VII. (2/2)

- Ну давай, Гермиона Фламель*, поражай научным открытием, - с сарказмом произнесла Паркинсон.

- Я ошиблась в слове «сломавшая», некоторые буквы очень похожи и оказалось, что на самом деле эта надпись, - она ткнула пальцем в книгу, - означает «дар»! Получается не «сломавшая цветок сна», а «подарившая»! Это меняет целое действие в ритуале, понимаешь?

- Ой… - Пэнси потянулась и подошла к окну, любуясь чудесной солнечной погодой. День обещал быть тёплым и безветренным. – Сломала или подарила, какая, по сути, разница? Где мы достанем цветок красного мака для ритуала в апреле? Разве, что возьмём один из букета твоей свекрови. Как думаешь, Грейнджер, ничего, что он уже совсем завял?

- Какого еще «букета свекрови»? – не сразу сообразила Гермиона.

- Того, что лежит на саркофаге Драко. В газетах писали, что миссис Уизли пришла на церемонию прощания с букетом красных маков. И взбрело же в голову твоей свекрови...

Тут Пэнси осеклась, о чём-то задумавшись, затем повернулась к гриффиндорке и ткнула в неё пальцем.

- Ты! – тоном разоблачителя произнесла она. – Миссис. Уизли. Это же ты! А не о тебе ли шла речь в газете?!

- Обо мне, - виновато кивнула девушка. – Но это большая тайна.

- Постой-ка, Грейнджер, а ведь получается, что ты уже подарила ему цветок сна?

Гермиона сперва не увидела в этом ничего плохого, но мысль о кошмарах, в которых ей являлся Малфой, тут же нагнала её. Девушка почувствовала, как дыхание в груди перехватило, а руки и ноги онемели. Она невольно вмешалась в процессы, сути и природы которых не понимала и даже не могла сообразить, можно ли теперь что-то исправить? И почему она решила купить на церемонию прощания чёртовы маки? Почему не розы или, на худой конец, сезонные тюльпаны. Гермиона вспомнила, как случайно нашла визитку цветочного магазина на своем столе и просто попросила прислать ей букет для похорон. Она даже не выбирала его, взяла тот, что принес посыльный, решив, что маки отлично подойдут. А ведь Страуд и о них спрашивал!

- Грейнджер, прекрати замирать с таким безумным выражением лица, ты меня пугаешь, - обеспокоенно сказала Пэнси.

- Подарившая цветок сна приведёт Солнце в храм духа… Храм духа… - словно не слыша её слов повторяла Гермиона. – Как думаешь, речь о его теле? Ведь именно тело называют храмом души или духа.

- Ты о том теле, что… - Паркинсон кивнула в направлении стороны, где предположительно располагался склеп Малфоев, - лежит там?

Гриффиндорка красноречиво промолчала.

- Мерлина ради! Ты же сама вчера определила, что храм – это место за озером! – обречённо взмолилась Пэнси.

- За озером место «четырёх каменных холмов», но храмом духа может быть только тело. Мы сможем узнать больше, если обратимся к книге.

Цокнув языком и закатив глаза, Пэнси протянула руку.

- Режь. Я очень надеюсь, что речь идет о чём угодно, кроме повторного визита в усыпальницу.

- Прости, - виновато сказала Гермиона и как можно аккуратнее добыла каплю крови из пальца слизеринки.

Книга оказалась весьма скупа, выдав только одну строчку. Гриффиндорка добавила ещё каплю, но на страницах больше ничего не проступило.

- Хватит, Грейнджер! Сеанс окончен, - буркнула Паркинсон, забирая руку из ладоней Гермионы.

Перевод был сделан быстро. Строка в книге гласила: «Храм среди каменных холмов ждёт дух к часу летучей мыши**». Очевидно, что тело Драко необходимо было перенести в кромлех до полуночи. Известие это вызвало короткую демонстративную истерику у Паркинсон, но очень быстро слизеринка смирилась с положением дел, заявив, что из склепа Гермиона будет вытаскивать Малфоя сама.

