ГЛАВА 18. Во всех провокациях важен результат, а не цена (1/2)
Обеспечение безопасности и функциональности — эти критерии в приоритете при обустройстве лабораторий (цехов) в ROXXON. Безопасность для ROXXON — это минимизация потерь рабочей силы; минимизация утилизации тел и отходов при потере человеческой рабочей силы; полное исключение информационных утечек для предотвращения собственноручного сокращения рабочей силы путем утилизации. Функциональность — это стены и потолки из пластика и кафеля, обеспечивающие легкую дезинфекцию и безследное смывание крови и прочих отходов исследуемых организмов; это десятисантиметровые стальные стены камер испытуемых; это ненавязчивое, но интенсивное освещение, способствующее точной работе в «цехах», особенно с учетом нынешней биогенетики.
Франц Бирман, которого в Мексике упустили Барнс с Уилсоном, но перехватили люди Аггера, сейчас в поте лица занимался тем, что умеет делать лучше всего — биоинженерией, совершенствованием недоразвитого, собственным выживанием. Колбы, пробирки, биореакторы, центрифуги и автоклавы, холодильные и морозильные камеры, а также инкубаторы для обеспечения оптимальных условий для роста и размножения биологических культур и клеток — это то, что теперь окружает наивного Франца Бирмана, также как и ежедневно новые испытуемые. Ученый, который полагался на свою удачу и безнаказанность. Глупец, который думал, что сможет уйти как от правительства, так и от преступного мира. Он не учел, что преступный мир и правительство придут за ним в лице одного человека.
Со смотровой площадки инженерного зала за ним теперь наблюдало его личное правительство. Пока Аггер, находившийся всего в нескольких шагах сзади на смотровой, словесно изливал душу по телефону на своих недостаточно компетентных подрядчиков, Шэрон беззаботно следила за сгорбившимся внизу, над решением уравнения нестабильного клеточного соединения, Бирманом.
Был бы жив Нагель — все происходило бы быстрее. Грустно. Он был ценен, и Шэрон, проведя много лет в изгнании, хорошо знала, что самый дорогой и незаменимый элемент в цепи власти — это люди. В любом виде и состоянии.
Более слабые стали дорогостоящей рабочей силой с момента «щелчка». Почему бы и нет? Цена человеческого тела взлетела к небесам, и не важно, насколько целым было это тело. Половину населения унесло пеплом по ветру, и спрос вырос, а заинтересованные не торговались. Мировая дезориентация и паника, и только самые стойкие перед проблемами смогли быстро занять своё место. Шэрон была прекрасным продавцом силы, включая рабскую.
Более сильные или способные быстро подчинялись деньгами, привилегиями или манипуляциями. Тот, у кого больше ума, становился лидером. Шэрон всегда отлично училась, беря пример с лучших, по её мнению. Она всю жизнь равнялась на женщину, которая могла жертвовать многим во имя блага мира. Враги часто становились союзниками под влиянием необходимости достижения цели в защите святой безопасности демократии и свободы. Та женщина, её тётя, тогда даже не представляла, к чему все это приведет. Шэрон усвоила её урок. Также она усвоила свой урок, когда помогла одному лидеру-моралисту (и его недолугим товарищам), пожертвовав своим будущим. Наивная девушка-агент, ведомая некими химическими процессами в мозгу из-за единственного, краткого и неуверенного поцелуя от того мудозвона.
Почему бы и нет? Ведь мудозвон в 2016 году попросил её о помощи, и она потеряла самое дорогое в своей жизни — карьеру. Карьеристка без карьеры — смешно. Мудозвон пустился в бега со своими друзьями на два года. За два года никто не беспокоился о Шэрон, и, вероятно, даже не вспоминал о ней, потому что невозможно, чтобы Стивен-мать-его-Роджерс, сумевший взломать Рафт и освободить всех заключенных Мстителей, не послал ей короткое СМС с вопросом, жива ли она. В порядке ли она? Есть ли у неё силы двигаться дальше, женщине, предавшей контору ради него; женщине, гонимой собственной страной. Нет, не было ни СМС, ни тем более упругой звездно-полосатой задницы Капитана у её двери. Была только она — Шэрон Картер — и её разочарование. А потом наступил «Щелчок»… Два года она пряталась от мира, чтобы затеряться и не быть осужденной. А затем ещё пять лет она скрывалась на дне, чтобы весь мир поверил, что Шэрон Картер развеялась как прах по ветру.
