Часть 10 (2/2)

Едким смешком Бэй Доу впору было опускать людей на самое дно.

— Да кто тебя пр-

Кадзуха взял её за руку, не дав закончить. Повернувшись спиной, потянул за собой к ступеням.

— Пойдём.

***</p>

Горящий фитиль пускал бледно-оранжевые всполохи по стенам. Тонкие струйки дыма окутывали комнату флёровым кумаром с землянистым ароматом ветиверии.

Гроза разбушевалась за створками сёдзи. Шум разбивающихся капель гудел в ушах.

Каэдэхара присел перед ней с сухим полотенцем.

Бэй Доу скептично следила за каждым его движением.

Когда он потянулся к её волосам, капитан отклонилась назад на футоне.

Кадзуха отвёл взгляд в сторону, виновато бормоча:

— Воспринимай это как подмену Хитоми.

— Я делала это сама, — колко отозвалась Бэй Доу.

Он испустил тяжелый вздох.

— Ночевать на покачивающемся от волн бриге романтично, но неужто ли тут так скверно?

Мягкий тенор разлился по комнате.

Капитан ответила немногословно:

— Слишком много места.

Места — не пространства. Потому что второе, которое ещё и личным именуется, напрочь отсутствует: кто-то постоянно так и норовит вклиниться.

Бэй Доу взглянула на Кадзуху исподлобья. Он же смотрел на высокий потолок и то ли не замечал этого, то ли как обычно — создавал видимость.

Тусклый свет едва касался его усталого лица. Отбрасываемые челом тени под глазами казались темнее обычного.

— Матери здесь тоже было не по душе. Говорила, что ей одиноко. Может, дело было вовсе не в покоях.

Она молча сверлила взглядом его тонкий профиль.

Кадзуха продолжил:

— Светские рауты ей были недоступны и она дни и ночи проводила взаперти, за бесполезными занятиями, которые никак не скрашивали её затворничества.

Что означал налёт иронии на его словах — капитан не знала. Но образ женщины, воссозданный её воображением, навевал тоску.

— Могу предположить, ты несколько иначе представляла жизнь аристократов, — усмехнулся Каэдэхара. Словно говорил о ком-то чужом и далёком. Однако тусклые печальные глаза не принадлежали человеку, которого затронутая тема не волновала.

— Быть обделённым любовью не хуже, чем умирать от голода. Первое поэтично, но не критично.

Бэй Доу отреагировала цинично. Отчасти, потому что и правда так думала, отчасти — из-за того что не имела никакого желания вести с ним беседу.

— Что ж, не могу отрицать: я был преисполнен вдохновения, — хмыкнул Кадзуха, опустив глаза.

— Для чего ты это рассказываешь? — отрешённо спросила капитан, проглатывая непонятную горечь.

— Разве не понятно? — грустная улыбка расцвела у него на устах. — Не хочу, чтобы тебе от меня было тошно.

— Решил, дело в твоём происхождении? — фыркнула Бэй Доу. — Я тебя переоценила.

— Но тебе ведь они не нравятся, — поспешил произнести Каэдэхара, — тебе кажется, что их жизнь ценней, чем твоя. Я всего лишь…

— А кто любит, когда на них смотрят свысока? — капитан нахмурилась. — Мне плевать на титулы, но у именитых выродков зачастую искажённое понятие об уважении.

Бэй Доу сидела с беспристрастным лицом, но челюсть её так сильно сжалась, что желваки напряглись.

От промелькнувших в сознании воспоминаний ярость застилала глаза.

— В этом ты от них не отстал.

Его взгляд скользил по ней ощутимо, осторожно, как рассматривают человека, которого видят впервые. Она не могла определить ход его мыслей, в то время как Каэдэхара читал её изнутри.

— Какие бы обидные слова не говорила, я знаю, в душе ты добрячка.

Согнув ноги, он уложил голову на руки.

Рубиновые омуты загадочно блестели в полумраке. На губах Каэдэхары отпечаталась полуулыбка.

— Ты мне многое прощала на корабле.

Бэй Доу глянула на него с нескрываемым раздражением.

Кадзуха игриво наклонил макушку на бок, очи приобрели форму полумесяца.

— Мне и не нужно было тебя наказывать, когда ты сам так хорошо справлялся.

Капитан закрыла глаза и сделала глубокий вдох, силясь игнорировать нарастающий гнев. Весь этот разговор — сюр, не укладывающийся в рамки ситуации, в которой она находилась.

Древесный, приятный сухой аромат проникал в лёгкие, но никак не успокаивал.

— Никто из них не был к тебе враждебен с самого начала. Ты словно намеренно вёл себя так, чтобы они над тобой издевались. И говоришь теперь, что моё молчание было проявлением доброты?

Бэй Доу криво усмехнулась.

Рубины многозначительно сверкали, переливались в ничтожных пучках света, рассеянных по комнате.

— Капитан, я счастлив, если ты утолила своё любопытство, порывшись в моём мусоре, — не разрывая зрительный контакт, лукаво пропел Кадзуха.

Она опешила.

Взгляд Каэдэхары устремился к противоположной стене. Проследив за ним, Бэй Доу увидела комод.

— Но для чего ты хранишь это?

Капитан скрипнула зубами.

— Другой мой подарок ты не приняла. Кто бы знал…

Очевидно ёрничая, Кадзуха не переставал лучезарно улыбаться.

Бэй Доу выпалила резко:

— С меня хватит. Пошёл вон.

Если он хотел избежать разговора о его поведении с членами команды, то филигранно этого добился. У капитана не хватало сил терпеть его бесстыжее лицо. А пытаться что-то выяснить — всё равно что воду в ступе толочь.

