ГЛАВА 7. На кресте распята (2/2)
«Он ведет её?»
Отправитель: W.1.
«Не уверена. Пока не опознала. Профи.»
Кетлер:
«При необходимости — убить»
Заблокировала мобильный, не дожидаясь ответа, и зависла: выпала из жизни она на сколько? Пару минут? Сама не заметила, как, переписываясь, оказалась стоя у панорамных окон перед лицом этого огромного города. На выдохе склонила голову, закрыв глаза. Нужно отдохнуть. Каждому человеку нужен отдых. Сон. Свобода.
Как бы не казалось со стороны, как бы Алекс не транслировала нужное ей впечатление, в тот момент, как Маршал нажал кнопку лифта с нужным им этажом, и двери кабины закрылись, все внутренности Алекс сжались до размера горошины. Тревога и волнение вибрировали по венам, нагоняя озноб. Даже сам тот лифт её отягощал, куда говорить о картине, что развернется перед её глазами в момент, как они поднимутся на этаж управления. Двадцать пятый. И здесь он так же двадцать пятый. Маршал стоял, слегка наклонившись вперед и скрестив руки на груди. Возможно, со спины кто-то прочёл бы в нём беспокойство и волнение. А он просто, с насупленными бровями и сделав губы бантиком, увлеченно рассматривал, одинаково ли у него начищены ботинки. Алекс еле удержалась, чтобы в причитающей агонии не цокнуть, но с невесть откуда взявшейся улыбкой просто, как следует, закатила глаза.
Если бы в их компании существовала должность личного успокоительного, Маршал бы был главным на вакансию. Правда, без премий, ибо временами теребил нервы он своими шалостями ровно так же изящно, как и успокаивал расшатанную нервную систему. Без него она к этому зданию и на квартал бы не подошла. Давайте смотреть правде в глаза — без него она бы вообще мало где вела себя психически устойчиво и морально корректно в разрезе устоев общества. Спички и канистры керосина ей вполне хватило бы для старта, чтобы сжечь дотла этот мир. С восторгом и неприкрытой страстью созирцая, как полыхают города, пожираемые загребущими языками пламени. Напряжение в ребрах стало стабильным, и удушающая тишина внутри этой стальной коробки больше не выбивает из неё душу кувалдой. Она нашла баланс. Осталось только найти расслабленность и наконец-то выспаться.
Люди слышат и видят ровно то, что хотят услышать и увидеть.
Люди по своей натуре хотят быть обманутыми. Слащавыми сказками перед сном уже выросшие люди прививают другим, ещё маленьким и не окрепшим людям, что хрупкие принцессы могут победить зло лишь своей доброй душой и всепрощающей любовью. Втирают истории о прекрасных девах, которые, имея за спиной и свой немалый багаж нерешенных проблем и ментальных расстройств, обязательно должны помочь каждому встречному и обязательно перевоспитают, и влюбят в себя большого и злого зверя. Маленькие люди засыпают под рассказы о том, как нужно много работать, отвечать на зло лишь добром и тошнотворно улыбаться всем невзгодам. Ждать, верить, петь песни, и тогда твоё счастье само тебя найдёт. И хэппи энд. Бесконечные хэппи энды.
Естественно, это дико для маленького ребенка засыпать под горькую правду, где чудовище сожрало глупую девицу, злая ведьма зажарила в печи неосторожных детей, а наивная принцесса умерла навеки уснув, если не с пеной у рта удавилась, и ни девственный поцелуй, ни оргазм её уже не пробудит.
Однако, маленькие люди так и растут с верой во всё прекрасное, с забитыми в подкорке разума устоями общества, привитыми из сказок. Вырастают и продолжают верить уже в «сказки», которые рассказывают им другие выросшие люди.