Картер превратилась в прах, а Продавец Сил стал ужасом и беспощадным правителем страха. Пока в Мадрипуре не появились два союзника того Мудозвона: Барнс и… Барнс. О, как хорош был Барнс. Шэрон долго рассматривала его, порой даже не скрывая своего интереса. Она сравнивала его с Роджерсом — насколько они были похожи, насколько различались. Барнс в том черном костюме под огнями её клуба, а затем в доках, когда он с легкостью вонзил стальную трубу наёмнику в плечо, пригвоздив его к контейнеру. Его сила возбуждала её. Она помнила тот один поцелуй с Роджерсом и помнила их первый поцелуй с Барнсом. Да, она уже тогда поняла, насколько эти два мужчины абсолютно разные, по крайней мере, в любви. Картер знала, что Барнс ей нужен, он должен был быть её. Она знала, что помимо замечательного секса он будет ей весьма полезен.
Секс… Шэрон словно отрезвела от размышлений и потянулась за телефоном, чтобы написать своему мужчине. В этот же момент ей посыпались сообщения от конторы о пришествии в ДКП. Глубокий вдох и приторная улыбка растянулись на её губах, как только в кратких отчетах прочла имена тех, кто под огнем нападающих в эту минуту. Сэму нечего беспокоиться — Баки всегда прикроет его. Всегда. Баки — её солдат, сегодня он развлечется на славу, выбивая кости из суставов очередным идиотам. Александра Кетлер… Шэрон закрыла окно уведомлений на смартфоне и ввела в поисковик браузера запрос «бизнес-доставка букетов в Нью-Йорке». Гортензии, розы, пионы — цветы, которые дарят из чувств или уважения. Но корзина с фруктами — это своеобразная константа лицемерия, презрения и насмешки в деловом этикете. Картер выбрала средний вариант такой корзины и указала приложить маленькую открытку. Никаких разглагольствований, никаких вычурных надписей, всего одно слово в открытке, которое будет прекрасно трактоваться при любом исходе: останется ли Кетлер жива или нет.
— Кретины! Уёбки! — взорвался злостью Аггер за спиной у Картер. Два шага, и он уже был лицом к лицу с ней. — И как давно ты об этом узнала?!
— О том, что ты взял на работу кретинов или о том, что у тебя потопили судно с грузом вибраниума? За час до рассвета разведка перехватила короткий сигнал бедствия. Расшифровали, подтвердили, и вот я здесь. Уже отправил команды на поиски?
— Да. Как хорошо, что ты связана с разведкой, — цедит Дарио сквозь зубы, окидывая Шэрон оценивающим взглядом.
— Да, не благодари, что ты! Засмущаешь! — ехидничает Картер, удерживая улыбку, которая с окончанием ехидства стирается на нет, высвобождая место колкости и недовольству: — Хотя вместо словесной благодарности лучше бы ты в будущем преподносил образцы для испытаний более высокого качества!
— И чем же тебя прежние не устроили?
— Последние отбились от рук и устроили саботаж. У них с головой проблемы. Клиент дал им цель, а они устроили цирковое шоу на благотворительном вечере. Страдает не только моя репутация, но и твоя.
Шэрон была на голову ниже Дарио и косилась на его все ещё покрытое злостью лицо, снизу вверх прихлопывая ресницами. Едва собиралась пустить в ход новые аргументы, приправленные властной ухмылкой, как Аггер склонился над ней, проговаривая полушепотом:
— Значит, фильтруй тот мусор, которым ты их пичкаешь.
