ГЛАВА 10. Паника (2/2)
Алекс поставила свой бокал на стол и ладонями накрывая плечи девочки успокаивая её бушующие эмоции, присела, ровняясь с ней взглядами.
— Ты такая умница! Я горжусь тобой, что ты предупреждала отца и думала на перед. Давай договоримся сейчас, что все папины розыгрыши, что будут тебя настораживать, ты будешь сначала со мной обсуждать, ладно?
— Папа влип? — щурится мелкая и не дожидаясь ответа Кетлер оборачивается отцу в след, но замечая Сэма резко оборачивается назад к Алекс и уже шепотом: — Это же настоящий Капитан, да? — Кетлер, не сводя с болтливого сокровища глаз, нежно улыбаясь отвечает легким кивком. — Можно мне у него взять автограф? Он же тебе нравится…
— Милая, конечно, можно и запомни: главное то, что тебе нравится!
И пока Стейси звонко хлопает в ладоши и отбегает к Уилсону, Алекс моментально начинает обдумывать как сгладить ситуацию при оставшихся гостях. Ещё бы и мелкую с ними не оставлять наедине. Спасение пришло в лице Марисы, что с походкой победителя возвращалась к бару из приёмной первого этажа.
— Алекс, с теми двумя я всё уладила, — и подойдя ближе продолжила уже тише, едва не шепотом. — Ещё звонила твой детектив…
— Мари, если она будет тут в течении получаса — тройной тариф, — шепотом в ответ.
— В этом и дело. Она будет тут через сорок минут, но с её слов, у неё уже есть информация которая тебе именно сейчас пригодится.
— Блеск. Дашь ей мою чековую книжку — пускай сама себе цифорку нарисует, люблю таких, — забирая бокал виски со стола. — И, Мари, забери Стейси наверх, когда она наговориться с кумирами. Господа, — и снова нарочно пропускает глазами Барнса, словно призрака. Бегло осматривает Елену и Сэма, и вернувшись к Беловой завершает, — прошу меня простить, однако мне необходимы десять минут для неотложного разговора с братом. К сожалению, это не может ждать. Предлагаю Вам или дождаться или мы перенесем наше знакомство на другое время. Мариса запишет вас…
— Мы подождем! — отсекает Белова, на что Кетлер легко кивает и с короткой улыбкой, отпивая глоток алкоголя, уходит к лифту.
***
Маршал ждал в кабинете, как и обещал, сидя в кресле, в котором ещё недавно сидела Валентина. Уперевшись локтями в колени то разминал костяшки кистей, то с силой протирал лицо что горело от подскочившего адреналина. Голова раскалывалась неистово и хотелось скорее проснуться от этого бредового сна, где он сам умудрился устроить себе проблемы.
К его великому удивлению, Кетлер вошла спокойно и молча, без истерики, психов и проклятий. Пистолета в руках не наблюдалось и славно.
— У тебя телефон на столе разрывался от входящих звонков, — осторожно начинает из далека, как только она и сама села в своё кресло по ту сторону стола гендиректора.
Алекс, подперев ладонью подбородок, постукивает кончиками пальцев по щеке и всматривается в тот самый мобильник перед собой.
— Так это же не мой. Он твой, — открывает на телефоне список пропущенных и делает лицо ещё более наигранным умными мыслями. — О, звонили из турагенства. Наверное, хотели, чтобы ты подтвердил пятидневный отдых на Гоа для Тары с понедельника, — ожидаемо встречается с непониманием в его глазах и удобнее откидывается в спинку кресла. — Как же ты забыл? Это шикарный пятизвёздочный курорт. О, и ты так любезно позаботился о личном массажисте для жены. Андрэ, если не ошибаюсь. Я наслышана о его мастерстве. Ходят устойчивые легенды о его волшебных руках, ладонях, пальцах… — с трудом Алекс подавляла самодовольную ухмылку на лице в момент, когда осознание происходящего начало отображаться на лице Маршала.