— Ты приказываешь? — игриво протянул Каэдэхара. — Не думаю, что в скором времени мы окажемся на корабле. Хвала и честь драгоценному старпому, — он не переставал улыбаться. Как если бы действительно был рад подобному стечению обстоятельств.

— До героя ему далеко, но не поступи он как последняя свинья, ты бы и дальше так жила.

— Заткнись, — зло прорычала Бэй Доу.

Каэдэхара замолчал. Улыбка спала с его лица.

Чистое, неразбавленное сардоническое удовольствие — видеть его в замешательстве.

— Ни одна собака не смеет решать, как мне жить и выбирать, как сдохну.

Кадзуха смотрел на неё, словно оглушённый выстрелом. Рубины, налитые тревожным протестом, всматривались в черты её лица, будто ища в них что-то. То, чего там никогда не было.

— Ты будешь меня жалить каждый раз, как я произношу правду?

— Твой рот на это способен? — пренебрежительно бросила капитан.

Каэдэхара сузил глаза. Ничего не изменилось в его позе, но ощущение нависшей угрозы пощекотало Бэй Доу нервы.

Тем не менее, она продолжила свою тираду:

— Вы оба наворотили дел. Так что не думай, что ты чем-то лучше Чжун Цзо.

— Не нужно меня с ним сравнивать, — голос его был безразличным, холодным. — Что заставляет тебя так отчаянно выгораживать этого человека? — последнее слово он произнёс с открытой издёвкой. — Не верю, что ты и правда питаешь к нему слабость. И это после того как ты узнала, что он опоил тебя какой-то дрянью? Как нелепо… — Каэдэхара недобро ухмыльнулся.

Никогда ещё Бэй Доу не видела его настолько недовольным чем-либо. Доставляло это так же сильно, как и устрашало.

— Это только между ним и мной. Так что комментарии оставь при себе.

Вероятно, не стоило говорить того, что могло его сильнее раззадорить, но оправдываться и объясняться капитан не собиралась.

— И каков твой план? Я спрашиваю, потому что не похоже, чтобы у тебя был выбор.

Зловещее багровое сияние его глаз настораживало.

— О каком выборе ты говоришь?

— Как думаешь, сколько дней можно искать то, что у тебя на виду? Если бы он хотел, то давно уже связался с тобой, — спокойный тихая речь как коварный змеиный шёпот проникал в разум и травил ядом сомнения. — Будешь продолжать привлекать к себе внимание досинов ради предателя?

— С ним могло что-то случиться.

Кадзуха плотно сомкнул челюсти, и бледный свет тут же выделил напряжённые мышцы лица.

— Позаботься лучше о себе.

Каэдэхара поднялся с циновки. Бамбук глухо скрипнул под его ногами.

Она уже слышала это от него. И всё так же фраза вызывала недоверие.

— Что тебе с меня? — бросила ему вслед капитан.

— Попробуй думать о чём-то кроме палубных крыс и ответ не заставит себя долго ждать, — не оборачиваясь, произнёс Кадзуха.

Капитан поморщилась, словно от зубной боли.

— Не переигрывай. Ты меня держишь как иноземную зверюшку, это и ребёнку ясно.

И тоном холодным, как стужа, прибавила:

— Ещё не надоело?

— Нет…

Было это «нет» ответом или же выражением протеста на её вопрос — мысль ускользнула так же быстро, как появилась. И так же быстро, как Бэй Доу перебивала.

— Чего ты хочешь от меня?

— Помочь тебе… — слова, когда-то давно дарившие надежду, остальные произносило либо громко, либо с оскалом, Каэдэхара же был настолько робок, что капитан едва расслышала. Но сразу же поняла.

Смешок. Невесёлый. Вырвался наружу.

Ещё один.

Бэй Доу не знала, откуда в ней нашлось столько энергии, чтобы хохотать, словно сумасшедшая, но смех никак не прекращался.

Кадзуха взглянул на неё из-за плеча, хмуря брови.

— Я сказал что-то забавное?

— Мне не нужна помощь. Всё что мне нужно — вернуться на своё место, — успокоившись, твёрдо ответила капитан.

Ей уже немало лекарей обещало.

Каэдэхара полностью повернулся к ней, скрестив руки на груди, с сомнением поинтересовался:

— В колоду шестёрок Нин Гуан?

Бэй Доу сжала переносицу большим и указательным пальцами.

— Расчётливая, эгоистичная женщина, не терпящая конкуренции. Подле которой либо прихвостни, либо никто. Из-за её безделушек каждый раз возникали проблемы, однако решать их она не спешила. Тебе действительно нравится служить такой госпоже? — он выглядел очень увлечённым, перечисляя всё это. Проявлял больше интереса к её работе, чем она сама.

— Реальность такова, Кадзуха, что постоянно приходится перед кем-то пресмыкаться. И, к счастью, мне недолго осталось, — измученно вздохнула капитан и отвернулась.

Тонкий язычок пламени медленно плясал на фитильке. Бэй Доу находила это зрелище завораживающим. Словно разум очищался, и все дурные мысли отходили на второй план, прятались в чертогах черепной коробки, чтобы нагрянуть однажды, точно цунами после отлива.

Он что-то говорил ей возмущённо, но капитан не ничем не отвечала, да и не слушала.

Тогда Кадзуха молча присел позади, поднял полотенце и стал сушить её волосы.

Бэй Доу больше не отталкивала его — у неё не было энергии на ругань. В конце концов, он бы всё равно поступил по своему желанию.

Оперевшись спиной о грудь Каэдэхары, она прикрыла глаза.