Звук разблокировки биометрического замка на двери за их спинами, и к ним, на смотровую площадку лаборатории, трое агентов в униформе ЦРУ вволакивают мужчину. Руки за спиной в наручниках, черный мешок на голове. Агенты оставляют пленника коленями в пол перед Шэрон, и рывком стаскивают ему с головы мешок. У мужчины рот заклеен скотчем.
— Что это за хрен? — интересуется Аггер.
— Это координатор, который должен был следить за арендованными образцами. Уберите скотч, — отвечает Шэрон, сразу отдавая приказ своим. — Мне нужны ответы.
Один из агентов рванул клейкую ленту со рта координатора, и на пол изо рта его тут же полилась кровь в перемешку со слюной. Сильнее и сильнее он отхаркивал свои подбитые внутренние органы.
— Развлекайся, женщина, — хмычет Дарио, уходя к выходу. — У меня тоже встреча с ответственным за корабль.
Дарио ушел, а пленник продолжал сплевывать на пол кровь прямо себе под ноги.
— Эй, Виктор, посмотри на меня, — интонация Картер сменилась на более добрую. Её голос звучал так понимающе, словно медовый. — Парни, вы что его по голове дубасили? Я же просила бережнее.
— Мы не трогали его голову. Он уже до нас таким был. Мы нашли его в заброшенной ветеринарной клинике, спал в клетке собачей, — отчитывается один из агентов, и Шэрон в удивлении даже губу прикусила. А второй агент продолжает:
— Хорошо, что он хоть под себя не гадил, как псина…
— Ша! — перебивает его Картер, подхватывая стул, стоящий сзади нее, и ставит его аккурат метр перед сгорбившимся, сплевывающим кровь координатором. Присела и еще с минуту просто рассматривала, как кровавые брызги на полу скапливаются в лужицы. — Виктор, ты же не гадил под себя? Но ты нагадил мне в душу, Виктор. Я доверяла тебе.
Позиция Шэрон была выжидающей все это время, пока не прекращались харкания и плевки в метре от неё. А координатор вдруг стал мямлить нечто неразборчивое, и Шэрон в непонимании перевела взгляд на своих. Её агенты лишь пожали плечами в таком же удивлении.
— Виктор, клиент отправил пятерых, четко обозначив главные цели и четко обрисовав сценарий, — спокойным, но уже властным тоном Шэрон пыталась пробиться к разуму уже покачивающегося вперед-назад мужчины, что стоял коленями в плевках собственной крови. — Виктор, как и почему все пятеро поверили в себя и решились на импровизацию с абсолютно другим сценарием? Виктор, где пятый?
— Господь… Господь… Господь…
Амплитуда покачиваний Виктора усиливалась. Он беспокойно кусал, даже грыз губы, и всё живее дергал кистями рук за спиной. Агенты Картер, не в силах больше наблюдать за безумцем без улыбок на лицах, потупили глаза в пол, скрывая ладонями насмешку, или отвернулись в сторону.
— Господь нас покинул… Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного, — ускоряются слова Виктора, переходя в скороговорку. — Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного, — еще одно покачивание и Виктор срывается на крик: — Грешница!
Звук спавших наручников. Краткий рывок мужчины в сторону сидящей в метре от него Шэрон и его точный замах рукой. Усмешка с лиц агентов ЦРУ слетела так же быстро, насколько быстрым был блик стали скальпеля у шеи Картер. Быстрым и точным. Два агента четыре пули всадили в череп Виктора, пока третий крепче прижимал глубокую рану на шее начальницы.
***
Аггер был переполнен гневом, хотя с его внешнего вида так мало бы кто решил. Для знающих его людей понять настроение Дарио было легко хотя бы по аккуратно, педантично, подкатанным на ходу под самые локти рукавам белоснежной рубашки. Он шел, и, с лицом полным умиротворения, расправлял каждую складочку, проглаживая пальцами изгибы ткани до безупречного идеала. К своему кабинету он возвращался спокойно и молчаливо. У дверей его уже ожидал начальник его службы безопасности «международных поставок».