***</p>

Вновь нарушая угрюмый покой старинного рода волшебников, Гермиона спустилась в усыпальницу к десяти часам вечера. На улице уже стемнело и Пэнси постаралась щедро осветить заклинаниями всё пространство у высокой медной двери склепа, где она осталась поджидать гриффиндорку. Внутри усыпальницы было тихо. Записок, которые всё так же торчали из под саркофага Драко, больше нигде не обнаружилось. Мог ли Страуд, сопровождая тело в мэнор, оставить их? А кто тогда украл картину? Разбушевавшийся полтергейст?

Весь день Гермиона провела в тревоге, думая о предстоящем ритуале и их совершенной неподготовленности к нему, но сейчас была почему-то слишком спокойная и даже испытывала некое умиротворение, уверенная, что внутри белых каменных плит лежит всё-таки живой человек, просто заколдованный. Сомнений в том, что целью их ритуала будет его пробуждение от каталептического сна, у девушки не оставалось. Однако, открыв гроб, она вновь не обнаружила ни малейшего признака жизни. Холодный. Бледный. Восковый.

Она расстегнула серебристую пряжку мантии на груди Драко, освобождая его от лишней верхней одежды и мягко накрыла тело белой простыней. Гермиона решила, что для эмоционального состояния Пэнси так будет лучше. Но едва его тело под колыхающимся саваном выплыло из склепа под действием ”Вингардиум левиосса”***, как послышался испуганный возглас Паркинсон. Слизеринка едва не уронила сумку с инвентарём, отступая назад.

Они вышли за ворота мэнора и направились по дороге среди равнин в сторону озера, миновали его и стали подниматься по холму к дубовой роще. Сразу за ней возвышались каменные глыбы, спрятанные в кустах терновника. Место казалось покинутым и забытым. Гермиона, подойдя ближе, заметила, что на одном из камней был след от детской ладошки, вдавленный в крепкий мегалит, как в пластилин. Вокруг него располагались таинственные письмена на авестийском языке.

Паркинсон не нужен был перевод, чтобы понять, что это след от её собственной руки. Очевидно, что именно здесь случилось трагическое происшествие из её воспоминаний. Пэнси порылась в сумке, достав острый атам и рассекла ладонь по линии шрама. Едва она прислонила окровавленные пальцы к следу, как густой терновник отступил и лёгкое красное свечение появилось между каменных глыб, играя и бликуя, словно вода на солнце.

- А вот и проход, - сказала Гермиона.

Пэнси осторожно погрузила руку в портал, потом заглянула туда и затем исчезла полностью. Спустя пару секунд показалась её ладонь, призывающая Гермиону следовать за ней. Гриффиндорка так и поступила, пропуская вперед тело Драко.

Они оказались на вершине лысого холма, окружённого четырьмя мегалитами. Трава была совсем молодой, едва пробивающейся из земли. У подножия рос густой чёрный лес. На лилово-синем ночном небе не горело ни единой звезды. Оно, казалось, имело потустороннее свечение. В самом центре святилища располагался алтарь. Пэнси подошла к нему и положила фолиант. От глубокого пореза кровь испачкала переплёт книги и от соприкосновения с алтарным камнем привела в действие древнюю магию. Книга раскрылась, пришла в движение и над ней появился лёгкий золотистый свет. Пустые страницы заполнили картинки. Они изображали ход ритуала, в начале которого следовало облачиться в белый балахон и медные браслеты.

- Смотри, Грейнджер! Наконец-то и я могу что-то разобрать в этих письменах, - с усмешкой сказала Паркинсон.

- Отлично, книга сама проведёт нас по ритуалу. Надевай балахон и браслеты.

- Но ты же дарила мак? – возразила Пэнси.

- Вся магия завязана на тебе, к тому же я захватила один цветок из склепа, - Гермиона достала из кармана джинсов совершенно мятое и неузнаваемое растение. – Попробуешь подарить заново.

