — Мне нужно домой!
— Ты не поедешь домой! Для них опасность — ты!
— Я не могу оставить их наедине с отчимом…
— Что, и с ним проблемы?! Ну тут уж сама как-то.
— Он мудак…
— Меня не касается, — снова перебивает Алекс, надеясь закончить этот разговор по-тихому.
— Он мудак, и он работает на Фиска!
— Так, всё! — Алекс съезжает к обочине и резко бьет по тормозам. — Хватит, Ребекка! Меня это не касается, слышишь? Знать ничего не хочу ни о твоём отчиме, ни о Фиске! Это не мои проблемы. Я хотела накормить свою совесть, а не довешивать на плечи лишние якоря!
Вполоборота Алекс обернулась к Бекке. Четко, с расстановкой чеканила каждое слово, в упор таранила её взглядом. А потом запнулась, прикусив язык — выдохнуть, успокоиться. Самоконтроль. Этого всплеска хватило добавить в голове мигреней. Бекка же в эту паузу смогла как-то иначе рассмотреть Алекс, хотя бы внешне. Зацепилась взглядом на её избитом лице, на синяках, припухшем глазе, на разбитой губе. Молча рассматривала, пока Алекс, уже более сдержано, не продолжила:
— Послушай внимательно, я не знаю, как и чем ты перешла дорогу Уилсону Фиску. Я не хочу знать, и меня это правда не касается. Хочешь, я провезу тебя мимо твоего дома — ты удостоверишься, что в окнах горит свет. Хочешь, я сама пройду к двери, постучу — ты убедишься, что все в безопастности и живы. Но сегодня ты не будешь ночевать дома! Это Кингпин, Ребекка, и я впервые попросила у него об одолжении! Впервые! И я не уверена, что он всецело сдержит своё слово. Не уверена, что этот его, конченный, — кивая куда-то в сторону, Алекс намекала на того самого Лестера Янгла, — не сорвется с цепи вопреки приказу Фиска. Если приказ оставить тебя вообще был!
Алекс с глубоким, рваным выдохом отвернулась к шоссе. Откинулась в сиденье и наконец вспомнила о кофе.
— Я могу тебя подбросить снова под дверь к Барнсу — останешься у него. Или отвезти в хостел — я сняла налички. Но, если киллер придет за тобой — пускай он убьет только тебя, а не всю твою семью в придачу, как нежелательных свидетелей.
Тишина. Звук проезжающих мимо автомобилей, шелест трения их колес об еще теплый асфальт, и легкая отдача потока ветра, отбивающегося об кузова машин. В боковом зеркале отражалась вся трасса, и разделительная линия терялась в бескрайности пути. Дорога казалась бесконечной.
— Хостел, — тихо доносится справа, а Алекс всё не может оторваться от бескрайности пути.
— У Барнса безопаснее…
— Возможно. А еще, возможно, он всё ещё хранит свои армейские ботинки. Поэтому хостел.
Так неприятно сковывало внутренности. Причем у обоих. У Ребекки от принятого ею решения, возможно, рокового для неё. А у Алекс от размера, от масштабов и от силы того самого, принятого Беккой решения. Бескорыстно. Отвергнуто. Может даже глупо и самонадеянно. Храбро. Алекс не хотела сейчас смотреть на Бекку, чтобы не рассмотреть в ней человека, девушку, что не должна взваливать на себя эти решения и их последствия. Боялась отражения в её глазах. Не укора от Бекки, нет. Боялась в отражении увидеть себя и укор свой собственный. Не хотела знать, что могла быть причастна к её выбору. А ещё она не хотела увидеть не Бекку.
— У него есть своя голова, и он достаточно умен, — говорит Алекс. — Барнс. Он ведь взрослый уже мужчина.
— Тогда уж правильнее говорить: взрослый дед.
Тишина. И смех. Обе, одновременно, начинают заливаться тихим, но таким глубоким, смехом. Алекс ладонью скулу придерживает — ушибы давят от улыбки, а Бекка снова себя в объятия обхватила, ладонями под ребрами, где от смеха болью простреливает больше всего. Медленно выдохнув, всё еще с сияющими глазами, Алекс завела авто, обращаясь к Ребекке:
— Знаешь, я ведь не люблю шутки про возраст. Я их просто не понимаю. Вот вообще. Но эта… Эта была…
— В тему!
— Да, эту я просто поняла, наверное, — снова тихо посмеивается Алекс, набирая скорость по шоссе.
— Стой, ты проехала съезд на Бруклин. Там есть хостелы…
— Нам не нужен Бруклин. Нам нужно то место, где искать, если и будут, то в последнюю очередь.
Шумные кварталы, но шум здесь от ночной и не самой благочестивой жизни. Грязные тротуары, захламленные мусорные урны. Глубинка Адской Кухни во всей красе. Алекс припарковалась на Западной 48-й стрит, правда не прямо рядом с отелем. Предусмотрительно протянула дальше на два дома, чтобы не подпирать тот черный тонированный седан, из окна которого открыто приторговывали наркотиками. Проблем хватало и без обиженных дилеров.
— Адская Кухня, практически под носом у Фиска. Гениально! — всю дорогу от авто и до самого ресепшена Бекка бухтела и ворчала, искренне не понимая своей сохранности в данном районе.
