5. Игра Мики (1/2)
— Он правда искал запонки? — Мики облизала пальцы, перепачканные в крем-супе, который она старательно взбивала блендером до оранжевой пеночки и сырного запаха, заполонившего всю кухню. — Ерунда какая-то…
— Запонки были очень красивыми, — сказала Юни, раскладывая подогретые круассаны, купленные ещё пару дней назад, по тарелкам.
Тэхёну показалось, что для него она нарочно выбрала самый большой, а себе взяла самый маленький, при первой же возможности отрывая кусочек тёплого теста и жуя с огромным аппетитом.
— И всё равно не стоило пускать его в библиотеку, — Мики слегка хмурилась, помешивая суп перед тем, как жестом потребовать Тэхёна подать глубокие тарелки. — Там дорогие издания, и я не люблю, когда их трогают без спроса. Хосок ведь ничего там не уронил и никуда не лазил?
Тэхён не мог ручаться, поскольку упустил пару минут пребывания гостя в библиотеке, пока искал запонки у себя в комнате. Но он не думал, что Хосок настолько безрассудный, чтобы что-то там испортить или забрать. Он ведь знает, что Мики помешана на своих книгах. У неё часто по два издания, чтобы дешёвое можно было читать, а дорогое стояло на самом видном месте. И даже с тем «дешёвое» это не в мягкой обложке и даже не в интегральной.
— Дорогие издания? — Юни заинтересовалась, ёрзая на стуле.
— Да, там есть книги, стоимость которых свыше пяти тысяч долларов, — Мики важничала и оттого слегка вздёргивала подбородок. — Если там что-то не так, я заставлю Хосока заплатить за это.
Юни всерьёз напряглась, припоминая, с каким интересом разглядывала англоязычное издание «Коллекционера» Фаулза, потому что книга пряталась в деревянной коробке, между двойной стеклянной крышкой которой была собрана целая коллекция некогда живых бабочек. Корешок был кожаным, книгу, казалось, ни разу не открывали — она негромко хрустела, когда Юни открыла её на середине, рассматривая иллюстрации. И вот теперь ей стало не по себе, когда она подумала, что держала в руках не просто красивое издание, а книгу стоимостью в пять тысяч долларов. Это ведь две её месячные зарплаты при условии работы оффлайн минимум пять дней в неделю. А таких книг в библиотеке было очень много.
— Не выдумывай, — Тэхён попросил ласково, поглаживая Мики по тыльной стороне ладони перед тем, как забрать у неё тарелку с горячим супом из тыквы, морковки и цветной капусты с добавлением двух упаковок плавленого сыра. — Хосоку незачем что-то трогать там, ему нужны были только запонки. Он сказал, это важно, поскольку это подарок.
— Ему кто-то подарил? — Мики спросила с толикой обиды. — Почему он не похвастался в тот раз, если это подарок? Кто вообще мог ему такое подарить? Слишком глупо и дёшево. У него ведь такого добра достаточно…
— Может, отец, — предположил Тэхён, — может, ДжиУ или Рё. Какая разница?
А Юни казалось, что такие запонки не должны стоить дёшево. Ничего в одежде Хосока вообще не выглядело дёшево, и он смотрелся ещё дороже после того, как оказалось, что он работает банкиром.
— Осторожно, горячо! — Тэхён немного повысил тон, заметив, как Юни открывает широко рот, забыв подуть на ложку с супом перед этим.
— Успокойся, — Мики с грохотом уронила черпак в кастрюлю, — от обожжённого языка ещё никто не умирал. Или всё же умирал?..
Она хмыкнула, присаживаясь рядом с Тэхёном на ещё один стул, принесённый из библиотеки. Мики за вечер трижды успела выказать своё недовольство этими лаковыми деревянными стульями, что отлично смотрелись рядом со стеллажами, но совершенно не вписывались в светло-серые тона кухни. Раздражаясь, она перевернула несколько каталогов онлайн-магазинов, ища подходящую мебель и, наконец, оформила заказ на три барных стула, что должны были приехать к выходным.