Естественно, рыдать каждую ночь и петь песни куда забавнее и трагичнее, чем научиться отстаивать свои личные границы или разбить нос своему обидчику, если тот тупой и не понял. Или пойти на опережение и заслать семерых мелких и ушлых гномов с кирками, чтобы закопать ведьму в лесу с тем сраным яблоком в зубах…
«Это все мы, раньше. Шёл дождь, и они ехали на машине. А что случилось с твоими? Ты плачешь по ночам, они тебе снятся? Я знаю, ты поэтому всё ломаешь, пихаешь меня. Семья теперь маленькая, и игрушек у нас немного, но если хочешь, мы тебя в неё примем. Будешь нашим ребёнком, вырастим тебя умницей. Охана — значит семья, а в семье никого и никогда не бросят. Но если ты хочешь уйти — иди. Я буду тебя помнить. Я всегда помню тех, кто ушёл».
Сбоку послышалось грустное сопение. Глаза девчушки не отрывались от экрана ноутбука, боясь пропустить какую-то важную деталь в любимом мультфильме, а её маленькая ладошка зависла над ведёрком с карамельным попкорном. Аврора лишь улыбнулась тому, как мелкая изящно скрытно подъедала его уже из её ведёрка, ведь своё опустошила едва фильм начался.
«А ты мне няня или мой друг?» едва выговорила мелкая с набитым ртом и насупив брови нетерпеливо ожидала ответа.
«Друг. Мне нравится с тобой дружить».
«Папа будет нас до-о-олго искать», и залилась звонким смехом.
«Угу. Сразу после того, как найдёт выход из своей мастерской», и девчушка ещё больше хохочет.
Синий монстр-многорук из мультфильма начал выдавать новые приколы, и Аврора удобнее откинулась на спинку дивана. Спокойствие.
Ладно. Возможно, предвзято, но сюжет этого мультфильма, Кетлер подвергать критике не будет. Нет. Никогда. В нем говорят о семье и дружбе. В нем говорят о вечном, а Стич прекрасен.
— Не помешаю? — Шури поровнялась слева от Алекс, также изучая панораму города из окна. — Здесь душно, и я не про помещение…
— Да, мегаполисы это на любителя.
— Прости. Если бы можно было не втягивать тебя, я бы ни за что не позвонила после…
— Ты не должна извиняться. Иногда я сама себя терпеть не могу за то, как серьёзно отношусь к данным мной обещаниям «своим людям». Лишь помни, что я и сама безгранично скорблю, Шури, — прикусила губу, подавить эмоции грусти.
— Не будем сейчас о грустном, — Шури так нежно коснулась локтя Кетлер, что тепло прикосновения выразилось улыбкой на лице Алекс, той самой, с морщинками у глаз. — Как твои «украшения»?
— В порядке, благодарю. Они пылятся на антресоли. Я могу поинтересоваться? — и тотчас же получила утвердительный кивок в ответ. — Что тебе нужно спрятать в Stark Industries? Пойми, я узнаю так или иначе. Другое дело, успею ли принять меры.
— После той битвы с Таносом в Ваканде на территории нашей державы осталось много хлама в результате отступления его войск… Это металл, Алекс, — и, пускай остальные в комнате были прочно увлечены изучением договора и урегулированием мелких деталей, не обращая внимания на двух мирно беседующих девушек у окна, Шури говорила тихо и вкрадчиво, опасаясь. Произнося каждое слово, она не сводила взгляда с выражения лица Алекс, предугадывая её реакцию. — Металл, из которого сделано копье того выродка, который пронзил Вижена. Металл, который способен разбивать вибраниум. Тебе знаком такой?
Вот только Александра молчала, наблюдая, как по улицам города, затопленного подступающей ночью, снуют машины и спешащие людишки.
— Я спрячу его.
— Послушай, есть один инженер. Она моя добрая подруга. Сейчас проходит стажировку в П.Е.Г.А.С. и она…
— И она согласна подрабатывать двойным агентом? — коварная улыбка озарила лицо Кетлер.
— Просто прошу дать ей доступ к мощностям. Она на моей стороне, а значит на нашей.
— Ладно, разумеется, уже и подколоть нельзя… — звук в десятка входящих сообщений за несколько секунд разорвал относительную тишину момента. — Это важно, Шури.
