5. Игра Мики (2/2)
— Мне лучше наличка, — наконец-то, решил Тэхён, заглянув в конверт с чеком на миллион вон.
— Простите, забыл свой толстый кошелёк дома, потому сегодня чек.
— А сколько это стоит? — поинтересовался Тэхён, подразумевая явно не свою часть работы, стоимость которой всего полминуты назад выяснил.
— Дорого.
— Дорого это десять миллионов вон или сто?
Тэхёну показалось, что парень точно не знает. Если он исполнитель, едва ли имеет дела с заказчиками.
— Надеюсь, вас не нужно просить держать рот на замке, — сказал он в итоге, пропуская вопрос про стоимость мимо ушей.
— Я же из похоронного бюро, — хмыкнул Тэхён. — Я — могила.
— Почти смешно.
Ячейки для трупов стали постепенно отдаляться, когда они оба двинулись к выходу. Тэхён всюду первым пропускал парня с ломом. На улицу тот тоже вышел скорее и сразу направился к машине, негромко насвистывая что-то. Лом он забрал в салон, поскольку не делал остановок у багажника. Он уехал в считанные секунды, оставляя Тэхёна наедине с собой и звонящим телефоном. Это была Мики. Отвечать не хотелось, но она не сдалась на одном пропущенном.
— Да?
— Ты где, Тэхён? — она не звучала сонной, вряд ли только проснулась.
— Еду домой.
— Откуда?
Он с трудом сдержал фырканье.
— Я же говорил уже. От мамы.
— Не ври, — зычный разгневанный голос Мики гремел в трубке, — я специально набрала твою маму, чтобы узнать, какого чёрта так долго, и она понятия не имела, что ты у неё уже больше двух часов.
У Тэхёна засосало под ложечкой. Это была крайне неприятная ситуация. Он даже не додумался проверить, что она знает и почему не в настроении, когда ляпал про маму.
— Я имел в виду, что хотел заехать к ней, но кое-что случилось, и я задержался. Было поздно ехать в больницу — время приёма закончилось, потому уже еду домой.
Он потёр лоб ладонью, выходя в зимнюю ночь и стараясь не звенеть ключами по дороге к машине.
— Что случилось? — допытывалась Мики.
— Не уследил за бензином, застрял на дороге, пришлось ловить кого-то с тросом, чтобы меня до ближайшей заправки довезли.
— Потому что ты вечно в облаках, когда за рулём! Собираешься попасть в аварию и оставить меня одну с ребёнком?!
Она так злилась, словно именно такой исход не был её самой желанной мечтой.
— Прости. Я буду через полчаса, ложись спать, — он заговорил как можно мягче, стараясь усыпить её бдительность. — Тебе ведь скоро вставать в аэропорт. Хочешь полететь не отдохнувшей и с синяками под глазами?
— У меня отличный консилер.
— Уколешь ещё что-то не то, если не выспишься.
— Сомневаешься в моей компетентности?
— Нет, что ты, — он застегнул ремень безопасности и, зажав телефон между плечом и ухом, вырулил с полупустой парковки. — Просто не включай свет по всему дому и не буди Юни своим беспокойством.
Мики проронила быстрое «ха» в трубку.
— Так вот за кого ты волнуешься. За Юни, ясное дело.
— Неправда, — он выехал на освещённую фонарями дорогу, застревая на первом же светофоре с парой других машин. — Всё, кладу трубку, иначе точно в аварию попаду. Надеюсь, ты расслабишься и уснёшь к моему приезду.
***</p>
Мики Тэхёна не послушалась. Она поджидала его в гостиной, через окно выглядывая на улицу, а как только заметила заезжающую во двор машину, ринулась в прихожую, переобуваясь в сапоги и накидывая пальто на плечи, чтобы выйти на улицу и громко протопать по крыльцу, встречая парня у подъездной дорожки.
— Почему так долго? — возмущённо спросила она, складывая руки на груди и осматривая Тэхёна внимательным взглядом. — И… фу! Чем от тебя воняет?
Тэхён принюхался к воротнику своего пальто, не ощущая никакого особенного запаха.
— Чем? Я едва успел зайти в больницу, — он потянул Мики за руку в дом, чтобы она не мёрзла снаружи и не наступала ему на пятки, подгоняя.
— А воняешь так, словно уже наобнимался со своей матерью, — она скривилась, стягивая с него пальто и помогая ему расправить рубашку, которую он должен был вот-вот снять. — Тебе лучше находить время в обед или на выходных, чтобы проведывать её. Не хочу, чтобы ты ездил по вечерам к ней.