— О, а эти звонки, — продолжает она, вернувшись к пролистыванию журнала звонков на телефоне брата, — это магазин музыкальной техники, — усмехается и постукивает себя по лбу в наигранном изумлении. — Я же отвечала на их звонок! У них на вторник доставка к тебе домой двух электрогитар и навороченной барабанной установки. А, и маленькая открытка прилагается: «Майе, Дину и Стейси от папули». Доставка на утро, так что ждите меня к вечеру с попкорном. Это, как ни крути, первый концерт племяшек, и я не имею права пропустить его… — радостно вскидывает брови и растягивает на лице широкую улыбку.
— Нет… Ты не посмеешь, Алекс… — обрывчатые покачивания головой. Отрицание
— Так ты уже всё оплатил, родной. Даже доставку.
По мере расширения его глаз можно было многое вычислить. Глаза расширяются, зрачки сужаются. Алекс мёдом по душе догадки, что на страхе сузились у Маршала не только они. Он нервно начинает вертеться в стуле, его рот напоминает рыбку, задыхающуюся на суше. Гнев. И пока он не собрался с мыслями возражать Кетлер продолжает:
— Ладно, продолжим. Я же написала тебе подробный план на всю неделю, когда твоя жена будет отсутствовать. Ты останешься с детьми дома, и вам нужно как-то организовать досуг. Кстати, гувернантка, которая занимается Тарой, уезжает тоже. Вот, посмотри, — она указывает пальцем на следующий пункт, — аниматоры приедут в среду. Они привезут три ростовые куклы: Губку Боба, Патрика и ту припудренную белку. Они будут заниматься развлечением твоих детей с десяти утра до шести вечера. У тебя будет VIP-пакет со Сквидвардом. Ему проплачено следовать за тобой куда бы ты ни шёл, не отдаляясь от тебя дальше, чем на один метр…
— Я понял. Я понял, Алекс, давай договоримся! — торг.
— Я ещё не рассказала про четверг, — Маршал видит зловещую усмешку на ее лице, и его горло сжимается от нервного возбуждения, когда он проглатывает слюну. — В четверг приедут «My Little Pony» с живыми пони… — любой намёк на улыбку стирается с её лица. — И я заказала тебе лопату, чтобы ты какашки за Пинки Пай и Искорками собирал не руками, ведь я люблю тебя, братец.
Маршал осел в кресле словно желейный торт на жарком июньском солнце, который так и оставили на столе детского праздника, не убрав в тень. Он, дурак, боялся, что она ему ногу сломает. А Алекс пошла по хардкору — на родительское бремя давит. Нет, Маршалу в кайф быть отцом. Он обожает своих детей, души в них не чает, но электрогитара и барабанная установка… Губка Боб… сраные пони… Маршал боится пони. И Алекс это прекрасно знает. Он боится «заниженных» лошадей просто до потери пульса.
— Давай пропустим стадию депрессии и перейдем сразу к принятию неизбежного, — продолжает Алекс. — Не могла же я тебя при посторонних отчитывать, дурак. Что ты сотворил, Маршал? — ее голос становится тихим, а губы искривляются от разочарования. — Кратко. Что. Ты. Сделал?
— Ну… — растягивает тот, борясь с уже наступающими на него симптомами гипертонического криза.
По мере продвижения пересказа Маршалом великолепного розыгрыша Алекс, та снова пережила панику, зачатки инфаркта и просила сил не достичь точки окончательного разочарования.
— Я надеялся, что этот идиот действительно отправит тебе плакат, — заключает Маршал, осторожно наблюдая за лицом сестры, которое уже стало полностью лишено эмоций, надеясь, что после его слов в ее глазах не разразится гневовая буря.