Однако очень скоро стало понятно, что магия все-таки не хочет признавать в Пэнси нужного для исполнения ритуала человека. Медные браслеты, надетые на лодыжки и запястья, согласно рисункам в книге, соскакивали с них, словно натянутые пружины, оставляя ожоги на коже. Такая экзекуция быстро вывела из себя Паркинсон, после чего девушка швырнула Гермионе балахон и украшения, упрямо встав возле алтарного камня, и заявив, что отныне её место будет здесь, за чтением картинок в фолианте. Гриффиндорке пришлось с этим согласиться.

- Раздевайся, Грейнджер! – Пэнси удручённо помотала головой, глядя на то как Гермиона пытается натянуть ритуальную одежду поверх собственной. - Кто одевает балахон для магического обряда поверх джинсов и кофты? - добавила она и принялась разводить заклинаниями костёр возле алтаря, тем самым отворачиваясь, чтобы не смущать гриффиндорку.

Паркинсон сосредоточилась на деле, кинув в огонь щепотку трав из одного мешочка, а затем, сверившись с книгой, добавила из другого. На поляне всё зашевелилось, прямо из земли, медленно поднимая вверх плотные бутоны, вырастали маки. С треском они начали раскрываться, являя взору пышные алые цветы. Между тем огромный тонкий серп луны, такой же кровавый, как цветок мака, медленно начал восходить над чёрными вершинами деревьев у подножия холма. Все вокруг окрасилось багрянцем. Казалось, что нет больше цветов в мире кроме чёрного и красного. Воздух сделался густым и тяжёлым. Появился странный запах: влажный и сладковатый. Дышать стало сложнее, голова слегка пошла кругом.

Пэнси достала из сумки нож болин с маленьким серповидным лезвием из кости и принялась срезать маки, укладывая их рядами в некое подобие ложа.

- Надо положить его сюда, - скомандовала она указывая на Драко, когда закончила свою работу.

Гермиона опустила накрытое простынёй тело на алую подстилку из маков.

- Прекрасно, - довольно произнесла Пэнси. - Тебе нужно лечь рядом с ним.

Она осмотрела Гермиону в балахоне и браслетах. Руны горели золотым огнём, плотно обхватив руки и ноги.

- Приспусти верх балахона, чтобы я смогла нанести магические знаки.

Гермиона замялась, сомневаясь в правильности происходящего, пока Пэнси не поторопила её. Дрожа всем телом, несмотря на удушающе-сладкий жаркий воздух, и сгорая от смущения, она развязала веревочный узел и, обнажив грудь, легла рядом с накрытым Малфоем. Слизеринка сопроводила её действие мимолётным изучающим взглядом, затем достала глиняную чернильницу, ещё раз сверилась с книгой и принялась пальцем наносить золотые символы на лицо, грудь, руки и живот гриффиндорки. Всё, что оставалось Гермионе, это доверится ей и слепо рассчитывать на успех.

Читая заклинания, выводимые фолиантом на понятной Пэнси латыни, она сорвала несколько бутонов мака и начала обходить лежащих по кругу, кидая на них лепестки. Каждый раз, когда нежный лепесток касался кожи Гермионы, она вздрагивала и скашивала взгляд на слизеринца.

- Лежи смирно, Грейндер!

Паркинсон рассекла костяным резцом болина тугую головку мака, выпуская млечный сок. Она осторожно смочила им глаза и губы Гермионы, а остаток выжала в оловянный кубок.

- Плюнь, - приказала слизеринка, поднеся его ко рту девушки. Едва гриффиндорка выполнила просьбу, как Пэнси отставила чашу, сменила нож для трав на острый клинок и больно уколола палец Гермионы, сцедив несколько рубиновых капель в смесь слюны и макового сока. По лицу Паркинсон стало понятно, что это была её маленькая месть за собственные частые порезы. Затем она завершила приготовление зелья мутно-розовой субстанцией из хрустального пузырька.

- Как думаешь, что в нём было? - с недоверием спросила Гермиона.

- Просто выпей.

Она вновь поднесла кубок к губам Грейнджер.

Гермиона нерешительно раскрыла рот, глотая жижу, горькую и похожую на кисель.