— У тебя богатый опыт в этом деле, расскажи, если случалось нечто подобное, повысь уровень моей паранойи, — разговаривая, Мики поддела Тэхёна локтем, нарочно, разумеется.
Юни, сидящая напротив, заметила, как парень качнул головой, и сам берясь за ложку. Вряд ли он хотел говорить о похоронах и смертях за ужином. Ему таких разговоров с головой хватало на работе.
— Юни, — Мики умудрялась проглатывать горячий суп в одно мгновение и слегка улыбаться, обращаясь к девушке, — как тебе наши соседи? Вы успели многие дома обойти?
— Я никого не видела, наверное, все на работе.
— Как? Совсем никого? — наигранность в вопросе Мики смущала. — Вечно обвешивают дома гирляндами и крепят эти паршивые светящиеся сани Санты на крыши, но подловить их за этим просто невозможно… Иногда создаётся впечатление, что кроме нас в этом районе ни одной живой души.
Ложка Тэхёна утонула в оранжевой жиже, и он без особой охоты выловил её, облизывая для того, чтобы убедиться, что вкус так себе. Он терпеть не мог, когда в крем-супе попадались комочки, а Мики удавалось взбивать и насыпать так, чтобы именно в его тарелке их было больше всего.
— Я видела собак и кроликов, — Юни бросила быстрый взгляд на Тэхёна, но он был занят своими мыслями и даже не заметил, как тема коснулась животных.
А вот Мики клацнула зубами, пальцем надавливая на тёплый и мягкий круассан.
— Да, только этот зоопарк на соседних участках и намекает на существование бессовестных владельцев, — сказала она. — Слышала, тут прежде и лошадей держали. Нет ничего паршивее по утрам, чем смотреть на разъезжающих на тележках людей с хлыстом, когда уже давно придумали машины для передвижения. Им повезло, что до нашего переезда они одумались и распустили хотя бы часть животных.
— Повезло? — не поняла Юни.
Тэхён стал мрачнее тучи, расслышав смешок жены слева. Он всё думал о том, как бы сбежать вечером незаметно, но переживания о побеге немедленно потеряли какую-либо ценность, стоило вслушаться в разговор.
— Мой отец раньше тоже пытался быть примерным фермером и держал в пригороде свиней и лошадей. У нас даже конюх был, совсем как в старые времена. Вечно потрёпанный пьяница, от которого дурно пахло и который практически жил в конюшнях…
— Хватит, — процедил Тэхён, — давай спокойно поедим.
Он честно старался держать себя в узде, но Мики это лишь больше раззадоривало. Ей нравилось испытывать его.
— Я своего отца сотню раз просила заканчивать с издевательством над домашним скотом, — она не замолчала, как он надеялся, говоря с Юни, но глядя исключительно на него. — Только разве этим истязателям что-либо докажешь? По-моему, из-за недоступности полной свободы для человека, некоторые отыгрываются на животных, и их превращая в пленников.
— Так ваш отец в итоге закрыл ферму? — Юни взглянула на Тэхёна с сочувствием, догадываясь, что по какой-то причине ему неприятны эти разговоры. — Наверняка он прислушался к вам со временем и…
— Прислушался, потому что Борим конюху череп проломил — так на свободу рвался, — Мики как бы поморщилась, но на губах её играла неприятная улыбка. — Так жутко вспоминать этот момент… Я была недалеко, когда всё случилось. Всего в нескольких метрах стояла, пока Борима пытались обуздать, седлая, но из-за того, что конь встал на дыбы, конюх не удержался и сорвался. Глупый Борим понятия не имел, что делает, пятясь назад и нечаянно наступая на лицо. Подбородок и нос прям всмятку, лишь тусклые стеклянные глаза конюха пялились в деревянный потолок конюшни, и взгляду этому едва ли было дело до беготни вокруг…
Сидящий рядом Тэхён зашевелился. Он вытащил из-под тарелки салфетку, вытирая ею губы и даже лоб. Он был взволнован, и Юни прекрасно понимала его чувства. Её дрожь пробирала из-за слов Мики, и ещё больше — из-за собственного живого воображения, что до тошноты доводило.
