ГЛАВА 2. «ЧТО ЕСЛИ? Ангел Легиона» ч.2 (2/2)
— Я сверну тебе шею «на прощание» быстрее, чем потеряю сознание. Поэтому тут уж лучше думай ты — не подсыпано ли мне там чего-нибудь, — она продолжала смотреть куда-то в ночь, а Стива поразило безразличие как в её голосе, так и в её глазах.
Теперь он мог хорошо рассмотреть её и не увидел ничего «внеземного», что отличало бы её от других людей, от других девушек её возраста. На вид ей было около двадцати трёх лет. Хорошо сложена физически, ростом метр семьдесят максимум. Светло-русые волосы были сплетены в небольшую косу, которая покорно лежала на её левом плече. Овальное лицо, невысокий лоб и четкая линия подбородка. Небольшая горбинка на носу, и Кэпу даже показалось, что она появилась больше из-за неправильно сросшихся костей после перелома. Глаза. Вот что действительно выбивалось из всей картины. Большие, насыщенного голубого цвета глаза, которые, как только Кэп дошел до них в изучении незваной гостьи, почернели в тон ночного мрака за окном. Девушка резко повела головой вправо, и черная смоль полностью затянула белок её глазных яблок, заставляя её широко распахнуть глаза. Небесно-голубая радужка еле заметно проблёскивала сквозь черноту в глазах. Всё же тогда, на поле боя, ему не показалось, и от увиденного мужчина вытянулся слегка опешив назад.
— Что-то не так… — с участившимся дыханием она буквально втолкнула свой стакан кофе в свободную руку Кэпа, как через мгновенье приборы, подключенные к мониторингу состояния Барнса, словно спятили. Пищащие «сирены» и мигающие индикаторы кардиомонитора сигнализировали, что состояние его катится в тартарары, в ту самую преисподнюю, от которой Стив его хочет уберечь. Аврора махом скинула с себя пальто на пол, и за секунду уже стояла у изголовья койки, раскрывая пальцами его веки — радужка бледнела, а из уголков глаз виднелись кровавые слёзы. Тело начали пробирать приступы судороги. — Он умирает…
— Какого… Это из-за противоядия? — дрожь в голосе Роджерса, дрожь в глазах, в руках, весь он сейчас был одна сплошная дрожащая масса.
— Из-за малой дозы, ему не хватило, — взгляд девушки метался по телу Барнса из стороны в сторону, а шейные мышцы и связки выступили рельефно в напряжении, глядя как кровавые слезы продолжают накапливаться в его глазах. Мысли собрались по местам и искали верное решение.
— Нет, он может умереть, нельзя, не так!
— Тихо! — сквозь зубы прокричала девушка. Схватилась за левый рукав комбинезона и оттянула его по локоть, оголяя предплечье. — Ненавижу панику! Ты знаешь, что паника — это первый сигнал проигрыша, знаешь ведь, да? — выхватила правой рукой с набедренного пояса небольшой кинжал с крестообразной гардой и бесцеремонно протянула его лезвием себе поперек вен оголенного предплечья, выводя Роджерса на неприкрытый ужас. Кинжал на простыни, а сама уже схватила лоток для медицинских инструментов с нижней полки тумбы и принялась набирать в него стекающую с вен по кисти руки кровь. — Сейчас всё будет, Капитан, главное, меня не нервируй.
Судороги Барнса были стабильными, и девушку это радовало. Не усиливались, и это прекрасно.
«Давай, парень, пускай твоя кровь суперсолдата тебя еще немного придержит, пока я не начну, дай мне минутку», — вертелось в голове Авроры, пока она цедила свою кровь.
Оставив лоток на краю кровати, она выставила над ним кровоточащую руку, истекающую дальше «самостоятельно», макнула в уже собранную кровь указательный и средний пальцы правой руки и принялась очерчивать на груди Барнса непонятные Стиву узоры и символы. Один большой на груди, подняла рубашку, оголяя торс, и один на животе мужчины. Еще один знак поменьше на лбу.
Убедившись, что собрала крови с запасом, она поднесла левую руку к лицу Баки и провела местом пореза своих вен по его губам, оставляя мазаный кровавый след на них, и прижала порезанное предплечье к ткани своего комбинезона под грудью, видимо, чтобы придержать дальнейшее кровотечение раны.