Бывший командир отряда специального назначения в составе морского флота США, прекрасная физическая подготовка и, как Аггер полагал, отличное острое аналитическое мышление, с помощью которого этот «начальник» уже десять лет выполнял для Дарио невыполнимое.
Стэлс, личный помощник Аггера, покорно стоял там же, у двери, держа в руках какую-то коробку с бантом, и также ожидал Аггера.
— Дарио, я должен объясниться, — бывший спецназовец пошел на опережение в попытках оправдаться. Он рассчитывал на его некую благосклонность в счет многих лет отменной службы. — Я ранее такого не встречал просто, — продолжает он, в момент, когда Аггер был от него на расстоянии нескольких шагов, и спецназовец, поворачиваясь к нему спиной, обернулся открыть дверь в кабинет. — Те, кто напал на корабль, бьюсь об заклад, это были вакандийцы, и костюмы у них такие прочные…
Мужчина не успевает закончить свою мысль, когда Аггер его со спины своей ладонью хватает за голову и, с нечеловеческой силой, начинает вбивать его лицо в толстую дубовую дверь своего кабинета. Удар, ещё удар. Вены на предплечьях Дарио, на его кистях начали набухать и вздуваться, выступая из-под кожи бурой паутиной. И ещё удар. Вены разрастались под его белоснежной рубашкой и от линии воротника проросли до самых висков. Дарио не издал ни звука. Спокойно, изогнув губы в презрении, стоял молча рядом его помощник Стэлс.
Звучали лишь звуки ударов, звуки дробления костей черепа и харкающие всхлипы накопившейся в носоглотке спецназовца крови. Еще один мощный удар, и Аггер пробивает дыру в двери кабинета полураздробленной головой своего бывшего сотрудника. Бездыханное тело провисло шеей насаженное на деревянные щепки по краям пробоины, испуская по дубовому полотну к полу потеки крови.
Дарио, наконец-то, шумно выдохнул воздух через подрагивающие ноздри, молча поворачиваясь лицом к своему помощнику.
— Я позаботился о клининге, сэр. Они уже в пути, — обыденным тоном отвечает Стэлс, а взгляд Аггера уже падает к рукам самого Стэлса, что держит коробку в зеленой подарочной упаковке, с большим черным бантом. — О, это подарок для Вас. Передали сегодня утром от Александры Кетлер.
— Мне?! От Кетлер?! — недоумевает Аггер, изгибая брови. — Проверял его на сибирскую язву? На динамит? Горсть тараканов из канализации Нью-Йорка?
— Да, сэр, — с неловкой усмешкой Стэлс приподнял выше коробку, прислоняя её к уху. — Полагаю, это часы — рентген не распознаёт содержимое, но оно тикает. Могу распорядиться…
— Не стоит, — прерывает его Аггер, забирая коробку. — Пораниться от такой бомбы мне будет даже забавно.
Как ни в чем не бывало, Аггер махом распахнул двойные двери к себе в кабинет, но труп, застрявший в проломленной секции, обмякшими ступнями подпер дверную половинку, мешая ей полностью открыться. Дарио нервно пнул ногой по ступням покойника и рьяно выгнул дверь. В коридоре послышалась суета прибывшего клининга, и открывать свой подарок нужно было не в удобном красном диване точно напротив распахнутых дверей, а уже у себя за столом.
Аккуратно сняв черный бант, Аггер менее вежливо разорвал в клочья упаковочную бумагу. И застыл, начиная щуриться. Он кончиками пальцев касался небольшой и невзрачной, абсолютно проржавелой стальной коробки, спайкой запаянной по типу шкатулки. В груди его загорелось пламенем предвкушения. Приподнял жестяную крышку, и то пламя вспыхнуло в его глазах. На зеленом бархате лежали наручные часы: угольного цвета метал, декорированный 18-каратным белым золотом. Никаких броских деталей, никаких драгоценных камней. На темном циферблате тем же белым золотом помечены временные маркеры. Маленькая открытка внутри коробки.