— Так остро? — Мики опустила ладонь Тэхёну на спину, поглаживая его часто и по одному и тому же месту. — Налить воды?
— Я же просил прекратить, — он выдохнул рвано, и впрямь ощущая жжение в горле. Этот проклятый суп поспособствовал изжоге, несмотря на сливочный сыр.
— О, тебя всё ещё расстраивает эта история столетней давности? Ты же тогда был совсем ребёнком, вряд ли что-то помнишь о своём отце, — Мики раздражённо отмахнулась, возвращаясь к супу и чуть морща нос в улыбке, когда объясняла Юни: — Совсем забыла уточнить, что отец Тэхёна был тем конюхом. Он не особо долго на нас проработал, но обязал нашу семью платить огромную компенсацию за этот несчастный случай. Интересно, как бедным удаётся так быстро тратить такие огромные деньги?..
Юни опустила ложку в тарелку, зеленея всё больше. До того, как Тэхён успел взорваться и что-либо ответить, она вскочила со стула, прикрывая рот ладонью.
Основным неудобством этого дома были длинные коридоры, которые казались ещё длиннее, когда кем-то одолевала тошнота. Целая вечность от одного конца до другого и миллион шагов в сопровождении рвотных позывов, от которых болезненно сжимается всё внутри и в висках давит от усилия.
— Кажется, суп в этот раз вышел не очень, — Мики покачала головой, надкусывая свой круассан.
Тэхён одарил её недовольным взглядом, который обязан был вызвать у неё хоть намёк на мурашки, а тогда встал из-за стола, нечаянно попадая скомканной салфеткой в тарелку и тем самым лишая себя ужина бесповоротно.
— Зачем ты делаешь это? — не выдержал он.
— Ты же купил множество овощных смесей, а с ними нужно что-то делать. В следующий раз стоит просто обжарить на сливочном масле. Или отварить, не взбивая. И добавить побольше соли, потому что слишком сладко получилось.
Мики единственная продолжила трапезу, слыша отдаляющиеся шаги Тэхёна. Он зашёл в одну из небольших комнаток, чтобы захватить пару бумажных полотенец и бутылку воды, а тогда направился к Юни. Она всё ещё была в ванной, когда он зашёл без стука, задерживаясь у входа и слушая её шмыганья носом и бесконечные хлопки крышки унитаза, потому что ей казалось, что больше тошнить её просто не может — нечем, — но очередной болезненный спазм скручивал желудок, заставляя вновь сгибаться в три погибели.
Ждать пришлось не менее пяти минут. Юни смывала воду, включала кран и полоскала рот, а затем расселась на полу, жуя пасту и вытирая слёзы со щёк. Из-за продолжительной тишины за дверью Тэхён рискнул постучаться и заглянуть. Он хотел войти, но Юни буквально вытолкала его обратно в комнату, сама выходя и дрожа всем телом.
— Стоит сделать пару глотков, — Тэхён открутил голубую крышечку, протягивая ей бутылку с водой. — Наверное, это тот самый токсикоз, о котором все говорят.
Юни так сжала пластик, что несколько капель выплеснулось на пол. Она хотела сказать, что дело не в токсикозе, её тошнит лишь по утрам и то недолго, никогда до рвоты не доходит, и самочувствие её до этого ужина было потрясающим, всё дело в слишком живой картинке перед глазами. Но Тэхён и так всё знал.
Пока она пила, избавляясь от мятного вкуса на языке, он сложил бумажные полотенца в несколько раз, с нетерпением ожидая, пока она напьётся и уберёт бутылку от губ. В уголках осталась паста, и он считал обязанным вытереть её.
— У тебя тут как-то холодно, — заметил он, стирая пасту, несмотря на попытки Юни отклониться. — Может, принести ещё одно одеяло? И купить какой-нибудь милый ковёр?
Закончив с пастой, он убрал руки с салфетками за спину, рассматривая девушку снизу доверху и наоборот. Он хотел убедиться, что она в порядке.
— Коврик в ванную тоже не помешает, — задумчиво протянул он.