— Знаешь, — говорит она спокойно, отложив телефон Маршала и взяв в руки свой собственный смартфон, — это мой телефон, и у меня уже три пропущенных звонка из офиса президента и шесть неотвеченных звонков от Аггера. Я думаю, что смогу оттянуть время до восьми вечера, пока они не отправят кого-то отчаянного за мной. У тебя, Маршал, есть время до шести. Я не знаю, что ты будешь делать, но к шести часам каждое СМИ, которое разместило эту ерунду, должно опровергнуть ее. Уокер… Разруши его. Уничтожь. Скомпрометируй. Шантаж, угрозы — мне все равно. Иначе в 18:01 на сцену выйду я, сверну его в бараний рог и засуну его голову ему же в жопу настолько глубоко, — жестами она наглядно показала, как она видит картину с головой Уокера в его собственной заднице, и сжала челюсть от злости так сильно, что можно было услышать скрип зубов, — что когда ведомства начнут исследовать степень разрыва его задницы, они увидят там маленький-маленький, очень маленький огонек Преисподней, которым я здесь к рассвету сожгу всё к херам…
Маршал понимал о чем речь, помрачнев и отведя взгляд куда-то в пол.
Гнева больше не было. Лишь усталость размером с бесконечность и несколько тонн огорчения. Алекс, прикрыв глаза, выдохнула так тихо, что в груди сдавило тисками, и, молча встав из-за стола, серой тенью прошла к окнам.
— Ты… ты понимаешь, чем это чревато, Маршал? — обхватив саму себя за плечи, медленно прокручивала обручальное кольцо на пальце. — Ты ведь всё понимаешь…
— Родная, прости, — приблизившись к ней, он накрыл своими ладонями ей плечи. — Я облажался, Алекс. Я пиздец как облажался!
— Мы в сраном осином гнезде, внутри глубокой ямы с волками, в центре громадного вольера с одним ужасным монстром, — ей по спине холодом отдаёт воображение страха, и Маршал лишь крепче сжимает её плечи. — И это не тот страшный монстр, которого видят дети во снах, или представляют его под своими кроватями по ночам. Если он узнает нас… Если он узнает меня…
— Алекс, я понимаю, правда. Я идиот, кретин! Слышишь, прости. Я всё исправлю! — целуя ей макушку и Алекс едва различимо отвечает слабыми кивками. — И если бы он мог узнать тебя, то не выжидал бы так долго, — Кетлер лишь усмехнулась, сдерживая отвратительную дрожь в груди. — Сколько он уже здесь заперт? Научился жить как все, гляди он и сам чего-то боится, ведь и о нём редко слышно.
— Мы словно о разных монстрах говорим. Маршал, — поворачиваясь к нему и поднимая к его глазам свои, уже налитые мелкими слезами. Тихим шепотом слова слетали с её губ, словно даже сами мысли о них были опасны, — я же не о себе пекусь, не о них, — вскидывая рукой на мир за окном.
— Я о себе позабочусь, — тем же шепотом, наклонив голову он ладонью обхватил лицо Алекс, большим пальцем стирая маленькую каплю слезы. — И о семье своей тоже…
Кетлер ещё сильнее напряглась и делает небольшой шаг ближе к Маршалу, чтобы ещё тише, ещё с большим страхом прошептать:
— Как, если я буду по ту сторону барикад?
Тихий рваный выдох вырывается из груди Маршала, и он прижимает Алекс к груди, тихо поглаживая ей спину.
— Мы справимся. Я у тебя кретин, но мы справимся, — сквозь собственную грусть улавливает её тихий смех у своей груди и сам расплывается в улыбке. — Алекс, — запинается, дожидаясь, когда она поднимет к нему свои глаза, — ты же тоже понимаешь, что условия что ты поставила мне выполнить до шести вечера — я не справлюсь. Я — не ты, — аккуратно вытирая ей слезу с другой щеки.
— Понимаю. Ты — бестолочь в манипуляциях, — всё ещё тихо смеясь поправляет ему галстук. — Встреть детектива, у неё что-то есть на Уокера, а я разберусь с этими, — кивает, намекая на ожидающую встречи троицу, — и привлеку Аггера. Пока я трепетала здесь, я поняла, что, возможно, все не так плохо, как казалось.