Мики прилипла к его спине, продолжая злиться из-за неприятного запаха, пока пальцами шарила по пуговкам, расстёгивая их одну за другой и касаясь голой груди Тэхёна. Когда они были недалеко от спальни, она опустила руки на металлическую пряжку, выправляя из неё край ремешка.
Юни, успевшая задремать в обнимку с бутылкой воды, наконец, созрела на поздний перекус, но двинуться дальше приоткрытой двери не могла из-за двоих, воркующих в коридоре. Она плохо слышала их разговоры, но через тонкую щель прекрасно видела, как Мики прижималась к Тэхёну сзади и запускала руку ему в трусы, пока он пытался придерживать штаны, чтобы они не слетели раньше спальни.
— Я устал, мне не хочется, — со стоном проговорил Тэхён, а дальнейшие его слова поглотила их с Мики комната.
В коридоре стало очень тихо. Даже когда Юни вышла и на цыпочках подкралась к крайней спальне, не смогла ничего расслышать. Либо они делали это молча, либо передумали и легли спать. Юни надеялась на второе. Она постояла у двери совсем недолго, отчасти боясь услышать что-то, потому что чем дольше она находилась рядом с Мики, тем больше её боялась, и она была уверена, что иногда Тэхён тоже был напуган.
В этом было довольно сложно ошибиться. Он весь дрожал, оказываясь в постели вместе с женой. Толкая его на покрывала и простыни, она кралась следом безмолвно, по сантиметру, накрывая его сперва своей тенью, а после телом. Горячая и пахнущая своим любимым гелем для душа, от сладости которого у Тэхёна кружилась голова. Он вдыхал через раз, этот её запах считая таким же ненавистным, каким для неё был запах смерти.
— А мне хочется, — прошептала она ему на ухо, обхватывая руками голые плечи, ёрзая на его бёдрах.
Мики заставила его лечь повыше, щипая сильно, до красных следов на груди и шее.
— Мы так давно ничем таким не занимались, — она говорила негромко, хоть в чём-то соблюдая его требования и не пытаясь разбудить Юни своим «беспокойством».
Тэхёну казалось, что у них секс был не так уж и давно. Не считая того неудачного куни, они уже обжимались в этом месяце, хоть Мики на него и злилась из-за папиного наследства. Тогда был выходной, Тэхёну на стену хотелось лезть от того, как долго время тянулось, и Мики нашла самое нелюбимое его занятие для них двоих. Ей не нравилась классика, и её никогда не устраивал секс на пять минут, хотя он был самым лучшим на самом деле. Особенно если они оба кончали.
— Давай завтра? — зарываясь в подушки, предложил Тэхён.
— Я завтра улетаю, — она лизнула его по нижней губе.
Он стиснул зубы, потому что не хотел поддаваться ей и открывать рот, а Мики и не торопилась переходить к чему-то более весомому. Растягиваясь на нём сверху, она стала гладить его руки, щекотать, легонько царапать, дотягиваясь до кистей и будто примеряясь, прикидывая обхват.
— Знаешь, что мне удалось выпросить у Кэйта? — её лукавая улыбка не сулила ничего хорошего. — Ну же, Тэхён, спроси.
— Что тебе удалось выпросить у Кэйта? — без какого-либо энтузиазма поинтересовался он.
Но у Мики это всё равно вызвало восторг. Она довольно взвизгнула, дотягиваясь до прикроватной тумбочки, на которой Тэхён обычно хранил своё барахло. В процессе она ещё сильнее сжала коленями его рёбра, а через мгновение это ушло. Облегчение Тэхёна сопроводил звон цепочек — Мики достала наручники с торчащими из одного из металлических кругов ключами.
— Нет, давай не будем, — Тэхён попытался убежать из-под неё, но Мики была не такой уж и слабой, и уж точно не хрупкой.
Сместив левую ногу, она надавила коленом на его солнечное сплетение, и Тэхён согнулся до жжения в мышцах, но боль в брюшной полости была куда сильнее.
— Будем, — сказала она ему, нащупывая его правую руку и заковывая её первой.
Мики продолжала давить, прекрасно зная, какое это уязвимое место, и благодаря этому Тэхён практически не сопротивлялся, когда она поднимала его руку к изголовью, просовывая открытый наручник через покрытые белой краской железные прутья. Вторую руку он позволил заковать почти добровольно, чтобы она поскорее убрала ногу и сделала уже, что хотела.