Алекс не встревала, не спорила. Молча кивала, соглашаясь с каждым её «просто-нужно-побухтеть» возмущением. На стойке ресепшена она протянула гораздо больше купюр администратору, чем стоила бы ночь в этом заведении на три палёных звезды. Улыбнулась и мило отмахнулась от документов на подписи. Свободный номер предоставили на втором этаже. Окна выходили на задний двор, хотя и с видом на главную улицу тут любоваться нечем. Свет они не включали. Ванная комната, двуспальная кровать, и блики луны так атмосферно распластались по свежезастланному белью постели. Бекка только залюбовалась лунными лужицами, как Алекс испортила гладь простыней, бросив на кровать пакет с «провизией», купленной на заправке.
— Можешь приоткрыть балкон, шторы. Впусти воздуха и света ночи, — говорит Алекс, разворачиваясь к ванной комнате. — Ну, в принципе, жить ночь можно. Чисто, — выкрикивает уже из ванны. — Ой, смотри, мятные конфетки, рядом с презервативами… у раковины… оригинально!
Бекка открыла балкон и вернулась к ванной комнате. Оперлась на дверной косяк, переваривая представшую перед глазами картину: Алекс сосредоточенно и с очень умным лицом вертела перед глазами пакетик презерватива, рассматривая на нём надписи.
— Ну, хоть не просрочен!
— Чокнутая. Ты уедешь?
— Да. Я не брала с собой свою пижаму с единорожками, — их две измученные улыбки встретились. — Балкон не закрывай.
— Почему? Я не боюсь замкнутых пространств, — удивляется Ребекка и тут же испуганно вздрагивает от раздавшегося в комнате позади неё мужского голоса:
— Балкон это для меня.
Бекка, с рокотящим в груди сердцем, отскакивает в сторону. Хватает со стоящего под стеной комода настольную лампу. Замахиваясь ею, изо всех сил, что остались сегодня в её теле, швыряет во мрак комнаты, откуда, казалось, доносился голос. Лампа ударяется о стену в дребезги разлетаясь к полу, а со звоном осколков смешивается возмущение вышедшей из ванной комнаты Алекс:
— Совсем спятил так пугать девочку?! Бекка, положи… пульт?! Ты что пультом его избить собираешься?!
Пульт, да. Бекка едва держит дыхание, куда там ей смотреть, что в руки хватает, чтобы ударить, обезвредить, защититься. Особенно после всех событий сегодняшнего дня. Её глаза мечутся по темной комнате, и ни лунный свет с балкона, ни тусклое желтое свечение настенного бра из ванной комнаты — ничто не добавляет ясности окружающим предметам настолько, чтобы различить, где находится незванный гость. А Кетлер стоит рядом, выпучив глаза в удивлении и явно знает больше, чем говорит.
— Ребекка, верно? — из мрака снова звучит такой низкий и, черт возьми, приятный мужской голос. Колыхание шторы в совсем противоположном, от траектории полета лампы, углу. На свет, впадающий в номер через балкон, показывается высокий мужской силуэт в защитном костюме красного цвета. — Прости меня, я не хотел тебя напугать. Я был уверен, что тебя предупредили.
— Я хотела, честно, — оправдывается Алекс. — Но меня отвлекли мятные конфетки.
— Да вы издеваетесь! — срывается Ребекка, размахивая в возмущениях руками. — Александра, Господи Иисусе! Это же Сорвиголова!
— Мне больше нравится звать его Дьяволом…
— Он уличный линчеватель, а я офицер полиции!
— Ты — обосралась! — повышая интонацию, Алекс забрала из рук Бекки пульт, отбрасывая его на кровать. — С того момента, когда тебя скрутили и силой запихнули в тачку — ты не офицер. Ты в беде! Да и он сейчас не Дьявол. Он твой Кевин Костнер.
— Чего? — Бекка даже не дышала. Она решила ей послышалось.
— Кевин Костнер, — изгибая бровь, Алекс улыбнулась Дьяволу, — знакомься, это твоя «Уитни Хьюстон», которой грозит опасность. Ребекка, с тобой будет Кевин, чтобы защитить и дать тебе шанс дожить до утра. А ещё он очень любит слушать рассказы об Уилсоне Фиске и всех плохих отчимах, работающих на него.
— Очень люблю, — с улыбкой в голосе подтверждает Дьявол.
— Вот видишь. В пакете сладости, снеки, пиво. Развлекайтесь и доброй вам ночи.
Алекс развернулась к двери на выход, и рука зависла над дверной ручкой с тихим женским: «Спасибо» у неё за спиной. Она не обернулась к Бекке, чтобы не увидеть. Взглянула лишь на Дьявола, который, предугадав её мысли, сам заговорил:
— Всё будет хорошо. Я позабочусь. Доброй ночи, Алекс.
Дверь закрылась, и от Кетлер остались лишь отдаляющиеся шаги коридором отеля. Сорвиголова молча и спокойно прошел к столу у кровати, и присел в одно из больших мягких кресел. Бекка никогда не видела его вживую. Слухи, видео или фото — это всё ерудна. Свет луны, обтекая его костюм, так красиво оттенял алое очертание его силуэта, что девушка не могла не вспомнить, как на самом деле раньше восхищалась им.
— Я не причиню тебе вреда. Я здесь чтобы помочь тебе.
— Знаю. Но меня мучает один вопрос и ты должен ответить мне честно!
— Я постараюсь.