Из-за его быстрого переключения между темами он казался Юни каким-то бездушным. Это ему должно было стать нехорошо из-за гадкого поведения Мики, но он примчался сюда с водой и салфетками, как ни в чём не бывало, хотя за столом казалось, что он вот-вот не выдержит этого всего.
— Да, наверное, — у Юни не было сил спорить. — Можно я не буду возвращаться? Я уже наелась.
— Я догадался, — он выгнул губы в каком-то жалком подобии подбадривающей улыбки. — Если захочешь перекусить позже, просто сделай себе бутерброд с сыром и сладким перцем. Или свари яйцо. Не проси Мики ничего готовить, потому что она снова всё испортит.
Тэхён отставил бутылку на пустой письменный стол, уверенный, что рано или поздно Юни захочется ещё пить, а вот выходить ради этого на кухню — вряд ли. Самому ему стоило вернуться поскорее и помочь с уборкой — Мики ненавидела возиться с посудомоечной машиной.
— А это правда? — вдогонку спросила Юни.
— Про коня? — Тэхён обернулся, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Он был удивлён, что она осмелилась полагать, будто Мики её просто дурачит. — Да. Но не бери в голову. Это действительно давняя история.
Он боялся, что после опустошения желудка у неё появятся силы на расспросы, потому ретировался максимально быстро, отправляясь на кухню, где Мики сливала остатки супа обратно в кастрюлю.
— Ну что, помог? Она чувствует себя лучше, получив твою заботу? — поинтересовалась она ехидно, оглядываясь через плечо. — Когда будем снова в клинике, нужно попросить что-нибудь от тошноты. Даже думать не хочу, что будет, если она однажды не успеет добежать до туалета.
— Ты же хотела смотреть на это и проживать такие моменты вместе. Или уже передумала?
Он подставил тарелки под струи воды, споласкивая их, а после загружая посуду в специальные ячейки и включая программу. Мики в это время стояла у выключенной плиты, поражаясь тому, какой же, однако, Тэхён хозяйственный. Её отец в жизни грязной посуды не касался и для уборки дома непременно вызывал клининг, но Тэхёну нравилось часами катать пылесос по комнатам и расставлять тарелки по полочкам.
— Не передумала, — Мики повернулась к плите спиной, облокачиваясь на столешницу позади и выставляя грудь, живот и бёдра вперёд. — А обо мне можешь так же позаботиться? Как будто я тоже беременна.
Тэхён без лишних слов направился за водой и салфетками. Встав напротив жены, он всучил ей в правую руку закрытую бутылку, а в левую бумажное полотенце.
— Ну милый, — Мики капризно надула губы, опуская взгляд на свой плоский живот, обтянутый бежевым платьем, — это не очень-то похоже на заботу.
— Чего ты хочешь? — рявкнул он, расправляя плечи.
Мики освободила руки, наклоняясь вперёд и ладонями упираясь в его твёрдую грудь. Разглаживая будто полинявшую мятную рубашку, она прошлась по его животу и переместила ладони на спину, чувствуя тепло его тела.
— Ты уже давно не обнимал меня, — она прижалась щекой к его щеке, выдыхая на ухо. — Обними меня, а перед сном я, может быть, сделаю что-нибудь особенное для тебя.
— Вроде оставишь меня в покое и дашь поспать?
Она таки дождалась его тяжёлые руки на своих плечах, его живот, прижимающийся к её животу, и биение его сердца, такое ровное и громкое, прорывающееся через грудную клетку. Он сжал её в крепких объятиях, практически удушающих, но это было в большей степени приятно. Мики сразу вспомнила, как изредка они сплетались в таких же объятиях голышом, а их большая кровать казалась просто огромной из-за того, как мало места они занимали, прилипнув друг к другу.
— Мне нужно съездить к маме, — он поцеловал её в висок, отстраняясь.
— Что? Зачем?
— Давно её не проведывал, она наверняка соскучилась.
— Больше, чем я? — Мики прижалась вновь, окольцовывая его талию и не отпуская. — Поезжай к ней завтра, когда я улечу.
— Нет, сегодня, — Тэхён убрал её руки со своей поясницы, — я уже пообещал.