— Спасибо, — он задышал полной грудью, когда боль ушла и Мики вновь принялась разжигать костёр, качаясь на его бёдрах.
Она выглядела ужасающе прекрасной, но Тэхён, глядя на неё обозлённо, замечал малейшие недостатки в её лице и теле. Это стало проще после того, как она сняла с себя платье и сбросила лифчик, чашечки которого всегда были наполовину пусты. Она и впрямь поправилась: бёдра стали круглее, щёки тоже, но в остальном она была такой же тощей сукой, как и всегда. Годы шли, а это не менялось.
— Как и обещала, сделаю для тебя кое-что особенное.
Она упёрлась ладонями в кровать, наклоняясь к его животу и осыпая его поцелуями. Делала она это быстро, оставляя влажные дорожки, а после дуя на них. Резинку боксеров она потянула вниз, оголяя бледные ягодицы и клонящийся влево член. Она схватила его рукой, разочарованная тем, что у Тэхёна скорее не стоит, а лежит. С годами становилось всё обиднее осознавать, что он с ней совсем не заводится, и что она с ним тоже. Приходилось прилагать усилия и закрывать глаза. Тэхёну в первую очередь. Он жмурился изо всех сил, пытаясь отвлечься, а Мики возвращала его в реальность, сильно сжимая губами головку и словно нарочно оцарапывая нежную кожу зубами. Он не смог сдержать болезненный стон.
— Не шуми, ты ведь не хочешь разбудить Юни, — напомнила она, ненадолго размыкая губы, чтобы отругать его.
Он же переживал об её благополучии, переживал, что она не сможет поспать, и что её тошнит, хотя многих беременных тошнит и ничего — все это как-то переживают.
— Тогда не кусайся, — попросил он.
— Не кусаться? — Мики изумилась. — Разве я кусалась? Должно быть, ты не знаешь, что такое «кусаться». Я тебе покажу.
Её голова вновь опустилась вниз и у Тэхёна душа ушла в пятки от страха. Он ухватился правой рукой за металлическую палку, которая стала скользить под пальцами из-за быстро вспотевшей ладони. Мики всерьёз покусывала член, заглатывая его глубоко. Из-за неприятных ощущений Тэхён задерживал дыхание на пару секунд и выдыхал через рот, заставляя себя терпеть.
Не может ведь он в самом деле стонать от боли или звать кого-то на помощь. Он только опозорится и повеселит Мики. Если не выдержит эти минуты молча, не сможет больше кушать вместе с Юни и вообще смотреть на неё.
— С тобой так тяжело, — пожаловалась Мики в перерывах между укусами, от которых кровь, наконец, стала приливать к члену, — иногда я думаю, что ты импотент. Стоит ли мне сводить тебя к врачу, Тэхён?
Она принялась работать рукой, нежнее, чем он рассчитывал, и осторожные обхватывания и умеренный темп заставили его член твердеть. Мики подразнила его языком, надавила большим пальцем на вход в уретру, оттянула уздечку. Если бы она продолжала в том же духе, всё ещё могло бы получиться, но она была куда нетерпеливее. Секс это ведь не для одного, а если и для одного, точно не для Тэхёна.
Наслаждаясь его поникшим и разморенным видом с закованными руками, она стянула с него боксеры полностью, спускаясь к изножью. В одежде он ей нравился больше, потому что выглядел не таким худым и хилым, иногда ей даже удавалось представить, что под рубашкой скрываются мускулы, а потом он оказывался голым перед ней, и она вспоминала, какой он на самом деле слабый. Он не смог ничего ей возразить, когда забралась на него верхом и села на его член без защиты. Она сжимала его бёдрами, опускаясь, и выгибала спину, поднимаясь. Чтобы держать равновесие, изредка упиралась в его грудь или живот ладонью, но в остальном справлялась очень хорошо без сторонней помощи.
Мики хотелось, чтобы Тэхён хоть иногда подыгрывал ей. Чтобы он покривлялся немного, показывая, как ему хорошо, чтобы покусал губы, будто сдерживаться с ней было сложно, чтобы сказал ей хоть что-то подходящее, а не просил остановиться, закончить, уложить его спать. Он всё портил своим отмороженным лицом, и дабы не видеть его, Мики вытащила из-под покрывала одну из квадратных декоративных подушек с чёрно-белой наволочкой. Она была похожа на шахматное поле и выглядела куда интереснее жмурящегося от недовольства Тэхёна.