В момент, когда девушка с черными, как самая глубокая и непроглядная тьма, глазами, подняла над головой Барнса правую ладонь и напрягла её, Стива пробрало дежавю — в её ладони сформировался темный шар энергии, то и дело испускающий проблески серебра среди черной акварели магических вихрей — он уже видел похожее и не раз, ведьма, как и Ванда. Хоть он и не знал других, кроме Ванды, Стрэнджа, как мага, в счет не берем, был убежден, что все ведьмы имеют похожую по строению магию. Почти не ошибся.
— Sanguis meus sanguinem patribus tuis ostendet. Non accipient patres coram mе<span class="footnote" id="fn_33874546_0"></span>, — шепот девушки разлился тихим эхом по палате, словно рикошетя от каждой стены, от каждого предмета, от каждой молекулы в их телах. Символы, нарисованные кровью на теле Барнса, засияли алым заревом, и его судороги прекратились, а аппараты, что до сих пор неустанно действовали на нервы присутствующим в комнате и пытающимся спасти одну жизнь, так же резко умолкли, выводя на экраны снова спокойные и стабильные зигзаги жизненных показателей.
Интересным было то, что именно в этот момент в палату ворвались медсестра, заметившая неладное в показателях пациента на своем пульте в сестринской, и дежурный доктор, который явно еще несколько минут назад дремал сладким сном. И года не прошло, однако, как, чёрт возьми, не вовремя.
— Что здесь происходит? — возможно, доктор просто не выспался, вот и не рад лицезреть в палате сатанинскую вакханалию с кровавыми пятнами по полу и простыням, на теле пациента и её, ведьму, с смоляными глазами, вариант?
— Блеск! — на выдохе выронила Аврора с недовольством, поджимая губы, и вскинула рукой магическую пелену на медиков. Те застыли, подобно статуям. — Ты, к мониторам, — кивок головы в сторону высокого, с сединой доктора, и тот без эмоций двинулся вперед. — Состояние? Прочти показатели.
Доктор начал орудовать с голограммами аппаратуры и озвучивать информацию, которую Стив пытался уловить слово в слово, правда выходило скверно. Что-то про усиленное скопление жидкости в головном мозге, численные внутренние кровоизлияния. Отметил, что периферические параличи замедлились в локализации, однако явных изменений в сторону полного восстановления он не наблюдает, лишь констатировал, что «что-то» замедляет процесс, ослабляя симптомы.
— Достаточно, — Аврора пальцами по воздуху повела новую дымку магии, и доктор так же отстраненно вернулся на место к медсестре, — сейчас вы выйдете за двери, отправитесь заниматься каждый своими делами, забывая меня и происходящее этой ночью в данной палате. Сюда не возвращаться, пока Капитан не позовет. На выход! — доктор обернулся и пошел к выходу. В черной акварели мрака колдовства мерцали серебряные искры, и медсестра очаровано осталась их рассматривать с приоткрытым ртом, абсолютно не моргая. — Дьявол, неужели я тебя тогда вырубила сильнее необходимого? — хлопнув в ладоши, привлекая внимание медсестры и вырывая её из транса ярких вспышек, Аврора навела новый вихрь магии на медика. — На выход, дорогуша, топай! — медсестра с пустым взглядом тихо покинула комнату, как ни в чем не бывало.
— Ты её уже «вырубала»? — Стив словно вспомнил, что умеет говорить.
— Ну, мне же нужно было как-то попасть в палату, не привлекая лишнего внимания, — и бросила на край кровати ключ-карту медсестры, которую выудила из кармана комбинезона.
— Странно, что не убила.
— Я не трогаю гражданских без нужды.
— Что ты с ним сделала? — Стив повел головой в сторону Барнса и развернулся к тумбе с медицинскими расходниками, доставая перевязочные бинты. — Возьми, перевязать рану. Ты истекаешь кровью, — протянул ей бинты. Однако Аврора лишь отмахнулась, отводя левую руку.
— Нельзя. Пока кровь течет из раны, у твоего друга есть время, и у меня тоже, — прикрыв веки, смахнула головой влево, и глаза ее вновь обрели человеческий вид.
— Это какая-то черная магия?
— Капитан, магия на крови в редких случаях бывает светлой. Можно сказать, не углубляясь в подробности, что я поставила ему якорь. Это временная мера, — девушка зажала переносицу. Еще немного и начнется мигрень.