Выложив открытку, Аггер закрыл железную шкатулку и принялся медленно прокручивать свой подарок за ремешок, размышляя. Осталась некая тень смущения, и Дарио сжимает крепче ремешок, часами ударяя о стальную крышку их подарочной коробки. Крышка мгновенно прогибается вмятиной, детально повторяя дизайн корпуса часов.
— Ах ты ж… Чистый вибраниум… — сладко тянет Аггер и сразу открывает открытку:
«Ты просил меня освободить для тебя вечер, когда ты вернешься из Канкуна… Я тогда пила вино в одиночестве.
Надеюсь, мой подарок тебе понравится, и ты будешь видеть свои обещания в каждом движении секундной стрелки)))»
«А. К.»
— Вот же стерва, — довольный, улыбается.
Аггер не медлил, надевая часы на запястье. На испачканное брызгами крови запястье. Расслабленно откинулся в своем кресле за столом и поочередно рассматривал, то снова свой подарок, то изучая почерк бессовестной женщины, подарившей его.
— Стэлс! — крикнул Аггер, и помощник тут же нарисовался в кабинете, спеша к столу своего директора. — Стэлс, соедини меня с Кетлер.
— Боюсь, сейчас это невозможно, сэр…
***
Департамент Контроля Последствий,
НЮ филлиал.Пыль никак не уляжется, как не выключено и аварийное освещение, которое красными бликами круг за кругом проносится перед глазами. В противоположном углу допросной, у самой стены, лежит Бишоп, опершись на один из стульев. Стальная дверь, разделяющая допросную и главные коридоры, где суетились сотрудники ДКП, чудом не задела протеже Бартона. Судя по громадной отметине на стене, она впечаталась в стену левее, минуя Кэйт. Кэйт жива, и тени Кетлер слышат её слабое, но стабильное сердцебиение.
В допросной второй агент мертв. Его тело, усыпанное мусором после взрыва, лежит посреди комнаты, словно отметка эпицентра бури. Буря, в облике Таскмастер, уверенно приближается к Алекс. Кетлер знакома с данными из досье, найденного Вдовами, об этом оружии Дрейкова. Она знакома заочно и со слов самих Вдов. Видела фото. Сейчас же Таскмастер явно апгрейднули. Ну или сделали ребрендинг: черная броня с элементами золотого, кевлар нового поколения. И вот эта громадина направляется траекторией точно на Алекс, а алые проблески по экрану её шлема обрабатывают процесс сканирования помещения, или подтверждают обнаружение искомых целей. Короче, всё то, что слишком фигово сейчас звучит для Кетлер, чем бы оно ни являлось.
Запястьем стирает со лба стекающую струйку крови, что сочится где-то из-под растрепанных волос. Медленно, с опаской, не сводя взгляда с Таскмастера, Алекс делает кроткие шаги влево, невзирая на мусор и осколки под ступнями. А «тень» невозмутимо соблюдает свою траекторию, не реагируя на Кетлер. Она идет за Дивер. Два шага, и Таскмастер подхватывает Сэди за воротник, словно та и не весит ничего. Перехватывает за руку и, развернувшись, волоком утаскивает в сторону выхода в коридоры.
За спиной у Алекс бронированное стекло, и оно явно прочнее, чем ожидалось. Ибо Барнс переключился с двери именно на него, но с первого удара удалось лишь повредить. Второго удара не случилось, так как система защиты опустила стальную решетку с толстыми пятисантиметровыми прутьями. Маршал пытался добиться внимания Алекс, однако её внимание было приковано к другим деталям.