— Я твоё успокоительное, — с довольной улыбкой хвалится Маршал, тут же ловя гневный взгляд Алекс. Прокашлялся. — Пойду я…
Уже в полуметре у выхода из кабинета он остановился с протянутой рукой к дверной ручке.
— Алекс? — глядя через плечо ожидал встречи с её глазами. — Ты с ними как? Справишься или мне остаться? Просто он какой-то подозрительный. Ни разу не отвел от меня взгляда, пока я болтал с Сэмом.
— Ну, он всегда такой, видимо. Всё в порядке. Всё под контролем, Маршал. Всё под контролем, — абсолютно уверенным голосом прозвучал ответ.
Дверь за Сандерсом закрылась в момент как Кетлер снова села в своё кресло устало массируя виски. К чертям его и их. Сейчас есть проблемы куда более глобальные. Она сообщила Мари по внутренней связи, что она уже свободна и ожидает только новых гостей, а из внутреннего кармана пиджака раздалось вибрирование второго ее телефона, особого.
Отправитель: W.1.
«Я в строю. Мне удалось найти файлы, которые ЦРУ пересылали с телефона Обьекта 1 в день его отлёта. [Вложение]. Это важно!»
Кетлер не раздумывая нажимает на вложенные файлы, открывая их к просмотру и её руки немеют, как и легкие отказываясь принимать кислород. Всё в порядке. Всё под контролем. Это просто её досье. Её медданные, страховка, аттестаты. У Барнса на момент среды было на неё информации больше, чем она когда-либо позволяла журналистам в заголовках о себе писать. Данные Маршала. Сукин сын, перемороженный в криостазах, сегодня он уже знал с кем встречается. Слова одного священника в Риме ей больше не казались ересью и дебилизмом: похоже, Кетлер стоит-таки исповедаться, хотя бы раз в жизни.
Отправитель: Кетлер.
«Твоя работа там закончена. Сворачивайся, у тебя сутки.»
Отправитель: W.1.
«Причина? Я не раскрыта.»
Отправитель: Кетлер.
«Аманда, считай это предчувствием. За Барнсом ты больше не следишь.»
Отправитель: W.1.
«Забираю котов и возвращаюсь на точку старта.»
…Котов? Их что несколько? Был же один… Дьявол, какие к черту коты, Алекс?! О чем ты думаешь?!
Взгляд вниз, локтями в стол и самими кончиками пальцев подпирала виски, будто остерегаясь, что голова сейчас взорвется. Стоило бы отвлечься на Уилсона и Белову, что уже сели напротив и скорее всего наблюдают с сочувствием, видя в ней умалишенную. Да какая разница, психически здорового человека в ней явно сложно узреть даже в самый удачный её день. К тому же единственное, что смогло вытеснить подсчет количества котов Аманды — факт, что Барнс сейчас сидит в стороне от всех, у дальней стены при входе; развалившись в кресле, сцепил пальцы замком на животе и нагло пялится на неё исподлобья. Сначала те гляделки в кафе, потом Грин-Вуд, досье на Кетлер и вот его недовольная задница сидит в трёх метрах от неё.
Игнорируй. Всё под контролем.
Уилсон начал что-то говорить и Алекс, пересилив себя, обратила на него внимание. Проморгавшись с прищуром у неё всё же вышло кое-ка настроиться и в голову ворвались её же слова-маятники: «Паника — это первый сигнал проигрыша».
— …кажись мы и правда пришли не вовремя, — повисли в воздухе последние слова Сэма и Алекс отвела от него взгляд на свои ладони, медленно потирая их.
В его глазах действительно можно было прочитать некое сочувствие. Разумеется, ведь он руководил группами поддержки ветеранам войны. Он отлично знал, что такое эмпатия. Будь то в группе или на посту Капитана, ему как части своей служебной обязанности приходилось обладать развитым эмоциональным интеллектом. Он должен был чувствовать, чтобы помочь. Вот яркий контраст: сам Сэм — спокойствие во плоти, и его спокойствие успокаивает Кетлера, в то время как за его спиной находится гора динамита, которая только ждет искру, чтобы взорваться с ярким «Бабах!».