— Ладно, хорошо, если так можно, сделай так и со мной! — Роджерс мигом принялся судорожно задирать рукав костюма, не замечая, как девушка перевела на него удивленный взгляд, пытаясь переварить услышанное. — Что нужно — делай. Можешь больше — делай. Если это даст ему время или излечит — делай!
— Совсем спятил? — Аврора пришла в ярость настолько, что пришлось сглатывать непомерное количество поступившей в рот слюны. — С такими запросами проваливай к местным чернокнижникам!
— Ты владеешь черной магией, значит…
— А ты нечеловечески сильный солдат! Но не думаю, что ты сворачивал шеи младенцам на поле боя! — ох, тут и включать магию, очерняя взгляд, не стоило. От накативших злости и возмущения её голубые глаза и без этого «потемнели». Активная жестикуляция и ладони с напряженными пальцами на распашку, на лице читались десятки эмоций. Для полного «счастья» не хватало лишь компании Маршала с его коронным: «Королева драмы», а потом он по всем углам прятался бы под её угрозы сломать ему ногу в трех местах.
В момент её эмоции утихли, и на лице девушки застыл лишь страх. Рана. Её кровь свернулась. Стив понял её без слов, бегло переключая свой взгляд от больше не истекающего кровью предплечья девушки, потом на Баки, у которого участилось дыхание, и на мониторы аппаратов, где показатели начали неумолимо ухудшаться.
— Я понимаю, я все понимаю, но он мой друг! Его семьдесят лет пытали, истязали, калечили и переминали мозги словно в блендере!
Аврора смотрела лишь на Барнса, сама без понятия почему не может ответить Роджерсу зрительным контактом, однако вспомнила Маршала и свою неспособность видеть его эмоции боли. Смотрела на лицо умирающего мужчины, а саму начало трясти, она слышала, она всегда всё слышит.
— Он хотел лишь свободы и жизни! — продолжал Стив. — Я сделаю всё, что необходимо, всё, что ты скажешь. Тебе нужна моя голова для Таноса — я согласен! Я уйду с тобой к этому чертову психопату, как твой трофей, и уйду по своей воле! Только прошу тебя, помоги ему выжить!
Вакуум. Полный вакуум внутри неё, и он словно пытается разорвать её плоть, разломить внутри каждую кость её тела, а вены уже сплелись с артериями мёртвыми петлями и, кровь застыла. Внутри её груди точно огромная, едва зародившаяся сингулярность пыталась поглотить ту, что поменьше; ту, что столько лет сосуществовала в Авроре и вместе с Авророй; ту, что удерживала её на орбите, не давая столкнуться с точкой невозврата; ту, что однажды, много-много лет назад, и сама поглотила внутри девушки целую галактику.
Аврора схватилась за застежку молнии у горловины комбинезона и провела вниз, расстёгивая его до пояса и снимая с торса верх униформы. Глаза Роджерса враз застыли на её теле — девушка стояла к нему боком, осталась одета в короткий топ, который едва ли прикрывал на её коже десятки татуировок схожими с теми символами, что она кровью писала на Баки, и все они сплетались в один узор. Вот только под самими тату было скрыто куда больше: многочисленные шрамы, похоже, что от лезвий и ожогов. Точно по всей левой части туловища искромсанная и жженая кожа пыталась притвориться немного эстетичнее за счет весьма аккуратной и несомненно дотошной работы художника с чернилами. От шеи вниз по руке до локтя, от левой ключицы до лопатки, и дальше ниже по рёбрам скрываясь где-то низ талии…
Проблеск лезвия вернул Стива в реальность. Девушка, уже очернившая глаза магией, что только радужка вскользь проблескивала тусклыми голубыми искрами, стояла в полуметре от лежащего в койке Барнса, крепко держала кинжал в правой руке и что-то нашептывала еле слышно на непонятном Кэпу языке. Глубокий вдох ведьмы, её шёпот умолкает, а рукой она выставляет кинжал лезвием на себя. Снова проблеск стали при резком рывке, и девушка вонзает клинок в себя, пронизывая грудную клетку, прямо в сердце по самую гарду, истошно громко выдыхая с моментом принятия её плотью стали. Дикий шок заставил Стива отпрянуть шагом назад, с силой зажмурив глаза и мотая головой в стороны в попытках осознать уведенное. Аврора словила левой рукой точку опоры за край кровати, а правой всё еще удерживала рукоять кинжала. Секунда, и собравшись с мыслями, зажмурившись, она таким же рывком изъяла клинок из груди и, пошатываясь, выпрямилась в осанке. Сквозь дыру в топе виднелся разрез тканей живой плоти, но ни капли крови не покатилось из неё.