***</p>
Одна из лампочек в прозекторской неприятно пищала. Рассеиваемый белый свет поблёскивал на металлических дверцах ячеек для трупов, которые открывались и закрывались, пока парень в чёрном пуховике и с новеньким ломом в руках заглядывал практически в каждую из них. Он начал с верхнего левого угла и змейкой спускался вниз. Это длилось лишь пару минут, но нервы у Тэхёна были на пределе. Звонивший обещал, что «его человек» будет вовремя, но тот опоздал почти на полчаса, и хоть он извинился, легче от этого не стало. Тэхён планировал вернуться домой до полуночи, но с его удачей всё могло затянуться на некоторое время.
— Может, он не здесь или его уже похоронили? — предположил он, поглядывая на наручные часы, что показывали без четверти двенадцать.
— Должен быть здесь, — присаживаясь на корточки к нижним ячейкам, ответил незнакомец.
Представляться он не стал, но Тэхёна частично знал, так как назвал его «господином Кимом» при встрече на внутреннем дворике больницы.
— Бинго!
Тэхён отскочил на пару шагов назад, когда из ячейки выкатился стальной поддон с шуршащим трупным мешком. Он был белым, почти прозрачным, и плотно прилегал к окровавленному лицу. Пока Тэхён вглядывался во всё это, прикидывая, сколько косметики потребовалось бы, чтобы придать мертвецу более живой вид, ему показалось, что пакет немного раздулся в районе ноздрей, словно труп выдохнул.
— Сегодня привезли, — как-то хвастливо сказал парень с ломом, левой рукой ища застёжку и морщась от неприятного запаха, который присутствовал в морге всегда, но после открытия мешка усилился. — Похоже, пока даже не распечатывали. Ждёт очереди.
— Вам же только…
Тэхён двинулся немного вперёд, собираясь напомнить, что человек в телефоне хотел лишь убедиться, что кто-то, кого он ищет, лежит именно в этом морге, но парень с приличным размахом ткнулся зауженным и более ровным концом лома в надутую грудину.
Так вот, что значило пробить одного человечка.
— Чёрт, — с первой попытки не получилось, потому он повернул голову к Тэхёну. — Не могли бы вы, пожалуйста, немного помочь мне? Подержите здесь?
Он кивнул Тэхёну на свои руки, что крепко сжимали лом ближе к низу, по-прежнему упиравшемуся в грудь, скрытую за потрёпанной синей рубашкой.
Тэхён хотел отказаться, сказать, что так они не договаривались, но вдруг от этого пребывание в морге растянулось бы? В конце концов, он не хотел знать зачем и почему, просто надеялся поскорее вернуться домой.
Присев на корточки, он перехватил лом.
— Держите крепко. Я ударю сверху с ноги.
— Подождите, что?..
До того как Тэхён успел передумать и одёрнуть руки, уронив орудие на пол и перебудив все почившие души, нога в чёрной кроссовке на шнуровке приземлилась на округлый край лома. Железяка двинулась вниз, дробя кости в груди, а ладони Тэхёна почти коснулись синей рубашки. Он от волнений буквально сел на пол, своим испугом заставляя стоящего над ним парня усмехнуться.
— Подвиньтесь немножко, если не хотите в кадр попасть, — предупредил тот, вынимая из кармана пуховика мобильный и готовясь делать фото.
Фотографировал без звука с разных ракурсов. Закончив, просмотрел получившиеся снимки, спрятал телефон и обеими руками ухватился за железяку, напрягая их до того сильно, что костяшки побелели. Тут справился с первой попытки, заставив тело слегка подскочить на поддоне, когда вынимал лом.
— Я бы на вашем месте не сидел на холодном полу, а то ещё простудитесь, — весело заявил он, глядя на Тэхёна. — Вам же чек подойдёт? Или лучше наличка?
Пока Тэхён вставал и отряхивал штаны, парень перевернул все внутренние карманы куртки, вынимая тонкий конверт с чеком. Вручив его оказавшему такую неоценимую помощь, он склонился над трупом, застёгивая мешок и толкая поддон внутрь тёмной ячейки, чтобы в конечном итоге захлопнуть дверцу и взять лом под мышку.