— А зачем вы, собственно говоря, пришли, мистер Уилсон? Ведь, не для знакомства со мной, — выдержано, но уже без ярого напора в речи, что присутствовал на протяжении всего диалога с той же Аллегрой.
— Да мы и не знали о Вашем существовании до сегодняшнего дня, — улыбается, а взгляд отвёл. И эти морщинки на лбу. Лжец. — Мы рассчитывали на встречу с Пеппер.
— Да, — подхватывает Белова, — до сегодняшнего дня о Вас и пяти слов не было в сети. Уж чего говорить о новости, где Вы директор в компании Старка. Кстати, как Вы это сделали? — с легкой улыбкой заговорчески приподнимает бровь.
— Без коментариев, — спокойно отвечает Кетлер, не двигаясь и переводя лишь сам взгляд то на Белову, то на Уилсона. Не хватает деталей.
— Я думаю, что эти моменты мы узнаем и от Пеппер за чашкой чая…
— Не узнаете, — перебивает Сэма Кетлер, — договор о неразглашении ей не позволит. Если, конечно, Поттс не намерена нарушить условия контракта и тем самым полностью лишиться компании.
В кабинете нависает тишина, и когда Алекс, взяв бутылку воды, поворачивается к окну и принимается отпивать несколько глотков, Уилсон находит момент, чтобы обратиться к Баки. Тот по-прежнему сидит неподвижно, с напряженно сжатой челюстью, не отводя глаз от Кетлер, подобно ей наблюдая за каждым ее движением, жестом и выражением лица. Сэм еле заметным движением головы зовет Барнса присоединиться к диалогу и задать то, что давно тяготит его мысли. Алекс первой начинает:
— Давайте так, господа, — по-прежнему спокойно, без единой дрожи в интонации, — у меня сегодня день, мягко говоря, не задался. Да и вы долго ожидали, уверена — у вас уйма своих супергеройских дел. Поэтому прямо: что вам нужно?
— Тони и его технологии всегда нас выручали, мисс Кетлер, — отвечает Сэм, слегка наклонившись вперед и сжав ладони. — Сейчас мы так же рассчитывали на помощь в деле государственной важности…
— Хорошо, давайте ваши документы и можете использовать любые ресурсы этой компании, — Кетлер улыбаясь развела ладонями и тут же встретилась с шоком и непониманием в глазах Уилсона. — Ну, что там за бумажки печатями украшают чиновники? Распоряжение от Росса?
— В этой инициативе он нас не жалует…
— Как и меня. Но вам об этом уже известно, — Кетлер стреляет наугад и точно «в яблочко» — никакого удивления от Уилсона. Ни на миллиметр его лицо не исказило истинное удивление новым фактам, потому что он уже знал это. Невозможно будучи застигнутым врасплох, не имея подготовки, изобразить удивление заведомо известным тебе фактам. Бросив несколько беглых взглядов то на Уилсона, то на Белову: — Сколько? — остановив своё внимание на Елене. — Когда я запущу сюда своих людей из службы безопасности, сколько ваших жучков они найдут, госпожа Белова?
Сэм слишком опешил от прямолинейности — минус. Барнс молчит, скрипя зубами. Была бы инициатива у него — он бы в первых рядах морально вдавливал Кетлер ниже плинтуса. Как же она сейчас благодарна всем чертям, что он в стороне и молчит. Всё под контролем. Остаётся только Елена. Да, это в стиле Черных Вдов.
— Пять, — без колебаний, уверенно и с невесомой улыбкой отвечает та, а Сэм только и успевает что одёрнувшись, насупить брови в возмущении.
Несколько секунд помедлив, убеждаясь, что Белова сказала скорее правду, чем недоговорила, Алекс кивает с благодарностью.