Кинжал в ножны, а сама занесла ладонь над грудью Баки, всколыхнув пальцами воздух. Кровавые символы снова воссияли алым заревом и словно приподнялись над его телом на несколько сантиметров. Она не была до конца уверена, получится ли осуществить задуманное, что грозовым порывом ворвалось в её мысли с пометкой единственного выхода. А ведь данный вариант был и правда единственным, при котором Авроре бы не потребовалось никому другому перерезать глотку, обескровливать тело или иметь дело с вырванными «по живому» органами, все как описывали древние фолианты Тёмных. В тот вечер она успела лишь раз и беглым взглядом прочесть используемое сейчас заклинание, прежде чем некромант местного правителя, которому она несла службу, едва не заметил её в своей крипте. Она только начинала свой путь Ангела, еще не так прочно ставила своё «Я» перед такими же пешками, какой являлась сама, не была уверена в своей власти над страхом смертных, и обвинения в шпионаже ей не сулили бы доброй жизни в будущем, поэтому ретировалась восвояси, покуда её не обнаружили.
Собирая мысли воедино и выравнивая дыхание, Аврора накрыла левой ладонью рану на груди. Её пальцы снова волнообразно всколыхнулись, и из раненой плоти стала просачиваться мерцающая серебром магическая нить. Водя пальцами, она будто сматывала нить в маленький шар магии, пока у самой грудная клетка тряслась в напряжении, в невозможности сделать ни единого вдоха. Когда последняя капля «серебра» покинула её грудь, и девушка уже держала в ладони клубок живой энергии, она наконец-то смогла вдохнуть, рвано и жадно, сглатывая вязкую слюну. По спине пролился ледяной поток пота.
Поднесла шар над телом Баки, прямо поверх самого большого нарисованного ею символа на его груди, и энергия застыла недвижимой силой, пока Аврора силой не содрогнулась кончиками пальцев, и сфера из серебра упала точно внутрь груди мужчины, проходя сквозь магический знак, ребра, сквозь каждую молекулу.
Теперь вакуум окружал всю палату. Девушка взглядом прожигала аппаратуру, которая в миг беззвучно зависла и выдала полное отсутствие пульса пациента. Стив сделал, пожалуй, самый громкий вдох-выдох в своей жизни. Сквозь этот вакуум они оба четко услышали удар сердца в грудной клетке несостоявшегося покойника. Удар. Еще удар, и кардиограмма повторила зигзаг, а Аврора, пошатнувшись, упала на одно колено, придерживая ладонью рану на груди, из которой теперь полилась алая густая кровь. Стив хотел было помочь ей подняться и зажать рану, но девушка остановила его махом головы, а другой рукой снимала какую-то брошь с обвисшего на талии верха комбинезона. Оторвав, казалось бы, безделушку, она приложила её в зону плечевого сустава и надавила. Из броши по телу бесшумно посыпались, уже знакомые Роджерсу, черной стали доспехи Ангела, обволакивая каждый сантиметр её тела, закрывая в конце нижнюю часть лица маской.
— Было весело. Думаю, на сегодня достаточно фокусов. Кролика из шляпы достанешь сам, — вставая с колена, она, все еще пошатываясь и тяжко дыша, деактивировала маску. И, бегло встретившись уже чистыми от магии глазами со Стивом, прошла от койки Барнса и присела в кресло у стены, где сидел ранее Кэп.
— Ты в порядке? А он, он будет жить? — с приоткрытым ртом Роджерс вспоминал, как составлять мысли в предложения.
— Да. И снова да, пока, конечно, я не прикончу его завтра на поле боя, — Аврора из-под лба рассматривала лежащего без сознания Баки, а Стив в упор рассматривал её. С долей страха, недоверия и абсолютным непониманием зачем и почему она все это делала, к тому же во вред себе. Однако он отчетливо помнил своё обещание.
