Глава 3. Изнанка и двойное дно (1/2)

— Верховный хранитель Лаваредо?

Гермиона лишь приклеила к хозяйке дома ошарашенный взгляд.

— Получается, да, он.

— Спаси нас, Великий Мотус, — Сандра схватилась за рот и покачала головой. — Гермиона, ты когда-нибудь видела его, раз он приснился?

Очень многообещающая реакция… Грейнджер, невзирая на такой же испуг за Лутфуллу, успевала выдумывать ответы.

— Я… Один раз. Случайно.

— Девочка, кто же ты такая… Как тебя угораздило? Кто твоя семья? — Сандра плюхнулась на стул и не верила ушам, похоже.

— Долгая история, мадам. Пока не могу открыто об этом говорить. Простите.

Женщина замолчала и помахала перед лицом, нагоняя воздуха. В доме стояла духота из-за горящей от магии конфорки.

— Я, вероятно, тебя обеспокоила. Просто тебе очень повезло увидеть хранителя воочию. Думаю, ты прекрасно понимаешь, что тешить себя надеждами — себе дороже.

Гермиона непроизвольно исказила черты лица.

— Я об этом даже не думаю. Сон меня напугал, не наоборот.

— Понимаю тебя, милая. Я вот ни разу его не видела. Родителей его до катастрофы — да, а его… Какой он?

Гермиона сглотнула странное ощущение в горле.

— Достаточно влиятельный.

Сандра облокотилась на стол и подперла щеку кулаком, отдавшись приятным воспоминаниям, если судить по умиротворенному лицу.

— Помню те времена, когда его родители были живы. Ты, видать, маленькая еще была. Сколько тебе?

— Двадцать четыре.

— А, ну вот. На те времена у тебя был молодой некрепкий мозг, который не интересовался политикой. А я все помню, как вчера.

— Да, вы правы. Я была занята другими вещами, а сейчас ужасно любопытно. Расскажите подробнее. Что за катастрофа?

Сандра косо взглянула на нее.

— А тебе родители ничего не говорили?

— Не-а. Отношения у нас не особо доверительные.

Лутфулла с пониманием кивнула и собиралась начать рассказ, как подпрыгнула на стуле, унюхав специфический запах.

— Ох, подожди, милая! — Она взмахнула палочкой, и сковорода отправилась на деревянную подставку, улетев с плиты. — Так вот. Пятнадцать лет назад во главе Лаваредо стояли Верховные хранитель и хранительница. Все было хорошо. Практически отсутствовало разделение на богатые и бедные, граница была доступнее, суд — справедливее. А потом правители отправились с визитом в соседнее государства, по морю…

Тишина зависла в воздухе. Масло, ранее накаленное на огне, продолжало шипеть и сейчас.

— Кораблекрушение? — неживым голосом предположила Гермиона.

Сандра кратко кивнула. Еще какое-то время они молчали, прежде, чем продолжить разговор.

— Как выжил текущий хранитель? — поинтересовалась Гермиона.

— В тот день он не поплыл с родителями. Остался во дворце, потому что не хотел пропускать занятие по борьбе. Многие до сих пор шепчутся, будто он что-то предчувствовал. А после смерти отца и матери замкнулся в себе.

— Политика — это не мое. Никогда ею не интересовалась, многие события могла пропустить, — прикрывалась оправданиями Гермиона.

— Все я понимаю, девочка. Много того, что не касается, становится пустым и неинтересным. А с возрастом больше углубляешься в начинку жизни. Нынешний кризис затронул всех: от мала до велика. И неизвестно, закончится это когда-нибудь или нет.

— О да, — Ей не познать, о чем течет речь, и приходилось выдавливать хоть грамм ответа.

— С другой стороны, если кризис будет продолжаться, так всех поубивают.

А вот Сандра уже погрузилась в политику настолько, что рассуждала сама с собой и вываливала мысли вслух. Опомнившись, хозяйка поплелась к тарелке с ароматными пышками и сахарной пудрой, принесла к столу и одним движением палочки налила чай в новый сервиз, который стоял в отдаленном углу и ждал своего коронного часа. После будничной беседы и завтрака, за которым Гермиона кропотливо рассуждала о беседе и словах жительницы, она поднялась на второй этаж и остановилась посреди комнаты. Огляделась. И прошла к двери, отправляющей на балкон, опустила ручку, но механизм не поддался. Закрыто.