Смахивая одно за другим уведомление у Алекс к горлу начал подкатывать стойки ком ежей. Новостная лента пестрила твитами местных очевидцев происшествия в Ричмонде. Взрыв топливных резервуаров на заброшенных складах? Вы что совсем кретины? Куча спецназа. Мелькают фото агентов ЦРУ. Взрыв топлива, конечно. Есть жертвы.
Кетлер:
«Доклад?»
Нет ответа.
Кетлер:
«Твою мать, 1, ДОКЛАД! Барнс жив? Ты цела?»
Впервые пишет его имя, а не Объект 1. Перечитала и сцепила зубы в ярости.
Кетлер:
«Адом клянусь я вытащу тебя с того света и лично вырву хребет, 1»
— Алекс, всё хорошо? — спросил Маршал, замирая словно мраморное изваяние.
Отправитель: W.1.
«Объект 1 жив. Я цела. Через 30 минут личный доклад.»
Чёртов город. Чёртовы обещания. Такой вымученный взгляд из-под едва ли не каменных век. Маршал понял. Бросив ей ключи от авто и кивнув головой, он освободил её от дальнейшего пребывания здесь и разборок с договором.
— Друзья, прошу прощения и обязуюсь компенсировать данное недоразумение, однако я вынуждена вас покинуть, — неожиданно быстро сказала Кетлер, прощаясь со всеми и не дожидаясь взаимных ответов, и направилась на выход. — Пеппер, надеюсь, вы подпишете договор, даже с внесенными от вас правками. Я спешу. Встретимся завтра. Доброго вечера, господа.
Выезжая с подземной парковки, Кетлер поставила номер абонента «W.1» на автодозвон. Гудки раздражали, как никогда, но тяжесть ожидания оборвалась с кратким «Алло» по ту сторону.
— Адрес? Я тебя заберу.
— Это опасно.
— Адрес!
— Сансет Парк, пересечение 44-й и 7-й. Я буду там через двадцать минут.
— Укройся, мне нужно немного больше. Жди звонка, — сбросила вызов и выжала педаль газа, стараясь не переходить черту дозволенного скоростного режима и не привлекать лишнее внимание.
Через двадцать шесть минут автомобиль едва успел притормозить у обочины на углу Сансет Парк, как на переднее пассажирское сиденье заскочила девица. Миниатюрная брюнетка, стрижка каре и в темном спортивном костюме, со сбитым дыханием словно только что вернулась с пробежки.
— Я без хвоста, можем ехать, — Кетлер уже вывернула на главную, параллельно обращая внимание на то, как девушка придерживается обеими руками под правой грудью. — Отчет по дню…
— В жопу отчет сейчас, Аманда. Ты ранена, мы едем к врачу, — попутно печатая сообщение местному «серому» хирургу.
— Мне болтовня поможет не вырубиться, Александра.
— Хорошо. По порядку, от самого важного по оперативности. Был близкий контакт? Кто тебя ранил? Ты скомпрометирована? Зачищать нужно?
— Нет, я не спалилась. Ну, как… она не знает, в кого стреляла.
— Она? Та Вдова? Мертва? — Аманда медлила с ответом.
— Если Объект не свернул ей шею, то нет, она жива. Я лишь бедро ей прострелила, — встретилась с вопросительным взглядом Кетлер и пошла на опережение в вопросах. Будь что будет. Она уже больше года работает на неё, без единого провала до сегодня, и не совсем уверена теперь в реакции «работодателя». — Я не смогла убить. Это Белова.
— Мне это имя ни о чём не говорит, Аманда.
— Сестра Романофф. Они нас, всех нас, тогда освободили от Комнаты и…
— Ладно, долг, поняла. Но она пришла за твоим Объектом, — в недовольстве поджала губы. Загорелся красный сигнал светофора.
— Она шла за ним, но не по его душу. Она через него вышла на Гельмута Земо. Это он отправил сообщение Объекту с координатами для встречи. У них началась потасовка. Белова угрожала Объекту, я выстрелила, чтобы обезвредить её. Она в ответ стреляла наугад. Удача была на её стороне, — скривилась, сдерживая болезненный стон. — Кажется, я сильно запачкала твое сиденье кровью.