Снова, держа два вощеных стаканчика кофе, Роджерс вернулся в палату спустя десять минут. Ему и года не хватило бы, чтобы переварить все, что произошло за последние сутки. Он не знал, чего страшиться больше — того, что, вернувшись в палату, девушки уже и след простынет, или наоборот — застанет её все так же мирно сидящей в кресле, не сводящей взгляда с ночных панорам Ваканды за окном палаты. Однако она здесь, в кресле, облаченная в доспехи, закинула ноги на журнальный столик и, подперев кулаком подбородок, смотрит в темноту города за окном.
— Кофе, черный, без сахара, — это привлекло внимание девушки сиюминутно. — Только я бы попросил тебя убрать ноги со стола.
Девушка послушно поставила ноги на пол и приняла из рук Кэпа горячий напиток, снова заглядывая с неподдельным, даже слегка детским интересом, на пенку в стакане, пока Кэп присаживался в кресло напротив.
— Что ты пытаешься там рассмотреть? Это просто кофе.
— Всё. А что, ты не пытаешься рассмотреть в нём? — и так посмотрела в глаза мужчине, словно задала один из самых важных вопросов бытия. Кэп, лишь усмехнувшись, откинулся на спинку кресла.
— Ты себе ножом сердце пронзила… выглядишь свежо.
— Хочешь спросить, не мутант ли я какой? — Стив открыл было рот, чтобы ответить, однако передумал. — Кинжал заговорен, заклинание было прочитано, я бы не умерла. Так, кровью бы немного истекла… Доспехи помогают регенерировать.
— Из чего они? Явно не вибраниум.
— Да, у вас тут его пруд пруди.
— Это самый крепкий металл на Земле.
— В моём мире он не единственный такой, и далеко не самый крепкий.
— Откуда ты? — Роджерс смотрел, как девушка все еще увлеченно рассматривает кофейную пенку, и отчего-то его это даже позабавило в легкую улыбку.
— Не припомню момента, где соглашалась давать тебе интервью, — с ехидством на лице она всё же обратила внимание на Стива.
— Скажи, хотя бы, как мне к тебе обращаться? — пожал плечами Кэп.
— Генерал. В основном меня так зовут.
— Это взаправду твоё звание или…
— Не заставляй меня язвить и огрызаться, ну, — легкий и непринужденный смех двух людей наконец-то слегка разрядил атмосферу вокруг.
— Не в моих принципах обращаться к человеку по воинскому рангу и без имени, если я желаю выразить ему уважение или благодарность. Я был бы рад знать твоё имя. Твоё настоящее имя.
И на словах: «Настоящее имя», девушка с долей отвращения поджала губы, и провела языком по внутренней линии зубов. Настоящее имя. Настоящее… Приоткрыв губы, чтобы ответить, она еще полминуты колебалась, играя языком с зубами.
— Аврора, зови меня так, — и тут же, предугадывая ответ Стива, продолжила: — Только не вздумай сказать что-то по типу: «Прекрасное имя, тебе очень идет». Просто закрыли тему!
— Ладно-ладно! — мужчина распахнул перед собой ладони «капитуляции». — Я — Стив Роджерс, кстати.
— Да, знаю.
— Почему же ни разу не обращалась ко мне по имени? — с милой, присущей Кэпу, улыбкой Стив ожидал ответа, но зря — девушка отпила глоток кофе и отвернула лицо к окну. Еще несколько минут царила тишина, пока Кэп не решился продолжить беседу. Всё же не так много времени и шансов получить от девушки хотя бы мизерную, но информацию. — Ты и твой Майор, кто вы? У вас своеобразная военная подготовка, вы солдаты Таноса, верно?
— Мы — Ангелы Легиона Смерти. И нет, мы не солдаты Таноса. Сейчас мы лишь в найме, назовём это так, — и перевела взгляд на Стива, считывая его реакцию. Ожидаемо для неё: брови к центру вверх, улыбка и прищур с морщинками искренности. — Хочешь похвастаться куда более изобретательными названиями тайных орденов своего мира?