— Алохомора!

Вновь потянула ручку на себя, и очередная неудача. Потеря элементарной и бытовой магии без палочки ее уже всерьез беспокоила. Если другие умеют колдовать и имеют палочки, то почему не выходит у нее?

К обеду Гермиона решилась на разговор.

— Сандра, я больше не могу гостить и задерживать тебя.

Женщина складывала в алюминиевое ведро лопатку, умещающуюся в руке, но когда услышала обращение, переключилась на диалог.

— И куда ты пойдешь?

— Я еще не знаю.

— Верх безрассудства! — пристыдила мадам. — Ни дома, ни семьи, а она собралась ночами спать у пня, когда такая ситуация в городе!

Гермиона опустила глаза, не зная, какой выдвинуть ответ.

— Знаешь, Гермиона, у меня хоть и никогда не было дочери, но тут мое женское сердце неспокойно! Я не могу тебя отпустить.

Сандра укоризненно оглядела ее с ног до головы.

— Ты же сама не знаешь, что делать. Оставайся. Хотя бы до того времени, пока не придумаешь, — сказала Лутфулла и протянула ей ведро. — Пошли, покажу тебя свой сад и огород.

Глаза Гермионы выглянули из-под ресниц, и улыбка медленно скрасила напряжение.

Небольшой клочок земли, на котором росли и крепли молодые саженцы овощей, располагался за домом. По первому быстрому взгляду, Гермиона заметила, что огород — отдушина одинокой женщины. Земля у ног — рыхлая, а лунки с ростками пропитаны водой.

— Тут огурцы, — Лутфулла указала на первый ряд у ног. — А там улыбающиеся помидоры.

— Ох… — удивилась Гермиона, заприметив мордашку на соцветиях саженца. — Они всегда улыбаются?

— Да, но разбавляют этот рассадник радости баклажаны, которые жалуются.

Гермиона едва не засмеялась, но следовала глазами и впитывала рассказ о методах выращивания, полива и ухода за растениями. Потом за непринужденной беседой о погоде и ее влиянии на ростки она помогала рыхлить землю, подавала ручные грабли и старалась не мешать. У нее будто бы вводный урок по земледелию, где старт — лекция, а не практические занятия.

Лутфулла и ее огород достаточно вымотали Грейнджер к вечеру, и она отложила поход в город до завтрашнего дня. Все-таки ментальное здоровье стояло в приоритете, и восстановление эмоционального состояния оказалось важнее. Возня с растениями для нее спустилось таблеткой валерьянки или успокаивающим зельем, поэтому к девяти часам после захода солнца Гермиона бухнулась на кровать, пропустив ужин, и отдалась сладкому сну.

Через некоторое время тишина превратилась в отчетливые звуки ветра за окном и стучащие веточки по стеклу. Гермиона приоткрыла веки и сразу их захлопнула, различив в полумраке мужскую фигуру у окна. Ерзание по кровати привлекло его внимание, и этот человек развернулся лицом, погрузив руки в карманы брюк.

— Почему ты снова в моей голове? — пискляво проговорила Гермиона.

— Этот вопрос нужно задать тебе, — по тону можно понять, что Малфой усмехнулся. — Открой глаза. Любой страх нужно видеть. Не будь уязвимой.

— Что? — Гермиона внезапно раскрыла веки, обомлев от речи.

— Ты узнала подробности этого места и считаешь его еще опаснее. Разве не так?

— Так.

— Никогда не закрывай глаза перед опасностью. Твое же правило.

Малфой стоял у окна и не собирался приближаться, его черты лица очерчивала лунная дорожка. Под белым свечением серые глаза стали еще ярче. И Гермиона привстала на подушке, не отпуская далеко от себя одеяло.

— Ты не выглядишь убийцей, который собирается меня грохнуть.