— Сожгу.
— Сиденье?
— Машину.
— Не подскажешь, в каком году изобрели химчистку? — с легким смешком заметила Вдова.
— Это скучно. Ещё десять минут, ты как? — Аманда кивком ответила «порядок». — Земо взяли? Барнс?
— Отряд спецназа и ЦРУ выехали на точку еще до того, как Белова себя раскрыла. И нет, Земо ушел. Объект дал ему уйти, отвлекая Белову. Они там солидно друг другу накостыляли. Объект по протоколу должен был быть увезен на допрос. Но я к тому моменту уже покинула точку. Прости.
— Еще раз извинишься в такой ситуации — надавлю пальцем на вавку. Приехали, — машина заехала на территорию заброшенного реабилитационного центра в Бруклине, и с черного входа здания вышли два амбала. — Это «медбратья», на ручки тебя возьмут, — Кетлер заглушила двигатель и выйдя из авто обошла его, чтобы открыть дверь Аманде.
— Я могу сама идти, — возмутилась Вдова.
— Ага, — и кивнула подошедшим мужчинам. — Будьте добры, берите как фарфоровую.
Пока один амбал подпирал собой открытую дверь, второй достал Аманду. И действительно, как хрупкую драгоценность, лишь пылинки не сдувал. Вдову внесли в просторный медблок, переоборудованный с некогда простого кабинета центра. Медсестра, по всей видимости, уже приготовила стол для манипуляций, и, как только Вдову положили на него, сразу принялась срезать ей одежду, чтобы открыть доступ к ранению для осмотра, обработки и извлечения пули. Доктор, пожилой седовласый мужчина, поправил очки на переносице очень большого носа и уже распаковывал стерильные перчатки.
— Вы тоже ранены, — неожиданно обратился к Кетлер. — Дайте я осмотрю вас, пока вашу подругу готовят, — и уверенно двинулся в сторону присевшей на стул у стены Алекс.
— Всё в порядке, Док, спасибо. Однако, я не ранена, мне не досталось.
— Пропитанный свежей кровью пиджак в районе правого плеча говорит о другом, миссис, — Алекс в недоумении осмотрела своё плечо и зависла с приоткрытым ртом. — Сможете снять пиджак или разрезаем? Я даже не наблюдаю входящих отверстий от пули или просто разрыва тканей на одежде.
Алекс до последнего отрицала глупость и невозможность данной ситуации, снимая пиджак больше для успокоения доктора, чтобы он отвлекся от неё и наконец приступил к ране Аманды. Деньги ему платятся немалые, и отвлекаться ему не стоит на свои фантазии и домыслы. Фантазии и домыслы, которые в голове Кетлер разбились в дребезги, как только она увидела глубокий порез на своем плече. Бред.
— Видите, миссис, видимо на адреналине и не заметили её. А рана довольно глубокая. Даже странно, что крови мало, должно быть в разы больше, — быстро обрабатывая рану, сказал доктор.
Алекс метала растерянный взгляд по старой и местами разбитой плитке пола. Мозг отчаянно пытался найти ответ. Берн, самолет, Stark Industries, забрать Аманду. Она, конечно, порой не в ладах с головой, но чтобы забыть момент, где ей плечо распороли — впервые. Гадким червяком домысел закрался в разум так больно, что даже тени умолкли, оставляя подсознание Кетлер в звенящей тишине…
— Сейчас займусь вашей подругой и наложу вам несколько швов…
— Нет! Никаких швов и иголок! — отдернула плечо от рук доктора.
— Но рана…
— Пластырь дайте и займитесь Амандой.
— Рана большая, миссис.
— Значит, большой пластырь. Кожный степлер есть? На него согласна.
— Хорошо, как скажете. Скобами Вам и Лили, медсестра, сошьет рану, — передал Алекс бинт, придержать рану, и отошел к Аманде.
Гадкий червяк одной единственно логичной, но на практике — невозможной версии начал поедать Кетлер изнутри, холодной дрожью осыпаясь от затылка вниз по спине, норовясь добраться к сердцу…