— Ну, из тех, что самые масштабные и точно причиняли нам проблемы, это Департамент Х с их «Красной комнатой», Черными Вдовами и, разумеется, «Гидра» с их программой «Зимний Солдат», — снова этот блеск горечи в его глазах, когда при упоминании прошлого Барнса он перевел на него взгляд. — Бак, он был их подопытным многие десятилетия. Вообще, мы с ним и правда друзья детства и родом не из этого столетия. Только условия принятия сыворотки суперсолдата у нас были разными. Его считали погибшим, и почти семьдесят лет над ним ставили эксперименты разными видами сывороток, промывали мозги химией, электрошоком и запрограммировали на беспрекословное подчинение в убийствах. Вас тоже программируют или вы под влиянием магии?
— Наши разумы чисты. Зачастую. Мы работаем по собственной воле, — всепожирающий холод и абсолютное безразличие в словах. Ни единого скачка эмоций в интонации, она даже ни разу не моргнула, ни пока слушала, ни отвечая Кэпу.
— Нравится твоя «работа»?
— Меня для нее растили. Я в ней хороша.
— Дай угадаю, в вашем Легионе ты единственная, кто дослужилась до звания генерала?
— Нет, но нас осталось двое.
— Значит, вы смертны…
Ухмылка Авроры прервала размышления Кэпа.
— Естественно, я — человек, — девушку забавляло, как Кэп «выуживает» из неё мизерные крохи её естества. Подбросить ему ещё парочку нужных ей «сухарей» было куда разумнее, нежели оставить ему свободу к размышлениям не в то русло, хотя по нему точно не скажешь, что парень глуп. Наоборот. — Все Ангелы Легиона — люди. Да, попахивает предвзятостью, так как я знаю много рас, что показали бы себя не менее превосходно в рядах Ангелов. Однако, есть множество других факторов, по которым люди у Старших в приоритете.
— Что за Старшие? — левый уголок рта девушки потянулся в ехидной ухмылке, намекая, что ответа на этот вопрос мужчина не дождется.
— Сдайте Землю, Капитан, и он оставит половину населения. Я даю слово на милосердный конец для второй половины, — словно гром среди ясного неба Аврора обрушила на Кэпа то, чего он явно не ожидал сейчас услышать.
— С ума сошла? Мы не торгуем жизнями и будем бороться за каждую из них до последнего и выстоим! — то, как он кривил губы, пытаясь скрыть оскал внезапной ярости, и блеск гнева в его глазах лишь подтвердили Авроре то, что она поняла еще час назад, в момент, когда Кэп без тени сомнения торговался за жизнь друга и готов был пойти на самые крайние меры для его спасения.
«Мы не торгуем жизнями», а сам свою проторговался на словах. Без раздумий, бесцеремонно, преподнес на блюдечке с золотой каймой: «Давай, Аврора, бери мою человеческую тушку, отведи к захватчику на потеху его амбиций тирана и аннигилятора. Забери меня, но верни к жизни другого человечишку, чтобы спустя несколько часов он все равно сгинул, как и миллиарды других душ» — жертвенными и мученическими аккордами в голове Авроры переваривались события этого знакомства. Он будет крайне удивлен, когда узнает, что она далеко не столь простых и зыбких принципов — просто взять в дар блюдце с жертвоприношением и вальсировать на поклон к Таносу. Конечно, последний именно этого и жаждал бы, но не она. Слишком просто, чересчур «одолжение» и плевать что это плата за спасение жизни коей «жертвенная тушка» дорожит. Это не по её чести, не по её справедливости. Может она погорячилась с умственными и аналитическими способностями этого Капитана? Безнадежный болван! Стоп, а какого же тогда хрена здесь делает она? На кой дьявол она сюда пришла с этим противоядием, ведь была предупреждена, что его не хватит раненому солдату для исцеления. С какими надеждами она здесь, что еще важнее, с какими надеждами она покинет эту палату?
Аврора впервые моргнула, отворачиваясь снова к панораме ночного города, скрестив руки на груди и умащиваясь удобнее в широком кресле.
— Он отдал приказ убить всех. Истребить каждую душу и сровнять города с землей. Он отдал приказ, чтобы ему возвели пьедестал из костей ваших, а саму Землю усыпать тлеющими телами вашего народа. Ему нужен трупный смрад. Он хочет его запомнить. Я же предлагаю то, на что смогу повлиять.
— Как щедро с твоей стороны! — снова презрение, родная для неё эмоция. Аврора, даже не смотря собеседнику в глаза могла ощутить и распознать её за километры.
— Я уже говорила, что я — человек. У меня есть принципы.
— Что-то они не особо тебе помогли в выборе работодателей.