— Это ты уже усвоила, — он потянул уголок губ. — Но продолжаешь пугаться.

— Потому что ты украл меня!

— Я тебя не крал. Забыла? На нашей единственной встречи я сказал, что получилось недоразумение. К тому же, после того, как ты убежала, я тебя не вернул обратно.

— Но при этом я тебе для чего-то нужна!

— Подружиться хочу, — обронил Малфой с ухмылкой и повернулся к окну.

В нем он нашел что-то занимательнее беседы, рассматривал черное небо с крапинками звезд, листву на деревьях, которая совсем скоро начнет опадать, а Гермиона молча таранила затылок, скрытый под стоячим воротником пальто. Оно по-прежнему лежало на плечах, будто Малфой не собирался его надевать, как принято.

И сердце замерло от мысли, что ей впервые не страшно. Все еще злость кипела, но это чувство сильнее страха. Малфой правда подчинялся сюжету ее разума: он с ней говорил и не приближался. Другие действия не наступали. Именно так, как она и представляла.

— Что за кризис в Лаваредо? — после минут тишины заговорила Гермиона.

Малфой посмотрел на нее через плечо.

— Не знаю, — сказал он и безмятежно пожал плечами. — Как и ты.

— Я догадываюсь.

Он под воздействием интереса развернулся и посвятил ей внимание.

— Поделись.

— Я заметила разделение между бедными и богатыми.

Малфой положительно одобрил, поджав губы и приподняв бровь.

— Разве в этом вся проблема? — спросил он, заправив тон намеком. — Ты уже успела составить психологический портрет этих групп?

На его ухмылку она выдавила прищур.

— Мне попадались богатые хамы и добродушные бедняки. Тебя я отправлю к первой группе, — с долей пренебрежения выпустила Гермиона.

— А ты рассудительная, но чертовски упрямая.

— Да, именно поэтому я собираюсь завтра же найти отсюда выход!

Подушка приняла ее плюхнувшееся тело, и Гермиона скрестила руки на груди.

— Отличная идея.

Карие глаза устремились на него, но голова неподвижно оставалась на постели.

— Не веришь? — буркнула Гермиона.

— Верю, но сомневаюсь, что справишься. Ты можешь пытаться врать себе и мне, но твое подсознание знает, что границы скрыты. И вокруг горы.

Она вновь подорвалась в положение сидя.

— Перестань со мной разговаривать, будто я сумасшедшая! Это слабо смахивает на сон!

— Неужели? — Малфой изогнул бровь и сложил руки на груди, повторив ее позу. — Тогда, может, проверим?

Ее подбородок поднялся выше.

— Каким образом?

— Ну-у-у, предлагаю проверить, как я тут оказался, — он направил взгляд на дверь. — Открой балкон.

Гермиона проследила за его взглядом, внутренняя чуйка шепнула что-то сомнительное, но девушка все равно опасливо вылезла из кровати и, оглядываясь, подкралась к двери. Нажала на ручку, и ничего не поменялось с прошлого раза. Закрыто.

— Это не убедительно. Есть главный вход, — возразила она, но не так уверенно, как минутой ранее.

— Спустимся? — довольно предложил он и выставил руку в сторону лестницы.

Гермиона замялась с ответом и даже стало заметно некоторое смущение.

— Ты первый.

— Нет никаких проблем.

Малфой только договорил, как сразу направился вниз по лестнице, топоча подошвой лакированных туфель. В принципе, Гермиона могла выпроводить его таким образом из спальни и больше не впускать, однако любопытство, следовавшее по пятам, подтолкнуло присоединиться и спуститься вдогон. Она ступала настороженно, выслеживая его решительный спуск. Малфой появился на первом этаже и вновь остановился, не принимая дальнейших действий. В кровати, лицом к стене, дремала мадам Лутфулла.

— Сандра каждую ночь уходит в лес… — напомнила Гермиона себе, подходя ближе к постели.

— Вероятно, уже вернулась, — разнесся голос из-за спины, на который она обернулась. — Разбудишь?

Ее взгляд рассеялся, словно обладательница чересчур глубоко задумалась.