- Ты же видела: твоя слюна и кровь, маковый сок… - Паркинсон задержалась, пока Гермиона закончила. – А еще наверняка кровь и сперма Малфоя.

От последних слов девушку едва не стошнило. Пэнси зажала ей рот рукой и успокоила с ехидным смешком:

- Да откуда же я знаю, Грейнджер?! Но ты ведь не думала, что мы будем использовать ромашковый чай?

Паркинсон вернулась к книге, в воздухе начали разноситься заклинания, появилась тяжесть и ощущение сильного удушья, отвратительная тошнота подступала к горлу. На тонкий серп луны нашла тень, полностью скрыв его. Мир вокруг покачнулся. Со всех сторон стала наползать тьма, тело быстро немело. Она почувствовала что-то липкое и вязкое под собой, подняла ладонь и увидела ярко-алую, словно краска, жижу. Лепестки маков под ней таяли, как воск, будто она опять оказалась во сне.

– Ты переходишь на другую сторону. Когда увидишь его, то…

Но последних слов Гермиона уже не расслышала. Вдруг поднялся сильный ветер и закружил вокруг них вихрем, срывая и поднимая в воздух тысячи маковых лепестков. Алой стеной они взвились в высь, стерев очертания мира вокруг. Столб, казалось, уходил прямиком в бесконечность, поток воздуха становился все ожесточеннее, вздымая с лепестками красную пыль. Внезапно её ладонь сжали чьи-то пальцы. Гермиона повернулась к Драко и тут же столкнулась с его горящим взглядом. Он был живой и лежал рядом с ней полностью обнажённый. На лице его полыхал румянец. От неожиданности Гермиона вскрикнула и дернулась. Глаза его при этом расширились, выражая животный ужас.

- Малфой, это ты?

На лице парня теперь проступило удивление, но он не произносил ни звука.

- Малфой, что мне делать?

Он открыл рот и силился что-то сказать, но вместо голоса вырвался низкий звериный рык. Пальцы его крепче впились в её руку, в следующий миг он рывком перевернулся и оказался сверху, в непосредственной близости. Несмотря на эфемерность происходящего и царивший вокруг хаос, чувства Гермионы были невообразимо обострены. Девушка ощутила на себе вес его тела и жар дыхания. Он лежал на ней и её обнажённая грудь соприкасалась с его покрытой испариной кожей. Малфой привстал на локтях. Золотой символ, начертанный на Гермионе отпечатался в районе его солнечного сплетения и загорелся ярким светом. Драко поморщился, словно это причинило ему боль. Лишенный речи, он выражался только глазами и глаза его выражали страх и непонимание.

- Что мне делать? - произнесла Гермиона.

Драко зажмурился, потом опять широко раскрыл глаза, будто борясь со слепотой. Затем он грубо взял её лицо в свои руки, рассматривая его, убирая волосы, словно пытаясь узнать, кто перед ним, а после растерянное выражение его сменилось безумной яростью. Пальцы опустились с лица девушки на её шею и сжались в удушающей хватке, точно клещи. Гермиона взвизгнула, стала брыкаться, извиваться всем телом, пока, наконец, не скинула Драко с себя, освободившись и отползая в сторону. В эту же секунду красный вихрь подхватил её, сорвал с места и уволок вверх.

Она вновь оказалась на холме среди маков, задыхаясь и дрожа от напряжения. На шее всё ещё горели его руки.

Пэнси тут же подскочила.

- Ну, что!?

Гермиона повернулась к телу Малфоя, которое все так же неподвижно лежало рядом, как и прежде накрытое простыней. Тёплая струйка потекла из носа, быстро стерев её с лица, Гермиона обнаружила начавшееся кровотечение.

- Но почему он ещё мёртв? – взмахнула руками Пэнси. -Ты его видела?

- Да… И я туда больше не вернусь.

* Николас Фламель — французский алхимик, исследователь, изобретатель философского камня.

** Час летучей мыши – заимствованное из ПЛиО обозначение времени суток, интегрированное автором во вселенную Гарри Поттера, как данность.

*** Вингардиум левиосса - левитационные чары.