— Благодарю за честность. Когда мы закончим, у вас будет тридцать секунд, чтобы убрать их всех, прежде чем мои люди начнут проверку. Что не успеете забрать — отправится Аллегре подарком с красным бантиком, — не разрывая зрительного контакта с Вдовой.
— При чем здесь ЦРУ? — ухмыляется Белова.
— Я не сказала: «ЦРУ». Я сказала: «Аллегре», ведь вы работаете именно на неё, госпожа Белова. Но она не знает, что вы тут, иначе черт с два позволила бы вам слушать её разговор со мной, — становится веселее. Кетлер, вспомнив, что принесла с собой в кабинет бокал виски, подвинула его ближе, рассматривая, не полностью ли растаял в нём лёд.
— А ведь я не называла своей фамилии. Вот сколько наблюдаю за вами, Александра, — парирует Белова, — ваша мимика спокойна, интонация не дрожит, у вас даже дыхание ни разу не сбилось, хотя мы фактически подслушали не самый чистый ваш разговор, — Елена наклонилась вперед, не скрывая ехидства. — Какая помойка вас так натренировала?
— Жизнь! — с восторгом заявляет Кетлер, намертво впившись взглядом в глаза Елены.
— А я думала, что Вы одного из старших выпусков…
— Комнаты Дрейкова? — и губы Елены на мгновение дрогнули отвращением. — Упаси Дьявол. Земля ему стекловатой, старому уроду. У меня это просто особенность организма. Не ищите скрытый смысл там, где его нет, Елена. Я же не ищу скрытый смысл в том факте, что Черная Вдова, работающая внештатно на главного чёрта в одном из государственных ведомств, прогуливается с Капитаном Америка.
Дуель. Уилсону лишь оставалось удивленно, с в возмущении приподнятой бровью, метать свой взгляд между женщинами улавливая в чем суть их поединка. Сути не было — чистый азарт.
— У нас просто общее дело, — отвечает Белова.
— Славно, не то я грешным делом провела уже параллель семейных уз, — И Белова опешила, округляя глаза. Дыхание, её дыхание слегка ускорилось. — Ещё раз, — Словно в одолжении для Елены, Кетлер резко переключилась на Сэма, — раз мы стали более честны друг с другом, мистер Уилсон, что вам нужно?
— Сервера.
— Нет, — решительно отказывает Кетлер.
С её высокомерным «Нет» Джеймса передернуло, и шею свело от нахлынувшей злости. Она полностью игнорирует его присутствие. Ведет себя не столько вызывающе, сколько напыщенно, и каждая её ухмылка с нотами яда её змеиного или улыбка, которую она маскирует под милоту своего вида, не вызывает у него ничего, что откликалось в тех снах. Только раздражение и полное отторжение. Это те же голубые глаза, что снятся ему. У неё те же губы, что были у блондинки во снах. Барнс бегло прикусил свою нижнюю губу, словно вспоминая один из последних поцелуев во снах, и снова мотнул головой, тут же отгоняя эти мысли. Он прекрасно видит её едва различимый шрам на переносице, который становится заметнее в момент, когда она хмурится или насупливает нос в своих эмоциональных выражениях лица. Кажется, что она совершенно временами не беспокоится о том, как выглядит со стороны. Когда она напала на брата в холле — чистые и несдержанные эмоции, нарушающие чьи-то правила. Она ни разу на него не посмотрела.
Сэм на выдохе выдавливает ухмылку, опешив от дерзости или упрямства собеседницы, и как только намеревался продолжить дискуссию, его перебивает потерявший всякое настроение Барнс:
— Ты сказала де Фонтейн, что знаешь о нападении на Рафт в деталях. Нам нужен доступ к серверам, все данные, которые есть о Рафте, и пояснение о семейных связях, о которых ты говорила. Грустно, но мы не намерены уходить с пустыми руками, — ни разу не шевельнувшись, лишь жевательные мышцы его челюсти ходуном и меж зубов то и дело закусывал внутреннюю часть губы, борясь с нарастающим раздражением.
«Вот так звучит дерзость», — пронеслось в мыслях Уилсона.