В углу комнаты Бишоп очнулась. Она дезориентирована, протирает лоб и, на ощупь отыскав принесенный с собой чехол, тянет его к себе ближе. Кэйт ногой отталкивает от себя стул, которым была привалена, и стул тот, загребая мусор по полу, очищает большой вентиляционный люк. Таскмастер уволакивает Дивер к объятому пламенем коридору третьего этажа. Дивер…
Алекс хватает еще один стул, который валяется у нее под ногами, и с силой вышвыривает его в спину Таскмастера, привлекая её внимание. Видела бы она сейчас лица, наблюдающих за ней по ту сторону решетки, что и без того мнили её не самой умной. Кетлер подскакивает, вырывает Дивер из хватки «тени» и отталкивает её под ноги Кэйт. Пока Таскмастер оборачивается, Алекс взглядом Бишоп указывает на тот самый вентиляционный люк. Удар в спину по ребрам не заставил себя ждать. Кетлер дергают в сторону, и новый удар прилетает от Таксмастера уже в грудь. Она удерживает Алекс за предплечье и снова замахивается…
Что может быть самым страшным в бою с тенью? Не осознавать, что ты дерёшься с тенью. Что может быть самым страшным в бою с Таскмастер? Для Алекс — показать, как она двигается. Этот мимик анализирует, копирует, запоминает, воспроизводит. Но главное — анализирует и запоминает. Если сейчас Алекс ответит на удары привычными ей выпадами, то завтра, будь она хоть в полной броне, хоть с головы до пят окутанная магией — с любой системой распознавания движений, доступ к которой найдется у нанимателей этого мимика — Алекс будет опознаваема и раскрыта. В этой комнате нет ничего и никого, за что Кетлер согласна была бы рискнуть такой ценой. Остаётся использовать только другие качества мимика: копирование и воспроизведение. Что ж, импровизация и непредсказуемость.
Таскмастер удерживает Алекс за предплечье и снова замахивается, а Алекс «ныряет» ей под руку, пытаясь выкрутиться и ударить в колено. Этот бестолковый маневр приводит к новому сильному удару от мимика. С этим ударом у Кетлер выходит весь воздух из легких. Она опускается на колено, с комом в горле, и снова неуклюже уворачивается от следующей атаки Таскмастера. В это время, краем глаза замечает, что Бишоп начинает вытаскивать из чехла лук.
— Не вздумай, Бишоп! Не вздумай! — кричит ей, новыми попытками отмахиваться пытается отвлечь на себя внимание мимика.
Сейчас еще не хватало, чтобы Таскмастер достала из своего «рюкзачка» на спине весь свой арсенал и филигранно выбила из Кетлер всю её гордость повадками Мстителей. Но с новыми ударами, от которых Алекс не столь успешно уворачивалась, мимик уже показала, насколько хорошо выучила удары Стива Роджерса.
***
— Спецназ в пути, но тут полно наёмников. С выходом проблемы. Мы заблокированы в секции. Барнс, выломаешь что-то? — вопрос от Бартона, который уже успел украдкой спустить Мари к первому этажу. Сейчас, отыскав Баки с Сэмом, Клинт через окно высмотрел, как Кэйт в углу, отвинчивая разрывные наконечники стрел, вставляет их в вентиляционную решетку у крепежных болтов. Его взгляд переключается на Таскмастер, которая начала воспроизводить удары Наташи. — И как долго она так продержится?!
Это он о Кетлер, которая вяло, но подозрительно схоже пыталась отвечать Таскмастер. Бартону невдомек стало — как? Один за другим удары мимика отражались практически идентичными, но более расфокусированными ударами от Алекс, что больше защитой ей служили, нежели попыткой отразить атаку. Клинту даже в воспоминаниях отбросило к тем давним моментам, где Наташа ему похожим образом поддавалась в драках, когда обучала своим боевым навыкам Черной Вдовы. Он знал, что Нат поддавалась, это видно по манере замаха или уклонения; по силе, вложенной в каждое движение. Вот и сейчас Таскмастер, приложив Алекс лицом к стене, пыталась взять её на удушение локтем. И задушила бы. Но Кетлер снова несколько раз глупо дернулась и вывернулась из стальной хватки, придерживаясь обеими руками под грудью.