— А у меня и не было выбора. Как и у твоего друга.
— Не сравнивай! Ему…
— Во вселенной, Капитан, есть вещи куда более эффективные, нежели промывка мозгов, — Кэп замотал головой, собираясь озвучить свои новые доводы и возражения, но девушке это не было интересно.
Сквозь окно она рассматривала звездное небо, которое ещё не успело спрятать приближающийся циклон. В её предположениях был момент, где она размышляла: не на этой ли планете она родилась и росла первые пять лет своей жизни? Естественно, что она сейчас могла быть и не в той стране, на континенте и в полушарии, которые она помнила. Да и сколько тех деталей мог запомнить пятилетний ребенок и пронести с собой такой путь, в самых тайных закромах души, сквозь столько бесчисленных лет и сейчас отчётливо воспринимать? Вот её душа и кричала ей в истерике, что это не её созвездия, не то небо.
Смотря на звёзды отсюда, с Земли и составляя их в созвездия, Аврора открыла в душе ещё одно воспоминание.
Ночь. Холодная трава под босыми ногами маленькой девочки сменяется рыхлым грунтом свежевспаханного поля. Не разбитые куски чернозема то и дело препинали бег ребенка едва ли не до подворачивания маленьких стоп. Огромные стоги свежесобранного сена посреди поля служили «периной» и неким убежищем для разъярённого и заплаканного дитя, что забралось на них и вытирало, испачканным в грязь рукавом платьица, капли слёз со щёчек. То и дело шмыгая носом, девочка приподняла подол платья, осмотреть сбитые до крови коленки, где в ссадинах с сукровицей уже присохла грязь с мощенной улочки у пекарни той доброй пожилой женщины, от которой всегда пахло дрожжами и мелиссой. Осознание того, что она наедине, и какая-то тяжесть от эмоций в груди ребенка, накатили ей новый поток горьких слёз. Поле все простит и выслушает. «Звёздочка, ты здесь?» — послышался самый добрый и нежный, на всём свете белом, для ребенка голос матери. Теплые объятия женщины, умостившейся рядом, сгребли девчушку в охапку, прижимая к груди, а на макушке загорелся мамин поцелуй. «Знала, что найду тебя тут, Любовь моя, ты ранена? Коленки сбила… Все же защитила от хулиганов ту кошку, да? Отец её нашел и забрал домой, а я за тобой пошла». Ребенок пошмыгивала и перебирала пальчиками кончики белокурых кудрей матери. «Смотри-ка, какие звёзды сегодня, Любовь моя! Прекрасный осенний небосвод! Гляди, вон созвездие Лебедя, помнишь, отец показывал? Цефей, Пегас… Андромеда, наше любимое!». Ребенок подняла глаза к небу и завороженно высматривала небесные искры. Слёзы бездвижно застыли на светлых ресничках. «Помнишь древние сказания из-за океана про Андромеду, что рассказывал нам смешной торговец с причудливой собачкой и седой бородой до са-а-амого пуза?» — и обе залились искренним смехом. Еще несколько минут они так и сидели на теплом сене: девочка с волшебством в глазах устремила свои мысли в небо, а женщина пальцами перебирала ей русые пряди волос, лаская хрупкую детскую душу. «Тебе и пяти лет нет еще, а такая храбрая, в меня ли ты или в отца своего?»
Едкое покалывание в носу от грядущих слёз вырвало Аврору из мрака воспоминаний разума. Сдержаться! Что за ерунда? Краем уха она уловила продолжающееся все это время гневное лепетание Кэпа о морали и их, как супергероев, долге перед человечеством. Надо же, ни черта не запомнила его слов до этого. Да и не слышала их вовсе. Хотя она все слышит. Всегда. Дрянные воспоминания, дрянная планета. Справа послышался вопрос Кэпа: «Понимаешь?», и девушка обернулась к его глазам.
— К серпам не прикасаться: один заговорен, второй радиоактивен — помрешь, — да, она завершила этот день именно так. Именно этой фразой.
Деактивировала броню, что уже подлатала её почти до идеала, надела верх комбинезона, застегивая молнию до самого подбородка, и, отвернувшись, умостила голову поудобнее, насколько это было возможно в этом кресле, сомкнула глаза.
Лишь бы уснуть поскорее, не думая о новом воспоминании… Или о серых глазах.