«Господь милосердный! Смело, но только этого мне не хватало», — отозвалось в голове Беловой.
«Лучше бы он и дальше молчал, да? Брутальный голос. Тебя уже накрыло, м? Давай, взгляни на него. Нам можно всё! Просто взгляни, позволь себе. Позволь…» — ликовали тени над беспомощными попытками Алекс не потерять контроль над пульсом. Она знает, что они не уйдут. Она не подарила взгляда, лишь отвела левую ладонь в сторону и спокойно протянула ее по поверхности стола, едва прижав полностью к столешнице, как Белова решила выступить на бис:
— За семью я объясню на выходе, Барнс. Знаете, Алекс, — нагло таращась ей в глаза, и Кетлер зависла в ожидании, как и ее ладонь, которая так и не опустила указательный палец на стол, — вы можете сколько угодно держать дыхание и контролировать свой пульс, но вот глаза — глаза зеркало души, — едко улыбаясь, корча невинность в той улыбке, продолжает Елена. — Как многое могут сказать о человеке глаза, когда он смотрит на то, что ему нравится или то, чего он боится. Или наоборот, когда человек избегает смотреть — глаза, зрачки, они все равно реагируют…
— Рано, — на лице Кетлер появляется ответная улыбка. — Рано раскрыла карту.
Елена непонимающе приподнимает бровь и тут же замечает ладонь Алекс на столе. Та опускает указательный палец на поверхность стола, загорается скрытый сенсорный дисплей, а датчик считывания отпечатков проносится вдоль ладони. Отображение тактильного циферблата, и Кетлер вводит пароль.
— Я запомнила код, — ухмыляется Елена.
— Главное, чтобы вы вводили его с той же скоростью, что и я. Он реагирует на диапазон до сотых секунды для каждого символа, а также на определенный палец руки. Справитесь?
Щелчок замка скрытого сейфа, и Кетлер достает увесистую стопку папок с грифами секретной информации разных государственных ведомств. Поджимая губы и насупившись задумчиво, она сосредоточенно перебирает их в поисках нужной, про себя усмехаясь от того, насколько озадаченным сейчас выглядит Уилсон.
— Если вам понадобится работа, Елена, то я плачу в разы больше, чем Валентина. Да и социальный пакет у меня интереснее.
— Включая путевки в страны, где нет экстрадиции?
— В точку. Но бар там безлимитный! Вот, — протягивая Сэму толстенную папку, — это все, что есть по Рафту. Не оставляйте ее без присмотра, а лучше сожгите после прочтения. В теории эта папка сейчас спокойно спрятана в архивах Пентагона… или в личной библиотеке Росса… не помню, но где-то там, где живое не живет! Это все, что вы получите от меня или от этой компании. К серверам я вас и на метр не подпущу.
Сэм, взяв папку, все еще ошеломлен, он знал эти печати и маркировки. Кетлер была права — там, где хранились такие данные, дышать разрешалось лишь после прохождения всех кругов ада бюрократии и бесчисленных проверок верности стране на протяжении многих лет. Едва он собрался что-то сказать или поблагодарить, Алекс продолжила:
— И это наша последняя встреча. Лучше, чтобы вашего духа здесь больше не было! Если вы снова появитесь, я сдам вас с потрохами.
— Кому же? — удивилась Белова.
— Всем! — театрально широко раскрыв глаза, ответила Кетлер.
Внезапно постучали в дверь, и в дверном проеме появился Маршал, держа папку у груди, видимо, принесенную детективом. Он кивнул головой, приглашая Алекс выйти к нему.
— Что ж, мне пора. У Вас, Елена, тридцать секунд, — Алекс правой рукой моментально нажимает вызов охраны в кабинет, вставая из-за стола. — Хорошего мне дня!
— Ты хотела пожелать это нам, — не скрывая раздражения уточняет Барнс, продолжая глазами сопровождать Кетлер до самой двери.
— Нет, не хотела! — не отвечая на его взгляд, она вышла из кабинета.