— Она выстоит до последнего, — Маршал быстро бросает в ответ Клинту, мотаясь за их спинами, подключая аппаратуру. Добился связи с сервером и уже у двери, в попытке взлома замка. — Она продержится, пока не откроем, — смахивая каплю пота со лба, он глазами находит сестру, и интонация в голосе его меняется: — А вот это будет больно…
***
Алекс обеими руками прижимает грудь, испытывая боль, но не там. Под ладонями, прижатыми к груди, она скрывает один из ножей, который извлекла из кобуры мимика. Она прижимается и ждет подходящего момента, чтобы самой задать тон борьбы, так как видела, как Кейт закручивала последний наконечник в решетке пола. Между тем Дивер по-прежнему спокойно сидит рядом с Бишоп, и лишь дурацки причитает вполголоса. Мимик, вероятно, совершит один из ходов в стиле Романофф, которые еще не были продемонстрированы, и Алекс собирается вонзить лезвие ее собственного ножа в одну из шести слепых и наименее защищенных точек, которые она успела распознать, притворяясь беспомощной. Сейчас…
Только Таскмастер и сама выхватывает свой второй нож. Эти вращения лезвия, перехваты рукояти, углы атаки. Обыграла. Мимик ещё не сделала первый шаг, а Алекс уже знает, что будет дальше. Она, со сбитым дыханием, кое-как выравнивается, и с моментом осознания переводит взгляд в соседнюю комнату за стекло с решеткой. Переводит взгляд к Барнсу, что с таким же осознанием смотрит на Таскмастер и понимает, кого та сейчас будет копировать.
— Твою мать, — выдыхает Кетлер. — Бишоп, быстрее! Давай! Давай! Давай!
— Две минуты!
— У нас только одна…
***
— Бак, ты тоже это видишь? — Сэм тоже был привлечен вниманием к движениям мимика.
Быстро оттолкнув Сэма, Баки выхватил у Маршала планшет с графическим 3D планом здания, сфокусировав картинку на северном крыле второго этажа. Это была та самая секция, куда ведет решетка вентиляции под ногами Бишоп. Секция вещдоков.
— Здесь, — указывая Маршалу на законсервированные двери в северное крыло. — Открывай тут.
— Будет поздно!
— Я успею, — сказал Барнс, и исчез за поворотом коридора.
***
Алекс не боится смерти, но в её планах не было встречаться с костлявой дамой сегодня. И не на завтра. Вообще, ей ещё предстоит самой выбить тонну дерьма, которое забродило уже в стольких людишках. Но, прежде всего, ей не хотелось умирать от руки человека, который просто копирует того, чьё само имя вызывает страх.
Таскмастер уже не церемонилась и вложила всю свою силу в первый удар. А Кетлер уворачивается, выпускает нож, который скрывала ладонями под грудью, перехватывает его в падении, и, приседая, с жалящим ударом вгоняет всю длину клинка мимику в подколенную ямку правой ноги, где шары кевлара наименее защищены.
— Бишоп!
— Десять… Девять… — начала отсчет Кэйт.
Таскмастер перехватывает Алекс за шею и тут же получает еще один быстрый и точный удар ножом в сустав локтя.
— Шесть… Пять…
Таскмастер ударяет кулаком в стену, целясь в Кетлер. Мимика в броне не удушить, но Алекс не нужно удушение. Ей нужен плечевой сустав через подмышку, и лезвие клинка входит точно и глубоко. Алекс со всей силы бьет по рукояти ножа сбоку, вгоняя лезвие до хруста, и, пока мимик схватилась за плечо и провисшую руку, Кетлер бросается к Кейт, которая уже прикрывает голову Дивер от взрыва. И следует взрыв, который срывает болты на массивной решетке вентилятора. Они спускаются по очереди: Дивер, Бишоп, последней спрыгивает Кетлер.
Второй этаж. Секция временного хранения вещдоков.
— Я бы могла помочь, — слышится рядом от Кейт.
— Да, ты поможешь. Обязательно позже поможешь! — Алекс хватает Кейт под руку и буквально выталкивает вперед, заприметив в конце коридора хоть и заблокированный, но выход.