Сперва Мики просто подставила её к его лицу, но поскольку он даже не заметил, пришлось немного поднажать. Не прошло и двух секунд, как он вздрогнул, а цепочка наручников зазвенела, натянулась и вновь зазвенела. Его пресс напрягся, он толкнулся в Мики бёдрами. Боясь закончить всё раньше, она дала ему сделать вдох и обронить пару проклятий в свою сторону. Он мог бы воспользоваться этим временем, чтобы подышать, но предпочёл потратить его на шипящую ругань, и это так возбуждало.
Мики надавила на подушку обеими руками, охая из-за движений снизу. Тэхён и вправду мог делать всё правильно, когда того требовали отчаянные времена. Но в глубине души у неё всё время плескался страх переборщить. Со словами, с действиями. Она тщательно скрывала его за смешками и безразличием, но отбросила подушку в сторону как только почувствовала, что Тэхён выбивается из сил. Она хотела, чтобы он выносил ещё дольше, чтобы его терпение только крепло, но порою ему нужны были передышки.
Замахнувшись, она оставила горящий след на его щеке. Тэхён застонал. У него руки саднили из-за наручников, железо впивалось в кисти и ёрзало по больным местам.
— Люблю тебя, — Мики шепнула ему прямо в губы, ловя его протяжные выдохи и становясь его глубокими вдохами.
Прямо сейчас она действительно любила каждый его миллиметр, садилась глубже, дольше, резче. В комнате из-за этого становилось очень жарко. Тэхён буквально полыхал, а лоб его покрывался потом, который Мики нежно растирала пальцами.
Она кончила больше из-за усталости и желания подвести черту. Так мечтала о том, чтобы развалиться на постели, что всё внутри в какой-то момент сжалось, и оргазм быстрой вспышкой пролетел по её телу. С Тэхёном такого чуда не произошло. Он чувствовал себя плохо. Его мысли разбегались в стороны, руки болели, живот тоже, ему было не до оргазмов.
— Отстегни, пожалуйста, — взмолился он, как только Мики слезла с него и растянулась на постели.
Она легла поперёк, головой к изножью и по диагонали, путаясь в его длинных холодных ногах. Свесив голову с кровати, она дотянулась до брошенных на пол штанов Тэхёна, запуская руки во все четыре кармана и шурша чеком.
— За что тебе заплатили? — спросила она, расправляя бумажку.
— Отстегни и я расскажу.
— Расскажи и я подумаю, стоит ли тебя отстёгивать. Вдруг ты занимаешься чем-то нехорошим? Чем-то, чем занимался мой отец.
Она подняла голову, несколько долгих секунд глядя на измученного Тэхёна.
— Мики, — он сжал пухлые губы, глядя на неё упрямо, — отстегни.
— Или что?
Отголоски безумства в её карих глазах всегда будоражили Тэхёна больше её слов. Она могла обижать его, могла унижать из-за профессии и бедной семьи, могла шлёпать и делать вид, что задушит и глазом не моргнёт, потому что ей нравились такие штучки в постели. Но внутри у него всё переворачивалось, когда она так смотрела, а он был перед ней беззащитен.
Вдруг она всерьёз ненавидела его в такие моменты? Вдруг хотела придушить по-настоящему? Или что-нибудь похуже.
— Просто отстегни, — он смягчился, опуская руки ниже и из-за этого чувствуя давление в плечах.
— У тебя завтра похороны?
Тэхён кивнул, наблюдая за тем, как Мики вставала с кровати и натягивала нижнее бельё. Она застёгивала застёжку на платье и надевала эту дурацкую глумливую маску.
— Обидно будет не попасть на них по такой глупой причине. Жаль, что ты теперь директор и не придётся писать никаких писем с извинениями. А то я бы почитала.
Она скомкала чек на миллион вон в руке, через мгновение прицеливаясь и бросая им в Тэхёна. Бумажный шарик стукнулся о его подбородок, упал на грудь, прокатился к животу и вскоре оказался на покрывале.
— Ты куда? — он заволновался по-настоящему, когда она отлучилась в ванную, чтобы умыться и почистить зубы.
— У меня вылет в семь утра. Нужно быть в аэропорту минимум в четыре, а перед этим ещё заказать такси, выбрать книгу в полёт, ну и всякое прочее, — её рука показалась в дверном проёме. — Можешь попробовать поспать или подумать, как тебе дотянуться до ключей. Вдруг всё же успеешь на прощальную церемонию?