Бишоп вырывается вперед, крепко удерживая в одной руке лук, а во второй тащит Дивер. И нет ни одной стрелы. Их с Алекс несколько метров разделяет, когда Кетлер получает со спины удар слева и отлетает в стену. Уже у самой двери из бронированного стекла Кейт остановилась, обернувшись на новые звуки борьбы и подзависла, наблюдая, как Таскмастер, склонившись над Алекс, не раненной рукой берет ту за горло и поднимает вверх, вдавливая и протягивая её затылком по стене. Что ей делать? У Кейт нет стрел, но есть лук и есть большая доля храбрости в груди. Она едва успевает сообразить сделать шаг вперед, вернуться и попытаться хотя бы отвлечь внимание Таскмастер. Едва успевает вдохнуть поглубже и крепче сжать губы, как её за плечо рывком оттаскивают назад, и как котенка зашвыривают в безопасный коридор за уже открытой дверью.
— Не сейчас! — рыком отвечает Барнс на посыпавшиеся возмущения и вскрик от Бишоп, и меняясь с ней местами, сам бросается к Таскмастер. Секунда и замок на двери снова автоматически блокируется, оставляя Бишоп и Дивер в относительной безопасности. К ним как раз подоспели Маршал с Сэмом.
Любой здравомыслящий человек был бы до смерти перепуган, если бы на его глотке крепче и крепче сжимались пальцы такого противника. За последние сутки Алекс душат уже дважды. И если следы на шее от хватки того идиота с благотворительного вечера никому сильно не видны (в силу сравнимой его слабости перед нынешним противником), то синяки от этой сучки бронебойной будут заметны всем и ещё долго.
Таскмастер сжимает горло еще крепче, отрывает Алекс от стены и с новой силой впечатывает её затылком. Хватка на горле ослабевает, и её сменяет сильный удар в лицо. Ещё один, но мимика саму сбивают с ног.
— Вставай, — звучит голос Барнса у Алекс над головой, и он, подхватывая её под руки, ставит на ноги. — Ну же, Кетлер! Пошла отсюда, бегом!
Алекс на нем и глаз сфокусировать не успела, как Баки выталкивает её шагать к двери. Последний удар от Таскмастера по лицу был чертовски сильным, а она сейчас даже магией воспользоваться не имеет возможности, чтобы хоть как-то возыметь преимущество даже над собственным телом. Она старается блокировать боль, просто не обращает к ней внимания. Всё, как её учили — тело сигналит разуму о повреждении, разум обрабатывает и возвращает сигнал с болью. Вся боль существует только в её голове. Это именно разум делает боль реальной и ощутимой.
Так, со звоном в ушах и в мыслях о концентрации, Кетлер доплела до двери. Одной рукой держась за сломанные ребра, второй хлопком уперлась в стекло двери.
— В чем проблема, Маршал? Открывай, — повышая голос, будто так брату будет лучше слышно за бронированным стеклом, а сама глаз не сводит с Дивер, что вдали от всех, держит Сэма с его возмущениями на вытянутой руке, и раздаёт непонятные приказы по рации.
Сэди вполоборота и Алекс по губам читает о приказе спецназу входить осторожно, о численном преимуществе противника и что теперь под их ударом Джеймс Барнс. Их? Да, звон в ушах непропускал звуки борьбы за спиной Кетлер, она и не думала оборачиваться, зная, что Барнс налегке вывезет стычку с Таскмастер один на один. А оказалось у них преимущество в лице еще семерых, и все вооружены.
— Маршал! Ты же открыл Барнсу, в чем дело?
«Я не открывал. Я не знаю, как он проскочил» — читает по губам брата и снова глазами переключается на Дивер:
— Мразь, — шепчет Кетлер, и оборачивается к Барнсу. Он двоих уже в отключку отправил, выбивает у третьего колено и ударом в голову вырубает и его. Таскмастер пропала с видимости, а за спиной Баки еще один противник взводит курок пистолета.
Табличка над головой Алекс, над пролетом коридора в соседнее крыло — маркировка секций склада: «210 — 299». Сердце ускоряет ритм, и глазами мечется от таблички к Баки. Его в драке уводят за угол, и вход идут электрошоки.